Раньше, как признавалась Алена Свиридова, ей действительно очень нравилось изображать из себя дурочку. Она замечала, что мужчины подчас не склонны воспринимать ее как умную женщину, и она была не против этого. Иногда говорила, что быть дурочкой на самом деле очень приятное времяпрепровождение. Не нужно нести ответственность ни за слова, ни за поступки. И что это ее весьма радует.

Раньше, как признавалась Алена Свиридова, ей действительно очень нравилось изображать из себя дурочку.

Теперь Алена совсем другая. И сама признается в этом.

— Как собираетесь праздновать день рождения в этом году?

— В своем родном городе Керчи, что в Крыму? - рассказывает Алена "МК". - Там сейчас находится мой сын Гриша, туда же приедут мои друзья. Будем праздновать в моем старом доме, в котором я когда-то родилась. Что-то меня потянуло к истокам. Я считаю, что так отметить этот день будет правильнее.

— А старший сын будет присутствовать?

— К сожалению, он не сможет приехать в этом году.

— Вы переживали, что он просиживает сутки напролет перед компьютером. Это прошло?

— Нет — Вася пишет компьютерные программы. Так что это стало его профессией. Работает в Канаде. Он — компьютерный маньяк.

— Не боялись, когда были беременны Гришей, что можете выпасть из обоймы?

— Нет. Если ты пишешь хорошие песни, ты никуда не выпадешь. Если ты их не пишешь, тогда это произойдет, несмотря на то, беременная ты или нет. Джорджа Майкла не было слышно пять или шесть лет. Но с выпуском его нового альбома все поняли — он такая же мегастар, как и раньше.

Мы иногда придаем себе слишком много значения. Себе и происходящим вокруг событиям. Да, я эти три с половиной года, пока занималась сыном, не уделяла музыке столько внимания, сколько раньше. Но я была так счастлива, полностью растворившись в ребенке. Я поняла: женщины, которые выбирают карьеру, просто себя кастрируют. Жизнь — вещь многообразная. В ней есть очень важные вещи, которыми нельзя бросаться.

— Вы, воспитывая второго сына, учли ошибки при воспитании первого?

— Судя по Василию, особых ошибок в воспитании не было. Просто в Москву я приехала одна. Он остался с моими папой и мамой в Минске. Тогда мне его сильно не хватало. Но то, что он воспитывался первое время у родителей, было оптимальным решением. Я мыкалась в Москве по съемным квартирам. По-другому было бы хуже. Когда у меня появилось свое жилье, все устаканилось, я перевезла его к себе. Это не то чтобы ошибки. Я тогда была вся в реализации своих творческих амбиций. Теперь мне очень многое дает общение с Гришей. Он такой позитивный! Главное, ребенка нужно любить, где бы он ни находился. Он воспитывается на личном примере родителя: как ты себя ведешь, что ты говоришь. Он просто тебя повторяет, копирует. А если ты говоришь одно, а делаешь другое, это очень скоро проявится.

Сейчас мы его на лето отправили к бабушке. Сначала я с ним была, потом его отец (Дмитрий Мирошниченко. — Прим. авт.). Ему хорошо в Крыму, на море. Правда, я тяжело переживаю разлуку. Как-то увидела на улице женщину, которая вела маленького мальчика, так даже расплакалась.

— Какие у него увлечения?

— Он очень любит читать. Правда, пока ему читает няня. Они уже прочли, наверное, всю детскую литературу.

Еще он любит декламировать. И делает это очень артистично. Сначала ломается, но затем соглашается. А мы ухахатываемся. Любит играть на музыкальных инструментах. Постоянно просится в студию. Сядет за какой-нибудь инструмент и “колбасит”. Для музыкального развития я ему ставлю красивую классическую музыку в исполнении моего близкого друга-пианиста.

— Как выбирали сыновьям имена?

— Когда родился Вася, это имя было очень непопулярным. Но я решила назвать его так в честь своего деда, который погиб на войне. Ему очень это имя подходило. Его в детстве все звали Васильком. А вот Грише я долго не могла дать имя. А потом само пришло. Мне очень нравится “Тихий Дон”. И образ Григория был у меня, наверное, в подкорке. Такой казак лихой! Гриша таким и получился.

— Если вспомнить, то и у вас имя было тоже необычное для своего времени...

— Да, я много натерпелась с ним. Мне говорили, что такого имени не существует. Я уставала объяснять, что оно записано у меня во всех документах. Это имя я получила благодаря моему другому дедушке. Он убедил работницу загса, которая хотела записать меня Еленой, что Алена к греческим корням не имеет никакого отношения. Ведь это имя в русских сказках упоминается.

— Как в школе называли?

— И Алена, и Лена, как кому больше нравилось. Некоторые до сих пор зовут Лехой.

— Был случай, когда вас с ребенком ссадили с поезда...

— Этот ужас произошел, как мне сейчас кажется, из-за комплекса Наполеона у пограничника, который зашел ко мне в вагон. Маленький, метр с кепкой, злобный человек. Он решил отыграться на женщинах и детях. И все из-за каких-то формальностей. В Украину ты можешь въезжать по двум паспортам: российскому и заграничному. Я не усмотрела в этом разницы, ребенок ведь записан и в заграничном, и в российском. Заграничный я не взяла, а с российским нужно было свидетельство о рождении Гриши. Чушь собачья.

Как потом выяснилось, российские таможенники высаживают таких же, как Алена Свиридова, несчастных с детьми каждую ночь. Как рассказала Алена, пограничники с большой гордостью рассказывали, что до нее высадили целый детский дом. Хорошо, что певицу с ребенком на руках подобрал начальник вокзала. Это произошло потому, что Свиридова громко боролась за свои права. Вот начальник вокзала и “вышел в народ”.

— И чем все это закончилось?

— Я хотела развить тему, но потом, когда уже отдохнула, поняла: ворошить это дерьмо я не буду. Удовольствия мне это не принесет. Ну объявят тому идиоту выговор. Пусть это будет на его совести. Конечно, я была возмущена. Эта история стоила мне двух лет жизни, реально! Я с той поры не езжу на поездах. У меня настолько сильная травма, что теперь я ненавижу железные дороги, хотя раньше их очень любила.

— Вы начали заниматься музыкой с 6 лет. Почему в зрелом возрасте у вас появилось желание стать драматической актрисой?

— Мне всегда хотелось стать артисткой. Правда, слово “артистка” носит в русском языке несколько негативный характер, а слово “артист” несет в себе нечто глобальное. Вот я и хотела быть артистом в глобальном смысле: играть, петь, танцевать, писать, сочинять. Мне нужны были сцена и публика. А в какой ипостаси это будет происходить, тогда мне это было еще непонятно.

— Почему решили ехать поступать именно в Школу-студию МХАТ?

— За компанию. Мои друзья поехали туда поступать.

— Что в итоге не сложилось?

— Я сама не совсем понимала, что мне нужно. Да и вид у меня был брутальный, скажем так. У меня была совершенно короткая стрижка под мальчика, я — вся в черном. Декламировала перед комиссией что-то мрачное. Мне тогда казалось, что очень утонченно иметь мрачный взгляд на мир. Теперь я понимаю, что это свойственно юному возрасту. Видимо, комиссии не понравилось, что я была сильно мрачная. (Смеется.)

— Зато после неудавшегося поступления в столице вы поступили на службу в Минский драмтеатр им. Горького. Эта работа вам что-то дала для музыкальной карьеры?

— Это был переломный этап. Когда туда приняли меня, человека, не имеющего актерского образования, я поняла, что ничего невозможного на свете не существует.

Один приятель Алены сказал ей, что в театре проходит прослушивание. И поскольку, как вспоминает Свиридова, делать ей было в тот момент нечего, она решила туда сходить. На прослушивании просто валяла дурака. Не зажималась, с радостью выполняла все их задания. И когда люди из приемной комиссии сказали, что берут ее в штат, ей захотелось упасть на спину, хохотать и дрыгать ногами — настолько это предложение казалось нереальным и несерьезным.

— Существуют вещи, которые по определению не могут произойти. И когда ты понимаешь, что они существуют, тогда перестаешь бояться ставить перед собой задачи, которые кажутся неразрешимыми на первый взгляд. Это главное достижение моей работы в Драматическом театре.

— А сейчас поступают предложения от столичных театральных режиссеров?

— Я отработала в “Школе современной пьесы” у Райхельгауза два сезона. Наигралась. (Смеется.) Пока достаточно. Я уже попробовала себя в разных ответвлениях профессии артиста. Я даже в телевизионном фильме снялась. Попробовала посмотреть на производство изнутри. Наверное, сейчас бы я снялась в кино (немного помолчав)… в хорошем кино. Театр занимает слишком много времени. Становится тяжело совмещать его с основной работой.

— А как же писательство?

— Писательство не мешает. Писать можно в любом месте в любое время. Сейчас я научилась мгновенно абстрагироваться. А сначала я декларировала, что никто не должен мешать писателю, пыталась уединиться.

Очень злилась, когда мне мешали. Но когда сроки стали поджимать, времени не оставалось, я поняла, что после завтрака возьму за обеденный стол компьютер, и все мне будет нипочем. Начинаю писать, рядом бегает ребенок, звонит телефон, происходит бурная домашняя жизнь, а я отключаюсь, нахожусь в каком-то скафандре.

Получайте музыкальные новости первыми в Telegram!

Ко мне обращаются, а я не слышу. Меня нужно потрогать. Только тогда я возвращаюсь в реальность: “А? Что?”

— Когда появилось желание доверить свои мысли бумаге?

— Я вообще люблю слово. Это хороший материал. У меня сильно развито образное мышление. Я сначала представляю себе образ, а потом с удовольствием его описываю. Так и песни пишу. У меня сначала перед глазами картинка, как в кино, потом я описываю, что в этом кино происходит. А начала писать я в самолете. У меня не было с собой книжки, чтобы почитать. Были только тетрадка и ручка. Тогда я стала писать. И так увлеклась, что, пока летела, строчила как из пулемета. Сначала я решила написать статью в журнал по поводу образования в Лондоне. Но так размахнулась, что когда приехала домой и прочитала, то выяснилось — пару слов по серьезной тематике образования можно взять, но гораздо интереснее куски художественные. А они не влезали в рамки поставленной задачи. И я продолжила. В результате у меня получился рассказ “Лондон, Фрейд и герцог Мальборо”.

— Вы как-то признались, что можете писать книги по мужской психологии. Но до сих пор этого труда нет на прилавках.

— Я пока ее не написала. Но все впереди. А я сейчас вплотную занимаюсь музыкой. Мне нужно хорошо закончить одно дело и тогда начать другое. В принципе когда я писала книжку, то больше ничего не делала. Я только ездила на гастроли. Музыка была у меня тогда в падчерицах. А этим летом меня пробило. Причем как-то так колоссально. И муза была настолько мощная, что я за две недели с нуля полностью написала альбом.

Помню, я сидела ночью в студии. Придумала какую-то невероятную песню — и как пошло! Я решила не думать ни о каких форматах, ни о каких программных директорах, в общем, не думать об этом ужасе. И я сделала так, как чувствовала. И мне было наплевать — возьмут песню на радио или нет. Я была свободным человеком, которому не нужно думать о коммерческой составляющей. Это был бешеный кайф. Но когда я произвела альбом, выяснилось, что он в принципе может стать коммерческим. На мой взгляд, это будет новое слово в музыке.

— А название уже есть?

— Скорее всего “Сирена, или Десять историй, рассказанных на рассвете”. Выйдет альбом осенью.

— Чем было вызвано желание открыть свою страничку в “Живом журнале”?

— Меня туда, если честно, сосватали. Мне стали звонить люди оттуда и просить открыть свою страничку. Я втянулась и поняла, что на сайте не совсем так получилось бы. ЖЖ действительно бесцензурный, там ты свободен. Мне нравится такая система общения. Я чувствую связь с народом. Я в журнале могу быть абсолютно сама собой. Даже в интервью, которые я даю, мою прямую речь иногда закуют в такие рамки, что смысл тот же, а слова все не твои. Понимаешь, это не ты. А тут я выступаю от себя, под своим именем. Я даже ник себе никакой не брала.

— Много времени в Интернете не боитесь проводить? Говорят, затягивает.

— Затягивает, конечно. Но я этим мало занимаюсь. Взяла один пост за два месяца. Это не самая здоровая форма проведения досуга — сидеть, скрючившись перед монитором.

— Вы как-то согласились со словами Софи Лорен, которая сказала, что женщины могут прекрасно манипулировать мужчинами. Нужно только изображать дурочку. Вы и сегодня разделяете это мнение?

— Для этого надо быть очень умной и сдержанной женщиной, чтобы изображать из себя дурочку с мужчиной. Я могу играть на публике, когда мне объясняют правила игры. Но с любимым человеком играть-то не хочется.

Хочется быть самой собой. В детстве я дружила с мальчиками, особенно со старшими. И все время с ними конкурировала. И это продолжается до сих пор. Но только сейчас я поняла, что это показывать как раз не надо.

Не нужно заставлять мужчину с тобой соревноваться. Он сразу начинает волноваться и утверждаться.

— Ставки на мужчин никогда не делали?

— Нет. Это как-то не про меня.

— А Макаревич?

— С Макаревичем у нас были и остаются очень хорошие отношения. Чего мне делать на него ставку, объясните?

— А ему на вас? Я знаю, что вы замечательный парикмахер. И слышал, что Макаревич пользовался вашими услугами…

— Сейчас стригу только Гришу и маму. Перед поездкой в Керчь меня просили взять ножницы.

— А Макаревич отказался от ваших услуг?

— Мы не так часто видимся, чтобы оказывать ему такие услуги. Ха-ха-ха!

— Вы говорили, что Москва не то место, где можно найти друзей. Они у вас появились?

— Подтверждается все-таки пословица, что друзья познаются в беде. Могу сказать, что у меня был не очень простой период в жизни. И я очень благодарна друзьям за поддержку, реально.

— Вы никогда не делали из своей личной жизни пиара. Будь то рождение сына, выход замуж, теперешняя ситуация с расставанием. Это жизненное кредо?

— Это жизненное кредо. То, что мой развод стал достоянием публики, — это не моя вина. Это на совести моего мужа. Я от него этого не ожидала. И это меня очень сильно травмировало.

— А для чего это ему было нужно?

— Я не знаю. По дурости это сделано или по какому-то умыслу.

— Какие у вас сейчас с ним отношения?

— После этого нет никаких. Во всяком случае, я не готова сейчас с ним общаться.

— А как же ребенок?

— С ребенком он будет видеться. Я для этого ему совершенно не нужна.

— Вы этому не препятствуете?

— Это было бы глупо.

— Развод будет через суд?

— Нет, во-первых, суда не будет, мы и не женаты официально. Во-вторых, расставание, для которого имелись объективные причины, произошло в конце мая. Пена поднялась уже позже.

— О причинах вы говорить не хотите?

— Я и не буду никогда об этом говорить. Я не говорю ничего плохого в адрес Дмитрия, я была счастлива достаточно долгое время и благодарна ему за это.

— Были разговоры о том, что вы лесбиянка, что вы сделали себе грудь, что еще о себе такого необычного слышали?

— Ха-ха-ха! Я даже не знаю. А что еще можно, интересно, сказать? Что я мутант или транссексуал? Я на самом деле мужчина, переделанный в женщину. (Смеется.) Но рождение ребенка опровергло эту чудесную теорию.

— Вы как-то признались, что чувствуете себя президентом. Это чувство с вами до сих пор?

— Да нет! Это было в миллениум. Я работала, когда куранты пробили двенадцать. И вот я выхожу в красивом золотом платье и объявляю, что наступила новая эра. Тогда я чувствовала себя президентом. Наступление новой эры — это круто!