В беседе с Александром Плющевым на радио "Эхо Москвы" он сказал о позиции мейджоров:

- Вы знаете, к моему большому сожалению, вот эти так называемые «major labels», так я называю крупные студии музыкальные, но они теперь все медийные конгломераты, потому что они включают в себя киностудии, телеканалы, радиостанции, журналы, они совершенно отстали от времени. То есть у меня есть песня в ногу со временем. То есть они совершенно не в ногу со временем. Не то, чтобы они где-то, как говорится: грудь вперед или в хвосте плетутся – они остались в другом тысячелетии, у них есть такая модель бизнеса, начиная с виниловых пластинок на граммофонах, когда это вот записывалось, рекламировалось, потом продавалось в магазинах, и они вот на этой стадии и встали. И они совершенно опоздали к появлению Интернета и довольно-таки быстрому доступу… как называется у вас? Выделенная линия.

Когда 5-мегабайтовый файл можно загрузить в течение 10-ти секунд. И они превратились, в силу того, что они остались позади, единственное, что они могут делать – принимать какие-то карательные меры, что показывает их вообще в совершенно плохом свете, потому что они судят своих собственных клиентов. То есть если заходишь в парикмахерскую, допустим, постричься, тебя в парикмахерской начинают судить за то, что ты пришел подстричься. Вот такой получается театр абсурда. Или как в Америке говорят, они стреляют в свою собственную ногу. Такой самострел получается.

- Но в парикмахерской вы же не стрижетесь бесплатно, вы платите за это деньги, а файлообмен – это такая вещь бесплатная, халява, как у нас принято говорить.

Получайте музыкальные новости первыми в Telegram!

– Но понимаете, в парикмахерскую зайти, вы же не будете платить 5 тысяч долларов, чтобы тебя наголо побрили, существует какой-то «market value», то есть рыночная цена, потому что на соседнем углу будет другая парикмахерская, которая тебя за 5 долларов обреет очень быстро и освежит еще. А моя парикмахерская устанавливает цены в 5 тысяч долларов на бритье головы на ноль и будет судить всех, кто решит предлагать брить голову за 5 долларов. А из-за того, что у меня очень большая фирма, у меня море адвокатов, завалю всех судебными исками, буду запугивать, и все это дело на самом деле получилось таким прессингом, то есть вытрясти последние деньги из студента, из матери-одиночки, из каких-то пенсионеров. Люди живут в каких-то домах престарелых, которые даже не знают, что они делают. Ну давайте, музыка лежит на сайте, давайте послушаем. А у них есть какие-то сыщики, которые IP-номера выглядывают, проглядывают, потом присылают туда эти, требуют выдачи номеров и фамилий у этих фирм, которые доставляют допуск в Интернет. То есть это охота на ведьм.

Там на веб-сайте centromania.com у нас лежит мой комментарий по поводу вот этой проблемы, что уголовная ответственность за слушание музыки… знаете, это как там, если у тебя были какие-то не те религиозные убеждения в средние века, то тебя просто на костер помещали и так на медленном огоньке, чтобы ты еще подольше помучился – это то же самое, только в наше время, в таком хайтеке, такое сжигание на кострах.

Это, во-первых, совершенно недопустимо, во-вторых, это просто театр абсурда. Это бред – заниматься этим. Вместо того, чтобы поощрять людей, развивать интерес к музыке, объяснять, как-то их образовывать в плане того, что хорошо или плохо, прививать им какой-то хороший музыкальный вкус, они их заваливают судебными исками и до суда дело, естественно, не доходит, они просто называются «settlement» - типа того: ну, сколько у тебя денег есть, у меня… я копил на институт, 10 тысяч долларов, вот давай все, что есть, и мы от тебя отстанем, а иначе тебе грозит срок в тюрьме 5 лет, плюс 100 тысяч пожизненно ты будешь выплачивать. На таком уровне – просто выбить хоть что-то. И кто-то подсчитал, они очень много денег уже сделали. Просто выжимание денег.

Но эти фирмы, которые выпускают музыку и кино, они превратились в какие-то запугивающие рэкетирующие организации, которые: или ты плати, или мы тебя посадим. На таком уровне. А кого они запугивают: матери-одиночки, малоимущие семьи, школьники, студенты. Но это вызывает просто натуральное возмущение у любого музыканта, у которого есть какое-то понятие справедливости. В конце концов все сводится к тому, что когда музыкант делает какую-то работу, ему нужно, чтобы эта работа была услышана до разговора о долларах и центах или о каком-то тщеславии, чтобы эта работа была услышана, когда он знает, что эта работа не может быть услышана, музыкант не в восторге. Вот где мы сейчас находимся.