Хотя сам композитор идеей создания каких-либо сюжетно связанных между собой опер не вдохновлялся и оперных сериалов не писал, фанаты бельканто сегодня объединяют «Анну Болейн», «Марию Стюарт» и «Роберто Деверо» в некую сагу о кровавых временах английской истории. С исторической точки зрения условность этого объединения налицо: в первой опере сюжет связан с Генрихом VIII, знаменитым королем – «синей бородой», отправившим на эшафот не одну из своих семи жен, в то время как в двух других операх в центре внимания – события вокруг его дочери королевы Елизаветы I, причем в «Марии Стюарт» она сильно уступает пальму первенства титульной героине, и только в третьей опере «цикла» становится подлинно центральным персонажем. Но с музыкальной точки зрения объединение опер в пресловутый цикл не кажется столь уж надуманным: эстетически и стилистически они очень близки, все написаны на рубеже 1820-30-х годов, когда мастерство композитора достигло наивысшего расцвета – именно тогда появились и такие великие оперы бергамасского гения как «Любовный напиток», «Лючия ди Ламмермур» и «Фаворитка».

В рамках абонемента Московская филармония уже обращалась к «Марии Стюарт», теперь очередь дошла до другой обезглавленной королевы, есть надежда, что в недалёком будущем и ещё гораздо более раритетный «Роберто Деверо», известный у нас только в аудио- и видеозаписях, благодаря культуртрегерству филармонии доберётся-таки до России. Напомним, что в Москве «Анна Болейн» явление крайне редкое (в отличие от «Марии Стюарт», долгие годы бывшей благодаря Евгению Колобову в репертуаре «Новой оперы»), – после многих лет забвения в 2007-м она была исполнена в концертном варианте в БЗК силами петербургских артистов (в титульной партии Ольга Шуршина, за дирижёрским пультом – Фабио Мастранджело).

Трагедия королевы Анны, второй жены Генриха, неоднократно привлекала художников самых разных видов искусств. Будучи фрейлиной Екатерины Арагонской, первой жены короля, она так очаровала Генриха, что ради нее он пошел не только на развод и ссору с могущественной Испанией, родиной своей первой супруги, но и на разрыв с папой и учреждение независимой Англиканской церкви (поскольку Ватикан развод королю давать никак не хотел – с Эскориалом римская курия выступала тогда в прочном тандеме). Однако великое чувство оказалось недолговечным и Анна через несколько лет попадает в аналогичную ситуацию, когда ее предпочли ее же фрейлине Джейн Сеймур. И если для Екатерины развод означал «всего лишь» потерю королевского титула и заточение, то Анна окончила дни на плахе. Опера Доницетти с необыкновенной силой и выразительностью живописует драматизм ситуации, создавая одновременно величественный и трагический образ отвергнутой королевы. На мировой премьере в Милане в 1830 году в партии Анны блистала великая Джудитта Паста, известная прежде всего как выдающаяся трагедийная актриса, для которой другой гений итальянской оперы Винченцо Беллини написал целых три оперы (сверхпопулярные «Норму», «Сомнамбулу» и малоизвестную «Беатриче ди Тенда»).

В 20-м веке за сложнейшую в вокальном и драматическом плане партию-роль брались такие великие примадонны как Мария Каллас, Лейла Генчер и Монсеррат Кабалье. В последние годы интерес к ней вновь резко обострился: в 2011 году к ней впервые в своей истории обратились сразу два ведущих мировых театра – Венская государственная опера и нью-йоркская «Метрополитен-опера» (последняя даже открывала ею сезон 2011-12 годов), причём в обоих случаях титульную партию доверили исполнять русской примадонне Анне Нетребко, чья яркая актёрская харизма весьма уместна в такой знаковой роли, а вокальное мастерство достаточно для штурма архисложных вершин бельканто. Иными словами, опера обязывающая, и не только из-за титульной героини – есть в ней немалые трудности и другого плана (партия соперницы Джейн Сеймур не менее затратна и виртуозна, для полноценного ансамбля необходимы первоклассные певцы и на партии короля Генриха, лорда Перси и пажа Сметона).

Подобрать убедительный вокальный состав для «Болейн» - дело не простое, но в целом Московская филармония с ним справилась, хотя и не все фигуранты были того качества, какого бы хотелось и какого достойна эта незаурядная музыка. Однозначным позитивом оказалось приглашение на титульную партию албанской певицы Эрмонелы Яхо, что обеспечило уже половину успеха представления. Яхо уже не первый год пребывает в статусе международной примадонны, покорив все ведущие европейские и американские сцены и попробовав себя в самом разнообразном репертуаре (помимо бельканто это – барокко, Моцарт, французская лирическая опера, Верди, веристы, русская музыка). В Москве она уже пела сольный концерт в филармонии в рамках абонемента «Звёзды мировой оперы» в январе 2011 года, сосредоточившись на поле бельканто, выдав головокружительную по сложности и объёму программу.

Ermonela Jaho

Похоже, певица чувствует себя вполне уверенно на этой территории – партия Анны предстала мастеровито сделанной, спетой искусно и не без вдохновения, даже несмотря на то, что перед началом концерта было объявлено о нездоровье исполнительницы. Голос Яхо не назовёшь «ангельским», ласкающим слух, её тембр достаточно ординарен, звук местами жестковат и прямолинеен, но чего не отнять у албанки – так это артистической харизмы и вокального мастерства. Её пение – яркое, манкое, призывное, будоражащее ум и душу: таким звучанием редко можно наслаждаться, но равнодушным оно тебя не оставляет – уверенный посыл доходит до зала, а выразительный образ, который лепит певица, вызывает интерес и сочувствие. Лирическое по сути звучание не лишено драматической убедительности – голос Яхо достаточно мощен и даже пронзителен, что просто необходимо в напряжённых сценах, рисующих гнев, отчаяние, борьбу. Многочисленные рулады, какими в операх бельканто нашпигованы партии и через которые композиторы собственно и выражали сложные эмоциональные состояния своих героинь, выпеваются Яхо очень качественно и точно, хотя и не сказать, что с беспечной лёгкостью. Впрочем, в драматически напряжённой партии Анны колоратурные пассажи, спетые с преодолением, что называется с «сопротивлением материала», придают образу дополнительную краску трагичности. Все сложные сцены и ансамбли Яхо безусловно удались, но, как и полагается, настоящим её триумфом стала сцена безумия в финале, с запрятанной в ее середине трогательной арией «Al dolce guidami», спетой особо возвышенно и меланхолично. Анонсированное недомогание проявилось лишь в паре не совсем «дотянутых» экстремальных верхушек: похоже, трудные условия, напротив, заставили певицу максимально собраться и выдать качества даже больше, чем на сто процентов.

А вот полноценной вокальной дуэли с соперницей Джейн Сеймур не получилось: американка Кейт Олдрич здорово уступала Яхо и по мастерству, и по эмоциональному наполнению своей вокализации.

Kate Aldrich

Её едва ли меццо простовато по тембру и не обладает мощной притягательностью, хотя технически, безусловно, певица соответствует статусу международной звезды. Но контраст с волнующим, экспрессивным вокалом Яхо был слишком очевиден: Олдрич на ее фоне выглядела очень пресно. Еще в большей степени эта блеклость была очевидна по причине присутствия на сцене третьей дамы, весьма выразительной – в брючной партии Сметона выступила молодая русская певица Дарья Телятникова, не просто порадовавшая, но буквально поразившая красотой и чистотой тембра, искусной нюансировкой, трепетным и ярким вокалом, полным погружением в роль, одухотворенным проживанием образа.

Дарья Телятникова

Кавалеры, играющие в большей степени роль «рамы» в этой «дамской» опере, в целом составили хороший ансамбль примадоннам. Бескомпромиссную твёрдость, если не тупую жестокость можно было услышать в пении итальянца Симоне Альбергини (Генрих) – тёмный по окрасу голос певца не столько мощен, сколько выразителен благодаря осмысленной нюансировке. Мексиканский тенор Диего Сильва (Перси) обладает незаурядным по качеству голосовым материалом, благодаря чему его пение всё-таки в целом убеждает – красивый, яркий саунд всегда привлекает меломанское ухо – но вот его технические возможности не поразили совсем, особенно неубедителен недоделанный, какой-то сырой верхний регистр. Хорошо показались оба молодых российских вокалиста на второстепенных ролях: и тенор Игорь Морозов (Харви) – один из лауреатов последнего конкурса Елены Образцовой, и баритон из Молодёжной программы Большого Константин Шушаков (Рошфор) составили хороший ансамбль с более значимыми персонажами, последнему, единственно, хотелось бы пожелать поменьше копировать манеры (как певческие, так и артистические) прославленного Дмитрия Хворостовского – певец настолько в этом «преуспел», что еще чуть-чуть и это будет носить уже оттенок пародийности.

Очень достойно выступили «Мастера хорового пения» Льва Конторовича – стилистика бельканто оказалась им по плечу и при всей мощи звучания никакой «русопятости» в пении не ощущалось. Хорошо показался и оркестр Московской филармонии, ведомый на этот раз итальянцем Марко Замбелли: заметных технических помарок не было, а вот баланс с солистами, аккуратное ансамблирование, роль крепкой «подложки», надёжной базы – всё это оркестр реализовал в полной мере, что, в общем-то, и требуется в вокалоцентричных операх этого стиля. Маэстро Замбелли, похоже, превосходно владеет этой стилистикой, что позволило ему возвести гармоничное сооружение, снискавшее у публики заслуженный успех.

Сцена

Александр МАТУСЕВИЧ, «Новости музыки NEWSmuz.com»