О музыкальном прошлом, настоящем и будущем корреспонденту
«Мир 24» рассказал российский музыкальный журналист и критик Вадим Пономарев.
Вадим Пономарев (или Гуру Кен) – российский музыкальный журналист, критик, эксперт по вопросам российской рок-музыки, поп-музыки и шоу-бизнеса, основатель информационного портала NEWSmusic.ru (в настоящее время NEWSmuz.com). В настоящее время Вадим Пономарев ведет программу «Гуру Кен Шоу» на радио «Комсомольская правда» и является экспертом телевизионного шоу на Первом канале «Достояние республики» и Премии МУЗ-ТВ.
Гуру КенЕВРОВИДЕНИЕ
- Россия из года в год выходит на одну сцену с европейскими исполнителями, но победа в Евровидении была завоевана лишь единожды. В этом году первое место досталось Дании. Насколько ожидаемо?
- Победительница была ожидаемой. На Данию ставили все букмекеры, эксперты, критики и специалисты Евровидения. Единственный человек, который мог вмешаться в эту ситуацию, как ни странно, наша участница Дина Гарипова. У нее песня была сделана в таком же европопе, она была такая же качественная, так же соответствовала вкусам стабильной аудитории конкурса.
- А что из себя представляет «европоп»?
- Критерии довольно просты. Если мы посмотрим на победителей и призеров последнего десятилетия, то единственный победитель и призер, который выделяется из призеров, это финская группа Lordi, которая стала победителем конкурса в 2006-м году. Все остальные участники - это сплошной стандартный европоп, иногда с фольклорными и этническими мотивами, иногда без них. Те страны, которые присылают на Евровидение артистов с песнями в этом жанре, априори фавориты. А те страны, которые по старинке продолжают присылать непонятные самодеятельные полуфольклорные или полуцыганские коллективы, в итоге остаются в аутсайдерах.
- А как же «Бурановские бабушки», которые в прошлом году заняли второе место на Евровидении в Баку?
- «Бурановские бабушки» приехали со стабильнейшим европопом, который создал для них Виктор Дробыш. Это дэнс-поп, в котором как раз присутствовали фольклорные мотивы. У нынешней победительницы Евровидения Эмили де Форест тоже был европоп с фольклорными мотивами. Это один и тот же тренд. Причем, лучше всего, как выяснилось, петь босиком. Если вспомнить, то и победительница этого года, и победительница прошлого года, и наш Дима Билан – они все выступали босиком и победили. Так что, если вы хотите победить на Евровидении, присылайте музыкантов с песней в жанре европопа и не давайте им обувь.
- А что за скандалы с подсчетом голосов на этом конкурсе? В этом году с этим связывали, в том числе, и результат российской исполнительницы.
- В том, что Дина Гарипова оказалась только на пятом месте, виновата небезызвестная компания «Digame», ответственная за бардак с результатами голосования, который произошел на конкурсе. Технология, которую использует «Digame», подразумевает то, что данные стекаются напрямую к ней от всех мобильных операторов. Эта информация засекречена и ее никому не предоставляют. До нас доносят некоторое рейтинговое суммирование голосов профессионального жюри и телезрителей – 50/50. Баллы суммируются, и из них составляется рейтинг.
Приведу пример, который произошел в Азербайджане и Черногории. И там, и там журналистами было опрошено профессиональное жюри. В ходе опроса они рассказали, что Черногория отдала баллы Азербайджану, а Азербайджан - России. Но в результатах компании «Digame» мы видим, соответственно, 0 и 1 балл. Совершенно очевидно, что это фальсификация происходит не на местах, а, к сожалению, в самом центре – в оргкомитете Евровидения.
Причем в оргкомитете конкурса оправдываются тем, что результаты «Digame» проверяются аудиторской компанией. Но эта компания, при всем уважении, проиграла немало судов и все они были связаны с тем, что эксперты компании, видимо за какие-то материальные дивиденды, делали то, что не положено делать честным аудиторам. Не может такого быть, чтобы Россия отдала Украине одно очко, а Беларуси - ноль. Мы все знаем, что белорусы и украинцы, которые живут и работают в России, чаще всего голосуют за свою страну.
- С Беларусью и Украиной все понятно. Но как объяснить тот факт, что Латвия и Эстония отдали нам наивысшие баллы?
- Мне кажется, что мы вообще недооцениваем ситуацию в Прибалтике с культурной точки зрения. На самом деле, эстрадная музыка во всех трех прибалтийских странах находится в глубочайшем кризисе. Об этом говорит и Раймонд Паулс, это показали и очень плачевные результаты «Новой волны», это показывает и ситуация с коммерческими концертными сборами в самих этих странах. Они настолько мизерны, что представить приезд в Ригу или Таллинн Lady Gaga или Beyoncе невозможно. И потому вся эта ниша сейчас заполняется отечественными артистами. Вообще, надо сказать, что в последнее время популярность российской музыки в Прибалтике резко выросла. И было бы странно в этой ситуации, что жители, которые сами ходят на концерты российских артистов и слушают их песни по радио, не голосуют за российских артистов.
РОССИЙСКАЯ МУЗЫКА ЗА РУБЕЖОМ
- А где еще кроме Прибалтики пользуются сегодня популярностью российские артисты?
- На сегодняшний день мы по-прежнему популярны во всех странах бывшего СССР – но больше нигде и никому мы не нужны. Государственной политики по продвижению отечественной музыки за пределы России фактически не существует. То, что есть, - всего лишь план на бумажке, имеющий отношение к откатам и распилам, а не к реальным действиям. Даже там, где у наших артистов много концертов – в Германии, Черногории, Америке – на выступления приходят лишь эмигранты. Местной публике все это не интересно.
- Зачем нужно продвигать отечественную музыку за границей?
- В советское время это была совершенно нормальная практика – продвигать советскую культуру по всему миру. Правда продвигали в основном классическую музыку и какие-то элементы фольклорной музыки, а эстраду за рубеж не пускали. А сегодня целенаправленной политики, наподобие той, что есть у Франции или Великобритании, у нас, увы, нет. И это не очень понятно, потому что в XXI веке интеллектуальная собственность - это серьезная доля ВВП почти каждой страны, и экономического оборота как такового. Мы недополучаем гигантское количество денег, которое могли бы получать от концертной деятельности, от издания носителей в тех странах, где уровень пиратства невысок.
КАК СТАТЬ ПОПУЛЯРНЫМ АРТИСТОМ
- С каждым днем в российском шоу-бизнесе появляется все больше новых имен. Что нужно молодому талантливому музыканту для того, чтобы пробиться на эстраду?
- Многое нужно – причем, речь как о врожденных качествах, так и о приобретенных. От рождения, например, даются обаяние и заразительность - эти качества невозможно воспитать. Нравиться людям - это самое важное качество для артиста, без него ты никогда не станешь звездой. А к числу приобретенных умений относится мастерство рассказать песню так, чтобы она стала понятной, приятной и любимой для твоей целевой аудитории. Та же Нюша работает с подростками 12-18 лет, и она им совершенно четко, на их же языке рассказывает доступные им истории.
Другой момент – есть песни, которые в исполнении одного артиста становятся хитами, а с другим артистом – не становятся. Потому что артист за счет своей индивидуальности так должен сжиться с песней, чтобы она стала для него органичной. И вот если слушатель верит, что артист про это думает, а в песне отражена его жизнь, то тогда все складывается.
Очень много артистов есть без песен. Недавно на одном из телеканалов показывали популярное шоу двойников эстрадных артистов, в котором участвовали сами звезды. В финале этого шоу победил Алексей Чумаков. И вот ведущий ему говорит: «Алексей, ну сколько уже можно петь чужие песни и пародировать других артистов. Спойте что-нибудь свое. Пусть зрители услышат». И тут Алексей Чумаков говорит: «А у меня все вылетело из головы. Я ни одной песни не помню». Вот это яркий пример. Если он сам не может вспомнить свои песни, то почему тогда зритель или слушатель должен помнить его песни? Вот это ярчайший пример того, почему можно быть великолепным вокалистом, можно быть замечательным шоу-мэном, профессиональным артистом, и при этом не быть популярным. Одной детали не хватает – и рушится весь карточный домик.
- То есть этому нельзя научиться?
- Нет, бывают и исключения – если, например, артист попадает в руки продюсера и тот работает с ним на условиях тотального подчинения. Ярчайший пример – Катя Лель. Она пела лет десять, но ее песен никто не знал, хотя они крутились по радио. Но как только она попала под тотальный диктат Фадеева, как только он заставил ее петь так, как ему надо, появились «Муси-пуси» и т д., и она стала звездой. Перестала она работать с Фадеевым, перестал он над ней иметь тотальный контроль – все закончилось. Она стала просто у него покупать песни. Песни Фадеева в исполнении Кати Лель есть, но хитами они не становятся.
НАЦИОНАЛЬНАЯ СПЕЦИФИКА ШОУ-БИЗНЕСА
- А существует ли национальная специфика в шоу-бизнесе?
- Конечно. Например, американский шоу-бизнес настолько большой, что там все очень размыто. Он, по сути, является всемирным шоу-бизнесом, в отличие даже от английского. В США даже нишевые артисты становятся мировыми звездами, потому что у них эта ниша такого объема – и по деньгам, и по количеству слушателей – что она несравнима со звездами, например, из Венгрии или из Чехии.
Кстати, Евровидение очень хороший пример. Оно дает наглядное понимание того, какие национальные черты и какие суперзвезды есть в каждой из этих 50-ти стран – членов европейского вещательного союза. Мы видим, что если взять, например, Балканы, то там маленькие страны - на машине за два часа можно доехать от одной границы до другой. Там нет большой аудитории, нет больших залов, нет больших денежных сборов. Поэтому музыканты выступают не на большую публику, а чаще в каких-нибудь клубах или на свадьбах. А свадьбы диктуют свои определенные правила - там, например, нельзя петь арт-рок и потому в регионе нет арт-рока. Там нельзя петь, скажем, Beyonce - разве можно себе представить песни Beyonce на какой-нибудь свадьбе, например, в Хорватии. Невозможно. Она там будет никому не нужна. Поэтому им нужны добродушные песни двух разновидностей – или очень веселые танцевально-плясовые, или очень душещипательные. Поэтому мы слышим на Евровидении, по сути, только два этих жестко очерченных жанра песен от всех стран бывшей Югославии. Такова специфика национального рынка конкретной Черногории или Хорватии.
- А что с российским шоу-бизнесом?
- В России совсем другая специфика. Мы, даже те, кто родились после распада Советского Союза, выросли на осколках советской эстрады. Причем у эстрады было множество разновидностей. Даже бардовская песня на самом деле - совершеннейшая советская эстрада, только спетая под желательно расстроенную гитару и перед костром. Даже молодежь сегодня к этому тяготеет, потому что их родители это слушали, когда они были маленькими. В этом и особенность российского рынка - мы любим истории, любим мелодии. Например, американцы не столь чувствительны к мелодичности песен, а мы ближе к Европе, которая любит распевные протяжные песни.
- А русский рок – это тогда что за явление?
- Русский рок это, по сути, та же самая бардовская песня. Только модифицированная, сыгранная на электроинструментах, на которых никто не умеет играть, и спетая вокалистами, из которых никто не умеет петь. Но при этом она искренняя, идет от сердца, и затрагивает какие-то важные для людей темы. Такая песня есть везде – в балканских странах, в арабских странах, в США – кстати, там это называется кантри. Так что это общее явление, а не продвинуто-исключительное.
Самое смешное, что большинство так называемых «продвинутых» артистов считают себя хорошими музыкантами, не являясь таковыми ни по каким западным критериям. Среди них нет суперклавишников или супергитаристов. Петь в стране умеет только один Кипелов, который, кстати говоря, совершенно не новомодный. А все остальные – люди с плохо поставленными или вообще с не поставленными голосами. Поэтому к этому всему надо относиться с иронией.
Ведь за последние лет 10 ничего нового в жанре русского рока не появляется, а если и появляется, то это не русский рок в чистом виде. Единственная новая группа, которая появилась, так это «Анимация». А все остальное – это комбинированные жанры, такие как фолк-рок, хэви мэтал и т.д. Все идет к европейскому, к общепризнанному. Остались лишь немногие старые группы, такие как «ДДТ» или «Машина времени», но ведь жанр жив только тогда, когда появляется что-то новое.
- По-вашему, это явление обречено?
- Мне кажется, что наш рынок меняется – наряду с мелодией, подачей, песенной историей будут востребованы сложные музыкальные аранжировки. Публика «садового кольца», хипстеры ходили на концерты тех самых нишевых «продвинутых» групп. А сейчас я вижу, что они адаптируются, впитывают общую систему и их уже можно увидеть на концерте Баскова или Кипелова. То есть, эти люди уже оказываются в мэйнстриме, который есть в российском рынке. И это неизбежный процесс. Сначала русский рок стал модным, собирал стадионы, но потом, когда мода закончилась и аудитория отошла от рока, остались лишь те люди, которые его искренне любят.
БЛАТНЫЕ ПЕСНИ И ШАНСОН
- А почему у нас столь тотален шансон тогда?
- Потому что это единственный поджанр, который отвечает сразу всем массовым потребностям. Он искренне, в меру своей культурной самоидентификации рассказывает слушателю те истории, которые ему понятны и на том языке, который ему понятен. Там есть какие-никакие мелодии, там есть достаточно простая аранжировка.
Вообще большая доля современной российской эстрады выросла из блатной культуры, из так называемых разбойничьих песен, которые культивировались в России с 16-го по 19-й век. Затем они стали разветвляться в разные направления. Появились песни жиганов, появились песни одесских босяков… Оттуда же появился Марк Бернес. Дальше это все разделилось на бардовскую музыку и на официальную эстраду.
Затем этот уголовный бэкграунд стал немного изменяться в сторону лирической направленности. Изменились аранжировки, подача, что-то становится более модным, что-то менее модным. Сейчас, например, немодно петь так откровенно про «мента замочили» или «воткнул перо куда-нибудь». Сейчас из этого остались только страдальческие уголовные песни, которые до сих пор активно всеми исполняются.
- Откуда вышли все те артисты, что сегодня исполняют «шансон»?
- На заре карьеры многие пели в ресторанах, где больше платят за блатные песни. Михаил Круг так начинал, Григорий Лепс так начинал. Учитывая то, какое количество уголовников ходят в рестораны, естественно, что тебе каждый вечер заказывают или «Мурку», или «Владимирский централ». В советское время прорыв этой культуры на эстраду блокировали худсоветы. Когда их не стало, блатняк стали петь на сцене Кремлевского дворца.
Чтобы понять русский шансон, достаточно выехать из Москвы и погрузиться в провинциальную жизнь маленьких городков. Там, к примеру, мужчина работает на заводе. В его городе половина мужчин уже отсидело, а половина вот-вот туда попадет. Находясь в этой среде, ты воспринимаешь ее как само собой разумеющееся. Даже если ты сам не сидел, то сидел твой брат или родственники жены, и эта тематика становится тебе близкой. Какая жизнь, такая и музыка.
- А сами вы что слушаете?
- Все, кроме рэпа и шансона.
- Почему?
- Они мне неинтересны с музыкальной точки зрения. В целом у меня нет каких-то приоритетов. Есть разная музыка, подходящая к разным ситуациям, к разным настроениям, к разным запросам.
- А «низкие жанры» и «высокие жанры» в музыке существуют?
- Да, существуют. «Высокий жанр» воспринимается только человеком с высокой внутренней культурой, с определенным уровнем образования, в том числе, музыкального. Музыка, которая требует долгих лет учебы, чтобы уметь ее сыграть, это, как правило, «высокий жанр». А «низкий жанр» - это все остальное. Хотя мы знаем много академических музыкантов, которые по вечерам играют в клубах музыку «для всех».
РОССИЙСКИЙ МУЗЫКАЛЬНЫЙ РЫНОК
- Что из себя сегодня представляет российский музыкальный рынок?
- Его определяют, в первую очередь, цифры по продажам билетов, а во вторую очередь, цифры по продажам музыки. У нас нет ни тех, ни других, поскольку сфера по продажам билетов - вообще закрытая тема, а продажи физических носителей мизерны. А рейтинги пиратов никто не мерит вообще, хотя они занимают 99% рынка.
- Физические носители уходят в небытие?
- Эти сегменты останутся, но будут микроскопическими. Кто-то ведь любит слушать музыку на виниловом проигрывателе, кто-то хочет держать дома коробочку с дисками любимого музыканта. Более того, сейчас в Америке возрождается производство аудиокассет – они становятся такой вот ностальгической субкультурой потребления музыки. Ведь все равно музыка как подарок требует чего-то вещественного, завернутого в ленточку.
- А пиратство непобедимо?
- Полностью – нет. Если в Европе каждая десятая пачка сигарет является контрафактной, то что уж говорить о музыке? Сейчас усилия властей всего лишь направлены на то, чтобы как-то привести в нормальное соотношение доли пиратской и лицензионной продукции.
Причем от пиратов страдают как исполнители, так и звукозаписывающие студии. Довольно много компаний на Западе и в России разорились. Но их не особенно жалко – они нередко просто паразитировали на музыкантах. А вот музыкантов жалко, потому что есть много видов музыки, которые не поддаются концертному исполнению. А ведь именно концерты остаются главным источником заработка для исполнителя в условиях повсеместного пиратства. Такие жанры как электронная музыка, разные виды авангарда, скажем шумового, - просто невозможно воспроизвести в концертных условиях. Кроме того, есть очень много музыкантов, которые просто занимались тем, что записывали инструментальную или другую музыку в студийных условиях и жили за счет продажи дисков. Сейчас этот вид музыкальной деятельности, по сути, уходит в небытие. И мне очень жалко, потому что заменить это нечем.
СОЦИАЛЬНЫЕ ЛИФТЫ В МУЗЫКЕ
- Для начинающих музыкантов в России существуют социальные лифты?
- Полностью отсутствуют. Для того, чтобы музыканту стать известным и зарабатывать хоть какие-то деньги, есть лишь два варианта. Можно написать талантливую музыку, что, как известно, исключение из правил. В рок-музыке такое случилось с группой «Анимация» и «Люмен». В поп-музыке такая история была с той же Нюшей и с Ваенгой.
А вот у того же Стаса Михайлова была немного другая история. Если у Ваенги были деньги для покупки эфира для своих песен, то у Михайлова наоборот – сначала песни, а потом деньги. Он зарабатывал свои деньги лет семь, ездил по провинциям. Радиостанции не хотели крутить его песни, а заплатить деньги за ротацию у него не было. Но а потом, когда все сложилось, он купил эфиры и тут случился взрыв. Он появился на радио «Шансон» и все началось.
Такая же история была у Григория Лепса, который много лет пел по сочинским ресторанам, а потом лет десять мыкался по Москве. Он тоже зарабатывал деньги концертами - людям его песни нравились, но в эфир они не попадали. И только потом, когда он уже за счет концертов, потратив десятилетия, нашел свою аудиторию, его треки появились в эфире.
- Может ли начинающий музыкант без посредников с помощью лишь интернета сделать свои песни хитами?
- В принципе можно, но это не очень эффективно. Эффективнее другой путь, когда ты сам все записываешь, сам все выкладываешь в сеть, и если твоя аудитория, условно говоря, от 12 до 25 , то ты становишься известным. И потом уже на этом этапе можно подключать профессионалов, которые будут с тобой заниматься. Именно так случилось с теми же Петром Наличем или Иваном Дорном.
- А музыкальные конкурсы помогают получить известность начинающим артистам?
- Любые конкурсы помогают, но с одной оговоркой. Этой известностью, которую дает конкурс, нужно немедленно воспользоваться. К сожалению, большинство артистов этого совсем не понимают – это заметно по «Фабрике звезд». Те люди, которые стали сразу «ковать железо», стали работать с продюсерами, композиторами, концертными организациями - они и сейчас на плаву.
- Например?
- На плаву все те, кто удачно заключил договоры с продюсерами – начиная с группы «Фабрики», Виктории Дайнеко и дальше по списку. То есть те, кто сразу начал вкалывать, у них все получилось. А те, кто начал по тусовкам ходить, изображая из себя звезду, они быстро вылетели и никому не были интересны.
Ведь конкурс не приносит тебе ничего, кроме отличной площадки для старта. И после конкурса надо работать в 30-50 раз больше, чем до конкурса, потому что здесь как раз и начинается твоя работа как артиста, проверяется твоя работоспособность, твоя профпригодность. Не всякий хорошо поющий человек пригоден к профессии сольного артиста: он может годиться лишь на роль вокалиста в студии или бэк-вокалиста у какого-нибудь музыканта.
ПОЛИТИКА И МУЗЫКА
- Влияет ли политика на музыкальную индустрию?
- Музыканты зависят от политики в двух аспектах. В финансовом, поскольку подавляющая часть доходов успешных музыкантов – за счет корпоративных концертов, которые дают чиновники или большие компании. И если назвать губернатора дураком, то придется забыть о концертах и корпоративах в регионе. Найдется миллион способов тебя туда не пустить, как, например, это сейчас происходит с ДДТ. Поэтому у нас музыканты вынуждены дружить с властью и не делать резких заявлений. А если и делать, то только по каким-то точечным поводам, как, например, сделала Алла Пугачева по поводу Прохорова и Ходорковского, при этом не задевая всю политическую систему и отдельные персоналии во власти.
Ну а второе соображение заключается в том, что артист, когда он работает на публику, должен быть артистом для всех. Нельзя быть, например, артистом только для Болотной площади или только для Поклонной площади. Если, например, ты хвалишь власть, то условно говоря, ты отталкиваешь от себя ее противников. А когда ругаешь власть, то отталкиваешь от себя власть и тех, кто ее поддерживает. Надо об этом помнить. Хочешь быть артистом – уважай всю свою публику, у которой разные политические предпочтения.
КАКОЙ БУДЕТ МУЗЫКА
- Что изменится в музыке лет через 10?
- Боюсь, что скажу, что ничего. Кардинальных изменений я не предвижу. Но я их вообще не вижу в истории российской музыки - меняются только какие-то нюансы. Появились компьютеры, стали делать электронные аранжировки, исчезли худсоветы, стало больше матерной лексики и блатной. Эта ситуация очень консервативная.
- Так обстоит дело только в России?
- Нет, так везде. Вкусы широкой публики очень консервативны. Почему, скажем, R’n’b появился в Америке и завоевал популярность? Просто в США каждый человек без исключения – будь он белый или афроамериканец - слушает спиричуэлс, блюзы и ходит в христианские церкви. Из этого фундамента и появился R’n’b. Потому что все эти смещенные акценты в музыке – родом из спиричуэлса.
А у нас в России смещенных акцентов никогда не было. Почему собственно наших блюзменов никто не видел и не слышал. И это модное явление было в тренде только какое-то время. Сейчас оно спустилось на клубный уровень, а на эстраде те же Лазарев и Билан уходят в сторону современного европопа. Поэтому в том, что происходит сейчас на эстраде ничего нового нет.
И может быть это и нормально. Во все времена удел авангардистов – идти вперед, работать для маленькой публики. А удел мэйнстрима - что-то впитывать, но оставаться при этом явлением «для всех». Я думаю, что даже спустя десять лет мы все так же будем слушать Баскова и Киркорова.
Комменты