Само по себе имя Курентзиса в наши дни уже гарантирует аншлаг. Оно собирает весьма разношерстную публику – от статусного бомонда, считающего необходимым принимать с восторгом всё, что исходит от модного харизматичного маэстро, до нормальных меломанов.

Вокальный цикл Франца Шуберта «Зимний путь» на стихи Вильгельма Мюллера – самый трагический цикл из всего вокального наследия композитора – прозвучал препарированным в 1993 году, порой до неузнаваемости, немецким композитором Хансом Цендером.

На тех концертах, когда «Зимний путь» великолепно, но во вполне традиционном стиле исполнили Фурланетто или Кауфман, статусные VIPы вряд ли были. Сужу по той причине, что на этих концертах было далеко до аншлага. Здесь же они (а многие из них услышали «Зимний путь» впервые) с умным видом вещали: «В этом что-то есть!».

Теодор Курентзис

Часть публики смущённо опускала взоры: «Ах, вероятно, мы не доросли до понимания этих экзерсисов немецкого композитора; ах, мы слишком консервативны!» Кто-то из музыкальных критиков был в восхищении искреннем, кто-то – в восхищении конъюнктурном. Большинство же просвещённых меломанов – завсегдатаев БЗК и КЗЧ – переглядывались и пожимали плечами: они этого исполнения не приняли.

Чисто вокальная линия Цендером почти не тронута, но и тут не обошлось без эпатажа: Дэвислим по воле Цендера почему-то иногда не пел, а декламировал текст, изредка выкрикивая его через миниатюрный мегафон. Вокал его был весьма среднего качества, какой-то безликий и почти одинаковый во всех 24 песнях, с минимальным количеством вокальных красок. Такой вокал, особенно на фоне памяти о Фурланетто и Кауфмане, слушать было малоинтересно.

Дэвислим по воле Цендера почему-то иногда не пел, а декламировал текст

А вот кунштюки Цендера с оркестровой партией вызвали у многих вполне законный, как мне кажется, вопрос: «Зачем?» Что нового привнёс он в понимание «Зимнего пути»? Ответа на этот вопрос я не прочёл ни в одной из рецензий. По окончании концерта я поделился своими впечатлениями с известным музыкальным критиком и композитором Петром Поспеловым, которого я очень уважаю и считаю одним из наиболее компетентных музыкальных журналистов. Он обещал попытаться доказать свою положительную оценку этого действа в своей рецензии, но, увы, этого не сделал. Более того, он завершил свою рецензию таким пассажем:

«Вспомнил ли кто-нибудь спектакль Кристофа Марталера «Прекрасная мельничиха» — по другому шубертовскому циклу? У Марталера Шуберт был музыкой бюргеров с пивными животами, его поделом было коверкать и щипать. Цендер проделал с Шубертом подобное чисто музыкальными средствами — и академический «Зимний путь», который мы знаем в исполнении топ-звёзд вокала, оказался музыкой кабаре и авангарда».

Насчёт «коверкания и щипания» — согласиться, пожалуй, можно. Но как-то затруднительно считать это положительной оценкой. Да и на вопрос «Зачем?» ответа я не получил.

Так зачем же всё-таки? Пока что у меня есть только один ответ. Цендер действует по принципу «Я и имярек (кто-нибудь великий)». В нашем случае «Я (Цендер) и Шуберт». Неважно как, важно любым способом прицепиться к великому имени и показать, какой ты «крутой». Мне это напоминает зимнюю послевоенную забаву мальчишек, цеплявшихся железным крюком за борт грузовика и на коньках катившихся с ветерком за ним. Вероятно, мало кто знал бы имя Цендера без этой оркестровки Шуберта, который здесь играет роль грузовика.

То, что Цендер свёл Шуберта на уровень кабаре и авангарда, теряющего силу и привлекательность, проблема не Шуберта, а Цендера — и свидетельствует об уровне, да и направлении, его таланта.

Цендеры приходят и уходят, а Шуберт остаётся в веках. А то, что этот опус Цендера пользуется успехом у публики, свидетельствует только о том, что для черни, в том числе и VIP-черни, удобнее, чтобы гения низвели на их уровень, чем пытаться дотянуться до его уровня. Но есть надежда, что следы Цендера, Курентзиса и Дэвислима, оставленные ими на «Зимнем пути», рано или поздно растают, а путь останется белым.

Владимир ОЙВИН, «Новости музыки NEWSmuz.com»