ПРЕДИСЛОВИЕ ОТ АВТОРА

Это текст моего несостоявшегося выступления на съезде Международного союза музыкальных деятелей 18 января 2022 года. Я вполне понимаю, что сегодня не самое подходящее время для решения поднятых в нём вопросов, но, как говориться, «года к суровой прозе клонят». И я решил больше не откладывать его публикацию.

МОИ ПРЕДЛОЖЕНИЯ

Друзья и коллеги!

Я член Всесоюзного музыкального общества (ныне Международного союза музыкальных деятелей) со дня его основания. Называйте меня мастодонтом или зубром — но много ли нас таких осталось? Надеюсь, что это даёт мне право поговорить о направлениях работы нашего Союза.

Хочу внести предложения, которые, я уверен, напрямую вытекают из тех задач, ради решения которых Международный союз музыкальных деятелей» (Всесоюзное музыкальное общество) и создавались.

ПРЕДЛОЖЕНИЕ ПЕРВОЕ

Не секрет, что за последние десятилетия уровень начального музыкального образования заметно упал. Сокращается число детских музыкальных школ, происходит их поглощение «школами искусств», где музыка должного положения не занимает.

На эту проблему обратил внимание президента России молодой дирижёр Валентин Урюпин, получая президентскую премии для молодых деятелей культуры «за вклад в развитие отечественного музыкального искусства».

Предназначение ДМШ —н е обязательно готовить музыкантов-профессионалов (для этого есть школы при консерваториях), а повышать общую музыкальную культуру общества, растить квалифицированного слушателя, музыканта-любителя, воспитателя детского сада, учителя сельской школы, способного руководить хором.

Другой задачей ДМШ является ещё и воспитание у ребёнка, будущего слушателя серьёзной музыки, хорошего вкуса. Сегодня сплошь и рядом мы слышим откровенно слабое, а то и нарочито вульгарное исполнение, а клака, а за ней и весь зал ревут в восторге и вопят «браво»!!

Вкус, то есть умение отличать плохое от хорошего, глубокое от поверхностного, сильное от слабого, способность распознавать безвкусицу и краснеть, слыша фальшь, — воспитывается в процессе учёбы в ДМШ.

Но ведь этим учащимся, да даже и их педагогам (за исключением городов, где есть филармонии) просто негде послушать музыку вживую. Что же им остаётся? Сегодня — это всепроникающий интернет, где гениальные исполнители соседствуют со средними и просто бездарными. А в наушниках, которые купит сельский школьник, будут ли хоть какие-то басы?

Как учащемуся сориентироваться в этом океане? На кого равняться?

Для воспитания хорошего вкуса и для повышения интереса детей к учёбе я предлагаю вот что.

Подготовить и выпустить фонохрестоматию с записью сочинений, этюдов и упражнений, начиная с простых гамм, входящих в программы ДМШ, с самого первого класса — в исполнении лучших ныне живущих музыкантов.

Существующих записей такого рода явно недостаточно. Значит, придётся просить выдающихся музыкантов специально записать эти пьесы и этюды. Думаю, что большинство из них согласится охотно, и вот почему.

Имя такого исполнителя запомнится человеком на всю жизнь — так же, как он сам помнит имена авторов этюдов и детских пьес. Кто бы сегодня помнил имя Гедике, если б не его пьесы для детей?

Каждый зрелый музыкант был когда-то ребёнком, постигавшим азы музыки. Стоит напомнить ему и ей, какую помощь в те годы могло бы им оказать такое учебное пособие, — и сердце творческого человека откликнется, не сомневаюсь.

Какие-то пьесы должны иметь по нескольку записей, разных музыкантов. Но открывать такую группу должно исполнение эталонное, соблюдающее все мельчайшие указания автора (всякие вилочки, значки, педали, темпы и всё прочее).

Отбор пьес и исполнителей для такого сборника должен быть поручен советам, специально сформированным по каждому инструменту Министерством культуры из наиболее авторитетных педагогов страны.

Для каждого инструмента— свой комплект CD, которым бесплатно или недорого обеспечиваются все ДМШ и другие учебные заведения по музыке. Возможность приобрести такой комплект — сразу весь или по отдельным классам — должны иметь и родители.

Выпуск таких дисков при хорошей организации может оказаться экономически выгодным — даже при неизбежном попадании этих записей в интернет. Экономический успех будет подкреплён тем, что детский педагогический репертуар весьма консервативен, и в дальнейшем можно допечатывать стереотипный тираж дисков.

Мне кажется, что наш Союз при не таком уж огромном финансировании способен с такой задачей справиться.

Кстати, прежде чем обратиться к вам, я рассказал об этой идее нескольким крупным музыкантам и педагогам и встретил полное, даже восторженное, её одобрение.

ПРЕДЛОЖЕНИЕ ВТОРОЕ

В стране остро стоит проблема всеобщего музыкального воспитания. Мне возразят: мол, сейчас не время, международная напряжённость, санкции, и прочее. Кому как не музыкантам видеть прямую связь между эстетической образованностью народа и его общественным поведением! Кому как не Союзу музыкальных деятелей стать в авангарде движения за музыкальное воспитание, прежде всего детей и юношества.

Сегодня в результате прекращения господдержки самодеятельных хоров и, как следствие, прекращения их существования, музыкальным воспитанием охвачено менее двух процентов детей. Крайне необходимо вернуть в школы уроков музыки. Первым шагом в этом направлении должно стать создание в каждой общеобразовательной школе – хора. Хоровые занятия надо включать в расписание уроков.

Пора, пора вернуть хоры в школы. Тем более, что в последнее время я замечаю увеличение числа молодых людей на концертах классической музыки.

Любопытно, что на эту тенденцию обратил внимание знакомый россиянам молодой английский пианист Джордж Харлионо, выступающий в таких престижных залах как Альберт-холл и Вигмор-холл. Он отметил, что в московских концертных залах молодёжи заметно больше, чем в лондонских.

ПРЕДЛОЖЕНИЕ ТРЕТЬЕ

Создать в Москве оперный театр «Концертное исполнение», или «ОКей (опера-концерт)».

Оперы в концертном исполнении в последнее время на афишах филармоний появляются всё чаще.

Кто выступает их инициатором? Обычно это или дирижёры оркестров, желающие поработать в опере (или — шире — в музыкальном театре), но такой возможности не имеющие. Или — оперные дирижёры, которым хочется продирижировать оперой, не входящей в репертуар их театра.

Важный стимул концертного исполнения — желание избежать диктата оперных режиссёров, который сегодня приобретает устрашающие размеры. Это явление обрело не очень благозвучное, но меткое название «режопера».

Привлекают такие постановки народ к опере или отталкивают? Мнения разные.

У каждого из нас, я уверен, есть знакомые, которые не купят билеты в оперный театр не разузнав заранее, что это за постановка: более-менее приличная, без «когнитивного диссонанса», как теперь говорят, — или новомодная, где уши слышат одно, а глаза видят совершенно другое. А сколько раз мы слышали: «Чем видеть такое издевательство над оперой, я лучше запись послушаю», или «Я только на концертные исполнения хожу», и тому подобное.

Есть оперы, сам объём которых затрудняет их полноценную постановку. И что тогда? Театр безжалостно купирует музыку. И неискушённый слушатель даже не узнает, что в последней постановке в Большом театре «Князя Игоря» выброшен целый акт, — или что хан Кончак остался без прекрасной арии.

А когда вы последний раз слышали «Войну и мир» целиком, со всей написанной для неё музыкой?

Исполнение оперы, избавленное от постановочных и режиссёрских прибамбасов, даёт слушателям шанс услышать её в том виде, в котором она написана композитором, – без купюр, без позднейших вставок, без подгонки темпов под сценические требования. Для воспитания вкуса новых поколений слушателей это крайне важно.

В таком театре можно то, что в обычном театре немыслимо. Вот Вагнер: он писал свою тетралогию для исполнения четыре вечера подряд. Ясно, что для цельности восприятия это весьма желательно. Но в современном театре это не осуществимо. Солисты не могут петь два вечера подряд, их связкам нужен хотя бы двухдневный перерыв. А в опере-концерте – каждую из главных партий четырёх опер вполне могут петь разные солисты.

Есть ещё одно соображение, как бы побочное. Концертное исполнение любой оперы требует большой серьёзной работы оркестра, хора и солистов, то есть двух сотен талантливых и обученных профессионалов. А сколько раз этот их труд услышит публика? Хорошо если два; а чаще один. Разве не жалко труда? Адекватен ли такой результат затраченным усилиям?

Создание стационарной площадки для концертных исполнений позволит и этих издержек избежать.

В штате театра, мне кажется, должны быть: два-три постоянных дирижёра, полноценный оперно-симфонический оркестр, хормейстер и хор. Регулярный репертуар будет держаться на приглашённых солистах и дирижёрах. Срок жизни произведения в репертуаре определится спросом на билеты.

На сцене такого театра могут выступать и другие оперные коллективы, готовые к концертному исполнению. Снижение расходов на гастроли будет особенно привлекательным для иногородних театров.

В репертуар естественно войдут и оратории, повторяемые три-четыре раза за сезон.

Не забудем и о композиторах, живущих в наши дни, — особенно молодых. Ну, напишет он оперу – велик ли шанс, что её поставят при его жизни? В театре, который я предлагаю, этот шанс будет куда выше. В частности, потому, что ни солисты, ни хор не обязаны петь наизусть и могут смело глядеть в ноты. Для новаторской музыки это особенно важно.

Кто-то возразит, что с этой задачей может справиться выпуск записей концертных исполнений. Но сегодня уже мало осталось тех, кому не ясно, что никакая запись не заменит по силе воздействия живое звучание оперы.

Осуществление этого проекта, конечно, невозможно без поисков финансирования, помещения и его соответствующего переоборудования. Это всё нелёгкий труд. Найдутся ли у нашего Союза воля и силы стать инициатором этой программы?

Решать вам. Благодарю за внимание.

Владимир ОЙВИН,
не состоявшееся выступление на Съезде Международного союза музыкальных деятелей 18 января 2022 года