Это уже второй фестиваль под эгидой неутомимого Юрия Башмета в Хабаровске, и на этот раз программа более чем представительна - помимо «Солистов Москвы», выступают Татьяна Самуил (Бельгия), Массимо Мерчелли (Италия), Умберто Клеричи (Италия), Ксения Башмет и Дальневосточный академический симфонический оркестр. Мероприятия фестиваля растянулись на 6 дней, один из которых впервые состоится в Комсомольске-на-Амуре, а один целиком и полностью будет посвящен детям. Именно с Хабаровска стартует общероссийский отбор в юношеский симфонический оркестр, который Юрий Башмет создает в этом году. А начался фестиваль с пресс-конференции, на которой Юрий Башмет живо отвечал на самые неожиданные вопросы.

Юрий Башмет

- Чем для вас интересен фестиваль в Хабаровске?

- Я всегда получаю наслаждение, когда идея воплощается. Поговорили о том, что хорошо бы, а вдруг выясняется, что это нужно не только нам, артистам, но и местным руководителям. Похоже, фестиваль становится традиционным. Программа расширяется – например, мы поедем в Комсомольск-на-Амуре. В Москве процветает альтистка Ира Сопова, она – оттуда. Ира получила на моем конкурсе премию, играет не только на альте, но и на viola de amor. Она уже и преподает младшим студентам. Кстати, меня сегодня спросили, был ли я в Комсомольске, я почему-то сказал, что был, а потом подумал, что кажется нет. Наверное, потому что с Ирой часто общаюсь.

- Чем вызван выбор программы фестиваля?

- Некоторые произведения прозвучат впервые – Соллима, Канчели (я недавно начал его играть, сыграл пока только «На Эльбе», в Болгарии и в Москве на «Декабрьских вечерах»), Такаши Йошиматсу. Будут иностранные исполнители, которые ни разу не были в Хабаровске.

Отдельно хочу сказать про Берлиоза. По «Гарольду в Италии» у меня возникли свежие соображения. Берлиоз начал сочинять его для Паганини, потом увидев ноты первой части, тот сказал, что недостаточно виртуозно, деньги плачу, но играть не буду. И с каждой частью произведения роль солирующего альта уменьшается. В конце – буквально две фразы. А Паганини был увлечен тогда альтом, и у него было один альт работы Страдивари. Когда Паганини умер, в комнате лежало 14 скрипок и 1 альт, именно Страдивари.

У меня давным-давно была идея собрать в один вечер личные инструменты Паганини, чтобы они прозвучали воедино. Паганини написал несколько квартетов с солирующей партией альта, поскольку сам играл на альте, и там соло альта значительно преобладает над соло двух скрипок и виолончели. Человек из Генуи, с которым я договаривался собрать инструменты, ушел из жизни. Стояла задача собрать скрипки, альт, гитару и мандолину Паганини. Гитару нашли в музее в Париже, они не дают ее ни за какие коврижки. Скрипка, принадлежавшая Паганини, есть в частной коллекции в Москве, мы уговорили владельца дать на один вечер нам. Мандолина отпала, потому что находится уже в неработоспособном состоянии. Альт - в Японии у «Токио квартет». Один фонд приобрел две скрипки, альт и виолончель Страдивари, и «Токио квартет» играет только на них. Первой скрипкой там, кстати, одно время работал Миша Капельман. Его там прозвали Мишка Япончик… Альт Страдивари удалось привезти, потому что мы пригласили «Токио Квартет» на «Декабрьские вечера», а на следующий день был мой концерт. Для того, чтобы японец на следующий день не улетел, ему устроили мастер-класс в консерватории, и он дает его мне. Небрежно так бросает футляр на стол. Я начал репетировать, а играть на нем очень трудно. Никак не получается у меня с ним дружба, говорю себе: «Бедный Никола!» И вдруг во время концерта одна нота зазвучала гениально. Пытаюсь повторить, - не получается! В этот вечер я понял, что сам экземпляр альта был неудачный. И Паганини потом отвернулся от него. Тогда я и понял секрет невероятной популярности скрипки, которую так поднял Паганини. А ведь он мог много сыграть на альте, написать 24 каприса для альта… Но подвел неудачный экземпляр альта! Вечером мне потом японец говорит – у меня такой чудесный альт есть, а я обязан по контракту на этом «Паганини» играть.

Тогда я и понял секрет невероятной популярности скрипки

- С Гарольдом наверняка были связаны какие-то истории?

- У меня были. Знаете, Рихтер любил приходить на концерт уже в смокинге, проходил мимо артистической, сбрасывал пальто, и шел прямиком на сцену. А у меня был концерт в Италии с «Гарольдом в Италии», и мои концертные костюмы не успели подвезти. Я одет в джинсы-стрейч и рубашку с коротким рукавом. А концерт должны транслировать по итальянскому радио. «Маэстро, пора одеваться». Остается 5 минут до трансляции. Остается 1 минута. Думаю, так и буду играть. Влетает человек, дает мне фрак. Одеваю, выдергиваю пояс из джинсов. Выхожу – и понимаю, что в джинсах полные карманы мелочи, тяжелый кошелек, а ремня нет. Идет вступление, я джинсы поддерживаю… В результате я проиграл в позе на полусогнутых! И это было наше лучшее исполнение! Пресса была восторженной. Написали, что Гарольд по горам ходил, ему в джинсах удобнее было…

- Как вам Дальневосточный академический симфонический оркестр?

- Должен сказать, что Дальневосточный симфонический оркестр играет очень крепко, я сегодня порепетировал с ним. Дисциплированный оркестр. Если придут лучшие времена, и будет зарплата повыше раза в три, и инструменты получше раз в десять… Но все к лучшему.

Все к лучшему

- Расскажите про новое произведение Гии Канчели Chiaroscuro, которое вы будете исполнять на фестивале.

- Мы несколько лет не виделись с Гией. Когда было обострение с Грузией, происходило всякое. Нина Ананиашвили была вынуждена уехать в Грузию только потому, что ее муж - министр МВД в Грузии. Но мы были выше обид, но контакты нарушились. «Стикса» Канчели я играл регулярно, раз в год точно.

Мы увиделись с Гией в Голландии, где я играл его «Литургию». Он поставил мне запись Chiaroscuro, дал партитуру – она написана для исполнителя, который может играть и на альте и на скрипке, меняя инструменты во время исполнения. Но, знаете, я всем этим «наелся» давно. Я попросил его сделать версию только для альта. «На Эльбе» я это попробовал исполнить впервые.

Новое в его языке – сильно удлиненные фразы. Ведь обычно Канчели дает намеки, предпочитает полутона, давая простор фантазии слушателя. А здесь – мощная фразировка, литавры от пианиссимо до фортиссимо, полновесные темы. Сильное, глубокое, красивое произведение.

- Вы не устаете от фестивалей, у вас ведь их двенадцать!

- Мне кажется важным играть в России, ездить по всем регионам нашей большой страны. Кстати, прямо перед выездом сюда в Москве меня отговаривали. Дескать, мы сделаем в десять раз лучше фестиваль во Владивостоке, езжай туда. Не в Хабаровск, а во Владивосток. Лишь бы я не летел в Хабаровск. Я отказался.

Получайте музыкальные новости первыми в Telegram!

- Расскажите о создании Всероссийского юношеского симфонического оркестра. Зачем вы стимулируете талантливых детей переезжать в Москву? И так все уезжают!

- Во время фестиваля пройдет самое первое прослушивание в новый юношеский симфонический оркестр, надеюсь, это останется навсегда строкой в истории фестиваля.

В мире уже существуют такие оркестры. Какие-то быстро умирают, какие-то выживают. Мы надеемся, что оркестр будет жить. Пройдут восемь отборов детей по всем федеральным округам, потом московский отбор, где из 120 кандидатов останется 70. Детей не будем забирать в Москву, они останутся на местах.

Надеемся привлечь внимание властей к музыке, к детским музыкальным школам. Во многих регионах очень скверно обстоят дела с детскими музыкальными школами. Ко мне пишут письма о том, что школы расформировывают, закрывают…

Я сам долго боролся за то, чтобы альт признали сольным инструментом. Это было очень трудно! Есть номер приказа министерства культуры, где так и написано: считать альт солирующим инструментом. Это была победа.

Руководителем оркестра буду я. А осенью пройдут первые концерты оркестра в Москве и в ноябре в Сочи, в рамках Музыкальной Олимпиады.

Руководителем оркестра буду я

- Испытывают ли ностальгию наши музыканты, уехавшие за границу?

- Я чувствую себя больше, чем исполнителем, когда езжу по России. Мы ведь никуда не уезжали. Значит, не теряли то, что в подкорке – какую-то особую ценность жизни. Те, кто уехал, даже с потрясающей карьерой на Западе – они бесконечно жалеют о чем-то. Кто-то возвращается, кто-то подумывает о возвращении. Ностальгия свойственна нам, гораздо больше, чем у француза, проживающего в Италии, или у немца, живущего во Франции. Российский человек свой дом забыть не может. Даже Ростропович страдал. Где еще такое такое встретишь – выхожу на сцену, и мне девочка преподносит свое вышивание, - а до этого за месяц до концерта она специально записалась в кружок по вышиванию, чтобы своими руками сделать мне подарок. Где еще такое? Ездишь по России, и чувствуешь общность, родину.

- Какую кухню вы предпочитаете?

- Я люблю местную кухню. Во Франции или в Италии не хочется пить водку, только вино. Причем в Италии – итальянское вино, а не французское, хотя оно тоже очень хорошее. В Японии беру только японскую еду.

Я люблю местную кухню

- На лице музыканта должны быть эмоции?

- Должна быть гармония. Кто-то пританцовывает, и это нормально. А кого-то за это сильно ругают. Как начали плясать со скрипкой лет десять назад… Или архи-сексуальная пианистка, которая такое вытворяет за инструментом… C другой стороны, в советские времена Наталию Гутман обвинили, что она играет как статуя: «Разве у камня может быть душа?» - это было просто по-хамски.

- У вас все в порядке с инструментом?

- Я прилетел из Москвы, где дирижировал в зале Барвиха Вилладж с Костей Хабенским. Я открыл альт, и понял, почему с недавних пор начал посвистывать альт – на смычке сбилась лента волоса. Я оставил его мастеру Кочергину в Москве. И к концерту мне его не привезли. У меня есть два запасных смычка. Но вот что интересно – я играю смычком, который я купил когда-то за 12 восточно-германских марок в обычном магазине в ГДР. Мастер мне говорит: «У нас даже лошадей такой тростью не погоняют! Не верю, что ты играешь таким смычком!»

А мой запасной смычок стоит сегодня 70 тысяч евро, но играть я на нем не люблю. Привык к моему самому первому смычку, на котором я вообще начал играть на альте.