— История нашего знакомства получилась немного комичной, хотя Грише, я думаю, так не показалось. Первый раз в жизни я увидела Лепса в тот момент, когда он делал мне предложение руки и сердца. В то время я была танцовщицей, работала в балете Лаймы Вайкуле. Встреча наша произошла на дне рождения мужа Лаймы Андрея. Вокруг гремела музыка, слышались тосты, люди знакомые и незнакомые — все это превратилось в один сплошной водоворот, из которого внезапно выпал человек, подошел ко мне и сказал: «Здравствуйте, меня зовут Григорий, не хотели бы вы выйти за меня замуж?» За несколько часов до этого я видела его поющим на сцене. Причем песни Лепса не вызвали у меня ничего, кроме легкой досады: он слишком громко пел, мешал людям общаться. Я понятия не имела, что это за певец, не видела его раньше и никогда про него не слышала. И вдруг бац — замуж! Единственное, что я могла предположить: мужчина шутит. Ну как можно в здравом уме делать предложение девушке, которую только что увидел? Я решила в ответ тоже отшутиться. «У вас есть, — спрашиваю, — московская прописка?» Он опешил — не ожидал, что я так резко возьму быка за рога. «Нет», — говорит. «А нет прописки, — отвечаю я, — нет и брака». Прописка действительно тогда для меня имела значение, поскольку я была гражданкой Украины. Но сказала я про нее просто так, поддерживая шутейный тон нашего разговора.

Анна и Григорий Лепс

— Так он шутил?

— Нисколько. Я только спустя некоторое время узнала, что Гриша в тот момент был серьезен как никогда. Он меня заприметил за несколько месяцев до этого на сцене — во время концерта Лаймы. «Видишь вот эту девушку? — спросил он своего друга. — Я на ней женюсь!» Видимо, тогда он и поставил себе цель, на мой взгляд, достаточно странную — ну как можно мечтать жениться на девушке, которую совсем не знаешь? А если бы я ему не подошла? Но мужчины вообще на это мало обращают внимания. Женюсь — и точка, а с деталями потом разберемся. К тому же Гриша не взял в расчет одну немаловажную деталь — я тогда была несвободна. Честно говоря, даже если бы у него было две прописки, все равно отказала бы ему. Но Григорий решил добиться своей цели во что бы то ни стало. Где-то достал мой телефон и начал долгую осаду — звонил, приглашал встретиться, погулять, в ресторан. Я отказывалась, говорила, что занята, что нет времени. Он: «Хорошо, я перезвоню через неделю». И снова звонил. Время от времени мы пересекались на сборных концертах, но это было крайне редко: Лайма — особенный человек, она вроде и в шоу-бизнесе, но существует немного обособленно, на тусовках появляется редко.

— Как же все-таки Григорию удалось завоевать вас?

— Это произошло не сразу, он еще долго названивал, и наконец в один прекрасный день его звонок совпал с моим плохим настроением. Как сейчас помню, мне было ужасно одиноко: молодой человек, с которым я в то время встречалась, постоянно летал в командировки в Америку, и я часто оставалась одна. Очередной его отъ­езд совпал с каким-то праздничным днем, все вокруг веселились — я сидела дома и тосковала. И тут Гришин звонок. Мне вдруг как-то неудобно стало: звонит человек и звонит, а я отказываю все время. Думаю — что я его обижаю, пойду хоть чаю попью, ни к чему же не обязывает. Этот чай и стал первым шагом к сближению. Где-то около года мы вот так встречались, ну и в результате Лепс добился своей цели — я все-таки вышла за него замуж.

— И тут же стали домохозяйкой? Как Григорию удалось убедить вас бросить работу?

— Он меня вообще не уговаривал. Все получилось само собой. Я дотанцевала до 30 лет — возраста, когда надо было принимать решение: либо уходить на преподавательскую работу, либо придумывать себе другое дело. Я было начала ломать голову, что делать дальше, но удачно забеременела. Вопрос отпал. Так что это было только мое решение, никто никого не ломал и насильно дома не запирал. У нас родилась девочка Ева, и я полностью посвятила себя ей.

Поначалу Гриша принимал весьма активное участие в ее воспитании. Ева родилась совсем крохой, и когда мы с мамой привезли ее домой из роддома, то совершенно растерялись. Мама, вырастившая двух детей, удивлялась: «Все-таки вы с сестрой были у меня немного больше, а эта такая малышка, даже не знаю, с какой стороны ее взять!» И тут подходит Гриша: «Ну что вы там крутитесь?!» — говорит. Достает ванночку, наливает воды, решительно берет Еву на руки, купает, вытирает, одним движением руки надевает ей памперс и вручает нам. Я глазам своим не поверила. Конечно, на тот момент мой муж был более опытным родителем, чем я: у него уже была дочка Инга от первого брака. Но я была очень впечатлена, глядя на то, как лихо он управляется с ребенком.

— Сейчас Еве уже двенадцать, и у вас еще двое детей — шестилетняя Николь и трехлетний Иван. Григорий по-прежнему принимает участие в их воспитании?

— Честно говоря, очень мало — он дома почти не бывает. Но мне кажется, сейчас практически в каждой семье это происходит — мужчины зарабатывают деньги. И папы, которые занимаются детьми не потому, что их жена попросила, а потому, что они получают от этого настоящее удовольствие, — музейная редкость. Мужчины — существа с другой планеты, они совсем не такие, как мы. И с этим надо смириться. И хотя Гриша отсутствует дома гораздо дольше, чем среднестатистический кормилец семьи, детям достаточно того внимания, которое он им уделяет. А если вдруг возникают проблемы, я стараюсь их уладить.

Как-то Ева стала задавать вопросы: «Почему у всех папы дома, а у меня все время на гастролях?» Я спрашиваю: «Ева, а чего бы ты хотела?» — «Выбежать навстречу папе из школы и сказать: «Папа, я получила две пятерки!» И он бы меня за это обнял и поцеловал». Я говорю: «Но есть и другая сторона медали: если ты получишь две двойки, он не будет встречать тебя из школы с ремнем». Себе я, кстати, иногда тоже привожу подобные аргументы. Иногда слышу от знакомых: вы же почти не видитесь с Гришей, это не семейная жизнь, так жить неправильно! А как правильно? Где та книга, в которой написано: муж с женой обязательно должны видеться каждый день, муж должен приходить домой в восемь часов вечера, а если позже, то это неправильный брак? Конечно, я не сразу пришла к этому пониманию. Когда люди начинают жить вместе, у каждого из них в голове есть сложившийся образ идеальной семьи. Совпадают эти представления очень редко. И дальше два варианта: либо ты ломаешь другого под себя, протестуя и добиваясь того, чтобы именно твой образ воплотился в жизнь. Либо ты начинаешь потихоньку подстраиваться под супруга. Третьего варианта в семейной жизни нет. Я приняла Гришу таким, какой он есть. Дети тоже. Так сложилось — он шикарный артист, талантливый человек, очень хороший муж, но не отец. И что теперь?

— И даже рождение сына его не изменило?

— Гриша очень ждал Ваниного появления на свет, он мечтал о мальчике, но в момент его рождения был, разумеется, на гастролях — обычное дело для музыканта. Зарабатывал деньги на будущее сына, как он говорит. Ваня еще маленький, его нельзя вот так запросто посадить рядом в машину, ехать и болтать о чем-нибудь, привезти на студию, усадить за пульт, объяснить, что к чему. Сыну пока еще нужен человек, который сможет обеспечивать ему комфортный быт, и маме все-таки делать это сподручнее, чем папе. Всему свое время. Вот с Евой уже можно поболтать по душам, Николь тоже становится интересной личностью. Но даже если папы рядом с нами нет, он все равно незримо присутствует. Когда я детей ругаю или хвалю, всегда говорю: «Папа тоже так считает».

С Гришей мы часто обсуждаем методы воспитания детей, и никаких разногласий на этот счет у нас не существует. Мы оба выросли в советское время, воспитывались в достаточно аскетичных условиях и, несмотря на то что имеем некоторый достаток, растить мажорных детей не собираемся. Ева, например, получила айфон только год назад, когда ей исполнилось 10 лет. Разумеется, у всех в классе уже были эти игрушки, и она тоже очень хотела такую. Мы объясняли ей, что у нее уже есть телефон, звонить по нему можно прекрасно, а в игры играть — пустая трата времени. Жизнь сейчас у наших детей очень насыщенная! В прошлом году мы довольно резко поменяли всю нашу жизнь — с сентября переехали в Таиланд, девочки учатся в местной школе, и в Москву мы приезжаем редко.

— Почему вы выбрали для жизни такую экзотическую страну?

— Когда-то давно там купили дом наши друзья, и мы с Гришей ездили к ним отдыхать. Нам безумно нравилось: такого океана, такой природы, такой зелени и таких фантастических гор больше нигде в мире нет. Постепенно созрела идея приобрести там свое жилье — все-таки в гостях хорошо, а дома лучше. Купили дом, но он простаивал, потому что для дачи Таиланд все-таки далековат, а ездить туда каждые каникулы неинтересно, хочется же и остальной мир посмотреть. Решили мы продать наш дом, но опять же для того, чтобы сделка прошла успешно, надо там жить, встречать клиентов, показывать им все, оформлять бумаги…

В общем, продавали мы его два года, и все это время жили в Москве. Боролись с ужасной московской экологией, с постоянными детскими простудами — когда один пришел, принес инфекцию из школы, всех заразил, только выздоровели — второй принес из садика, третий принес с детской площадки, и так до бесконечности. В какой-то момент я устала от этой круговерти. И тут моя подруга, которая живет в Таиланде, говорит мне: «А почему ты не хочешь отдать своих детей в школу, где учится мой сын? Изумительная British International School, мальчик в восторге». И я подумала: а почему, действительно, не взглянуть на эту школу? Поехала — и пожалела, что не сделала этого раньше. Шестилетний ребенок подруги разговаривал на трех языках — на английском, тайском и русском — и при этом был доволен жизнью.

Я почти согласилась, но окончательную точку в моих сомнениях поставил наш долгострой. Мы с Гришей уже три года строим загородный дом. Когда начинали, были полны надежд, что вот совсем скоро переедем подальше от шумной Москвы, дети будут дышать чистым воздухом, болеть станут реже, мы будем чай на крылечке пить. Но оказалось, что это не так-то просто. Два раза нас, как это говорится в народе, кинули. Бригада делает свою работу, получает за это деньги — вовремя, заметьте, получает. Ты приезжаешь, оцениваешь результат и чувствуешь: что-то не так. Вызываешь независимую комиссию, которая проверяет качество стройки и видит, что в доме избыток влаги, все стены поросли плесенью, а строители, чтобы это скрыть, замаскировали все отделочными материалами и, как ни в чем не бывало, продолжили работу. И теперь проще дом разобрать по кирпичику и начать все заново, чем исправить их недочеты. Так было два раза. Каждый раз приходилось снова искать рабочих, потому что прежним не было уже никакого доверия. И когда я поняла, что стройка продолжится еще несколько лет, решение о переезде в Таиланд было принято мгновенно.

— Как Ева перенесла это — вы отдали ее в иностранную школу безо всякой подготовки?

— Я не могу сказать, что ей это сложно далось. У Евы был очень неплохой английский язык, так что она по крайней мере понимала, что творится вокруг, и могла объясниться. А Николь в России в школу не ходила, пошла там. Честно говоря, я не хотела срывать Еву из московской школы так резко, предложила ей: «Оставайся здесь, я там малышам устрою быт и вернусь за тобой». На что она решительно ответила: «Мама, семья должна быть семьей! Мало того что у нас папа все время на гастролях, ты еще и меня хочешь оторвать от семьи? Я поеду с вами». Мы не пожалели. Еве очень интересно в той школе, хотя и сложно: кроме английского, она учит немецкий и французский языки. Занимается плаванием — в Таиланде, где на каждом шагу открытые бассейны, не уметь плавать просто нельзя. Еще Ева освоила трапецию. Два тренера, муж и жена, работавшие много лет в «Цирке дю Солей», решили уехать в Таиланд. Соорудили прямо между пальмами во дворе систему веревок, и все, взрослые и дети, учатся летать под голубым небом на этой трапеции — фантастическое занятие!

— Николь тоже летает?

— Младшая девочка у нас больше по части разговорного жанра. По ней явно телевидение плачет. Наше будущее — это ток-шоу «Переговори меня!». Она все время поет, говорит, очень эмоциональная. Ей прямая дорога в шоу-бизнес.

На ее фоне Ваня, или, как его называет папа, Вано, — сама серьезность. Он рано начал говорить, уже в два года выдавал абсолютно взрослые фразы, вероятно, наслушавшись старших сестер. Он их просто обожает. Хотя играть вместе у них пока не получается, потому что максимум, на что Ваня способен, — это отобрать у сестер куклу, что-нибудь сломать или вышвырнуть за пределы комнаты. Девочкам мало удовольствия играть с таким варваром. Но если, например, я начинаю девчонок ругать, он может подойти, упереть руки в боки и грозно так сказать: «Хватит кричать на моих сестер». Суровый парень. Он занимается плаванием, а для души — ударными инструментами. Недавно схватил барабанные палочки и стал барабанить по всему, что встречал по дороге. Детские барабаны мы ему уже перестали покупать — от них через пару часов ничего не остается, он их в хлам разрывает — с такой страстью барабанит!

— С тех пор как вы живете в Таиланде, с мужем, наверное, совсем перестали видеться?

— В этом отношении мало что изменилось. Иногда нашему папе до Таиланда лететь ближе, чем до Москвы. Вот недавно, скажем, был у него тур по Сибири — так он выкроил время, заехал к нам, 10 дней пробыл дома. Дети видят его не реже, чем видели в Москве. А я стараюсь время от времени устраивать романтические свидания — приезжаю в Москву, когда он там бывает. Сложное расписание, конечно, у него гастроли по стране, у меня «гастроли» с детьми, но как-то мы себе встречи все равно организуем.

— В Таиланде, наверное, вашим детям не перед кем похвастать, что их папа — Григорий Лепс.

— Там это совсем неактуально. Здесь имело бы эффект, но Ева никогда в жизни не пользовалась этой привилегией. Если кто-то и узнавал о том, кто ее папа, то это было уже после знакомства, случайно. Ева очень переживает, что одноклассники с ней будут дружить только потому, что они поклонники папы, а не потому, что она такая классная девчонка. Поэтому не спешит об этом распространяться, даже диск подписать у папы для одноклассников не попросит.

В этом Ева — ребенок своих родителей, мы с Гришей этой популярности стесняемся, честно говоря. Не могу сказать, что нам прямо проходу не дают. Поклонники Лепса — люди взрослые, воспитанные, не будут бросаться под ноги, чтобы получить автограф. Но бывают иногда досадные моменты. Ездили мы недавно в Стамбул и зашли в собор Святой Софии. Это место произвело на нас огромное впечатление, мы вполголоса переговаривались, обсуждая какие-то детали убранства. И тут вдруг кто-то из наших соотечественников узнал Гришу: «Ой, это вы? А можно с вами сфотографироваться?» И все. Волшебство ушло.

— Когда человек становится знаменитым, у него сразу появляется очень много «друзей». Причем сам артист может о них и понятия не иметь, но они всем и каждому рассказывают, что «буквально вчера выпивали с Гришей Лепсом, классный мужик» и прочее.

— Да-да-да, у Григория тоже таких «друзей» немало. Судя по этим разговорам, буквально каждый вечер с ним кто-то выпивает. Даже несмотря на то что сейчас Лепс категорически не пьет. Это осознанное и выстраданное решение. Гриша дважды находился между жизнью и смертью. Однажды, еще до знакомства со мной, он загремел в больницу с язвой, почти месяц провел в реанимации, а потом еще долго отлеживался в палате, похудел на 35 кг. Из всей палаты в живых остался только он один.

А несколько лет назад его на скорой увезли в больницу прямо с концерта — открылось внутреннее кровотечение, которое не могли долго остановить. Гриша два раза терял сознание прямо в машине скорой помощи. Вновь реанимация, уколы — и вновь он еле выжил. Тогда муж дал мне обещание жить долго и больше не попадать на операционный стол.

Для себя он тоже сделал выводы, стал гораздо внимательнее относиться к своему здоровью. Диету соблюдает, чего я, честно говоря, от него не ожидала — никакого алкоголя, ничего жирного и жареного. Я не стою у него над душой и тарелку с бифштексом не отнимаю, он сам регулирует свое питание. Сила воли у него железная: любит собрать за столом друзей, наливать им, подкладывать закуску, с упоением смотреть, как они это все пьют и едят, но сам — ни кусочка, ни капли. Хотя, конечно, иногда срывается. Но я его не могу винить в слабохарактерности: может быть, человеку нужно это просто для того, чтобы выжить? Потому что напряжение, которое он испытывает на сцене, нереальное. У Лепса же каждый концерт как последний, на разрыв аорты. Я не могу смотреть на него, когда он работает, мне кажется, что ему надо как-то помочь, поддержать, я внутренне напрягаюсь вся. И после концерта чувствую себя как выжатый лимон, даже непонятно, кто больше устал — я или он.

— Как же его связки выдерживают такое напряжение?

— Плохо выдерживают. Два раза уже возникали серьезные проблемы — несколько лет назад ему сделали операцию и попросили беречь голос. А в прошлом году просто запретили петь. Он тогда не то что петь — даже говорить не мог, голос пропал. И вот тут мне стало по-настоящему страшно за мужа. Потому что вопрос стоял так: сможет ли он дальше заниматься любимым делом и кормить семью или все, чего он много лет добивался, полетит в тартарары? Любой мужчина, попав в подобную ситуацию, начал бы сходить с ума. Гриша старался не подавать виду, но для него, я видела, это был удар. Он весь изнервничался: «Бедные люди — потратили деньги на билет, планировали сходить на мой концерт, а я их так подвел!» Поэтому, естественно, как только у него прорезался голос, ни о каком покое и восстановлении связок не было и речи — Лепс тут же оказался на сцене. Остановить его было невозможно, хотя я и понимала, что такая скорость грозит новыми проблемами с голосом.

— Наверное, на самочувствии Григория Лепса не лучшим образом отразился и прошлогодний скандал, когда его обвинили в связях с мафией?

— Да, понервничали мы тогда немало. Хотя, как мне теперь кажется, Гриша как раз был спокойнее всех. В Интернете вылили на него ушат грязи, а он все это прочитал и с усмешкой сказал: «Ну что, поздравляю тебя, ты теперь жена мафиози». Понятное дело, что скандал этот раздули на пустом месте. Лепс — артист. Когда его приглашают на концерт, ему не говорят: «Ты будешь сейчас петь перед Иваном Ивановичем, только имей в виду, он мафиози, на его совести пять загуб­ленных жизней и миллион украденных долларов». Он часто не знает даже имени того, перед кем поет. Или он должен имя каждого своего слушателя и поклонника по базам пробивать, выясняя, кто он и чем занимается? Тогда получается, что, например, на дизайнере, шьющем одежду, может лежать вина за то, что в его костюме мафиози пристрелил человека. Так можно очень далеко зайти.

В общем, нервов нам эта история попортила. Больше всего мой муж расстроен из-за того, что теперь неизвестно когда сможет попасть в Америку. А там у него дочь живет, Инга. Да и с творческой точки зрения неприятно. Американцы могли бы его многому научить — там лучшие студии звукозаписи в мире, там делают хорошую аппаратуру и инструменты. Ну и вообще, ограничение свободы — это всегда неприятно. Гриша любит путешествовать, мы несколько раз в год выезжаем куда-нибудь все вместе. Но на пляже не лежим, Гриша не сторонник пассивного отдыха. Больше всего он любит гулять, смотреть достопримечательности. Ему нравятся города, где есть какие-то культурные ценности, где шумят улицы, горят огни — вот там он отдыхает душой. Ходит, смотрит по сторонам, а если устанет — сел в кафе, выпил чашку чая и дальше пошел.

— Он вам устраивал когда-нибудь сюрпризы, романтические поездки? Сейчас это модно.

— Нет, это не его стиль. Но подарками Гриша меня не перестает удивлять. Летом мы отдыхали в Италии, гуляли, и я время от времени заглядывалась на витрины. Как-то остановилась возле ювелирного магазина и засмотрелась на кольцо. Он спрашивает: «Нравится?» — «Да, — говорю, — красиво». И потом я это «красиво» получила на Новый год. Это был очень приятный сюрприз. Оказывается, муж звонил нашей подруге, которая живет в Италии, она ездила туда, они вместе опознавали это кольцо, она договаривалась, покупала. Еще одна наша подруга приезжала в Италию, забрала покупку, привезла в Москву, и все это для того, чтобы порадовать меня на Новый год.

— Григорий хлебосольный хозяин?

— У нас бывает много гостей. Когда муж приезжает с гастролей, он говорит: «Слушай, я дома буду всего 10 дней, так хочется побыть в родных стенах». И все встречи, деловые переговоры, дружеские посиделки — все проходит у нас в квартире. Потому что ехать куда-то на другой конец города — потратить полдня, а у него и так времени в обрез. Поэтому гости у нас не переводятся. Это связано еще и с его национальностью: у грузин традиционно полон дом друзей, стол ломится, голодным никто не уходит. Я, конечно, не противлюсь, стараюсь сделать так, чтобы ему было комфортно. Ну а когда гости уходят, Гриша садится в уголок, включает компьютер и сидит отдыхает. Когда мы одни — никакой феерии, никакого буйства эмоций. Человек тихо восстанавливает силы. Ему это необходимо.

— В одном из интервью Лепс говорил, что подумывает сократить количество концертов, чтобы больше времени проводить дома. Ну и как — удается?

— Да, он мечтает об этом. Но пока славное время под названием «Все, надо отдохнуть» отодвигается дальше и дальше.

— А вы бы хотели, чтобы такое время наступило?

— Вопрос не в том. Хочет ли Гриша что-то менять в своей жизни? Если он перестанет каждый день выходить на сцену и сжигать себя там практически дотла, будет ли он счастлив? Не станет ли он другим Лепсом — не тем, которого я полюбила и за которого вышла замуж, а чужим и посторонним? И понравится ли мне этот новый Лепс? Не факт. Так что я его не тороплю, пусть сам решит, а там видно будет.

Мария АДАМЧУК