Сначала прозвучало практически эталонное исполнение симфонической сюиты «Шахерезада» Николая Римского-Корсакова. Даже если предположить, что оно приурочено к 180-летию великого композитора (о чем не заявлено), - это было одно из самых впечатляющих исполнений этой русской ориентальной романтики на моей памяти. Курентзис будто даже и не дирижировал оркестром, он скорее экспрессивно показывал им настроение музыки. Тончайшие переходы, и снова всплески нервических энергий. Забавно было видеть, что он даже промахивался рукой в направлении оркестровых групп, которые должны вступать, но это все равно безупречно работало. Причем в обе стороны, - и оркестру, и собравшимся в Зимнем театре Сочи многочисленным зрителям.

Теодор Курентзис

Разумеется, в «Шахерезаде» исключительно важная роль возложена на первую скрипку. Именно она зачинает волшебной опьяняющей красоты мелодию, которую подхватывает оркестр, и затем каждая из четырех частей сюиты завершается ее нежнейшей каденцией, иногда на уровне порога человеческого слуха. И эта «Шахерезада» хороша благодаря тому, что у Курентзиса есть такая первая скрипка! Ольга Волкова, тонко чувствующая посылы Курентзиса, ведущая за собой весь оркестр, и при этом изящно солирующая соло. Что ж, это было великолепно.

Первая скрипка MusicAeterna Ольга Волкова (на первом плане)

Теодор Курентзис играет в тотальную музыку с тем же азартом, с каким Всеволод Мейерхольд играл в тотальный театр. Нежности и мелодичности «Шахерезаде» он отдается сполна, и доводит ее до абсолютного совершенства музыкальности. Последнюю часть Allegro molto, например, он сыграл в таком быстром темпе, что нашлось немало того, что обычно остается просто незамеченным, ориентальность обращается почти в тарантеллу, и это свежий и живой взгляд на концовку «Шахерезады».

Посмотрите, как восхищенно смотрит Теодор Курентзис на свою первую скрипку Ольгу Волкову

А вот выбор Пятой симфонии Сергея Прокофьева во второй половине концерта оказался весьма неожиданен. Почему вдруг именно эта зрелая и умиротворенная симфония, написанная в 1944 году, рядом с Римским-Корсаковым? Ответа я скорее не получил. Курентзис сыграл Пятую фотографично, тщательно нюансируя все отблески беспокойства и тревоги в ней, включая аллюзию на «Ленинградскую» Шостаковича. Пожалуй, в его исполнении было меньше Прокофьева, чем Шостаковича. Да что там, Прокофьев оказался почти неузнаваем.

Теодор Курентзис и его оркестр MusicAeterna в Зимнем театре Сочи

Мы слышали исполнения Валерия Гергиева, который умудрялся наполнять горечью и мраком Пятую до самых до краев, при этом сохраняя в ней творческий почерк Прокофьева. Это имеет право на жизнь. Гораздо привычнее другие исполнения, которые отталкиваются от фразы самого композитора: «Я задумал ее как симфонию величия человеческого духа». И играют ее либо как романтическую печальную симфонию, приводя к величественному апофеозу, либо изначально акцентируя на героизме.

У Курентзиса не так. Он ищет в Пятой скорее трагизм человеческого духа, нежели величие. Не об этом явно хотел Прокофьев. Нельзя сказать, что у Курентзиса ничего интересного не получилось, и вот оно, фиаско. Отнюдь. Теодор раскапывает у Прокофьева роскошные трагические сцены, которые ранее игрались скорее героическими. Оркестр MusicAeterna чуток к своему дирижеру, и до невозможности прозрачен в звуке.

Что не отменяет ответа на ранее заданный вопрос: почему тут Прокофьев? Если бы Курентзис играл его как романтику, то контекст Римского-Корсакова был бы очевиден. Но когда он играет полную ему противоположность, ломая Прокофьева через колено, - целостность концерта не кажется достаточной.

Теодор Курентзис

На бис Теодор Курентзис неожиданно сыграл оркестровую версию «Подмосковных вечеров», встреченную овацией. А может, и не неожиданно. Песня Василия Соловьева-Седого стала буквально талисманом сочинского фестиваля Башмета. И сам маэстро исполнял ее не раз, и Денис Мацуев, и даже Игорь Бутман. Видимо, на подкорке это сработало и у Курентзиса. Когда дирижер начал уже «выгонять» музыкантов со сцены, и потянул за руку блистательную скрипачку Ольгу Волкову, которой только что подарили еще один букет, - она не поддалась, и вернулась за подаренным букетом презентабельного размера со словами: «Это - моё!».

Вадим ПОНОМАРЕВ
Фото: Евгений ЕВТЮХОВ

Как сообщает австрийское издание Der Standard, в него вошли 112 музыкантов из 28 стран мира, в том числе Армении, Австралии, Китая, Германии, Израиля, Австрии, США, России и Украины.

«Это попытка оторваться от уважаемых институтов, которые имеют большие заслуги, но в то же время временами находятся в ловушке стандартизированного на международном уровне звука. Мы вступаем в более экспериментальную область, в которой мы все вместе ищем идеальный звук», - говорит Теодор Курентзис.

Теодор Курентзис

Состав оркестра будет варьироваться в зависимости от инструментов, предусмотренных партитурой. Проект финансируется за счет доходов от мероприятий, а также поддерживается частным фондом искусства и культуры DM и несколькими европейскими меценатами.

Первые концерты Utopia должны состояться в октябре 2022 года в музыкальных центрах, поддержавших проект: в Люксембургской филармонии, в «Лайсхалле» в Гамбурге и в Венском «Концертхаусе». В программу первого концерта Utopia вошли произведения, призванные воплотить творческие ориентиры первых десятилетий ХХ века: симфоническая сюита Игоря Стравинского «Жар-птица» (по редко исполняемой версии 1945 года), сюита № 2 из балета «Дафнис и Хлоя» Равеля и его же хореографическая поэма для оркестра «La Valse».

Он займет часть помещений в историческом Доме радио в центре северной столицы, сообщает телерадиокомпания (ТРК) «Петербург» (Пятый канал), в чьей собственности находится здание.

Теодор Курентзис

- Действительно, в наш город переезжает один из лучших музыкантов планеты - Теодор Курентзис. Он приглашен нами в качестве арендатора. Это станет безусловным событием для культурной жизни города, да и всей страны в целом, - говорится в сообщении ТРК.

Собственник Дома радио выражает надежду, что сотрудничество с Курентзисом и его оркестром «наполнит стены Дома радио новыми смыслами и укрепит позиции Санкт-Петербурга как культурной столицы России». При этом телерадиокомпания утверждает, что передача помещений Курентзису не отразится на работе радио «Петербург», студия которого располагается в историческом здании, а также на сохранности архивов.

- Студии радио «Петербург», пленочный и нотный архивы, все, связанное с Ольгой Берггольц и блокадным радио, остаются на своих местах, а условия хранения существенно улучшаются, - отмечает ТРК.

Сейчас в Доме радио идет плановый ремонт.

Приводим текст письма полностью.

Теодор Курентзис

Мне очень сложно писать это письмо. Может быть, из-за того, что я знаю: первое, что пропадает в прощальных письмах, есть суть. Она сразу ускользает среди тектонических разрывов воспоминаний и реальности. В этот момент появляются фразы-клише: «наступило время», «все имеет свое начало и конец», «круг замкнулся» и так далее. И вообще, в жизни в такие моменты легко говорить правду, но не иметь этого в виду, или иметь это в виду, но говорить неправду. История культуры и человечества полна таких свидетельств, когда правда в конечном счете выясняется не когда желаешь, а когда приходит время.

Все эти годы мы находились в постоянной гонке. Это не была гонка за обладанием наградами. Успех — это среднестатистический интеллектуальный вердикт, лишенный сердечного признания, поэтому про успех лучше молчать. Если он был, то в будущем он утвердится в памяти. К чему тогда была эта гонка? Может быть, мы пытались обогнать самих себя в желании увидеть собственный забытый лик, который теряется в эпидемиях нашей жизни. Может быть, это была бесконечная страсть преодолеть барьеры времени, чтобы сообщить в будущем о «сейчас». Так мы, несчастные счастливцы, гнались за неизвестным: то по Елисейским полям идей, то в справочных потерянных посылок — lost and found, found and lost. Такова, похоже, судьба мечтателя. Такова работа артиста.

Я так и не знаю, поняли ли наши любимые зрители то, что мы хотели сказать. И я не уверен, что мы будем способны когда-нибудь объяснить им и себе, к чему эта бешеная жажда прекрасного. И власть, естественно, ничего не поняла. Естественно. Для тех, кто сведущ в истории, это очевидный факт: такова и есть функция власти — не понимать. Да и понимание на самом деле не является особой привилегией, если отсутствует чувствительность.

Сейчас вспоминаю, когда впервые приехал в Пермь, я думал, что останется, когда я должен буду уехать. Я хотел создать что-то не для себя, а для людей, которые живут в этом городе. Я хотел помочь создать консерваторию, чтобы следующие поколения прекрасных музыкантов были пермяками, хотел дать стимул талантливым людям остаться здесь и развивать этот город. Я помню, как мне сказали: власть не считает это целесообразным, у города все есть, мы самые лучшие. Были такие времена. Помню, однажды депутат заявил на заседании Заксобрания: Курентзис не стоит таких денег. Я его понимаю. Ибо есть люди, которые не различают понятия цены и ценности. Оба слова имеют одинаковый корень, но часто в жизни они бывают полностью противоположны по смыслу. До этого, помню, Олег Чиркунов говорил, что у города должна быть мечта. Мне нравилась эта мысль его и Жайме Лернера, и я всегда вспоминаю Олега Чиркунова с большим уважением. Не только городу, но и людям нужна мечта. Как жить без мечты и надежды? Может быть, в этом и заключается преимущество музыки перед остальными искусствами: мечтать не на изношенном языке повседневного общения, а на избранном языке молчания подлинного человеческого духа.

Я предупреждал, что первое, что пропадает в такого рода письмах, есть суть.

Из всех, с кем мы работали в Перми, мой самый старый друг — Алексей Мирошниченко. Мы вместе взрослели, бесконечно мечтали вместе, каким был бы наш оперный театр. Часто, когда люди вырастают, они забывают свои мечты, но не мы с Алексеем. Хочу пожелать тебе озарения в жизни и искусстве, и пусть эта сцена, которую мы вместе так ждали, все-таки будет когда-нибудь построена достойными руками.

Хочу пожелать Андрею Борисову не уступать в сложных ситуациях, потому что победа — это не то, что о нас подумают, а то, что останется в мире веры и правды. Артему Абашеву хочу пожелать любить музыку так божественно и болезненно, как она того достойна.

Хочу поблагодарить всех тех людей, которые никогда не выходили на сцену, — тех, кто надел венок славы неизвестного. Обнять моих любимых солистов с надеждой, что что-то в их сердцах останется, оркестрантов, хористов, танцоров и всех коллег, которые мне доверились. Андрея Кузяева, который нас так поддержал, большого друга, который сделал меня гражданином Демидково. Галину Полушкину, которая тратила все свои деньги на утопические постановки пермской мечты. Моих любимых пермских зрителей, которые прошли этот тяжелый путь со мной, чтобы говорить в этом письме на одном языке. И, наконец, администрацию Пермского края, потому что без их полнейшего непонимания, отсутствия трепета и чуткости, я никогда не нашел бы силы принять решение покинуть свой рай.

До встречи на Дягилевском фестивале!

Теодор