Другая половина посвящалась его окружению: Пандоре и Океанидам, или вообще имела весьма косвенное отношение к общему сюжету цикла 2014 года.
Значительную часть времени концерта заняла декламация. Чулпан Хаматова и Александр Филиппенко читали фрагменты из Гесиода и почему-то из поэтической драмы «Прометей» Вячеслава Иванова, кроме названия мало что имеющей общего с либретто оперы Габриэля Форе, которое раскритиковал Юровский. Чтецкая часть программы второго дня вызвала у меня много нареканий. Мне кажется неудачным подбор артистов. Уж очень их манеры не корреспондировали друг с другом. Нарочито высокопарная, с придыханиями, манера Чулпан Хаматовой, более соответствовала древнегреческим текстам, пусть и в переводе на русский язык, чем приземленная манера Александра Филиппенко, вдобавок иногда пересыпавшего текст своими ерническими репликами в стиле не то Зощенко, не то одесского Привоза, уж никоим образом не вписывающимися в общую эстетику темы цикла. И вообще, литературной части цикла не хватало руки опытного режиссёра.
Александр Филиппенко, Чулман Хаматова и ГАСО п/у Владимира Юровского
Опять, как и первый концерт цикла, качество исполнения музыки было намного выше исполнения его литературной части.
Есть претензия и к построению музыкальной части. Мне непонятно, зачем разнесли по разным отделениям две части оперы Форе, что явно сказалось на цельности их восприятия. Вступление к III действию и хор Океанид, несмотря на великолепное исполнение коллективом «Мастера хорового пения», прошли как-то смазанно.
Я не понял внутреннего обоснования причины включения в программу концерта «Лулу-сюиты» Альбана Берга, кроме опять же чисто формального названия литературного источника оперы Берга «Ларец Пандоры». С точки зрения музыки и ее исполнения это была прекрасная и очень интересная часть вечера. Великолепен был и Владимир Юровский, и оркестр. Блистательно исполнила сольную партию британское сопрано Эллисон Белл. (Она же прекрасно солировала в «Кортеже Пандоры» Форе.) Этот номер в таком исполнении мог бы стать центром любой, самой изысканной концертной программы, но здесь он потерялся в нагромождении несметного для одного концерта числа интереснейших номеров. Мне кажется, что отсутствие «Лулу-сюиты», даже так великолепно исполненной, в программе концерта не сказалось бы отрицательно на всей концепции цикла. Более того, сняла бы часть перегрузки с её программы.
Лично для меня этот цикл В. Юровского связан с несколькими приятными музыкальными открытиями. В программе первого дня это уже упоминавшиеся в рецензии на первый концерт три акта из оперы Карла Орфа «Прометей». Во втором концерте таким открытием стала необыкновенной красоты симфоническая поэма Яна Сибелиуса «Океаниды» («Духи волн»). Совершенно неожиданно романтичный Сибелиус продемонстрировал виртуозное владение импрессионистичной манерой оркестрового письма, успешно избежав соблазна влияния «Моря» Дебюсси.
В концерте прекрасно выступили с сольным, если можно так сказать про хор, номером «Мастера хорового пения» (художественный руководитель и главный дирижёр – Лев Конторович, который и дирижировал ими в концерте). Они a capella безупречно исполнили хор Сергея Танеева «Прометей» из цикла «Двенадцать хоров на стихи Якова Полонского», раскрыв для слушателей всю красоту этого, к сожалению, редко звучащего сочинения. Одного такого выступления достаточно, чтобы понять, насколько оправдано название этого коллектива – Академический Большой хор «Мастера хорового пения». Это действительно мастерство высочайшего класса. Смею утверждать, что на сегодня этот хор – лучший по дикции из всех больших, да и камерных хоров Москвы. Надо отдать справедливость слушателям, которые, несмотря на уже изрядную усталость, наградили «Мастеров хорового пения» громкой и продолжительной овацией, даже вызвавшей весьма лестную реплику Юровского в адрес хора.
«Истории с оркестром. Похитители огня»
Ярчайшим в прямом и переносном смысле явлением стало исполнение последнего номера программы второго дня цикла. Это было знаковое для Александра Скрябина сочинение «Прометей: Поэма огня» для оркестра, фортепиано, хора, органа и световой клавиатуры. Это единственное сочинение Скрябина, в котором он пытался реализовать идею о соответствии высоты звука и цвета.
Исполнению скрябинского «Прометея» предшествовали и слово Юровского, и театр одного актера, разыгравшего в двух лицах диалог ученика (Скрябина) и учителя (Танеева), записанного Леонидом Сабанеевым. Вот здесь Филиппенко был хорош!
Исполнители самой «Поэмы огня» на этот раз решили попытаться воплотить небесспорную идею Скрябина максимальными современными техническими возможностями. На сегодняшний день это мог бы быть компьютер, формально переводящий ноты в соответствующие ей цвета по заложенной программе. Но как сказал Юровский, они решили идти полностью за Скрябиным и оставили исполнителя партии света с клавиатурой синтезатора, которая в соответствии с партитурой включает клавишей те или иные прожекторы.
Музыкально поэма Скрябина была исполнена превосходно. Безупречны были оркестр и хор, замечательно исполнил фортепианную партию Алексей Володин. В это время сцену, погруженную во тьму, освещали вспышки прожекторов разных цветов. Другие в более медленном темпе освещали глубину зала. Не могу сказать, чтобы эта игра цветов что-то добавила к моему эмоциональному восприятию музыки, но я ожидал какого-то сюрприза в финале, и даже предполагал какого. Именно такой сюрприз и произошел, но его эффект превзошел все мыслимые ожидания. С последним аккордом зал был залит ослепительным ярчайшим белым светом всех доступных прожекторов, что вызвало просто рёв зала, в едином порыве вскочившего со своих мест и разразившегося громовыми аплодисментами.
Слушатели, а можно сказать и зрители, досидевшие до конца этого более чем трёхчасового действа, были вознаграждены за свое долготерпение ярчайшим эмоциональным взрывом в финале.
Владимир ОЙВИН, «Новости музыки NEWSmuz.com»
Фото - Сергей БИРЮКОВ
Про первый день читайте здесь | про третий день читайте здесь.
Комменты