Можно согласиться с самооценкой Владимира Юровского, что программа последнего дня цикла заметно более академична, нежели первых двух. Первой в этот вечер прозвучала симфоническая поэма Ференца Листа «Прометей». Её музыка не произвела на меня сильного впечатления. Она весьма характерна для творчества Листа этого периода среднего возраста, когда он, в силу своего служебного положения при веймарском герцогском дворе пишет много заказной музыки. Она мастеровито сделана, помпезна, но не очень глубока. Она скорее изобразительная, чем философская, в отличие от более поздней, к примеру, «Фауст-симфонии». Это был тот случай, когда вступительное слово Юровского было интереснее, чем предваряемая им музыка.
Прозвучавшая следом за помпезной поэмой кантата молодого Камиля Сен-Санса «Свадьба Прометея» внесла в серьезную, а порой трагическую атмосферу мифа, долю хорошего юмора. Кантата написана для анонимного конкурса к Парижской технической выставке 1867 года в ознаменование 15-летия правления Наполеона III. Никому не известный Сен-Санс этот конкурс выиграл, но кантата так и не была исполнена, как ему сказали, в виду большой сложности партитуры. Более того, автору наполовину урезали премию.
Но интереснее оказались не эти исторические детали, а как показывает вся история человечества, содержание самой кантаты, в которой Прометей якобы сочетается «мистическим браком» с женским существом, воплощающим собой «человечество». После чего они дуэтом восхваляют технический прогресс, Вторую империю и правление Наполеона III, благодаря которому все это и происходит. Не нужно обладать сверхглубокой памятью, чтобы узнать здесь похожие интонации сталинских лет. Примеров можно привести множество. Приведу пару наиболее известных опусов, которые принадлежат перу выдающихся композиторов: «Здравица» Сергея Прокофьева и «Песнь о лесах» Дмитрия Шостаковича. Еще недавно эти аллюзии у большинства недалеких наших соотечественников могли вызывать только снисходительную улыбку, но сегодня, когда кощунственная идея переименования Волгограда нашла поддержку у президента России, уже не до смеха. В эту картину вписывается и стихотворение Гомиашвили, прочитанное Филиппенко как яркий образец суперхолуйства, до которого можно докатиться в верноподданническом раже.
Музыкально все это было весьма забавным и даже интересным, тем более в этой кантате превосходно солировали Эллисон Бэлл и Борис Пинхасович. А вот тенор Евгений Либерман выглядел на их фоне весьма невзрачно. И опять прекрасно прозвучал Камерный хор Московской консерватории.
Следующим номером были две песни, написанные Францем Шубертом и Гуго Вольфом на одно и то же раннее стихотворение Иоганна Вольфганга фон Гёте. Причем оно было прочитано Филиппенко дважды: перед Шубертом и перед Вольфом. Эти две песни написаны с 70-летним перерывом и естественно звучат очень по-разному – более гармонично у Шуберта, и драматически напряженно у Вольфа. В их исполнении проявилось понимание различной музыкальной природы этих авторов, которое очень точно показал, несмотря на свою молодость, Борис Пинхасович, ставший одним из главных для широкой публики открытий этих концертов. Это показали бурные аплодисменты и выкрики «браво» после исполнения песни Вольфа.
Замечательным получился и финал цикла, который как бы замкнул музыкальную арку фестиваля, переброшенную от бетховенского балета «Творения Прометея» к блистательно исполненной его Третьей «Героической» симфонии, которую Юровский замечательно слепил по форме. Уже не в первый раз исполнение Владимиром Юровским бетховенских симфоний становится событием, выходящим за рамки обычного понятия успеха. После его интерпретации начинаешь слышать эти симфонии по-иному. Свойством, объединяющим эти трактовки, с моей точки зрения, является их графичность, открывающая какие-то новые грани в хорошо известной музыке. Так было после исполнения В. Юровским Девятой симфонии Бетховена, так получилось и сейчас. Он снял с «Героической» привычный налет акцентированной ходульной пафосности и показал в ней лирико-драматические человеческие грани. В посвящении симфонии «великому человеку» акцент переместился с «великого» на «человека».
Ярчайшее впечатление от исполнения «Эроики» полностью перевесило все структурные просчеты, которые, по моему мнению, имели место в составлении программы цикла, и оставило ощущение грандиозности события, свидетелями которого нам посчастливилось быть.
Владимир ОЙВИН, «Новости музыки NEWSmuz.com»
Фото - Сергей БИРЮКОВ
Про первый день | про второй день
Комменты