- Андрей, у вас не было предложений от политиков войти в их команду?

– Еще сколько! Впервые это случилось после «Евровидения». Был такой пик популярности! Мы даже всерьез хотели создать партию Верки Сердючки, как я сказал, «чтобы брать взятки и раздавать их детям». Но в последний момент я от всего отказался, потому что начались какие-то терки. Мне начали предлагать сумасшедшие деньги за то, чтобы я посидел с определенными людьми, и я сказал себе: Андрюша, стоп!

– А кто из политиков вам симпатичен?

– Я симпатизирую им как людям, а не их курсу. Я не понимаю, что сейчас говорит наш президент. Бывает, я специально слушаю, чтобы понять, но не могу. Я, наверное, тупой? Много красивых фраз, но нет сути. Мне очень импонирует Кучма. Он такой живой. Мне очень нравится Путин. Когда он отвечает на вопросы, я смотрю, как на шоу. Спрашивают – я даже вопроса не понял! – а он помнит и цифры, и как это было, и что, и куда – высший пилотаж! Еще мне Горбачев очень нравится.

– Скажите, в шоу-бизнесе существует монополизм?

– Есть какая-то клановость. Группировки. Но вражды нет. Вот Олег Скрипка говорит всем, что ему не дают петь украинские песни. Ну кто не дает? Пусть поет, возрождает. Что, его за руки кто-то держит? Пой! Просто это должно быть хоть как-то интересно. Ну, давайте сейчас будем возрождать украинские возы! Зачем нам ездить на «мерседесах»? Давайте на возах!

Андрей Данилко

Жалею, что у меня нет образования

– Насколько вы свободный человек?

– Относительно. Я ведь не свободен от пробок на дорогах. Я не уверен, что человек, который делает мне аранжировки, сделает это качественно. Лампочки перегорают, надо их менять... Нормальная жизнь...

– А что, вы сами лампочки вкручиваете?

– Водитель вкручивает. Я сам себе могу приготовить. Хотя у меня есть женщина, которая приходит и убирает через день. Я люблю, чтобы у меня в доме был порядок. Но за пять минут делаю такой бардак!

– А чего вам не хватает для полного счастья?

– Вся эта популярность рано началась и не дала мне возможности нормально выучиться в институте. Я жалею, что у меня нет театрального или режиссерского образования. Чтобы снять фильм, нужно слепить один кадр с другим, зная формулы. А я их не знаю. Я могу докопаться, но это будет очень долго. На лекции я ходить не могу. Ко мне отношение будет предвзятое или завышенное. Тем более, я еще очень стеснительный. А на меня там все будут показывать пальцем.

– Почему у вас не складывается с личной жизнью?

– Я не понимаю, как это происходит. Не понимаю, как люди могут знакомиться в Интернете. Мне вот негде знакомиться. Вокруг меня – одни коллеги. А как с ними?.. На дни рождения я тоже давно не ходил. В основном, попадаю в какие-то новые компании, куда тебя вперли, ты приперся и об этом жалеешь... А потом выпил – и уже вроде ничего, все уже успокоились. Перестали тебя фотографировать на телефон, чтобы потом показать совместные фото маме, папе, дяде или любовнику...

– Нет такого ощущения, что образ Сердючки уже надоел?

– Нет. Сердючка же развивается. Она стала моднее, лучше запела. Она самобытна, никто до нее не надевал звезду на голову. Это – самая лучшая шапка, которую я придумал. Не роза – это все ерунда... Я до сих пор не могу понять, как людям могло нравиться «СВ-шоу». Не было диалогов, ужасные костюмы... Но прелесть была в том, что раньше такого не было. И на тот момент это тоже было самобытно. И всем понятно: сидят люди в вагоне, зашла проводница, поговорили ни о чем и легли спать. Я там ужасен, но это уже другой вопрос. Мне вот все говорят: какие у тебя грустные глаза! Боже, какие грустные глаза? Я не выспался, поэтому у меня грустные глаза.

Вы мне – не завуч, а я не в школе учусь

– Помню, вы говорили, что каждый человек хотя бы раз в год должен обследоваться. Происходит ли это на практике?

Получайте музыкальные новости первыми в Telegram!

– Другим советовать очень легко. Это про меня. Я могу сказать: ребята, следите за своим здоровьем, а самому придерживаться этого очень сложно. Я когда-то в детстве хотел быть врачом, поэтому никогда их не боялся. Мне хотелось быть хирургом, разрезать. У меня не вызывала отвращения кровь или трупы. Мы делали уколы куклам. А куклу нужно раздеть. Хотя, что ты там можешь увидеть, там же ничего нет? Детство было с каким-то сексуальным уклоном. Чего не скажешь про юность... (Смеется.)

– Не кажется, что с возрастом сложнее найти свою вторую половину?

– Не кажется. Ты просто не хочешь искать. Одна любовь в 18 лет – ты умираешь, можешь с девятого этажа выброситься. А в 25 лет и в 30 – совершенно другая, разная любовь. Она не менее сильная. Но ты как-то спокойнее к этому относишься. По-другому выстраиваешь отношения. Понимаешь, что чего-то лучше не делать, где-то стоит промолчать – и завтра все будет хорошо.

– Образ женщины, которую ты можешь полюбить, изменился?

– У меня никогда не было никакого образа. Все отношения, которые были у меня, их было не так много, завязывались на дружбе и симпатии. Мне все равно, в джинсах она или в юбке. Абсолютно все равно.

– А как быстро вы можете перейти к близким отношениям?

– Сделать глупость можно и через 15 минут, по пьянке. А потом бывает, что эта глупость, как ты думал, приводит к дружбе. До меня, слава богу, рано дошло, что не нужно слушать мнения общественного унитаза. Меня абсолютно не интересует чье-то мнение: как я одеваюсь, хорошо ли я делаю, или плохо. Вы мне – не завуч, а я не в школе учусь.

Карцев и Арканов – как две бабушки

– Но все-таки есть авторитеты, к которым вы прислушиваетесь?

– Конечно, мне интересно мнение людей, которые мне нравятся. Мне не интересно мнение, например, Романа Карцева. Он мне нравится как артист. Но я его как человека воспринимать не могу. Он в одной передаче долго рассказывал, какой я ужасный, какая я – махровая самодеятельность. Да, может быть, я – самодеятельность. Правильно, сам делаю. И Арканов – туда же. Как две бабушки. Сели на лавочке и сплетничают: «Вот девочки, вышли в коротких юбках. Проститутки!» А они сами мечтают так пройтись, но уже не могут. Я понимаю, почему они так говорят. Ведь то, что они сейчас делают, никому по большому счету не нужно. Они эксплуатируют наработки, которые были у них еще в далекие времена. Дай бог им здоровья. Я на них не гоню. Но есть один показатель: успех и неуспех. Собери, пожалуйста, дворец спорта. Вот тогда молодец! А ходить бурчать на всех, какие все плохие...

– Когда вы смотрите на женщину, на что в первую очередь обращаете внимание?

– Конечно, сначала идет общая оценка. Вот мужики сидят и говорят: «Вон, пошла такая». Или фраза: «Вот все дети, как дети, а мое...» Мне очень смешны такие разговоры. И вот почему я не люблю свадьбы! Они все там играют! Начиная от мамы, которая плачет. Чего ты плачешь? Наконец-то хоть кто-то твою каракатицу взял! Папа обязательно напьется, потому что дочку отдал. Какой-то очень забавный театр...

Маму представили алкоголичкой

– А русские свадьбы от украинских сильно отличаются?

– Не очень. Так же все пьют. Один и тот же репертуар поют. Когда уже совсем пьяные, включают Сердючку. И давай танцевать. Говорят, что это попсня, это плохо! Но я никогда не видел, чтобы на свадьбах танцевали под... Штрауса.

– А что за история с вашей мамой, которую засняли папарацци?

– Они написали, что у меня мама чуть ли не в халупе живет, сфотографировав нашу дачу. И маму в тапках. Она, конечно, выглядела там, как какая-то алкоголичка... Ну, а в чем люди сапают (по-украински «тяпают». – Прим. ред.) на даче?

– С кем Андрей Данилко может поделиться сокровенным? Считается, что мужчина должен построить дом, посадить дерево, родить сына... Вы еще не думаете о детях?

– У меня нет сокровенного, чтобы им делиться. Дом я не построил. У меня есть квартира. Как можно говорить, что я хочу, чтобы у меня появились дети? Это должно как-то само сложиться. Каждому дается своя судьба. Говорят, что мужчина может подарить новую жизнь и в 40, и в 60 лет. А до 60 у меня еще есть время.