Каждый раз исполнение Второй симфонии Малера «Воскресение» на концертах BBC Proms, резонирующее под уникальным куполом Альберт-Холла, вызывает особое эмоциональное напряжение и волнение, что очень хорошо известно завсегдатаям этого фестиваля, поэтому совсем неудивительно, что Альберт Холл был переполнен. Аншлаг в этот вечер был запрограммирован.

Исполнение Второй симфонии Малера «Воскресение»

Дирижера сэра Саймона Рэттл, руководившего Лондонским симфоническим оркестром и объединенными хорами Лондонского и Симфонического оркестра Бирмингема, публика готова была бы «носить на руках», если бы только не была воспитана иначе. Такой мощный экстаз более чем пятитысячного зала происходит не часто - шквал аплодисментов, не затихающий следующие десять минут, просто захлестнул холл.

Как бы ни был захватывающим финал «Воскресения», но то, что происходит в первых четырех частях, предшествующих ему, позволило дирижеру продемонстрировать свой почерк.

Саймон Рэттл подготовил нас к эпическому духовному путешествию. В первом траурном марше его поступь была не тяжелой и мрачной, но быстрой и несентиментальный. Тем не менее, лирические эпизоды, с которыми сопоставлялись эти элегические мотивы, были переданы изумительно, сам Малер говорил об этом музыкальном моменте, как об образах давно умершего «часа счастья», проникающего в душу подобно солнечному лучу. Задумчивые размышления - сладчайшие из печальных.

Вторая часть приводит нас в совершенно другой музыкальный мир, основную мелодию ведут струнные инструменты, и это – нежная симфоническая интерпретация изысканного городского вальса.

Третья часть - скерцо – это сдержанная динамика и настороженное спокойствие, подчёркиваемое жуткими ударами барабанов. Скрипки ведут мелодию-проповедь из раннего Малера, но как только она заканчивается, оркестр начинает безжалостный танец смерти, ведущими к кульминации.

Саймон Рэттл

Позже присоединились трубы, готовя нас к полномасштабному «взрыву» всего оркестра, который Малер назвал «криком отвращения», с последовательным, постепенным сворачиваем к последнему удару гонга и тишине. И затем – мистическая аура четвертой части Урлихта, озвученная меццо-сопрано Сарой Коннолли.

Финал Im Tempo des Scherzo дирижер провел безошибочно, позволив нам насладиться закулисной медью, дрожью матовых тарелок, катастрофической барабанной дробью (исходящей одновременно со сцены и галереи). Огромное звучание массированной перкуссии. 300 певчих терпеливо ожидали в течение семидесяти пяти минут пять минут своей славы, дав сопрано Луиза Алдер воспарить до небес – со строками гимна Клопштока; оркестр, орган и объединенные хоры воссоединились в едином звучании, утверждая самое важное и необходимое всем нам - веру в саму жизнь, веру в новую жизнь.

Воскресение из мертвых... Вторая симфония Малера затрагивает вечную тему - смысл человеческой жизни, ответ на который всю жизнь искал мой отец. Борясь с сомнениями и вопросами человеческого предназначения, счастья и смерти, Малер предлагает человечеству необычайное утешение в своих последних двух частях, завершаясь восторженным утверждением веры: «Я воспарю вверх, я умру, чтобы жить».

Мне так повезло в тот вечер, я оказалась по соседству с оркестром, а наблюдать за музыкантами – это было отдельное удовольствие.

Английский дирижер Джон Элиот Гардинер со своим хором Монтеверди, английскими барочными солистами и певцами мирового класса и оркестром исполнил на BBC Prom 66 причудливый шедевр «Торжественная месса» Бетховена, к написанию которой композитор приступил после тщательного изучения духовной музыки своих предшественников – База, Генделя, Гайдна и в которой нашла отражение его страстная вера в Слово Римско-католической церкви.

Его Missa Solemnis и сегодня продолжает бросать вызов певцам и музыкантам – на выносливость и технику исполнения, поскольку Бетховен создал гибридное творение по композиционным меркам традиционной мессы, одновременно раздвинув границы и выразительность диапазона, в результате чего появилось великолепное творение – неповторимое, его собственное. Чтобы любить, за исключением безмятежного потока Бенедикта, ведомого соло-скрипкой.

Эти полные хоровые всплески в «Глории» и «Кредо» могут, кажется, длиться вечно (и они ужасно нагружают голос, как я знаю по опыту). Но не тогда, когда можно накрутить такой темп, что с ним справится только профессиональный хор из ограниченного числа человек (все закончилось за 80 минут). Этот сезон выпускных вечеров запомнится, среди прочего, возвращением к большим собраниям хоров — особенно в симфонии «Воскресение» Малера и в «Сне Геронтия» Элгара — и все же это, несомненно, было освежающим, чтобы иметь эту далеко не тихую, но очень сфокусированную коду, похожие на трубу теноры, особенно являющиеся активом, который вы обычно не получаете в любительских хорах. Если Бетховен не всегда трогает всех нас на духовном уровне — возможно, сравнения с мессой си-минор Баха или Реквиемом Верди несправедливы, — в его фактурах есть постоянное очарование. Эффекты светотени всегда были фирменным знаком Gardiner, учитывая особый тембр старинных инструментов, в то время как бесклапанные валторны, трубы и тромбоны придают особый пыл.

Людмила ЯБЛОКОВА
Фото Сris Сhristodulou