ГАСО им. Е.Ф. Светланова, дирижёр Александр Лазарев;
солист Александр Рудин (виолончель).

А. Дворжак – Концерт для виолончели с оркестром;
П. Чайковский – «Манфред» - симфония по драматической поэме Дж. Байрона;
Финал Гран-па из балета «Щелкунчик»

А сами программы очень интересны - это уж без всяких сомнений. Маэстро всегда по-настоящему увлечён, когда встаёт за пульт. Кстати, то же самое можно и должно повторить по поводу его нынешнего солиста – виолончелиста Александра Рудина. Вот эти два блистательных Александра открывали второй концерт знаменитого оркестра в этом сезоне, в Концертном зале им. Чайковского. Он заведомо был ярким, зажигательным и очень красивым, потому что другими концерты Лазарева и Рудина просто не бывают.

И какая удивительная пара – Дворжак и Чайковский! Редкостно хороша!...

Александр Рудин и Александр Лазарев

Уже самые первые фразы виолончельного концерта – тихие, какие-то необычно шелестящие, приглашающие слушателя к совместному сопереживанию и солюбованию предлагаемой оркестром красотой. Тихое и очень умное малое tutti приводит к грандиозному звучанию – торжественному, утверждающему, как распахнутая высоченная арка в будущее. И повторю, зовущая куда-то в дальнюю даль жизнеутверждающая красавица-мелодия… Это начало. Оно растёт, видоизменяется, постоянно напоминая и первую, и нежную побочную темы первой части Концерта. И вдруг – вступает виолончель, от которой – простите – невозможно оторвать собственное сердце. Так оркестр и виолончель пойдут рядом, играя и общее, и очень своё. И страдая, и радуясь, в поисках чего-то очень важного и личного, борясь с невзгодами, и радуясь открытиям и откровениям. А, главное – отдавая всего себя и всю нервную, прозрачную, а порой и мрачную, ослепительно самопереживательную внутреннюю «песню» ‑ движению мысли и чувства.

К примеру, редкостное эмоциональное чувство, которое привносят в виолончельное соло беспокойные, «взрывчатые» валторны. Так на вдумчивом и глубоком переживании идут рядом, в своей острой и выстраданной, беспокойной красоте и оркестр, и солист, и, разумеется, милостью Божией дирижёр Александр Лазарев.

О Виолончельном концерте Антонина Дворжака можно говорить долго, особенно когда он звучит в таком редкостном ансамбле. Отдельно можно и должно акцентировать идеальное звучание всех оркестровых групп, и почти умилительно (в лучшем смысле слова) замирать на красотах солирующей виолончели, на что Рудин – очень большой мастер, поражаться откровению буквально каждого звука. Проще и справедливее сразу сказать, что оба Александра с прекрасным оркестром, по сути, заново открыл давно знакомое великолепное сочинение, ещё значительнее и справедливее «прикипев» его к нашим сердцам своей душевной красотой, теплотой, неожиданностью, переживаниями и… Да что говорить, когда перед нами подлинный шедевр, подаренный на сей раз «шедевральными» музыкантами!...

Александр Рудин и Александр Лазарев

Получайте музыкальные новости первыми в Telegram!

Вторая пьеса программы тоже великое сочинение ‑ симфония Чайковского «Манфред». Если о виолончельном концерте мы замечали, что по объему мысли, философии, симфонизму он приближается к жанру симфонии, то сейчас перед нами подлинная симфония, да ещё столь дефицитная, потому что программная (на сюжет драматической поэмы Джорджа Байрона). Эта программа была мудро подсказана Чайковскому тем же Милием Балакиревым, который подсказал ему сюжет увертюры-фантазии «Ромео и Джульетта».

ГАСО им. Е.Ф. Светланова

Симфония эта очень значительна и величественна, глубока, горька и радостна, невероятно красива и полна откровений, переживаний, страданий души и сердца. Она полна той потрясающей красотой, в которой потерявший свою любовь Манфред ищет тень любимой, ищет тщетно, страдательно, бродя среди таинства полей и лугов фантастических Альп, спускающегося в тайны мрачного Аида в поисках успокоения. В поисках той красоты, которая должна спасти мир.

Жизнь и страдания, искания и трагические неожиданности этой человеческой жизни – всё это глубоко ранит человека, заставляя душу трепетать в бесконечных поисках покойной отдушины. И всё это, как сказал бы оперный режиссёр Дмитрий Бертман, всё это – музыка! И в этой музыке практически трудно (да и зачем) говорить, что и кто в оркестре был лучше всех, какая музыка (а хороша она была чрезвычайно) звучала как-то особенно. Нет, особенным было всё. Даже (простите мне некую крамолу) обычно неукротимые валторны звучали, как говорится, на самом высоком уровне. Цимбалы, дерзко ворвавшиеся в первую часть вместе со всеми, вроде бы, медными. Лёгкие, полётные, порхающие «птички»… И вновь, и вновь возникающая тема главной части, проходящая через всего «Манфреда» с очаровательными тремоло. И вновь меняются, напоминая друг о друге, темы из всех четырёх частей. А в безмятежной, неожиданно возникшей тишине треугольник вызывает на помощь свой отзвук… И tutti с «Dies Irae»…

Александр Лазарев

Позволю ещё одно полукрамольное замечание сугубо личного характера: до нынешнего концертного вечера я довольно прохладно, «не прицельно» относилось к «Манфреду» Чайковского, более тяготея к тому же названию, но у Шумана. Теперь же… Теперь же Александр Николаевич Лазарев помог мне многое понять. И думаю, не только мне. Большое ему спасибо. И не только от меня.

Наталья ЛАГИНА
Фото: Вера ЖУРАВЛЁВА