В каждом жанре есть свои «священные коровы» - произведения искусства, которые и влекут всех творцов одинаково сильно, и поэкспериментировать над которыми довольно-таки страшно: ответственность большая. В оперном театре, безусловно, одним из таких сакральных артефактов является вердиевская «Аида» - «опера опер», в которой композитору удалось соединить несоединимое: задушевный лиризм, проникновенность подлинных чувств и пышное действо большой оперы мейерберовского типа. Именно последнее делает «Аиду» произведением очень театральным: посмотреть на «ожившие и поющие» древнеегипетские фрески всегда находится немало желающих. Трудно себе представить «Аиду», на которой бы был полупустой зал. И даже экспериментальные постановки этой оперы, наподобие черняковского переноса мемфисской истории на посткоммунистические Балканы (спектакль Новосибирской оперы начала 2000-х годов), собирают полные залы – что «Сибирский Колизей», что Кремлевский дворец съездов не знали проблем с посещаемостью, когда давали такую неоднозначную, даже можно сказать скандальную «Аиду».
Но «Аида» не только произведение для театра. В опере – первоклассная музыка от первой до последней ноты, это, пожалуй, одно из наиболее удачных, если не самое удачное произведение Верди, овеянное подлинным вдохновением, вершина его творческого пути, в котором при этом прослеживается преемственность от самых ранних, незрелых опусов. Не зря среди меломанов распространен почти афоризм: «Верди кончается “Аидой”». «Отелло» и «Фальстаф» - это уже совершенно другие истории и другой Верди: обновленный, повернувшийся лицом к новым вызовам современной ему эпохи, сказавшему новое слово в композиции. «Аида» - своеобразная вершина и итог «классического», «традиционного» Верди. В какой-то мере это – черта для всего итальянского оперного искусства 19 века, после которой оно уже больше никогда не будет таким как в период своего наивысшего расцвета.
Услышать только музыку «Аиды», отвлечься от визуального египетского «разноцветья» - задача для концертного исполнения оперы, на которое уже не в первый раз решается московская «Новая опера». На этот раз она представила свой концертный вариант оперы, которая пока отсутствует в её постоянном репертуаре, в Светлановском зале Дома музыки.
«Аида» - опера для больших сцен, только здесь она может быть представлена адекватно замыслу, поэтому выбор данного концертного зала оптимален: в перспективе «Новая опера» наверно всё-таки отважится на собственную постановку «Аиды», но как впишется этот циклопический мастодонт в камерное пространства театра на Каретном – большой вопрос, ибо опыт звукового перегруза зала там уже имеется, и не единичный (например, «Князь Игорь», «Тристан и Изольда» и др.). Вообще же вердиевский шедевр сегодня представлен (как театральный продукт) только в одном столичном театре – в Музыкальном имени Станиславского и Немировича-Данченко (премьера в режиссуре Петера Штайна состоялась весной этого года). До этого же он несколько лет не появлялся в Москве: в Большом постановка 1997 года исчезла из репертуара в 2002-м, а в гастрольном варианте «Аида» в последний раз звучала в 2005-м, правда дважды – были показаны уже упоминавшаяся новосибирская постановка, а также спектакль Ф. Дзеффирелли, сделанный в театре города Буссето, где родился композитор, к 100-летию его смерти в 2001-м, с великолепной Нормой Фантини в титульной партии. Правда, долгие годы на кукольной сцене «Геликона» на Большой Никитской шла собственная «Аида» - гранд-опера в камерном формате, но это бы скорее спектакль-эксперимент, где его малая форма во многом выхолащивала содержание произведения.
В целом вокал в описываемый вечер был стабильно высокого качества и остается только порадоваться за «Новую оперу», которая обладает столь впечатляющими вокальными ресурсами. Несмотря на то, что «Аида» уже появлялась в концертном репертуаре «Новой оперы», в этот вечер не обошлось и без дебютов, хотя основные центральные партии исполнялись певцами уже не впервые.
«Аида»
Марина Нерабеева, закончившая несколько лет назад Московскую консерваторию как меццо-сопрано, и при том весьма приличного качества (её Весна в студенческой «Снегурочке» оставляла самое приятное впечатление), полностью перестроила свой голос и в «Новую оперу» пришла уже как лирико-драматическое сопрано. Именно в этом качестве она дебютировала на профессиональной московской сцене пару лет назад Леонорой в «Трубадуре» и было это весьма удачно. Новое амплуа пришлось ей впору – впрочем, и в старом она была убедительна, поэтому случай здесь, наверно, уникальный – явная одарённость. В партии Аиды у Нерабеевой более всего понравились лирические страницы, особенно архисложная Сцена Нила с эфирными пианиссими – голос на них звучал чарующе, равно как и в заключительном дуэте. Экспозиционная ария «Ritorna vincitor» столь же эталонной не получилась, и в целом в драматических кульминациях, и сложных ансамблях певица звучала хорошо, но не столь безупречно. Впрочем, пламенный дуэт с Амонасро был исполнен на уровне.
Агунда Кулаева, помимо «Новой оперы» поющая теперь регулярно и в Большом, в очередной раз порадовала ровностью и красотой своего меццо. Её Амнерис была аристократична – иногда чересчур: драматического неистовства иногда несколько недоставало, особенно в ключевой для её героини Сцене судилища. Но, видимо, таков артистический почерк, темперамент Кулаевой – она не будет «рвать и метать», превращаться в раненую львицу а ля Образцова, а скорее ее можно сравнить с другой богиней русского вокала – с Архиповой, которая в любой, самой драматической сцене никогда не забывала о гармонии и красоте архитектоники целого, была певицей не стихийной, необузданной, страстной, но художником высокой пробы и исключительного аристократизма.
Михаил Губский качественно спел Радамеса – как, впрочем, и всё, что делает этот стабильный, очень профессиональный вокалист. Казалось бы, он не одарён какими-то феноменальными данными, исключительной индивидуальностью. Но от партии к партии, из года в год на протяжении уже второго десятилетия мы слушаем работы Губского, и это всегда – очень достойный уровень. Осмысленная фразировка, интересные нюансы, надежные верхние ноты, экспрессия, выразительность, музыкальность – всё при нём.
Три низких мужских партии – Амонасро, Рамфис и Фараон – дебюты. Анджей Белецкий, Владимир Кудашев и Андрей Фетисов порадовали однозначно, но наибольшие симпатии всё-таки на стороне Фетисова в партии египетского царя: небольшая в сущности, но значимая партия, порадовала фундаментальными нижними нотами, хорошей кантиленой, ярким посылом. Кудашев-Рамфис не сразу развернулся во всю мощь, как-то слишком был привязан к нотам (в прямом и переносном смысле), но красоту голоса, его выразительность у певца не отнять – что есть, то есть. Однако осталось ощущение, что партия ещё сильно на вырост – есть куда развиваться и до законченного образа далеко, хотя важнейшая Сцена судилища в целом удовлетворила. Для Белецкого Амонасро – именно та партия, которая максимально соответствует его нынешней манере вокализации: напряженно драматически он поет последние годы практически всё – и Ди Луну, и Игоря, порой пережимая в своем неистовстве, но для эфиопского императора это решение весьма подходящее.
Удачны и компримарио – Максим Остроухов (Гонец) и Джульетта Аванесян (Жрица): в своих коротких партиях они сумели продемонстрировать яркость вокала, красоту тембров, пластичность звуковедения, грациозность фразировки.
«Аида»
Хор «Новой оперы» был вновь на высоте: мощь его звучания поражала также, как и тембральное богатство, а точность и музыкальность исполнения в очередной раз заставили мучительно гадать – какой же из двух театральных хоров Москвы наилучший – Большого театра или всё-таки «Новой оперы»? Чего не скажешь об оркестре: с досадных призвуков и неточностей у струнных началось нежное вступление к опере, в знаменитой своим торжественным маршем Сцене триумфа не раз киксовала медь… Маэстро Евгений Самойлов, опытный и заслуженный дирижёр театра, интерпретировал «Аиду» очень традиционно – по-хорошему традиционно, так, как мы привыкли её слушать в лучших мировых исполнениях. За что ему спасибо: дирижёр не заслонял собой Верди (как сейчас частенько бывает), а служил его великой музыке.
Александр МАТУСЕВИЧ, «Новости музыки NEWSmuz.com»
Фото - Фёдор БОРИСОВИЧ
Комменты