И на этот раз тоже придём вместе с ними в Концертный зал имени П.И. Чайковского, да, вместе с толпой страждущих, молящих о лишнем билетике ещё с платформы метро «Маяковская». Так было и на этот раз, тем более что, как говорится, программа была шлягерной, а исполнители – подлинный «золотой фонд».

Рахманинов – Скерцо для оркестра ре минор,
Концерт № 3 для фортепиано с оркестром;
Этюд-картина из соч. 39,
Вступление к опере «Алеко»;
Чайковский – Симфония № 3;
Глинка - Три танца из оперы «Жизнь за царя» («Иван Сусанин»): Полонез, Па-де катр (вальс), Краковяк.
Академический симфонический оркестр Московской филармонии – Дирижёр Юрий Симонов; солист Николай Луганский.

Оркестр по-хорошему ошеломил этих меломанов уже самой первой пьесой программы. Это была совершенно очаровательная, изящная, полётная, очень красивая пьеса, написанная 14-летним Рахманиновым. А оркестр под управлением маэстро Симонова был столь же изящен, полётен и удивительно трепетен. Надо сказать – и это давно всем известно - что Юрий Иванович со своим оркестром блестяще и щедро дарит нам подлинную красоту во всём, к чему обращается. Так было и этот вечер. И прозвучавший следом за этим коротеньким и очень манким скерцо, Третий фортепианный концерт открыл нам такую бездну поразительной, чувственной, «поющей», звучащей как гимн природе и человеку музыки, что хотелось аплодировать тотчас. Тем более хороша была эмоциональная обстановка концерта, что за роялем был блистательный Николай Луганский. Ослепительная «тропа в полях в первой части! Так точно и образно назвал эту тему академик Борис Асафьев. Она, по сути, пройдёт через всё сочинение, напомнив о себе так или иначе, хотя при этом всякий раз звуча по-новому, но не давая ни в коей мере о себе забыть. Этот концерт, будучи по сути очень своеобразной симфонией, поразил слушателей, даже если эта симфония была знакома им далеко не первый день или год.

Николай Луганский

Середина в первой части концерта: бурное движение после нежного портрета умиротворённой природы. Становление роста, объемности музыкального развития движения. Страстность, обаяние…

Этот большой и стремительный (повторю – страстный) эпизод обычно не очень выразительно звучит у солиста. Но тут, у Луганского – всё было очень и очень хорошо, даже блестяще. Впрочем, не блестяще Луганский играть не умеет. Как хороши его каденции, пение в тутти. И этот трагизм в светлых эпизодах, и в солнечных , спокойных, раздумчивых. А как хороша валторна в маленьком соло на пути к финалу! Маэстро Симонов порой слишком увлекался силой звука, правда, делая это свое увлечение с большой элегантностью. Но в нынешнем концерте было удивительное чувство взаимопонимания у солиста, дирижёра и оркестра. Овация захватила весь зал. И Луганский подарил публике ещё несколько (увы, коротких) минут счастья, сыграв на бис малоизвестный, но очень яркий Этюд-картину Рахманинова – сильный, но почему-то нелюбимый автором в такой степени, что он выкинул его из 39 опуса.

Эмоциональное исполнение музыки Рахманинова до такой степени завладело публикой, что, откровенно говоря, было даже трудно предположить, возможно ли будет легко переключиться с Рахманинова на Чайковского. А тема переключения была тоже не просто богата эмоционально и по звукописи, рождённой изобретательной, захватывающей оркестровкой. Однако… Речь сейчас пойдёт о симфонии № 3 – очень необычной симфонии великого композитора, симфонии пятичастной, с неожиданными двумя скерцо, с богатейшим миром сложных людских взаимоотношений, поисков, переживаний, откровений, короче – поиском человеком самого себя, истинного, именно того, который поможет красоте спасти мир. Тот самый мир, который буйствует в переживаниях и красках в третьей части симфонии и в финале. Время написания третьей симфонии 1885-86 гг. Оно совпало с уже написанными «Пиковой дамой» и «Спящей красавицей» и отголоски этих произведений и двух первых симфоний трудно не услышать в Третьей симфонии.

Дирижёр Юрий Симонов

Обращусь к собственным впечатлениям, связанным с Третьей симфонией Чайковского. К сожалению, её играют не очень часто. Её надо «ловить». А если случайно на неё «напал», то прежде всего будешь покорён редкой по красоте второй частью, очень милым и чарующим вальсом. Вот и я школьницей услышала в концерте отдельный вне симфонии этот чудесный вальсок и запомнила, что он из Третьей симфонии, о которой я понятия не имела. Годы спустя, когда подарила мне общение с выдающимся музыкантом и дирижёром Кириллом Петровичем Кондрашиным, я услышала в его исполнении это сочинение, принадлежащего к числу самых любимых маститого маэстро. Будучи его музыкальной ученицей, со временем сумела разобраться с партитурой и начала чуть ли не судорожно эту симфонию «ловить».Удавалось, но увы, не часто. Пока «ловила», влюбилась в неё всерьёз и надолго, если не навсегда. И вот поэтому ещё, зная, что Юрий Иванович очень уважает и любит Кирилла Петровича, я с нетерпением ждала её нынешнего сентябрьского исполнения, и, к счастью, не ошиблась. Вся симфония, кроме нескольких вяловатых (это у автора, а не оркестра) коротких эпизодов, была на настоящей творческой высоте. Думаю, что Кирилл Петрович был бы доволен исполнением Юрия Ивановича Симонова – по сути своего после консерваторского ученика.

Симонов прекрасно играет все симфонии и «Манфреда» Чайковского. Поэтому я не задаю ему вопроса, выделяет ли он симфонию, прозвучавшую в сегодняшнем концерте. Исполнение было как откровение. Однако позволю себе процитировать лишь один отзыв, в котором есть удивительные открытия в каждой из пяти частей: элементы похоронного марша в первой части, тот самый очаровательный вальсок, близкий к лендлерру, элегическая третья часть, загадочное скерцо и поразительный мощный финал. Музыковед А. Альшванг пишет: «Впервые трагическое сознание выходит на первый план и властно приковывает к себе внимание. Центральное место занимает проблема жизни, рассматриваемая под углом зрения отдельной личности!»

Действительно, это так. Поэтому и симфония продолжает жить. Только бы играли её почаще!

НАТАЛЬЯ ЛАГИНА