Но оказывается, была у Андрюши Макаревича еще одна юношеская мечта — сделать пластинку на лондонской студии. Сбылась и она, пишет МК-Воскресенье: теперь он едет в Лондон на студию Abbey Road, где записывали альбом его любимые битлы.

Групповой интим

     — Как родилась идея записи альбома на легендарной лондонской студии Abbey Road?
     — Она всегда присутствовала в виде абсолютной детской мечты. Но поскольку мы становились все старше, мечта постепенно забывалась. А потом вдруг один наш товарищ сказал: “Сколько уже жить осталось? Так почему вам эту мечту не осуществить?” Я ответил, что это чудовищно дорого. На что он сказал, что деньги соберем. И собрали! Дальше нам помог Володя Матецкий, который давно находится в дружеских отношениях с большим количеством серьезных лондонских продюсеров и музыкантов.
     — Говорят, что ради этого вы отказались от многих своих постоянных наработок.
     — Мы многое решили сделать впервые. Во-первых, писаться не в Москве, а именно на Abbey Road и именно во второй студии, в которой после того, как там закончили записываться Beatles, не было ремонта, ни один гвоздь не был вбит. Во-вторых, пригласили продюсера, чего мы тоже никогда не делали. Хемиш Стюарт несколько лет играл с Полом Маккартни, сейчас ездит с Ринго Старом. Он битловский человек, понимает нашу музыку.
     Также впервые мы в “Машине времени” стали сочинять песни вместе. Чего тоже никогда не делали, за исключением двух-трех произведений: “За тех, кто в море”, “Телега”… Сначала ничего не получалось. Для меня это процесс достаточно интимный. А потом какая-то стеночка рухнула — и покатило. И оказалось, что это очень забавно.

Старый подпольщик

     — Почему такая известная группа репетирует в “каморке папы Карло”? (Это действительно каморка в подвале Театра Владимира Назарова на Юго-Западе. — Авт.)
     — Во-первых, ее вполне достаточно. Мы сидим рядом друг с другом, можем разговаривать без микрофонов. А потом, это традиция. Мы всю жизнь по подвалам репетировали. Привыкли.
     — Старые песни еще не надоело исполнять?
     — У нас старых песен, наверное, около трехсот. Те, которые нам надоели, мы не исполняем, как бы нас ни упрашивали. Нам не в кайф. Как правило, у нас концертная программа состоит из четырех-пяти песен с самого последнего альбома, пяти с предыдущего, а остальное — это как best of the best, без которого зритель просто чувствует себя обманутым.
     — Раньше бытовало мнение, что мальчик брал в руки гитару, когда понимал, что на него не обращают внимание девчонки. Это про вас?
     — Разумеется. А для чего те же битлы взяли гитары в руки? Только для этого. Все остальное — следствие.
     — Cлучалось вам делать что-то вопреки своим комплексам, страхам?
     — Да нет, пожалуй. У меня их не так много — я даже затрудняюсь сказать, что это могло бы быть? (Улыбается.) Я получаю от работы большое удовольствие, сплю мало, реагирую быстро. Бываю иногда раздражительным. Могу наорать — потом становится неловко. Но это многим людям присуще, с этим бороться трудно.
     — Многие кричат на своих близких, но только не на коллег. Как у вас?
     — А у меня коллеги и есть близкие люди. А кто еще? Жена да собаки. Детей вижу не настолько часто, чтобы на них тут же начинать кричать. Все-таки радость встречи перевешивает. Да и не за что, в общем.

Американская дочь

     — Какие отношения с сыном Иваном?
     — С Ванькой?! У нас всегда были замечательные отношения.
     — Довольны его киноработами?
     — Ну, их было не так много, чтобы быть ими довольным. Сейчас он снимается на “Ленфильме” в хорошей актерской компании. Это фильм про Царскосельский лицей. Он играет Пущина… Знаете, я не считаю, что он не своим делом занимается.
     — Обычно в Москве пересекаетесь с сыном?
     — Почему? Вот я был в Питере несколько дней назад — там виделись.
     — Балуете Ивана или вы строгий папа?
     — (Смеется.) Я не строгий и не балую. У нас абсолютно равные отношения.
     — А с другими детьми, дочерьми Даной и Анной, общаетесь?
     — Конечно, вижусь. Дана далеко, живет в Америке. Но все равно пару раз в год встречаемся.
     — Дети подросли, у вас новая семья — не думаете о новых малышах?
     — (С хитрецой.) Думаю иногда.
     — Если не секрет, как познакомились с женой Наташей?
     — Мы знакомы сто лет. И все это время вращались в одних и тех же кругах. Наташка работала в Центре Стаса Намина, затем с Гариком Сукачевым. Мы дружны были очень давно.
     — Это правда, что вы одно время опасались женщин, считая, будто они только и хотят, что выйти за вас замуж?
     — (Усмехаясь.) Нет, женщин я никогда не опасался. Просто чем больше их узнаешь, тем строже ты относишься к себе, скажем так.

“Фабрика” купюр

     — Вас достаточно редко можно увидеть на различных светских мероприятиях...
     — Во-первых, у меня нет на это времени — две команды, телевидение. Еще я что-то пишу. Во-вторых, там абсолютно нечего делать. Скучно.
     — Значит, вы не считаете, что музыканту нужно время от времени засвечиваться?
     — Может быть, кому-то нужно мотаться по ночным клубам, чтобы поймать там вдохновение. Я там вдохновения не наблюдаю. Мне иногда надо… не знаю… выехать на природу. Хотя бы раз в несколько месяцев. Голова очищается, физически все становится гораздо лучше. И желательно ближе к воде.
     — С молодыми исполнителями поддерживаете дружеские отношения?
     — С одной стороны, у меня нет времени поддерживать отношения, не связанные с работой. А с другой стороны, врагов у нас вообще нет, по-моему.
     — А на “Фабрику” задружиться не приглашали?
     — А они знают, что я отвечу: “Времени нет!” (Улыбается). А мое отношение ко всему этому... Это телевизионный проект для последующего зарабатывания денег. К музыке это имеет очень косвенное отношение.

Безработный Ургант

     — Вы долгое время были рулевым “Смака”. Когда ушли из программы, на должность ведущего заступил Иван Ургант. Как вам замена?
     — Мне все очень нравится! Я за несколько лет замыслил уход: было ощущение, что я все краски исчерпал, что начинаю повторяться. И я просто не мог найти кандидатуру на мое место. Многих пробовали, но ничего не получалось. Ваню я заприметил тогда же. Только он все время был очень занят. А потом он оказался временно без работы, и мы его подхватили.
     — Сами готовите или это уже набило вам оскомину?
     — Когда устраиваем какой-нибудь праздник — конечно, готовлю.
     — А просто дома?
     — Обычно дома руки не доходят. Или супруга кухарит, или в ресторан идем.
     — То есть Наташа стала домохозяйкой и не отходит от плиты?
     — Да нет, у нее масса работы. Она работает как визажист, как фотограф.
     — Как-то в “Смаке” вы позволяли себе выпивать в эфире. Перед концертом тоже не прочь?
     — Нет, перед концертом этого делать не нужно. Можно привести в порядок связки, если ты не вполне здоров, путем употребления небольшого количества крепкого напитка — граммов сорок. Но это исключительно медицинское воздействие. А выпивать надо после концерта.

Портвейн против вискаря

     — Вы большой любитель путешествий. В каких заморских странах побывали недавно?
     — Летом съездил в Сицилию. Буквально на несколько дней. Безумно интересная и красивая страна. Местные жители не считают Сицилию частью Италии, называют себя сицилийцами. До этого были экспедиции, связанные с последними сериями “Подводного мира”, которые показали месяц назад. Галапагосы, Багамские острова...
     — А какие страны ближе?
     — Чтобы понять, что ближе, там надо пожить. Не на неделю приехать, а на полгода. А такой возможности у меня нет.
     — “Оркестр креольского танго”, с которым вы работаете уже пять лет, многие в шутку называют вторым составом “Машины времени”...
     — Ничего общего. Эти команды играют совершенно разную музыку, а мне для творчества нужны разные краски. Сейчас вышел пятый совместный диск — “Старая машина”. По моему собственному хит-параду каждый последующий альбом “Креольского танго” значительно лучше предыдущего.
     — А не думали объединить составы?
     — Глупость полная! Бывает хороший портвейн, бывает хороший вискарь, но если это соединить вместе… Зачем? Это надо пить поочередно, в правильных пропорциях.
     Тут Андрей Вадимович просит его извинить: дескать, времени больше нет, пора выдвигаться дальше, в “Останкино” на переговоры. Подходим к машине. Увидев за рулем водителя и зная, что Макаревич любит сам водить авто, я не смог скрыть удивления.
     — А я-то думал, вы сами водите!
     — Нет, я бы с ума сошел. Во-первых, я все время разговариваю по телефону, а во-вторых, есть интересный психологический эффект. Я страшно пунктуальный человек, ненавижу опаздывать. И если я сам еду в пробке, то начинаю нервничать, а вот если меня везет водитель, то я совершенно спокоен. Потому что от меня ничего не зависит.
     — Но ведь бывает, когда хочется прокатиться самому, с ветерком?
     — Бывает. Есть у меня и машинка для этого случая спортивная. Летом с удовольствием езжу с открытым верхом. Но когда в день пять точек, и все это поперек Москвы, лучше пусть профессионал рулит. Я больше успеваю.