В прошлом году состоялся дебют театра на «Золотой маске», к сожалению, он оказался не очень удачным. Коллектив привез традиционную «Пиковую даму» Чайковского и показался театром очень провинциальным и как ни странно, не музыкальным. Оркестр грохотал, певцов было очень плохо слышно, особенно когда по мизансценам режиссера Михаила Панджавидзе, они действовали на дальней от зрительного зала половине сцены. А ведь вел спектакль хороший дирижер Александр Анисимов. Но не будем о грустном, тем более что на нынешней «Золотой маске» картина была совсем другой.
Театр представил не самую простую оперу — «Леди Макбет Мценского уезда» Дмитрия Шостаковича по повести Николая Лескова (либретто А. Прейса и самого композитора) в первой ее авторской версии. Оперу, много настрадавшуюся, как и ее автор, от постоянных запретов и долгого молчания.
Первую версию Шостакович закончил в 1932 году. В 1934 г. состоялась ее мировая премьера на сцене Малого ленинградского оперного театра под управлением Самуила Самосуда. Спустя два дня ее под названием «Катерина Измайлова» услышали и москвичи в исполнении Музыкального театра им. Станиславского и Немировича-Данченко (дирижер Г. Столяров). В декабре 1935 г. последовала премьера оперы в Большом театре (дирижер А. Мелик-Пашаев), где она была признана неоспоримым шедевром Шостаковича. «Леди Макбет» «на ура» принял Запад. В последующие четыре года ее поставили в Кливленде, Нью-Йорке, Филадельфии, Стокгольме, Праге, Лондоне (концертное исполнение), Копенгагене, Цюрихе и др. На родине же так блестяще начинавшаяся судьба оперы очень скоро оказалась иной. 26 января 1936 г. в рамках Фестиваля советской музыки «Леди Макбет» посетили руководители партии и правительства во главе с И. Сталиным, а уже 28 января опера подверглась жестокой критике — в газете «Правда» была опубликована директивная статья «Сумбур вместо музыки», а за ней и изъятие оперы из репертуара советских театров на долгие годы. После смерти Сталина были сделаны новые редакции, но только в декабре 1962 состоялась премьера оперы под названием «Катерина Измайлова» в Музыкальном театре им. Станиславского и Немировича-Данченко.
В Самарском театре «Леди Макбет Мценского уезда» поставил московский режиссер худрук Детского музыкального театра им. Н. Сац Георгий Исаакян, оформил петербургский художник Вячеслав Окунев, музыкальный руководитель постановки Александр Анисимов, хормейстер Ольга Сафронова, художник по свету Ирина Вторникова.
«Леди Макбет Мценского уезда»
«Трагической сатирой» назвал оперу сам автор. Именно эту направленность выбрали режиссер и дирижер для рассказа о купчихе Катерине Измайловой, ее поисках любви и счастья. Волею судеб Катерина становится отравительницей свекра, убийцей мужа и оказывается на каторге со своим любовником работником дома купцов Измайловых Сергеем. Потеряв любовь Сергея, которая и была смыслом ее существования, она расстается с жизнью.
Режиссер четко следует музыкальной драматургии оперы Шостаковича, психологически точно разрабатывает характеры главных и второстепенных персонажей и их взаимоотношения, мастерски строит массовые сцены, вплетая в них судьбы главных героев оперы.
В этом спектакле по-настоящему раскрылось дарование дирижера Александра Анисимова, музыканта масштабного, эмоционально раскрывающего многослойную партитуру Шостаковича. Под его управлением оркестр звучит мощно, стройно, уделяя большое внимание музыкальным характеристикам персонажей. Постановщики вывели на сцену духовой оркестр. Именно он исполняет очень важные симфонические антракты. Они дополняют и развивают характеристики и сценическое действие, пронизывая оперу симфоническим дыханием. В их трактовке тесно переплетаются сатирические и трагические сцены. Вершиной сатиры стала сцена в полицейском участке.
В спектакле много отличных актерских работ. В первую очередь это относится к образу купца Бориса Тимофеевича Измайлова в исполнении солиста столичной «Геликон-оперы» Дмитрия Скорикова. Замечательный певец и актер создал впечатляющий масштабный образ жестокости. Его Измайлов - жадный, злобный, никому не доверяющий человек, главное наслаждение для которого - оскорблять и мучить окружающих. В исповедь превращает певец ночную сцену Измайлова во дворе дома. Не спится бедному Борису Тимофеевичу от воспоминаний, как лазил ночами к чужим женам. Он и сейчас глаз на Катерину положил, да не знает, как осуществить свои мечтания. Оттого так унижает Катерину во время прощания с мужем, требуя от нее клятвы верности Зиновию Борисовичу. Чувствует старый развратник, что изменит мужу молодая жена, вот и бродит он ночью, не сводя глаз с окна комнаты Катерины. С какой же радостью и сладострастием хватает Измайлов Сергея, уходящего от Катерины, и порет его до потери сознания. Устав от «работы», с удовольствием ужинает грибками, отравленными Катериной. Довольный голос певца постепенно наполняется то тревогой, то злобой по мере действия отравы. Понимая, что умирает, умоляюще просит пришедших работников послать за священником, чтобы исповедаться, грехов слишком много накопилось.
Появившемуся священнику Борис Тимофеевич пытается указать на отравительницу Катерину, но тот его не слушает, получив от нее деньги. Панихида же у него превращается в фарс с шутками и прибаутками. С удовольствием не раз произносит священник фразу: «Ох, уж эти мне грибки». Она звучит у него броско как песенный рефрен. Священник - еще одна замечательная работа теперь уже местного певца Рената Латыпова. Второй раз колоритная фигура священника возникает на свадьбе Катерины и Сергея. Здесь он становится тамадой, поднимая рюмки за здоровье молодоженов. Артист создал полнокровный яркий образ, решенный в сатирическом плане, разоблачая продажность священнослужителей.
В гротесковом плане рисует Анатолий Невдах Задрипанного мужичонка. Юркий ловкий пьянчужка в поисках вина буквально обнюхивает погреб Измайловых, но вместо спиртного наткнувшись на труп Зиновия Борисовича, в ужасе стремглав несется в полицейский участок, где захлебываясь словами, сообщает «новость».
По-разному трактует тенор Иван Максименко младшего Измайлова. Он робкий и несмелый по отношению к Катерине, но чувствуется, что с хозяйством управляется успешно. Когда же он возвращается с мельницы и решительно требует отчета у Катерины о том, что произошло в доме и даже замахивается на нее, увидев мужской поясок, с ним быстро расправляются ловкие жена и ее любовник.
К сожалению, не получились главные роли Катерины у самарской певицы Ирины Крикуновой и Сергея у Ильи Говзича, солиста Саратовского оперного театра. Говзич — фактурный певец, но скучный, неэмоциональный. И за что только его Катерина полюбила и жизнь свою погубила? Сразу вспоминается Сергей — Владислав Пьявко в спектакле Большого театра «Катерина Измайлова». К нему, веселому и разбитному, в красной рубахе, как на огонь мотыльки слетались женщины, особенно хозяйские жены. У Говзича же ни харизмы, ни привлекательности, да и голос его глухой и безразличный.
Ирина Крикунова — певица лирическая. Ни по голосу, ни по актерскому темпераменту роль Катерины ей не подходит, поэтому и раскрылась певица только в финале. Здесь на каторге и заканчивает ее героиня свои дни. Сергей не просто бросил ее, а видеть не хочет, убийцей называет. Чулки себе для тепла выпросил, а выяснилось — для Сонетки-любовницы, которая еще и издевается над ней. Кстати, отлично сыграла ее роль Наталья Фризе. Вот тогда и пришло осознание Катериной всего содеянного ею. Трагически-безнадежно звучит в исполнении Ирины Крикуновой ария: «В лесу, в самой чаще есть озеро. Совсем круглое. Очень глубокое и вода в нем черная, как моя совесть, черная!..И там в черном озере, мне чудится, будто муж и свекор шлют мне проклятья, страшные свои проклятья!» Приходит и мгновенное решение — покончить со всем сразу. Она сталкивает Сонетку в озеро и сама бросается вслед за ней.
В этой финальной картине оркестр п\у А. Анисимова и хор каторжан (хормейстер О. Сафронова) поднимаются до высот народной трагедии. После гибели Катерины и Сонетки каторжане отправляются в дальнейший путь, затянув унылую песню: «Эх, вы степи необъятные, дни и ночи бесконечные, наши думы безотрадные, и жандармы бессердечные». Их песня потрясает не унылостью, а полной безысходностью. К ней добавляется безмерная тяжесть Песни Старого каторжника:
«Снова и снова шагать,
Мерно звеня кандалами,
Версты уныло считать,
Пыль поднимая ногами»».
И его риторический вопрос без ответа:
«Ах, отчего это жизнь наша такая темная, страшная?
Разве для такой жизни рожден человек?»
Впечатление огромное. Недаром зрительный зал устроил Самарскому театру овацию за спектакль «Леди Макбет Мценского уезда» Дмитрия Шостаковича.
Елизавета ДЮКИНА
Комменты