Владимир Юровский

23/03/2014 - 14:55   Classic   Концерты
Мы уже привыкли, что когда за пульт Государственного академического симфонического оркестра России им. Е. Ф. Светланова встаёт его художественный руководитель Владимир Юровский, то нам преподносят программы, далёкие от тривиальности. Не стали исключением и две последние программы Госоркестра России.

5 марта 2014 г. в зале им. Чайковского была представлена следующая программа: Иоганн Себастьян Бах – Es ist genug… («С меня довольно») – заключительный хорал из Кантаты “O Ewigkeit, o Donnerwort!” («О вечность, слово паче грома!») для солистов, хора и оркестра, BWV 60;

Бернд Алоиз Циммерман – Экклесиастическое действо для двух чтецов, баса и оркестра «Ich wandte mich und sah an alles Unrecht, das geschah unter der Sonne» («И обратился я и увидел всякие угнетения, какие делаются под солнцем»);

Генрих Шютц – Два мотета из сборника "Псалмы Давида": Die mit Tränen säen, SWV 378; Wie lieblich sind deine Wohnungen, SWV 29;

Иоганнес Брамс  – Немецкий реквием для солистов, хора и оркестра.

Вероятно, проведение концерта именно 5 марта – совпадение случайное, но знаковое – это день смерти Сталина, Сергея Прокофьева (оба в 1953 г.) и Анны Ахматовой (1966 г).

9 марта в Большом зале консерватории прозвучала оратория Арнольда Шёнберга «Уцелевший из Варшавы» и Симфония № 9 Людвига ван Бетховена в редакции Густава Малера (первое, по утверждению В. Юровского, исполнение в России).

Концерт 5 марта я слушал по трансляции, поскольку был вне Москвы. Поэтому воздержусь от полного анализа программы. Остановлюсь только на сочинении Циммермана, о котором у меня сложилось достаточно негативное мнение. С моей точки зрения, музыка (и вся интонация этого сочинения) заметно противоречит значительной части его текста. Я имею в виду «Легенду о Великом Инквизиторе» – вставном эпизоде романа «Братья Карамазовы», фрагменты которой на русском языке, прочтённые Андреем Семёновым, включены в это действо. У меня осталось впечатление истеричности и музыки, и исполнения, педалировавшего эту истеричность, вопреки и тексту, и контексту литературного источника.

У Достоевского Инквизитор – 90-летний старец с «бескровными устами», проживший долгую жизнь, ставший циником, утратив самую суть веры, и на самом деле не верящий ни в Того, чьё существование только и оправдывает бытие Церкви, ни в то, что Он говорил. Инквизитор устал, и сохранил только внутренний огонь ненависти к самой сути проповеди Христа. Внешние эмоциональные проявления этого огня ему уже не нужны; не нужны они и народу, цепенеющему от одного взгляда Великого Инквизитора. Мне показалось, что истеричность сильно мешала восприятию смысла текста.

Есть одно немаловажное обстоятельство, в какой-то степени объясняющее истоки этой истеричности, – самоубийство Циммермана, совершённое им спустя пять дней после отправки рукописи сочинения заказчику. Видимо, его разочарование в вере в тот момент вступило в психологический резонанс со словами Великого Инквизитора, обращёнными ко Христу, что и привело к трагической развязке.

Тем не менее, познакомиться с сочинением Циммермана было интересно, особенно в противостоянии заключительной фразе из хорала Баха Es ist genug («С меня довольно, Господи») – последнего эпизода баховской Кантаты, предварявшей собственно Циммермана, и двум хоралам Генриха Шютца. А также «Немецкому реквиему» Иоганнеса Брамса.

А вот исполнение Девятой симфонии Бетховена произвело на меня очень сильное впечатление. Это было не просто блестящее, великолепное – можно применить любой другой эпитет превосходной степени – исполнение. Утверждаю, что это была этапная трактовка, в значительной степени изменяющая наше представление об этом гениальном произведении. По крайней мере, я отныне не смогу слушать никакое исполнение Девятой симфонии Бетховена без оглядки на то, как её интерпретировал 9 марта 2014 года Владимир Юровский.

ALT
Арнольд Шёнберг - "Уцелевший из Варшавы". Солист - Дитрих Хеншель. Госоркестр России имени Е. Ф. Светланова. Дирижёр - Владимир Юровский. 9 марта 2014 года.

В этот вечер симфония впервые в России исполнялась в редакции Густава Малера. А дня за два до того она была исполнена им же, но в классической редакции.

Малеровская редакция предусматривает заметное увеличение струнных, удвоение состава духовых и литавр, добавление трёх тромбонов и тубы, местами дописаны контрапункты. Всё это по идее должно уплотнить общее звучание симфонии. На самом деле произошло обратное – собственная ретушь Владимира Юровского оказалась настолько обильной, что во многом заслонила редактуру Малера.

Вместо ожидаемого массивного, пастозного звучания, я ощутил графичность рисунка; более прозрачную, чем обычно, музыкальную ткань — как мне кажется, противоречащую замыслу Малера. Однако именно благодаря этой прозрачности Юровскому удалось раскрыть для меня в партитуре Бетховена нечто, ранее ускользавшее от моего внимания: какие-то новые линии и детали — и именно они позволяют назвать это прочтение Девятой симфонии Бетховена Владимиром Юровским этапным.

Абсолютно убедительным показалось и некоторое общее ускорение темпов по сравнению с привычными. Это произошло, в частности, благодаря тому, что В. Юровский исправил некоторые чисто арифметические ошибки, сделанные теми, кто записывал за глухим Бетховеном его темповые указания. В каком-то смысле такие темпы сблизили трактовку В. Юровского с так называемыми аутентиками. Ускорения воспринимались на слух очень органичными.

Отмечу ещё одну особенность этого исполнения. В. Юровский не пытался сгладить некоторую весьма заметную раздробленность формы симфонии в целом. Эта раздробленность стала результатом глухоты автора, чей внутренний слух был лишён возможности контроля со стороны слуха физического. Да и вообще именно глухоте Бетховена мы обязаны многим смелым гармоническим и другим его находкам, которые вряд ли были бы им реализованы, если бы он их слышал физически.

Появление Девятой симфонии и включение в неё вокальных и хоровых эпизодов оказало огромное влияние на всё последующее развитие симфонизма. Среди примеров — 2, 3, 4 и 8 симфонии Малера, 13 и 14 симфонии Шостаковича.

Исполнение в качестве увертюры для Девятой симфонии Бетховена оратории Арнольда Шёнберга «Уцелевший из Варшавы» о трагическом восстании в Варшавском гетто в 1943 году, жестоко подавленном фашистами, показалось мне вполне уместным. Тем более, что противовесом тому в конечном итоге послужила ода «К радости».

Уничтожение обитателей гетто происходило при молчаливом попустительстве польской «Армии крайовой», на время подавления восстания заключившей с немецкими войсками перемирие. Ситуация повторилась в 1944 году, когда «Армия крайова» сама подняла Варшавское восстание, и ей не пришла на помощь Советская армия, имея для этого все возможности. Но если «Армия Крайова» подчинялась эмигрантскому правительству в Лондоне, то Сталин планировал посадить в Польше своё марионеточное правительство, что, в конце концов, ему и удалось. Этот эпизод вспоминает российский мыслитель Григорий Померанц в автобиографических «Записках гадкого утёнка».

В своём вступительном слове Владимир Юровский просил публику не аплодировать в паузе между «Уцелевшим из Варшавы» и Девятой симфонией Бетховена. Это даже нельзя было назвать паузой – был промежуток в несколько секунд молчания, и сразу зазвучала Девятая Бетховена. Такой переход позволил сохранить напряжённый эмоциональный настрой, достигнутый «Уцелевшим из Варшавы».

Что касается общего качества исполнения, то в целом оно было достаточно высоким, но не без потерь. Как обычно, наиболее слабым звеном при исполнении Девятой симфонии Бетховена стал кто-то из солистов. В этот раз слабее остальных оказалась сопрано Екатерина Кичигина, временами довольно резко звучавшая на верхах в форте. Меццо-сопрано Александра Кадурина и тенор Сергей Скороходов пели вполне удачно. А вот от немецкого баса-баритона Дитриха Хеншеля ожидалось большего.

Хор Академии хорового искусства им. В. С. Попова выступил блестяще.

Как почти всегда в последнее время, прекрасно играл Госоркестр им. Светланова, очень точно и чётко откликаясь на нюансы мануальной техники дирижёра и подтверждая, что стабильно входит сегодня в число лучших оркестров России. Не сомневаюсь, что когда Госоркестр в полной мере возобновит свои зарубежные гастроли, то быстро восстановит былой престиж и войдёт в число лучших оркестров мира.

Владимир ОЙВИН, «Новости музыки NEWSmuz.com»
Фото - Вера ЖУРАВЛЕВА

03/02/2014 - 16:15   Classic   Новости
Художественный руководитель Госоркестра имени Светланова и главный дирижер Лондонского филармонического оркестра Владимир Юровский и приглашенный дирижер нескольких западных коллективов Василий Бычков предположительно будут дирижировать в Большом театре.

По информации Intermedia, их нынешние договоренности с руководством ГАБТа имеют устный характер, а условия дальнейшего сотрудничества находятся в стадии обсуждения.

Как сообщил корреспонденту InterMedia пресс-секретарь Госоркестра имени Светланова Виктор Шпиницкий, «у Владимира Юровского есть устная договорённость с Владимиром Уриным о возможной новой постановке оперы в 2016 году», но «других деталей нет». По сообщению менеджера Семена Бычкова Кэтрин Энтикотт, «маэстро Бычков принял устное приглашение г-на Урина дирижировать в Большом театре», о деталях же «будет сообщено Владимиром Уриным в соответствующее время».

Владимир Георгиевич объяснил корреспонденту InterMedia, что переговоры с вышеуказанными дирижерами «действительно ведутся», но «сейчас пока рано говорить об этом».

– Как только будут достигнуты договоренности по конкретным названиям и срокам, как только будут подписаны контракты, мы непременно поделимся этой информацией, – отметил он.

20 января 2014 г. гендиректор ГАБТа Владимир Урин сообщил журналистам, что «практически со дня прихода» встречался, вел переговоры и обсуждал возможности дальнейшего сотрудничества с российскими и иностранными дирижерами. «Целый ряд» кандидатур, способных появиться за дирижерским пультом оркестра ГАБТа, по словам г-на Урина были обговорены с новым музыкальным руководителем и главным дирижером Большого театра Туганом Сохиевым. Среди согласившихся дирижировать в ГАБТе Владимир Георгиевич огласил имена двоих — Владимира Юровского и Семена Бычкова. По словам гендиректора, с ними была достигнута договоренность о сотрудничестве «на ближайшие годы».

15/01/2014 - 23:31   Classic   Концерты
Симфоническая версия знаменитой музыки Геннадия Гладкова к фильму «Обыкновенное чудо» прозвучала в исполнении ГАСО им. Светланова.

Телефильм «Обыкновенное чудо», вышедший в 1978 г. - подлинный шедевр Марка Захарова, созданный им по пьесе Евгения Шварца с музыкой Геннадия Гладкова. С тех пор «Обыкновенное чудо» не сходит с экрана, вот и в нынешние новогодние дни его снова показывали.

Пересматривая фильм, каждый раз открываешь новые нюансы и смыслы. В 2007 г. появился и мюзикл под этим же названием, над которым работали композитор Г. Гладков и автор либретто Юлий Ким. В мюзикл, помимо музыки к фильму, были включены известные песни композитора и написаны новые музыкальные куски. Естественно, всё делалось в рамках русского мюзикла. Авторы попытались перевести гениальную пьесу Евгения Шварца в музыкальный жанр. Первая премьера мюзикла прошла в 2009 в театре «Петербургская оперетта», затем его ставили в театрах России, Белоруссии, Украины. В 2010 он шёл в Москве в Театральном центре на Дубровке, в 2013 — в Белорусском музыкальном театре и Свердловском театре музыкальной комедии. В феврале 2014 его премьера состоится в Одесской музкомедии.

8 января «Обыкновенное чудо» появилось и на симфонической эстраде — в Концертном зале им. Чайковского. Худрук и главный дирижёр ГАСО им. Светланова Владимир Юровский очень любит музыку Гладкова к фильму, и ему захотелось, чтобы она зазвучала в исполнении симфонического оркестра. Человек, мыслящий и ищущий для своего коллектива музыку разных стилей и жанров, он заказал Гладкову версию для симфонического оркестра, что тот и осуществил.

Обыкновенное чудо
Обыкновенное чудо

Корректно представлял симфоническое «Чудо» режиссёр и ведущий, он же композитор Андрей Семёнов, хотя и без него всем всё было давно понятно. Участвовал в представлении и Камерный хор Московской консерватории п\у Александра Соловьева. Собрали актёрски-певческую гвардию. В неё вошли очень разные люди: актёры, много выступающие в мюзиклах: Игорь Балалаев — Хозяин и Елена Чарквиани — Эмилия, джазовая певица и актриса Театра музыки и драмы Стаса Намина Анна Бутурлина — Хозяйка, актёр театра и кино Игорь Войнаровский — Медведь, солистка Московского хорового ансамбля «Благовест» Лилиана Петрусенко — Принцесса, солисты оперных театров Вячеслав Войнаровский — Король, Валерий Микицкий — Первый министр (оба из Музыкального театра им. Станиславского и Немировича-Данченко), Павел Черных (Большой театр) — Охотник, артист музыкального театра Александр Маракулин — Министр-администратор.

Отдельно стоит сказать про певца Леонида Серебренникова в роли Эмиля, - именно он пел «Нелепо, смешно, безрассудно, безумно… Волшебно…» в оригинальном фильме Захарова.

Очень хорошо, что ни один из исполнителей не пытался подражать легендарным артистам фильма: Евгению Леонову, Александру Абдулову, Олегу Янковскому, Андрею Миронову, давно покинувшим наш мир, а также замечательным актрисам Евгении Симоновой, Ирине Купченко, Татьяне Васильевой. Сегодняшние исполнители прежде всего ориентировались на музыкальную основу, указания Юровского и Андрея Семёнова.

Что же касается симфонической партитуры, то в первой части композитор перегрузил её медными и духовыми инструментами, получилось слишком громко, даже с какими-то джазовыми акцентами, и, к сожалению, она получилась однообразной в своих модуляциях. Трудно приходилось исполнителям, особенно опытной в мюзиклах Елене Чарквиани. В одном месте она даже начинала расходиться с оркестром, но Юровский вовремя пресёк ее попытки.

Дирижер Владимир Юровский
Дирижер Владимир Юровский

Вторая же часть слушалась совсем по-другому. Гладков, обративших в основном к главным мелодиям фильма, сумел их развить и обогатить новыми красками. Конечно, хотелось, чтобы у всех исполнителей были настоящие певческие голоса, в первую очередь я говорю об Игоре Войнаровском — Медведь, Анне Бутурлиной — Хозяйка и Лилиане Петрусенко — Принцесса, тем более, что вокальный материал для них был. Но все очень старались. Как ни странно такой разношёрстный состав артистов, оказался единой командой, которая вместе с дирижёром Юровским рассказывала о чуде, происшедшем в душе каждого героя. Каждый стремился к индивидуализации своего персонажа. Пожалуй, самой безликой оказалась Анна Бутурлина в роли Хозяйки, а самыми интересными в актёрском и вокальном отношении были Игорь Балалаев — Хозяин и пара бывших влюблённых, расставшихся и вновь встретившихся Елена Чарквиани — Эмилия и Леонид Серебренников — Эмиль. Их дуэт «Ах, сударыня…» был настолько лиричным и выразительным, построенным на полутонах и игривом и в то же время искреннем piano, что зал, затаив дыхание, следил за раскрывающемся перед ним чудом любви и обожания.

Игорь Балалаев был подлинной пружиной действия. Он сумел вместе с оркестром очень органично привести его к финальному разговору Хозяина с Медведем, который и стал яркой кульминацией всего представления. Вообще вся вторая часть «Обыкновенного чуда» была проведена оркестром, ведомым Владимиром Юровским, необыкновенно вдохновенно и лирично, тонко, но не сентиментально, раскрывая все красоты музыки Гладкова.

Все участники «Обыкновенного чуда»
Все участники «Обыкновенного чуда»

Настоящий восторг вызвала финал, который очень украсил Камерный хор Московской консерватории изящным исполнением своей партии. Основная тема произведения Гладкова, впитавшая в себя подтему всепобеждающей любви, помогающей творить чудеса, прозвучала мощно и нежно. А Владимир Юровский казался настоящим волшебником, подарившим всем слушателям Чудо настоящей Любви. Недаром финал в исполнении оркестра, хора и всех солистов прозвучал не раз, по требованию всего зала.

Елизавета ДЮКИНА, «Новости музыки NEWSmuz.com»
Фото - Вера ЖУРАВЛЕВА

14/09/2013 - 15:08   Classic   Концерты
Свой сезон 2013/14 гг. Государственный академический симфонический оркестр России им. Е. Ф. Светланова открыл в Клину двумя концертами: дневным – для студентов и вечерним – для жителей Клина.

2 сентября там состоялась церемония посвящения в студенты первокурсников Академического музыкального колледжа при Московской консерватории им. П. И. Чайковского (до сих пор по-прежнему называемого его выпускниками Мерзляковским училищем или Мерзляковкой, по имени переулка, в котором он находится). Это училище закончили многие оркестранты Госоркестра и нынешний его художественный руководитель Владимир Юровский. Всего в церемонии участвовало около 150 первокурсников, из них 115 студентов-бюджетников.

Церемония посвящения в студенты Мерзляковского училища
Церемония посвящения в студенты Мерзляковского училища

Традиция посвящения в студенты училища после некоторого перерыва возобновилась год назад, но на более высоком уровне: в ней впервые принял участие Госоркестр им. Светланова. Перед началом дневного концерта в выставочном зала дома-музея П. И. Чайковского прошла пресс-конференция, в которой приняли участие: Владимир Юровский, директор оркестра Григорий Левонтин, директор Дома-музея П. И. Чайковского Галина Белонович и директор Музыкального Колледжа при консерватории Владимир Демидов.

Владимир Юровский сказал, что он рад возродить традицию церемонии, в которой он сам принимал участие, будучи первокурсником Мерзляковского училища 26 лет назад. Он заверил, что Струнная серенада ор. 48 Чайковского будет исполняться на такой церемонии всегда, а вторым номером – какой-нибудь инструментальный концерт, в котором будет солировать один из концертмейстеров групп оркестра. Год назад в скрипичном концерте № 3 соль мажор, К. 216 Моцарта солировал концертмейстер оркестра Сергей Гиршенко. В этом году втором номером программы стал Концерте для кларнета с оркестром ля мажор, К. 622 Моцарта солировал концертмейстер группы кларнетов Михаил Безносов.

Галина Белонович рассказала, что в выставочном зале музея развёрнута выставка «Пушкин, Тютчев, Чайковский – три гения в служении Отечеству», созданная в содружестве с Государственным музеем А. С. Пушкина, музеем Тютчева в Мураново, музеем Большого театра. Выставка приурочена к 400-летию дома Романовых и 120-летию со дня кончины П. И. Чайковского. Директор музея рассказала о ближайших важных датах. В 2014 году старейший в России музыкальный мемориальный музей П. И. Чайковского отметит своё 120-летие. А год спустя – 175-летие П. И. Чайковского. К этой дате будет приурочен и очередной конкурс им. П. И. Чайковского.

Владимир Демидов отметил, что посвящение в студенты носит одновременно семейный и сакральный характер: «Новые студенты вдохнули воздух свободы, верности, творчества и таланта!» – и напомнил, что в 2016 году Московская консерватория будет отмечать свой 150-летний юбилей.

Владимир Юровский рассказал о постоянном и глубоком интересе Бриттена, столетие со дня рождения которого отмечается в 2013 году, к русской музыкальной культуре. В заключение пресс-конференции Г. Белонович процитировала запись Бриттена в книге почётных посетителей дома-музея: «Нет на земле места, куда бы я стремился с большим чувством любви и уважения, чем этот дом!»

Директор колледжа Владимир Демидов вручает студенческие билеты
Директор колледжа Владимир Демидов вручает студенческие билеты

По окончании пресс-конференции Владимир Юровский отправился на репетицию оркестра, а директор Мерзляковки вручил первокурсникам студенческие билеты. В заключение торжественного посвящения студентов в концертном зале выступил Госоркестр им. Е. Ф. Светланова.

В начале дневного концерта Владимир Демидов ещё раз поблагодарил Госоркестр и В. Юровского за концерт и зачитал поздравление министра культуры РФ Владимира Мединского новым студентам и колледжу в целом.

Очень интересно перед исполнением музыки выступил Владимир Юровский. Он вспомнил, как 26 лет назад их, тогдашних первокурсников училища, так же привезли в дом-музей Чайковского на экскурсию. Никакого концерта не было, но сам факт экскурсии запомнился на всю жизнь. «Тот импульс, который мы получили тогда, до сих пор действует. Тот заряд, который нам дала Мерзляковка, до сих пор с нами. Вы пока ещё даже не можете понять, насколько вам повезло, что вы будете учиться в Мерзляковке. Я приношу низкий земной поклон всем своим преподавателям: и тем, кого уже нет в живых, и тем, кто, слава Богу, ещё с нами». В заключение В. Юровский вспомнил статью «В защиту поэзии» английского поэта Перси Биши Шелли, современника Байрона, стихи которого переводили Константин Бальмонт и Борис Пастернак:

«Там есть слова, которые абсолютно применимы к любому виду искусства, и, прежде всего, к музыке: «Никогда так не нужна поэзия, как в те времена, когда, вследствие господства себялюбия и расчёта, количество материальных благ растёт быстрее, чем способность освоить их согласно внутренним законам человеческой природы. В такие времена тело становится чересчур громоздким для оживляющего его духа. Поэтическое начало действует двояко. Во-первых, создаёт новые предметы, служащие познанию могущества и радости, с другой же стороны – рождает в умах и сердцах стремление воспроизвести их и подчинить определённому ритму и порядку, которые можно назвать красотой и добром». Мне кажется, что музыка, как и любое искусство, – это форма выживания, это форма сопротивления злу. Злу не какому-то конкретному. Но одно могу сказать: тот этический заряд, который несёт в себе искусство, необходим во все времена, и во все времена является противоядием злу – злу общественному, злу политическому, злу, которое сидит внутри нас, которое надо изгонять из себя каждый день. Как говорил герой пьесы Шварца «Дракон» Ланселот, дракона надо, прежде всего, убить в себе самом. И музыка нам в этом очень помогает».

Владимир Юровский
Владимир Юровский

В 18 часов начался общедоступный концерт для жителей Клина. Владимир Юровский предварил первое отделение как всегда очень ёмким и концентрированным вступительным словом о Бриттене, Пярте и исполняемых сочинениях.

В первом отделении были исполнены «Вариации на тему Фрэнка Бриджа для струнного оркестра», ор. 10 Бенджамина Бриттена и «Cantus памяти Бенджамина Бриттена для струнного оркестра и колокола» эстонского композитора Арво Пярта. Во втором – была повторена программа дневного концерта.

Бенджамин Бриттен был тесно связан с Россией. Ещё в студенческие годы Бриттен слушал музыку Прокофьева, Стравинского и даже молодого Шостаковича, которая исполнялась в Англии на променад-концертах ВВС. И он, безусловно, был сформирован под влиянием этих мастеров, так же как под влиянием Густава Малера и Альбана Берга. В более поздние годы Бриттена связала с Россией дружба с Мстиславом Ростроповичем и Галиной Вишневской, Через них он познакомился со Святославом Рихтером и, конечно же, с Дмитрием Шостаковичем. Известен разговор, который состоялся между Шостаковичем и Бриттеном. Они не могли по-настоящему изъясняться друг с другом без переводчика, потому что Бриттен не говорил по-русски, а Шостакович по-английски говорил очень плохо. Но Шостакович сказал дословно следующее: «You great composer. I’m small composer» («Вы великий композитор! Я маленький композитор»). Шостакович неоднократно публично заявлял о том, что «Военный реквием» Бенджамина Бриттена – это лучшее сочинение ХХ века. Учитывая, что Шостакович на тот момент был уже классиком мировой музыки, и что он был на семь лет старше Бриттена – это очень значительный жест со стороны такого мастера.

Будучи ещё совсем молодым, Бриттен написал пьесу «Русские похороны», в которой взял в качестве темы песню «Замучен тяжёлой неволей» задолго до того, как в своей Одиннадцатой симфонии её использовал Дмитрий Шостакович.

Для М. Ростроповича Бриттен написал «Симфонию для виолончели с оркестром», а для Г. Вишневской – вокальный цикл «Эхо поэта» на стихи Пушкина. Особо интересно, отметил Юровский, что вокальный цикл написан на русском языке, хотя Бриттен его не знал. В истории музыки это уникальный случай.

Помимо того, что Бриттен был гениальным композитором, он был ещё выдающимся пианистом и дирижёром. Существуют его записи с Ростроповичем, Вишневской. С Рихтером он записал сонаты Моцарта для двух фортепиано. Есть записи его исполнений музыки Чайковского, причём исполнений весьма неординарных. В. Юровский считает, что Бриттен и Чайковский – во многом родственные души. Хотя Бриттен был композитором ХХ века, находившимся под сильным влияним Малера и Берга, но Малер не был бы Малером, если бы не дирижировал симфониями Чайковского.

«Вариации на тему Фрэнка Бриджа» принадлежат перу раннего Бриттена. Фрэнк Бридж – замечательный английский композитор – родился в 1879 году и умер в 1941 году. Бриттен обучался у Бриджа, сегодня мы бы сказали, композиции. На самом деле он обучался музыке, он обучался всему.

Бриттен унаследовал его любовь и вкус к струнным инструментам. Бридж сам был альтистом. Поэтому струнную специфику он знал не понаслышке. Бриттен тоже освоил альт и учился у Бриджа несколько лет. Потом поступил в Королевский музыкальный колледж. Выпустившись из колледжа, он несколько лет, как и все композиторы, оказался без работы, и начал её искать. А в 20-е годы работа была в основном в кино.

Работая в кино, он познакомился с дирижером Нилом, у которого был свой камерный оркестр. Нил и стал участником рождения этих вариаций. Его камерный оркестр пригласили на Зальцбургский фестиваль. Условием приглашения было представление никогда ранее не исполнявшегося сочинения британского композитора. Приглашение пришло чуть ли не всего за два месяца до начала фестиваля. Было понятно, что ни один известный композитор не согласится писать музыку в такой короткий срок. И тут Нил вспомнил о молодом Бенджамине Бриттене, никому тогда не известном. Бриттен ухватился за эту идею, и решил закончить сочинение, начатое ранее, в 1932 году, как звучащий памятник своему учителю Бриджу. Через несколько дней дирижёр получил партитуру пьесы длительностью 24 минуты. Таким образом, у оркестра оставалось несколько недель, чтобы освоить сочинение. 27 августа 1937 года на Зальцбургском фестивале состоялась премьера «Вариаций…», благодаря которой Бриттен стал известен. Реакция была настолько восторженной, что «на континенте», как принято говорить у англичан, Бриттен стал более известным композитором, чем у себя дома. Бриттен написал вариации на тему из сочинения своего учителя. Оно называется «Идиллия для струнного квартета». Из трёх идиллий Бриттен выбрал вторую, самую короткую. Квартет солистов (Сергей Гиршенко, Лина Вартанова (скрипки), Георгий Капитонов (альт) и Антон Павловский (виолончель)) исполнил вторую идиллию Фрэнка Бриджа. Это было, кажется, первое исполнение в России.

Вариации имеют посвящение: «С любовью и восхищением». В программках указаны 11 вариаций, каждая из которых, по замыслу Бриттена, призвана отразить ту или иную черту любимого учителя – либо как человека, либо как композитора.

1. Интродукция и тема – Бриттен собственной персоной;
2. Adagio – его целостность;
3. Марш – его энергия;
4. Романс (написан одновременно в размере ¾ и 6/8) – его очарование;
5. Итальянская ария – пародия на итальянское бельканто, особенно Россини. Вместо колоратурного сопрано – первые скрипки, а оркестр играет в «мандолинном» стиле;
6. Классическое буррэ – вводит в доклассический французский барочный стиль;
7. Венский вальс. Это безусловно и намёк на заказ сочинения Зальцбургским фестивалем, и выражение трепетной любви Бриттена к Малеру и Альбану Бергу. Этот номер описывает энтузиазм Бриджа;
8. Вечное движение – жизнеспособность Бриджа;
9. Траурный марш написан с малеровско-шостаковическом размахом и символизирует его сочувствие к другим;
10. Это самая загадочная часть пьесы. Название можно перевести как песнопение. Чаще всего религиозного характера. Она символизирует почтение. Бриттен не был религиозным человеком, но Бога искал;
11. Здесь идет виртуознейшая фуга, в которую вкраплены фрагменты из других сочинений Бриджа, которые не обозначены, но которые сам Бридж узнавал. В финале возвращается тема, но в виде очень красивого малеровского адажио.

«Вариации на тему Бриджа» написаны Бриттеном когда Бридж был ещё жив и присутствовал на репетициях и первом исполнении.

Арво Пярт начал писать «Cantus памяти Бриттена» 4 декабря 1976 года, в день, когда узнал о его смерти, которой был потрясён, потому что Бриттен был единственным живым композитором ХХ века, с кем он ощущал творческое родство. Пярт считал, что в музыке Бриттена есть та же чистота и глубина, которую можно найти только в музыке Гийома де Машо. «Cantus памяти Бриттена» был закончен в 1977 году и издан в 1980-м.

«Сочинение очень простое и очень короткое. Длится всего шесть минут. Это сочинение в каком-то смысле стало началом новой эпохи в музыке позднего ХХ века. Практически с него считается изобретённым пяртовский стиль минимализма, так называемый стиль «тинтинабуле» (в переводе с латыни – колокольчик). В этом сочинении занят колокол, и этот колокол звонит в течение всего произведения на одной и той же ноте ля. В разных сочетаниях одна и та же нота повторяется многократно, то есть понятно, что речь идёт о похоронном колоколе. А струнные на фоне колокола играют очень простую музыку», – сказал Юровский.

Концерт Государственного академического симфонического оркестра России имени Е. Ф. Светланова, солист - Михаил Безносов, дирижёр - Владимир Юровский
Концерт Государственного академического симфонического оркестра России имени Е. Ф. Светланова, солист - Михаил Безносов, дирижёр - Владимир Юровский

Вечернее исполнение, особенно кларнетового концерта Моцарта, было более удачным, чем дневное. Оркестр звучал прозрачнее, и звук кларнета Безносова был более полётным. Исполнение Струнной серенады отвечало пожеланиям П. И. Чайковского играть ее не легким звуком, привычно свойственным камерным составам, а более плотным звуком.

Прекрасно было исполнено всё первое отделение. Для каждой из вариаций оркестр нашёл свой собственный звук. Множество тонких оттенков было в исполнении пьесы Пярта. Хорошо бы эту программу (или хотя бы первое отделение с Бриттеном и Пяртом) сыграть и для москвичей. Радиостанция «Орфей» записала эту программу полностью – с рассказами Владимира Юровского и всей музыкой. 16 сентября её планируют транслировать на «Орфее».

Владимир ОЙВИН, «Новости музыки NEWSmuz.com»
Фото - Илья КОНОНОВ

11/09/2013 - 11:58   Classic   Концерты
К открытию сезона Московской филармонии главный дирижер госоркестра подготовил с подопечными две программы, одна красивее другой, и обе — юбилейного толка.

Первый концерт сыграли в память о Евгении Светланове, второй — в честь Вагнера. И оба прозвучали не столько торжественно, сколько удивительно.

Так же эффектно, как Юровский закрыл прошлый сезон (когда не только играл, но и рассказывал, на ходу конструируя обманчиво знакомый, на самом деле новый, утонченный и простой музыкально-разговорный жанр), он его и открыл. Хотя теперь он не сказал ни слова, пока играли, многим казалось: он проясняет и рассказывает важные вещи.

Владимир Юровский
Владимир Юровский

В едва не ритуальной по зачину первой программе дирижер-западник зашел как будто на заповедные светлановские территории — русский репертуар, страницы антологии. Но выбор сочинений оказался не только нетривиальным, но и как будто с тайным смыслом. Почти вся музыка — на стихи Константина Бальмонта. Пугающий конструктивистский Прокофьев ("Семеро их", маленькая партитура на огромных хоровых ногах), хитроумный "Звездоликий" Стравинского про Апокалипсис и главный номер — "Колокола" Рахманинова. Все — русский модернизм, где по-разному смешаны фантазия, традиция, страх и трагизм. В нем принято замечать много смутности и томления. Но в символистском разговоре о жизни и смерти Юровский слышит ясность форм и твердость интонации. В первом же отделении он словно вернул себе образ холодноватого интеллектуала, каким его считали здесь в пору первых приездов, зато избавил оркестровое звучание от жирного налета — он издавна считается приметой задушевности. Государственный академический симфонический оркестр звучал прозрачно, подтянуто и сухо как в самых гулких кульминациях, так и в тишайших фразах. Слезы затопили бы зал, если бы дирижер позволил оркестру проливать их, не сдерживаясь. Но нет.

То же с вагнеровским "Тристаном", многословным, но не слезливым. Юровский преподнес его публике сначала в виде точеного "Вступления" без "Смерти Изольды" (вместе они составляют концертный шлягер), потом — цикла "Пять песен на слова Матильды Везендонк", который делит музыку с "Тристаном", а здесь звучал в хрустальной семидесятнической инструментовке немецкого авангардиста Хайнца-Вернера Хенце. И наконец, целиком, без купюр — огромный второй акт собственно оперы. Безразмерный "Тристан" у Юровского — вызывающе компактная, подчиненная уверенному движению драма почти без зависаний, замираний, застываний в бесконечности. Огромный оркестр не плаксив, но старательно могуч и почти все время ясен. Кастинг певцов-европейцев выгодно подчеркивал нерасплывчатый стиль исполнения и продуманную конструкцию. Холодноватый голос Брангены (Элизабет Кульман) красиво оттенял теплое сопрано Ани Кампе. Рядом с ее стилистически гибкой, очаровательной Изольдой Тристан (Штефан Финке, вышедший на замену заболевшему Торстену Керлу) выглядел надежным партнером — не только лиричным, но и не оплошавшим на высоких нотах. А король Марк в исполнении Альберта Домена сыграл властность и муки не только лицом и тембром, но и манерой, словно старая байрейтская школа в гневе обрушилась на современных европейцев. Но весь ансамбль в руках Юровского чувствовал себя в безопасности. А тот, продемонстрировав свое оперное мастерство (к сожалению, пока известное в Европе лучше, чем здесь, несмотря на "Руслана" Большого театра), словно заново показал, как хороша эта вагнеровская драма, в которой не одно томление, но много еще важного: красота вокально-оркестрового письма, упрямое движение, сложные цвета и смело слепленные масштабы. Такой "Тристан" звучит как очень современная вещь, но от того, сродни "Колоколам" в первом концерте, не меньше поражает прямотой рассказа о любви, тоске и смерти.

"Коммерсантъ"

Быстрый поиск:

Страницы