4 апреля был исполнен «Военный реквием» ор. 66 Бенджамина Бриттена, написанный на канонический текст католического реквиема со вставками стихов английского поэта Уилфрида Оуэна, погибшего на излёте Первой мировой войны.

Композитор посвятил произведение памяти четырёх своих друзей, трое из которых: Роджер Бурней, младший лейтенант добровольческого резерва Королевского военно-морского флота, Дэвид Джилл, рядовой матрос Королевского военно-морского флота, Майкл Халлидей, лейтенант добровольческого резерва Королевского новозеландского военно-морского флота, погибли на фронтах Второй Мировой, а четвёртый – Пирс Данкерлей, капитан Королевской морской пехоты, покончил с собой в 1954 году, не вынеся атмосферы гомофобии, ещё царившей тогда в обществе.

«Военный реквием» впервые был исполнен 30 мая 1962 года в новом соборе св. Михаила в Ковентри – городке, полностью разрушенном немецкой авиацией во время Второй мировой войны. Он был написан с расчётом на конкретный состав солистов, представляющих три народа, затронутых войной. Партия сопрано предназначалась для русской – Галины Вишневской, тенора – англичанина Питера Пирса, баритона – немца Дитриха Фишера-Дискау. Но в последний момент советские власти не отпустили Г. Вишневскую, и на первом исполнении партию сопрано исполняла английская певица Хизер Харпер. Дирижировал премьерой автор. Позже Г. Вишневская приняла участие в записи «Военного реквиема» — и запись, разошедшаяся тиражом 200 000 виниловых дисков (для музыки ХХ века случай беспрецедентный), до сих пор считается лучшей его записью.

Исполнению, как это теперь часто у В. Юровского, было предпослано глубокое по смыслу и информативное вступительное слово, направленное не только против войны как таковой, но и против агрессивной гомофобии (в условиях которой всю жизнь прожили Бриттен и Пирс, принадлежавшие к нетрадиционной сексуальной ориентации), доведшей до самоубийства одного из адресатов посвящения, и с пылом, достойным лучшего применения, насаждаемой сегодня в России.

В концерте сольные партии исполнили: болгарское сопрано Александрина Пенданчанска, символизировавшая славянский мир, английский тенор Иин Бостридж, наследующий вокальную традицию Питера Пирса, и немецкий баритон Маттиас Герне – ученик Дитриха Фишера-Дискау, участника войны и первого исполнения. Солисты были разнесены на разные портики. Такое разделение солистов заложено в партитуре Бриттена Мужчины, символизирующие противоборствующих солдат, – на правый портик, женщина – на левый. Голос Пендачанской звучал, особенно на верхах, весьма резко, как бы надрывно. Не исключаю, что это было желание Юровского: как особая краска, свойственная плачу, когда о красоте голоса не заботятся. М. Герне поначалу звучал слабовато, но потом распелся. Бостридж, как всегда, был на высоте.

В исполнении приняли участие Государственная академическая хоровая капелла им. А. А. Юрлова, вполне достойно, и хор мальчиков Хорового училища им. А. В. Свешникова, прозвучавший прекрасно. Хор мальчиков по замыслу Бриттена был невидим и, как сам он определил, олицетворял «голос ангелов с небес» – пел за пределами зала, в фойе третьего амфитеатра.

Как и было задумано Бриттеном, на сцене, кроме большого состава симфонического оркестра играл камерный оркестр (им дирижировал Невилл Крид), аккомпанировавший солистам. Именно на них лежал основной философский груз «Военного реквиема», который правильнее было бы назвать АНТИвоенным, учитывая пацифизм автора и тексты Оуэна. Не зря ведь камерным оркестром при Ростроповиче дирижировал не кто-нибудь, а Озава! И Владимир Юровский сказал после концерта за кулисами, что в следующем исполнении Реквиема он хотел бы дирижировать камерным оркестром.

На закрытии фестиваля 5 апреля ЛФО под управлением Владимира Юровского в первом отделении аккомпанировал американскому пианисту Николаусу Ангеличу во Втором фортепианном концерте Брамса. Это один из самых сложных для аккомпанемента концертов, и Юровский с этим справился великолепно – аккомпанемент был максимально тактичен. А вот солист оставил двойственное впечатление. Первые две части, по моему мнению, были неудачны. Звук рояля был жёстким и грубым. В первой части было ощущение, будто взяв педаль, солист просто забыл про неё и не снимал до конца части. Как тут не вспомнить высказывание замечательного пианиста Григория Соколова: «В педали важно не когда её взять, а когда снять!» А вот третья и четвёртая неожиданно прозвучали неплохо и в брамсовском стиле. Самым же удачным у Ангелича было великолепно исполненное на бис ми-бемоль минорное Интермеццо Брамса из ор. 117. В нём пианист показал множество фортепианных красок и оттенков.

Во втором отделении прозвучала редко исполняемая вообще, тем более в Москве, Вторая симфония Антона Брукнера, которая существует в нескольких вариантах. Оригинален был уже выбор варианта: предварительный, самый длинный, без купюр, сделанных Брукнером позднее. Длилась симфония примерно час и шесть минут. (Сравним: в записи Караяна 60 мин, а Йохума – 52 мин). Кроме того, в этом варианте scherzo стоит перед andante.

Мне кажется, всё-таки корректнее играть окончательную авторскую редакцию сочинения. Другие варианты или редакции можно и нужно анализировать, изучать в консерватории, может даже, записывать, но не исполнять. Мы же не восстанавливаем картины, написанные в разных вариантах один поверх другого. Тем не менее, само по себе исполнение Юровского было очень интересным, особенно вниманием к деталям без ущерба для целого. Оно было у него графичным и прозрачным, чем-то напоминая в этом смысле его же недавнее исполнение в Москве Девятой симфонии Бетховена в редакции Малера.

Что касается Лондонского филармонического оркестра, то, откровенно говоря, в его звучании мелькали шероховатости – я ожидал услышать лучший звук, особенно в концерте Брамса. Как обычно, слабым местом оказалась медь, и особенно валторны – эти enfant terrible почти любого оркестра. Да и общее звучание показалось пестроватым. Может быть, я излишне пристрастен, но сегодня Госоркестр России им. Е. Ф. Светланова, которым также руководит В. Юровский, на мой слух звучит лучше.

Исполнение «Военного реквиема» Бенджамина Бриттена стало, безусловно, не только эмоциональным пиком V международного фестиваля Мстислава Ростроповича, но и одним из самых ярких событий концертного сезона 2013–2014 гг.

Да и сам фестиваль в целом за эти годы всегда становится одним из интереснейших событий музыкального сезона. В 2010 году многие, видя, как высок уровень Первого фестиваля, сомневались, что удастся его на таком уровне поддерживать. Но пока действительность опровергает все сомнения. Восхищает организаторский талант Ольги Ростропович, сумевшей за эти годы не только не снизить его художественную планку, но уверенно вывести Международный фестиваль Мстислава Ростроповича на первое место среди всех столичных музыкальных фестивалей по уровню представительности.

Владимир ОЙВИН, «Новости музыки NEWSmuz.com»
Фото - Александр ГАЙДУК