— Представляю, сколько ты денег извела за все эти годы на концертные билеты.
     — Честно? Всего-то пару раз и покупала. Обычно мы находили лазейки. В “Олимпийском” подвал знаем наизусть. Нас выведут, а мы тут же вернемся. Когда попасть на концерт не получалось, всякое бывало… Стекла в том же “Олимпийском” крушили. Я лично в этом участия не принимала, но через стекла битые, признаюсь, пролезала. Сейчас на концерты уже по приглашениям ходим.

     — Цветы Алле часто дарила?
     — Три раза. Причем со вторым букетом связана история, за которую мне до сих пор стыдно. Мы в тот день ее очень долго ждали в “Шереметьево”. Скинулись и все последние деньги грохнули на букет тюльпанов. Встретили, подарили. Утром, когда мы вновь подтянулись к подъезду Аллы, увидели наши цветочки, абсолютно завядшие на сиденье ее микроавтобуса. Спрашиваем у Толика-водителя: “Чего она цветы-то не взяла?”. Толик ответил, что Пугачева велела их выбросить. Нас это очень задело! Когда Алла с Кузьминым подъехали к дому, она сразу поняла, что мы задумали какую-то пакость. Может быть, поэтому вынесла нам огромную коробку конфет: “Закусите”. Кто-то пнул подарок ногой, и конфеты разлетелись. А я настолько сильно была на нее обижена, что протянула ей веточку сирени и, когда Алла потянулась, чтобы ее взять, резко руку одернула. Я почти вырвала цветок из ее руки!.. “Не криви душой, — говорю, — лучше скажи: иди ты туда-то и туда-то”. Алла (и это был единственный раз) пригрозила сдать меня в милицию. Я очень жалею о том, что тогда ей сказала: “Я не на сына, а на вас потратила последние деньги. Так хотелось сделать вам приятное. Хоть бы выбросили так, чтобы мы не видели!”. У Пугачевой глаз задергался (когда Зоя рассказывала эту историю, у нее дергались оба глаза, видно, до сих пор переживает. — Е.М.), она развернулась и ушла. Через минуту выбегает консьержка: “Что вы за люди?! Аллу до слез довели!”. Оказывается, Пугачева вошла в подъезд и заплакала.
     — Фанов Пугачевой называют самой агрессивной армией.
     — Да нет… Молодых гоняли, конечно. В основном не столько поклонников, сколько уродов, которые приходили сюда только для того, чтобы выпить и нахамить Пугачевой. А еще они собирали дань. Мелких трясли. Некоторые не могли за себя постоять и деньги отдавали, платили за удовольствие побыть здесь. Тусовалась тут одна моя знакомая, которая и ножом козырять любила... Однажды я не выдержала и заступилась за девочку, которую она шпыняла, за что она меня и порезала.
     Зоя показывает руку в старых шрамах.
     — Она хотела по лицу, а я руку подставила, и вот… Да что там говорить, она и Пугачевой несколько раз заявляла: “Алла, я тебя порежу”. Однажды Алла Борисовна сидела в машине с мужем, а эта опять завела свою песню: “Я тебя порежу”. Вдруг Пугачева выходит и — к ней! Болдин выскочил: “Алла, не надо, не связывайся”. — “Я хочу посмотреть, как у нее это получится”, — сказала певица. Конечно, агрессивную фанатку утихомирили, а Аллу посадили в машину и увезли.
     — А в милицию Алла обращалась?
     — У нас тут что только не выкидывали! Однажды зимой поклонницы придумали с Аллиного “Мерседеса” кататься как с горки. Она не выдержала и вызвала милицию. Приезжают, Пугачева вышла и говорит: “Они с моей машины катаются”. “А за рулем-то кто?” — не понял мент. “Никто! Они как с горки с нее съезжают — вжих-вжих-вжих”, — на пальцах объяснила она. Но милицию она вызывала в крайних случаях, у Аллы ведь замечательное чувство юмора. У нас неподалеку жил друг, тоже поклонник Пугачевой, и мы к нему зимой частенько бегали греться. Однажды, пока грелись, посмотрели сказку “Марья-искусница” и вернулись на скамеечку к подъезду. Выходит Пугачева: “Что сидите?” Мы: “Что сидим, что не сидим — все одно”. Прошло какое время, Алла съездила куда-то и уже вернулась: “Вы все сидите? Неужели не замерзли?” Мы: “Что замерзли, что не замерзли — все одно”. Она в этот день уезжала в Болгарию, а мы не знали. И вот Алла выходит из подъезда с чемоданами, девчонки к ней: “Алла Борисовна, вы разве уезжаете куда-то!?” Пугачева села в машину, закурила и отвечает: “Что еду, что не еду — все одно”.
     
     • ФАКТ В Театре эстрады рассказывают историю про фанатку Киркорова, которая, посмотрев “Чикаго”, пряталась в женском туалете, а потом опять смотрела “Чикаго” и снова пряталась… Конечно, со временем ее заприметила охрана. Рыдающую поклонницу выловили и выдали родителям “на руки”.

“…Но я к вам пришла, простите...”

     — А в ваши ряды проникали оборотни?
     — Была у нас такая Редиска, но я с ней общалась мало. Почему Редиска? Нехороший человек! Она была очень хитрой. Ее подруга Лена классно фотографировала, делала буклеты, стенгазету, Редиска ей помогала, а потом приписывала все себе. Потом она вошла в доверие к Зинаиде Архиповне, маме Аллы, прекрасному, к слову, человеку. Она всегда добивалась того, к чему шла, Редиска эта.
     Так вот, после того как Алла и Болдин разошлись, Редиска вышла за бывшего мужа Пугачевой замуж.
     — Когда Пугачева оставалась одна, вы сочувствовали или, может быть, радовались?
     — За Аллу было обидно иногда до слез. Я думаю, настоящего мужчину она еще не встретила. У нее все впереди! А это были разве мужчины? Это мужланы.
     — Все?
     — Я про конкретного мужа сейчас говорила.
     — Болдин не нравился?
     — Нет. Но у него был плюс — любую информацию нам выдавал. Только Евгений Борисович выходит, и мы хором: “Ой, какой мужчина! Как же вы прекрасно выглядите!” Ну, его и правда Бог внешностью не обидел. Он тут же таял и “сдавал” нам планы Аллы Борисовны на месяц вперед. А если еще и при Пугачевой ему комплимент сделаешь, то наши ставки резко возрастали.
     — А как к Киркорову Аллины фанаты относятся?
     — Я ему кличку дала — Филипп Гулливерович.
     На Зоином лице написано очередное “неодобрям”.
     — А вы видели узбека, который на Пугачевой жениться приезжал?
     — А как же! Нурали так и говорил: “Я обязательно женюсь на Алле”.
     Эта история в принципе известна. Нурали оказался парнем сообразительным и проник в квартиру королевы эстрады через дымоход. Там, собственно, и коротал часы, пока дома кто-то находился, а как только квартира пустела, спускался внутрь и ходил барином.
     — Он реально через дымоход лазил?
     — Ага. Мы ему даже завидовали. В принципе он ничего преступного не делал, ничего не украл… Только продукты из холодильника таскал — жрать-то охота, да в ванне мылся. Потом Алла его в милицию сдала, узбека выслали на родину, но он быстро вернулся обратно. Пришлось с ним поговорить по-фанатски. Надо ведь обнаглеть до такой степени! Короче, не помню кто, но бутылкой из-под шампанского его по голове отоварили. И больше Нурали не появлялся.
     — Может, помер?
     — Нет, точно жив.
     — Есть ли какие-то приметы, говорящие о том, что к Пугачевой лучше не подходить?
     — Если Алла в плохом настроении, у нее глаз подергивается, и она губы начинает покусывать. И когда она слишком часто поправляет прическу, тоже лучше не соваться.
     — Признайся, небось Алле писала письма, записочки всякие?
     — Два раза. Первое письмо получилось неприятным, потому что она меня обидела (уже не помню, что точно произошло). Было какое-то время, когда мы с ней даже не общались, поэтому я что думала, то и написала. Второе письмо я писала, когда она была в Костроме: “Алла Борисовна, я вас очень уважаю, и простите меня за все, что я вам сделала плохого”. Ну, еще цветы подарила и… бутылку водки. Мне тогда места не хватило, и я сидела на ступеньках, Алла во время исполнения песни проходила как раз рядом, и я ей протянула подарочный пакет. Она заглянула внутрь и улыбнулась: ну что еще Зоя может подарить?
     — У всех из ваших жизнь сложилась?
     — Не у всех, особенно так, как хотелось бы. Многих уже нет в живых. Кто от выпивки помер, есть такие, кто и самоубийством покончил. Но Алла тут ни при чем! Просто у людей жизнь не удавалась. У меня, например, все хорошо.