Дело в том, что слово jazz в названии фестиваля долгие годы путало многих, и давало не очень верные коннотации. Хотя президент феста Мария Семушкина всегда говорила, что главный критерий появления артистов на нем — качество музыки, а не жанр. И все-таки всегда была сцена «Аристократ», где в любой из годов можно было услышать проверенное качество джаза от Бутмана или Авишаи Коэна, например. С 2019 года этого нет. Теперь «Аристократ» - всего лишь одна из четырех сцен, и тут могут играть диджеи или читать стихи.

Это всего лишь шаг в естественной эволюции фестиваля, его надо принять и понять. 16 лет живет «Усадьба Jazz», и поднимается все выше и выше. Разумно, что на неком этапе развития поп-звезды, собирающие аудиторию, выйдут в центр внимания. Полагаю, что именно в 2019 году произошел этот знаковый перелом: теперь большинство зрителей фестиваля приходят на звезд типа Black Eyed Peas, Azealia Banks или Дорна. А меньшинство — на Катамадзе, Dhafer Youssef или Вадима Эйленкрига. Кто-то сомневался в таком раскладе? Се ля ви.

Фестиваль вырос из субкультурных штанишек. И стал просто — топовым. И вообще живым. Знаете, как определяется живость музыкального фестиваля? Когда люди не слушают музыку. Это нормально, ведь большинство людей в мире — не меломаны. Они гуляют, шопятся, валяются на травке, едят, пьют, - а кого-то известного идут послушать. Black Eyed Peas, например. И я, честно говоря, с радостью видел в Коломенском именно такую картинку: люди просто получают удовольствие от уик-энда, и иногда слушают музыку. Это признак живого фестиваля, а значит, Семушкина все делает правильно.

Eilenkrig Orchestra

Музыкальную программу фестиваля открыл Eilenkrig Orchestra, расширенный состав Эйленкрига. Пекло. Ветер, уносящий ноты с пюпитров. И феноменальное звучание банды Эйленкрига — чистое, вдохновенное, импровизационное. Где-то стандарты вроде «Каравана», где-то поп-шлягеры, много собственного, - и на десерт «Темная ночь» (22 июня все-таки) с удивительно томными задушевными нотами, неожиданно отсылающими к нью-орлеанскому джазу.

Kovacs

Главный герой первого дня выступил днем же — бритоголовая голландская певица Kovacs. Это очень модный сегодня инди-поп с завораживающе низким голосом. Она спела, конечно, свой главный хит в духе танго-нуар My Love а-ля бондиана, и вещи с последнего альбома Cheap Smell, прежде всего Mama&Papa. Ковакс привлекает внимание. И странным видом, и неопределенной сексуальностью (на сцене она оказывала явные знаки внимания только своей гитаристке), и искренней подачей песен о непонимании себя. Из своего скромного голоса она вытянула максимум изобразительных средств, от хрипотцы с вибрато до пронзительного уплощенного верхнего регистра. Но готова ли она выйти за рамки инди-попа? Вопрос скорее открыт.

Нино Катамадзе

Талисман фестиваля Нино Катамадзе выступала на непривычной для себя сцене «Аристократ», и возможно потому была крайне откровенной для своей деликатности. Собственно, у нее было два главных вызова: доказать, что все ее «цветные альбомы», не отличающиеся на слух почти ничем, - в прошлом, и она готова делать новую свежую музыку. А еще политика Грузия-Россия, наложившаяся аккурат на ее приезд. Нино представила несколько новых песен (никак не названных), это все тот же фьюжн из тех же кирпичиков, - но они подчеркнуто «грузинские». «Я ведь из Грузии», - объяснила Нино. На «Сулико» она пригласила слепую девчушку из фонда Хабенского подыграть на клавишах, это было трогательно. А про политику она сказала пронзительное то, что сказала бы на ее месте любая грузинка: «Отобрали у нас 20% страны, и мы все равно друзья!». И потом добавила: «Я горжусь и вчерашним и позавчерашним днем в Грузии. Пришло новое свободное поколение» (речь о протестах перед парламентом Грузии и плакатах «Я из Грузии, и более 20% моей страны оккупировано Россией»).

Azealia Banks

Американская рэп-звезда Azealia Banks стала одним из символов развития и трансформации фестиваля. Ее ждали. Азилия обладает поразительно выразительным флоу, это ее конек, но и выдать вибрато в третьей октаве — для нее не проблема. Пела она под минусовку, после каждой песни совещаясь с «диджеем», что спеть дальше. Кстати, статус диджея становится все смехотворнее, вообще-то раньше минусовки включали просто звукачи. Ну и бодипозитив в полный рост: Азилия вышла в откровенном наряде, не скрывавшим огромные бедра с разными радостями для косметологов. Вообще она в отличной вокальной форме, но явно не очень поняла, где именно находится.

После предсказуемых Rozhden и Funk'n'stein, и занудного диджея Nicola Melnikov публика ждала что-то особенное. И получила. Сначала сладкоголосый соул-киношник Michael Kiwanuka, обладатель почти всех последних британских премий. Потом авангардный саспенс британского же The Cinematic Orchestra с бесконечными атональными импровизациями (любовь к England в России столь сильна, что несколько сотен зрителей смогли-таки дослушать это до конца!). И в финале первого дня - «Сплин». Васильев методично исполнил все хорошие новые песни в акустике со струнным квартетом и почему-то клавишными. Эпичные песни предсказуемо не выдержали соседства живых струнных и клавишей, где-то подразвалились, где-то звучали странновато, но ритм-секция по привычке все вынесла на себе.

«Сплин»

Второй день фестиваля «Усадьба Jazz» начался с джаза. Сначала луноликая Marimba Plus Льва Слепнера, потом удивительно попсовый скандинавский джаз от норвежского Tord Gustavsen Trio. Торд Густавсен похож на Раймонда Паулса. И пианистической техникой, и любовью к сентиментальным мелодиям, и тем самым выдохом тишины. Он умеет не играть, а молчать где нужно. Взаимопонимание в трио удивительное. Барабанщик Jarle Vespestad слышит, с какой силой Густавсен нажмет следующую клавишу (хотя не может этого видеть). Вишенкой на тортике стало исполнение импровизации на тему «Не отрекаются любя» - хотя вряд ли норвежцы слышали Аллу Пугачеву и песню Марка Минкова. Так уж сложилось.

Dhafer Youssef

А затем и великий удист Dhafer Youssef сказал свое веское слово. Многие приехали на фестиваль только из-за тунисского самородка, и не огорчились: сет Юссефа был внушителен и великолепен. Он сыграл свои главные хиты, и добавил немного нового из Sounds Of Mirrors (2018). Приятно было слышать, что у него такой прекрасный азербайджанский пианист, да и наш драммер Саша Машин не оплошал. Кстати, по геотегам инстаграма можно догадаться, что Юссеф успел кое-что записать на московских студиях, ждем…

Caro Emerald

От афробита Iyeoka, на самом деле миксующей вообще все подходящие музыкальные жанры, фестиваль пришел к еще одной высшей точке - Caro Emerald. Это вообще нечто из ряда вон. Голландка Каро Эмеральд просто взяла и вернулась к винтажному электро-кабаре, босанове и соулу, ее голос бесстыдно танцует между электрофанком и сильными четными долями. Это так привычно для русского шансона, но овеяно европейской стильностью… Каро не то, чтобы усердствовала, но явно купалась в лучах любви от русских поклонников. Замена ушедшей в тень Ирине Богушевской явно найдена.

Иван Дорн отыграл на фестивале свою программу Jazzy Funky Dorn, плюс представил еще пару новых композиций. «Живой концерт» Дорна — плохо, это уже трюизм. Да, Дорн совсем плох по части живаго, у него совсем нет голоса, он не умеет им управлять в живом исполнении. В студии все исправляется и выравнивается, а в живом исполнении мы слышим очень некрасивый тембр, бубнеж и неумение петь. Так и случилось, и струнный квартет ничем помочь и не мог.

Jamie Cullum

В финале «Усадьбы Jazz» - сразу две поп-суперзвезды. На «Аристократе» играл Jamie Cullum, харизматичный британский пианист и вокалист с гладкой ностальгической поп-музыкой. Джейми умеет играть все, от стандартов до хайповых каверов, от Тимберлейка до Radiohead, и все это на удивление респектабельно. Он рассказал, что впервые играет в Москве, - но только после того, как выбежал к зрителям, похлопал по ладоням, забрался на забор и почти не грохнулся с него. Импровизация во всем.

А вот Black Eyed Peas, одна из самых успешных хип-хоп-групп мира, не ждала ничего хорошего от импровизаций. Фонограмма, как и в случае с Бэнкс, - гарантия успеха. Это минус, на который сверху наложены как бы барабаны и гитара (я не уверен, что они вообще были включены в пульт). На каждый голос у всех - адские обработки в реалтайме. Новая вокалистка Джессика Рейносо (бывшая финалистка «The Voice Philippines») сильно уступает Ферги, чего уж скрывать: она или орет, или пытается читать (неубедительно). Плюс фанеры в том, что звук похож на студийные версии. Минус в том, что фронтменам все-таки включили микрофоны: брака и мимонот огромное количество. Самое смешное, что автотьюн не справляется именно потому, что слишком много на голос идет других обработок, от вокодера до флэнджеров. Black Eyed Peas доказали, что они знатоки наворотов, а вот сами в ноты попадать не научились. Ну и дико слышать бэки на фанере, им самим лениво даже это пропеть. Салют над рекой сгладил все эти размышления и завершил праздник в Коломенском.

Салют

В сухом остатке мы можем констатировать, что в 2019 году фестиваль «Усадьба Jazz» реально перешел в высшую поп-лигу. Теперь это один из лучших, если не лучший, поп-фестиваль в России. А что дальше?

Вадим ПОНОМАРЕВ
Фото: Сергей Мухин, Анна Клейн, Сергей Киврин

The Cinematic Orchestra

Michael Kiwanuka

Il Gardellino существует с 1988 года, и работает в чрезвычайно узкой нише аутентического исполнения средневекового барокко. Название, как нетрудно догадаться, взято у Вивальди. Il Gardellino («Щегленок» с голландского) — трехчастный камерный концерт Вивальди. К моменту создания ансамбля его основатели гобоист Марсель Понсель и флейтист Жан де Винн уже были весьма известными барочными музыкантами, игравшими в очень известных коллективах - Orchestre des Champs-Elysées, La Petite Bande и The Amsterdam Baroque Orchestra. И все как один — отъявленные пуристы. Только инструменты, максимально приближенные к тем, что существовали в момент написания музыки. Только манера игры, которая была принята у исполнителей того периода. Никаких компромиссов. Более того, некоторые инструменты де Винн делает сам, например, все его флейты сделаны собственными руками из эбенового дерева.

В Il Gardellino традиционно играет немалое количество музыкантов российского происхождения. Уже в первом составе появился знаменитый аутентичный фаготист Марк Минковский. В нынешнем составе сразу три таких музыканта, включая виолончелиста Сергея Истомина и клавесиниста Энтони Романюка. Ансамбль активно записывается, некоторые записи получили премии Diapason d’Or и Classica by the international music press. Словом, это без скидок один из лучших европейских барочных коллективов.

К Башмету бельгийцы привезли саксонскую программу. Замысел в том, чтобы сыграть музыку Баха и музыку его современников в одном концерте, дать возможность сравнить Баха и тех, кому не так повезло с известностью. Сравнивать Баха предложили с Яном Дисмасом Зеленкой и Иоганном Фридрихом Фашем.

Оба они практически никогда не исполняются «обычными» музыкантами, но исполнители-аутентисты их нежно обожают. И надо сказать, что эта музыка производит впечатление. Кантата Salve Regina от Зеленки выписана буквально пастельными красками, в ней много воздуха и романтики. Поющая сейчас в ансамбле камерное сопрано Лора Бинон с таким удовольствием выводит все эти предсказуемые, казалось бы, фиоритуры по всем церковным канонам, - и звучит это небанально, живо и почти эротично. Что удивительно для столь суровых лет.

Иоганн Фридрих Фаш, основатель лейпцигского общества Collegium musicum, представлен концертом для флейты и гобоя с оркестром. Солирующие партии сходятся и расходятся, клавесин создает тревожный булькающий фон, - все привычно и конструктивно надежно. Наверное, такое же мог написать Бах, тут и спору нет.

Но все меняется, когда начинает звучать Бранденбургский концерт №5 ре мажор Баха. Это, конечно, отдельное удовольствие на любителя слушать его в аутентичном исполнении — с клавесином и очень сухими тембрами прочих инструментов. Но почему нет? Многим именно так он и нравится. Дело в другом.

Начинается то самое знаменитое соло клавесина — и слушатель отправляется в космос. Это великая музыка, гениальная музыка. И вот чем она отличается от прекрасной и изощренной музыки Зеленки и Фаша. Им просто не повезло жить в одно время с гением. Они все писали, по сути, церковную музыку. С невероятно жесткими канонами. Но Иоганн Себастьян Бах оказался намного ближе к Богу. Вот в чем разница.

Замечательно, что подобные концерты позволяют каждому самому прослушать современников Баха, и самостоятельно решить, - кто ему ближе. Наверняка многие не согласятся с моими оценками (и уж сами музыканты Il Gardellino точно не согласятся!). Прекрасная работа музыкантов заслуживает самых добрых слов. Филигранное исполнение в стилистике эпохи, высочайший класс музицирования каждого солиста Il Gardellino, да уже сама возможность послушать аутентичные инструменты такого качества — праздник. Музыкантов задарили цветами, и хлопали в зале так восторженно, что бельгийцам пришлось играть сразу два биса. Зеленку и Фаша, разумеется...

Музыканты останутся тут еще на три дня: давать мастер-классы в Ярославском музучилище для юных российских музыкантов на Первой международной академии барокко в рамках фестиваля Башмета.

Вадим ПОНОМАРЕВ
Фото: Рада ЛАМБРИНИ

История Spanish Brass началась в 1989 году, когда пятеро молодых музыкантов создали в Валенсии духовой квинтет, и поехали по конкурсам и фестивалям. В 1998 году они получили первую премию на престижнейшем конкурсе медных духовых в Нарбонне (Франция). Они выступали на Большом американском фестивале духовых оркестров, Нью-Йоркской духовой конференции, в Джульярде и Итаке, на фестивалях во Франции, Гранаде, Люцерне, Корее, Шлезвиг-Гольштейне, Греции, Бразилии, Италии… И конечно, в родной Испании, где в 2017 году они получили на I Bankia Music Talent Award титул самых влиятельных музыкантов страны. А в спонсорах у них, на секундочку, - Баффет Груп, институт культуры Валенсии и министерство культуры Испании.

Сегодня они празднуют 30-летие, записав за свою карьеру 24 альбома, проводя сразу два собственных медных фестиваля SBALZ и BrasSurround, проводя мастер-классы духовых в крупнейших музыкальных школах и фестивалях мира, в том числе тут, в Ярославле, на фестивале Юрия Башмета, который вообще любит медные духовые и всегда привозит кого-то достойного (в прошлом году были, например, фантастические итальянцы «Quintessenza Brass»).

Программа была заявлена для традиционного духового квинтета (две трубы, валторна, тромбон и туба) весьма неординарная. Помимо привычных произведений де Фалья, Пикераса, Эвальда и всего такого «духового», обещали сыграть… увертюру к опере Верди «Сила судьбы», фрагмент фортепианной Испанской сюиты Альбениса, «Королевский марш» Игоря Стравинского и не менее неожиданную Chega de Saudade Жобима.

Уже на первом же номере, который не входил в программу концерта, и который трубач Карлос Бенето объявил «подарком заранее», выяснилось, что сыгранность и техника у всех участников квинтета — на высочайшем уровне. Сложнейшие пассажи играются легко и непринужденно, при полном отсутствии киксов. Это действительно потрясающий воображение уровень музицирования. Все награды заслужены.

Иное дело репертуар. Почти все переложения классики сделаны самими музыкантами, и хотя они не лишены изящества, все же представление об исходных нетленках дают с трудом. Техничность игры тут не спасает. Скажем, увертюра оперы «Сила судьбы» не только значительно обеднена гармонически, так еще и некоторые части опущены на полтона до ми бемоля, а некоторые.. оставлены «как есть». Обесценены или вовсе опущены тутти, хотя казалось бы — духовые… Словом, Верди непременно кинул бы гнилым помидором. Или ажурная «Астурия» из первой Испанской сюиты Альбениса — зачем превращать ее в странное месиво из мелодий и неуклюжего имитирования гитары? Понятно, что Альбенис писал ее для фортепиано, сам имитируя гитарное фламенко. Это потом уже из соль минора гитаристы транскрибировали в ми минор, урезали фортепианный диапазон до гитарной тесситуры, и большинство знает Asturias по гитарному переложению Андреса Сеговии или Spanish Caravan у The Doors. Духовые же тут заведомо толкаются как слон в посудной лавке. Еще бы «Полета шмеля» сыграли...

Словом, переложения классики можно воспринимать только с некоторой иронией, как забавные игры разума.

Во всей красоте Spanish Brass раскрывается, когда дело доходит до того, для чего они созданы. Комплиментом российскому слушателю стало открытие концерта с брасс-квинтетом №1 си-бемоль минор Виктора Эвальда. Это инженер-строитель из Санкт-Петербурга, первым в мире написавший оригинальное произведение для духового квинтета (много позже нашли 12 медных квинтета француза Беллона). Сам Виктор играл в кружке музыкантов-любителей Беляева (из него же вышла вся «Могучая кучка») на виолончели, но известны его опыты с тубой и в духовом квинтете. Мелодически брасс-квинтет Эвальда перекликается с известной песней «Смело мы в бой пойдем», сама являющаяся парафразом романса «Белой акации гроздья душистые» Штейнберга на слова адмирала Колчака. Тем не менее, романс датируется кануном революции, а Эвальд сочинил свой квинтет в 1890 году. Блестящая техника и фразировка Spanish Brass производят неизгладимое впечатление.

Фаррука Мануэля де Фалья из балета «Треуголка» тоже незримо отсылает к России, а именно к Дягилеву, который и заказал де Фалья музыку к балету El sombrero de tres picos (премьера — 1919 год в Лондоне). Spanish Brass, конечно, сильно упростил оркестровку, исчезли эти узнаваемые ориентальные струнные, - но все духовые партии остались на месте, с цитатой из Пятой Бетховена. И вся эта андалузская певучесть и страстность — она генетически в крови Spanish Brass. Как и открытая эмоциональность в интермедии из сарсуэлы «Свадьба Луиса Алонса» Геронимо Хименеса. Разве что иногда очень не доставало кастаньет и гитар, да и танцев... «Дорого везти», - иронически оправдывался за немые претензии зала Карлос Бенето. Блистательная работа Spanish Brass!

После угловатого, чего скрывать, «Королевского марша» Стравинского из «Истории солдата», - трогательное попурри песен Эдит Пиаф. Настолько романтическое, насколько можно себе это представить для песен «парижского воробушка». Приятно удивила и версия великого Антониу Карлоса Жобима Chega de Saudade (кстати, в 2014 году вышел ремастеринг его оригинальных исполнений, послушайте, если еще не сделали этого). Казалось бы, где там место духовым? Но у Spanish Brass получилось все очень деликатно и снова очень романтично.

А полный жар начался с сугубо брассовых вещей, которые Spanish Brass приберег для финала концерта. Знаменитый стандарт фламенко De Cai Паскуаля Пикераса, диксиленд-брассы Pentabrass Рамона Кардо и The Sidewinder Ли Моргана. Музыканты не то чтобы раскрепостились, - они будто занялись наконец любимым делом. Никаких оглядок на ноты, - только драйв, только жар, только абсолютная свобода. На бис — расхристанный «Караван» Эллингтона и что-то еще разнузданное…

Spanish Brass – великолепный, отменно артикулированный ансамбль. 30 лет не прошли даром. Дело даже не в безупречном звукоизвлечении (которого так не хватает отечественным духовикам), но в темперированности, чувстве вкуса и меры, соразмерности piano и forte, тончайшем сопереживании и ансамблевости. Очень хотелось бы услышать их в Москве и Питере уже не в «экспортном» открыточном варианте, а с той музыкой, которую они сами любят и блистательно играют — сарсуэлы, фламенко и брассы всех мастей. А уж как Карлос Бенето конферирует концерт, порой на грани фола (в переводе ярославские зрители не услышали этого из-за стеснительности переводчицы), или отстукивания по раструбу тубы в качестве кахона — это отдельное шоу. И тоже блистательное.

Или отстукивания по раструбу тубы в качестве кахона — это отдельное шоу

Как и уход со сцены через зал, и игра в фойе Ярославской филармонии подле своих тех самых CD, подобно гамельнскому дудочнику из сказок братьев Гримм.

Вадим ПОНОМАРЕВ
Фото: Рада ЛАМБРИНИ

А формально это был концерт открытия XVII фестиваля «Хибла Герзмава приглашает…». Фестиваль существует с 2001 года, и понемногу разросся до немалых масштабов - кроме изначального Сухума, концерты проходят в Москве, Нью-Йорке, Вене и других музыкальных столицах мира. Постоянная составляющая - блистательное сопрано самой Герзмава. Приглашенные - мировые звезды, причем далеко не всегда из мира академической музыки.

Хибла Герзмава и дирижер Даниэле Каллегари

Но на сцене БЗК в этот вечер стояли именно что звезды академической. Хибла Герзмава, аргентинский тенор Хосе Кура и ГАСО им. Светланова под управлением дирижера Даниэле Каллегари. И трудно было не объяснить все историческими совпадениями. В центре внимания - «Отелло» Верди. Хибла Герзмава дебютировала в партии Дездемоны в «Метрополитен Опера», это было в 2016 году. А уже в 2018 году пела ее в Дрезденском оперном театре имени Земпера вместе с Хосе Кура в партии Отелло, дирижировал Даниэле Каллегари. Именно после этого выступления у Хиблы появилась идея спеть с Кура «Отелло» в Москве, но уже в концертном исполнении.

Хибла Герзмава

Посвящение Зурабу Соткилава не менее символично. X Международный конкурс им. П.И. Чайковского в Москве (1994) принес Хибле Герзмава безусловный Гран При. Ни до, ни после Гран При более не вручали. Зураб Соткилава, спевший к тому времени Отелло в Большом театре, был тогда председателем вокального жюри. А в жюри еще были, на секундочку, Елена Образцова (она отдала свой специальный приз именно Герзмава) и Мария Биешу... Партия Отелло была коронной для Соткилава, каковой стала и для Хосе Кура.

Хосе Кура и Хибла Герзмава

Так и получилось. Протянута ниточка от Соткилава к Кура, и ее проводником стала именно Герзмава, поющая Дездемону везде и всегда. В мае выйдет премьера в МАМТ, музыкальный руководитель и дирижер-постановщик - Феликс Коробов, и этот концерт можно рассматривать как генеральную репетицию с великим партнером перед премьерой в МАМТе.

Конечно, аншлаг. Ни одного свободного места в зале, более того, ни один зритель не ушел в антракте! Нельзя сказать, что зал заполнен абхазско-грузинской диаспорой, но в числе зрителей фестиваля - глава московской абхазской диаспоры Беслан Аргба, чрезвычайный и полномочный посол Абхазии в России Игорь Ахба и заместитель министра культуры и охраны историко-культурного наследия Абхазия Батал Кобахия, который специально прилетел в Москву на фестиваль.

Хосе Кура и Хибла Герзмава

Начали с интермеццо и арии Канио в «Паяцах». Не секрет, что Кура петь все сложнее, он сокращает репертуар из-за возрастного уплощения голоса. Меньше обертонов и верхнего регистра. Но в среднем и нижнем он звучит по-прежнему убедительно и величественно, что и доказал в «Паяцах». Еще более он артистичен, органика удивительная для концертирующего артиста. Арии Леоноры из оперы «Сила судьбы» Верди в исполнении Герзмава прозвучали привычно воздушно, с большим запасом дыхания и необходимой легкостью, что и говорить. В дуэте с Альваро любопытно было слышать противопоставление артистических темпераментов: Кура пел глуховато с атакой в верхнем регистре, а Герзмава парила во всех диапазонах разом. При этом голоса красиво сливались, что и есть самое важное для дуэта.

Хосе Кура

Во втором отделении пели четвертый акт «Отелло». Стоит отметить, что Хосе Кура по-прежнему великолепен в страстях и интонировании, а Хибла Герзмава - почти во всем. И тут важно упомянуть роль оркестра. ГАСО им. Светланова играл привычно академично, но многолетний дирижер «Ла Скала» Даниэле Каллегари требовал от него переизбытка эмоций. Оркестр не повелся на провокации, но все-таки чересчур часто (особенно в духовой секции) перекрывал не то что камерный, но достаточно интимный вокал Хиблы. Равновесие сумели найти ближе к финалу концерта, но хотелось бы куда ранее...

Хосе Кура и Хибла Герзмава

На бис повторили дуэт, а в качестве десерта Хибла Герзмава спела а капелла абхазскую народную песню Warada.

Хосе Кура и Хибла Герзмава

И что такое был этот концерт? Это было прекрасно. Герзмава показала высочайший класс вокала, и отдала дань уважения прекрасному тенору Хосе Кура и заодно Зурабу Соткилава. Почему нет? После концерта, увы, Хибла отказалась давать какие-либо комментарии нам, - но это был прекрасный концерт. Именно из тех, что называются историческими.

Вадим ПОНОМАРЕВ
Фото: Светлана МАЛЬЦЕВА