Сергей Кузнецов

06/07/2013 - 15:21   Classic   Концерты
Пианист Сергей Кузнецов сыграл в Зеркальном зале Музея-усадьбы «Кусково» 2 июля в рамках цикла «Звёзды российского пианизма – XXI век».
Направляясь на этот концерт пианиста Сергея Кузнецова, я не собирался писать на него рецензию: ведь совсем недавно написал про концерт этого пианиста 20 мая в Малом зале консерватории, где второе отделение было идентичным концерту в Кусково: «Арабески» и «Крейслериана» Шумана. Но то, что было услышано, заставило меня пересмотреть свою позицию.

Я утверждаю, что исполнение программы концерта Сергеем Кузнецовым было выдающимся явлением завершающегося концертного сезона 2012/2013 гг. Я слушал этот концерт на фоне клавирабенда Григория Соколова, на котором присутствовал в Большом зале Санкт-Петербургской филармонии 30 июня – т. е. всего за два дня до концерта Кузнецова. Соколов произвёл на меня очень сильное впечатление. Очевидно, что фон пианиста, которого многие отечественные и зарубежные критики числят № 1 в мировой фортепианной табели о рангах, мягко говоря, – не самый выигрышный для любого пианиста. Тем более, что у обоих в программах первого отделения значился Шуберт. Смею заявить, что Сергей Кузнецов не потерялся и на таком ярчайшем фоне.

Сергей Кузнецов
Сергей Кузнецов
Цикл: Звёзды российского пианизма – XXI век
Сергей КУЗНЕЦОВ, фортепиано
ПРОГРАММА
I отделение
Ф. ШУБЕРТ – Соната «Arpeggione» ля минор для фортепиано и виолончели D. 821 Партия виолончели Екатерина АНТОКОЛЬСКАЯ; Фантазия фа минор для фортепиано в четыре руки D. 940 (Переложение для двух рук С. Кузнецова)
II отделение
Р. Шуман – Arabeske, Op. 18; «Крейслериана», ор. 16
Бис: Р. Шуман – «Ночью» из «Фантастических пьес», Ор. 12 № 5
Музей-усадьба «Кусково». Зеркальный зал
2 июля 2013 г.

В первом отделении концерта в Кусково прозвучали соната «Arpeggione» для фортепиано и виолончели (Екатерина Антокольская – виолончель) и Фантазия фа минор для фортепиано в четыре руки (транскрипция для двух рук С. Кузнецова).

Не буду анализировать исполнение «Arpeggione» – слишком разный масштаб исполнителей. Отмечу только, что фортепианная партия была исполнена Сергеем Кузнецовым великолепно, тактично и с отменным вкусом. Ни разу пианист не заглушил виолончелистки. Динамический баланс был безупречен. Правда, и сама партия рояля здесь, как и во всех камерных сочинениях Шуберта, не только не уступает инструментальной или вокальной (в Lieder), но порой и более интересна.

Я уже слышал двуручное переложение Кузнецова этой фантазии Шуберта на концерте в Малом зале консерватории в марте 2011 года, но опять восхитился его мастерской транскрипционной работой. Потерь по сравнению с четырёхручным вариантом я не услышал. Её исполнение оба раза было блистательным, насколько это было возможно на том рояле, на котором Кузнецов играл в Кусково. Сейчас там стоит рояль марки «Boston», приобретённый музеем. Это кабинетный рояль, выпускаемый по дизайну и заказу Steinway то ли в Южной Корее, то ли в Китае. Инструмент совершенно новый и не разыгранный – на нём выступали раз восемь. Звучит рояль неплохо, но его механика неровная и требует регулировки опытным настройщиком. Особенно в верхнем регистре.

Надо отдать должное Кузнецову в преодолении трудностей незнакомого и при этом не самого лучшего инструмента. Он впервые опробовал его где-то менее часа до начала концерта и всё-таки сумел подчинить своей воле. Кстати, умение выглядеть достойно на любом инструменте — это одна из составляющих мастерства пианиста.

«Арабески», так же как и в МЗК, были исполнены очень тонко: всё держалось на полутонах и на множестве градаций piano и mezzo forte, создавая прихотливый рисунок пьесы.

Зато разительно отличалось исполнение «Крейслерианы». В МЗК этот самый сложный для интерпретации шумановский цикл прозвучал заметно остранённо, герметично и может быть даже холодновато. То исполнение не захватило ни исполнителя, ни слушателя, оставляя их как бы сторонними наблюдателями. Зато в Кусково исполнение «Крейслерианы» было очень личностным, эмоциональным. Сергей Кузнецов был в этот раз очень открытым, захватил зал своей страстностью и подчинил своей вырвавшейся на простор эмоциональности. Здесь вовсю развернулась гофмановская фантазия, вложенная в образ капельмейстера Крейслера, и воплощённая в звуках. Такому исполнению есть своё название: это было откровением!

«Крейслериана» была блистательно исполнена Кузнецовым и чисто пианистически – он применил широчайшую палитру фортепианных красок. Оглядываясь на свою не бедную событиями концертную жизнь слушателя, я пришёл к выводу, что это исполнение «Крейслерианы» Сергеем Кузнецовым было, вероятно, наилучшим из слышанных мной вживе.

На бис Кузнецов великолепно и тонко исполнил пьесу «Ночью» из «Фантастических пьес» Шумана. Во время исполнения символично погасла лампа, освещавшая пианиста, и он доигрывал пьесу в сумерках. (Хорошо, что не взорвалась, как над Юрием Фавориным в Камерном зале Дома музыки.)

Небольшой зал слушал и Шумана, и даже склонного к длиннотам Шуберта как заворожённый. А ведь зал расположен на окраине Москвы — и вряд ли состав публики был элитарный и привыкший к восприятию двух отделений романтической музыки. И, тем не менее, во время исполнения в зале стояла мёртвая тишина. Слушали превосходно. Такую атмосферу в зале может желать любой исполнитель. А старинные люстры, паркет, зеркала, плафон в аллегорических росписях и лепнина двухсотлетней усадьбы, с высокими окнами, распахнутыми в этот тёплый вечер на роскошный парк с газонами, белыми античными статуями и тенистыми аллеями! Идеальная атмосфера для вдохновенного романтического рояля…

Жаль только, что слушателей этого событийного концерта, который не записывался даже на любительскую камеру, было всего 65 человек, из которых мало кто отдавал себе отчёт в масштабе музыкального события, свидетелем которого им довелось быть. Да и откуда было бы взяться публике – рекламы этого очень интересного цикла не было практически никакой. Вдобавок концерт состоялся в выходной день музея. Будь он в его обычный день, аудитория могла бы быть пошире – на концерт наверняка осталась бы часть посетителей парка и музея.

Последний концерт цикла состоится во вторник, 9 июля. Пианист Андрей Гугнин исполнит произведения Бетховена (соната № 21 «Аврора» и Фантазия) и Брамса (вариации на темы Генделя и Паганини).

Владимир ОЙВИН, «Новости музыки NEWSmuz.com»

25/06/2013 - 20:58   Classic   Концерты
Выступлений пианиста Сергея Кузнецова те слушатели, кто следит за музыкальной жизнью Москвы в фортепианном искусстве, ждут всегда с большим интересом.
Не потому, что его программы отличаются какой-то особой изобретательностью репертуара или новизной, а потому, что новизна, вернее яркая индивидуальность С. Кузнецова проявляется чаще всего в интерпретации хорошо известных сочинений.

Не устаю повторять точное определение Б. Пастернака: «Талант – единственная новость, которая всегда нова». А уж таланта Сергею не занимать! Именно поэтому он является одним из самых интересных пианистов своего поколения – уже вышедших из разряда молодых, но еще не попадающих в число зрелых. Этакий переходный творческий возраст. Происходит активное расширение сольного репертуара, освоение камерного, а самое важное – более глубокое осмысление музыки. Хотя осмысленность исполняемого всегда являлось отличительной особенностью С. Кузнецова. Он без сомнения романтик, но с умными руками.

Только появляется на столичной эстраде С. Кузнецов крайне редко, потому как заполонена она небольшой группой топовых пианистов. Имён называть не буду – они уже навязли в зубах – играющих на потребу агрессивно-безвкусного большинства громко, быстро и без тени мысли. Сегодня критерий оценки качества музыканта через «кассира Большого зала», который некогда рекомендовал Генрих Нейгауз, чаще всего не работает. Общество потребления правит бал уже и в классической музыке.

Надо отметить, что после ремонта Большого зала появился некоторый «свет в конце тоннеля»: Московская консерватория заметно активизировала свою концертную работу. Введён пост проректора по артистической деятельности – им стал профессор Александр Бондурянский, и создан одноимённый департамент. Им выпущено 42 абонемента, в которых выступают, в частности, студенты и молодые преподаватели консерватории. 20 мая 2013 г. в рамках абонемента № 12 и состоялся долгожданный клавирабенд Сергея Кузнецова в Малом зале консерватории.

Открыла программу весьма редко исполняемая транскрипция Брамса для левой руки знаменитой Чаконы из Партиты ре минор № 2 И.-С. Баха для скрипки соло BWV 1004. Эта транскрипция точно воспроизводит весьма скупо гармонизированный полный канонический текст Чаконы.

Сергей Кузнецов
Сергей Кузнецов

Я впервые услышал эту транскрипцию в живом звуке, и она мне показалась интереснее, чем широко известная транскрипция Бузони. Большинство его транскрипций мне кажутся излишне «многословными», заслоняющими истинную глубину оригинала. Мне ближе прозрачные баховские транскрипции А. Зилоти. Именно поэтому мне понравилась и сама транскрипция Брамса, и очень глубокое и уместно суровое её исполнение С. Кузнецовым. В Чаконе Баха скрипка не сладкоголосо поёт, а доходит до уровня выразительности человеческой речи. В оригинальном тексте Чаконы Баха, вероятно, именно поэтому отсутствуют длинные лиги. И к такой же выразительности стремился (и добился, насколько это возможно для рояля) Сергей Кузнецов.

Рапсодия си минор, ор. 79 № 1 Брамса несколько разрядила высокий эмоционально-интеллектуальный потенциал, созданный Чаконой Баха. Она была исполнена сочным, красивым и уж никак не аскетическим звуком.

Эпицентром всего клавирабенда стало исполнение в одном концерте сразу двух тетрадей Вариаций на тему Паганини ор. 35 Брамса. В их исполнении Сергей Кузнецов раскрылся новыми гранями своего дарования. Как и всегда, исполнение было многокрасочным, отделанным в деталях каждой вариации. Был использован весь динамический диапазон рояля. Но за деталями у Кузнецова не потерялся общий монументальный брамсовский стиль с его широким, почти симфоническим звучанием рояля.

Здесь акустические свойства Малого зала даже в чём-то помогли созданию общей звуковой атмосферы этих вариаций. Звуки рояля настолько полно заполнили пространство Малого зала, что временами казалось, что они даже переполняют его и рвутся на просторы Большого зала консерватории. А как было бы интересно прослушать всю эту грандиозную программу именно в условиях акустики БЗК – что брамсовские вариации, что шумановскую «Крейслериану». Сергей Кузнецов по своему музыкантскому масштабу уже давно дорос до БЗК и имеет на него не меньшие права, чем Лифшиц, Трифонов или Генюшас, например.

Второе отделение клавирабенда было целиком отдано Шуману. «Арабеска», исполненная Кузнецовым на тончайших полутонах, стала достойным предисловием к «Крейслериане» – этому, как мне кажется, наиболее сложному в эмоциональном плане циклу Шумана. Не всё в этом плане удалось Кузнецову. На концерте мне показалось, что временами он был несколько отстранён, и как бы смотрел на всё со стороны. Но не исключаю и того, что я не сразу отошёл от впечатления от брамсовских вариаций первого отделения. Два таких грандиозных цикла не только сложно исполнять в одной программе, но и слушать их не такая лёгкая задача. Когда я прослушал свою запись концерта не подряд, а по отдельности, ощущение отстранённости значительно уменьшилось.

А вот исполнение бисов было безупречным в любом смысле. Вот уж где бесспорно витал дух подлинного Шумана – так это в «Вещей птице» из «Лесных сцен», и в ещё большей степени в пьесе «Ночью» из «Фантастических пьес», которая прозвучала как своего рода совершенство, как квинтэссенция шумановского стиля.

Были ли технические помарки в игре Сергея Кузнецова? Безусловно, были, как и в любом живом концерте. Но даже и говорить о них конкретнее неуместно, настолько общее грандиозное впечатление от концерта, в целом блистательного, важнее выискивания каких-то технологических «блох».

Концерт записывался, и было бы очень интересно прослушать запись. Ведь микрофоны пишут почти чистое звучание рояля с минимальным влиянием акустики зала. Это даёт возможность несколько иного взгляда на исполнения по сравнению с восприятием в зале.

Владимир ОЙВИН, Новости музыки NEWSmuz.com

Сергей КУЗНЕЦОВ, фортепиано
ПРОГРАММА

I отделение

И.-С. Бах – И. Брамс – Чакона из Партиты № 2 ре минор для скрипки соло BWV 1004 (транскрипция для левой руки)

И. Брамс – Рапсодия си минор, ор. 79 № 1; Вариации на тему Н. Паганини, ор. 35

II отделение

Р. Шуман – Arabeske, Op. 18; Крейслериана, ор. 16

Бисы:

Р. Шуман – «Вещая птица» из «Лесных сцен». Ор. 82 № 7; «Ночью» из «Фантастических пьес», Ор. 12 № 5

Малый зал Московской консерватории. Сезон «2012-2013»

Абонемент № 12 «PIANOMUSICA»

20 мая 2013 г.