— Кстати, на вашем сайте висит предупреждение: группа «Пелагея» не нуждается в авторском материале… Однако впечатление (сугубо личное, но тем не менее): новому альбому не хватает… «новости». Есть удачи — «Дрема», «Старики», но это в общем продолжение стилистики прошлых альбомов. А в целом по самобытности и цельности превзойти уровень «Девушкиных песен», пожалуй, не удалось. Нет таких мощных хитов, как «Валенки», «Нюркина песня» (кстати, эти вещи были сочинены как раз вне группы). Может, все же подумать над тем, чтобы расширить круг авторов?

— У меня противоположное мнение. Альбом «Тропы» — цельная картина. Разные моменты поданы в разной стилистике (а это наш стиль — использовать разные музыкальные жанры. Кстати, Шнитке постоянно за это пинали. На что он отвечал: "Но если я так слышу?!"). Мы взяли тему «возвращение к корням» и рассмотрели ее с разных точек. Вернее, наши песни стали иллюстрацией к этой теме. Древние аутентичные песни, славянская мифология, стихи «крестьянских» поэтов, наследие «сибирского» рока — все это нашло отражение в нашем альбоме. Потому что это есть в нашем мировоззрении. Мы в полистилистическом подходе и саунде продолжили начатое в «Девушкиных песнях» и добавили авторский материал. Он позволил нам объемнее представить свое ощущение русской традиционной культуры, путей ее продолжения в музыке, ведь все песни написаны под впечатлением от русского фольклора. Мне они очень нравятся — Паша Дешура написал кучу прекрасных мелодий — красивых, запоминающихся, но при этом не банальных, это такая редкость в наше время! Их петь и слушать одно удовольствие. И тексты очень хорошие — они очень точные по эмоции, образные и при кажущейся простоте имеют много планов. Там много всего зашифровано для внимательного слушателя… А по поводу хитов… есть совершеннейший хит «Ой, да не вечер». Есть хит «Пташечка» (250 000 скачиваний в YouTube согласитесь, показатель) Есть потенциальные хиты — «Деревня» и «Мамина Босанова». Это уже зависит от радиостанций. Но на концертах эти и другие песни уже поются людьми.

— А не было идеи, чтобы для вас специально сочинил что то, допустим, Гарик Сукачев, с которым у вас в альбоме такой великолепный дуэт?

— Что вы нам все сватаете авторов? Я не знаю на сегодняшний день авторов, которые бы могли настолько совпасть со мной в чувствах, в моем понимании, что петь, и о чем, и как. Гарик — изумительный автор своих песен. Он даже не сочиняет их, а проживает… Каждая песня Гарика Сукачева — это песни из него и о нем. А наши песни — они пишутся о том, что происходит в наших головах и сердцах. К счастью, ваши намеки на неудачный опыт с авторским материалом не поддержат большинство слушателей. Почитайте отзывы. Это наше творчество, наша тема, наши эмоции. Никто другой «приглашенный» нам не нужен. Умение написать что-то «на заказ» в нашей истории — совершенно лишнее прилагательное.

— Как познакомились с Игорем Ивановичем, каково с ним работать? Он ведь очень «негладкий» человек, может и послать по далекому адресу…

— Интеллигентный и тонкий. Вот таким я знаю Горыныча. Никаких острых ситуаций — он профессионал высшей пробы. Видимо, если кого-то и посылал, то по делу. А нас не за что было, хотя мы и удивили его аранжировкой «Чубчика».

— О вас и Галина Вишневская с симпатией высказывалась — как она про вас узнала?

— Я в 13 лет была приглашена участвовать в фестивале в Эвиане, который проходил под патронажем Мстислава Ростроповича и Галины Вишневской. Предложение поступило практически сразу после моего первого сольного концерта в ЦДРИ.

— Какими запомнились Вишневская и Ростропович? О чем говорили — серьезном, несерьезном? Кстати, Ростропович ведь был мастер рассказывать анекдоты, правда, большей частью неприличные.

— Поразило то, что он был невероятно прост и мягок в общении. Приходил за кулисы, пожимал руку каждому музыканту, для каждого у него находилось какое-то свое доброе слово. Невероятная душевная щедрость, просто удивительного какого-то масштаба. И все так искренне! Еще запомнилось, что супругу он называл очень трогательно «Галечка», а она шутливо строжилась над ним. И действительно рассказывал анекдоты. Все анекдоты были приличные и ужасно смешные. Кстати, у музыкантов совершенно изумительное чувство юмора. Он гений во всем. Незабываемый. А Галина Павловна — настоящая императрица.

— В свое время вы спели с Дарьей Мороз чуть ли не целую программу совместных песен в рамках проекта «Две звезды»? а потом покинули проект, и совместный труд пропал.

— «Труд» был сделан для проекта.

— Писали, будто «Две звезды» повредили вашему голосу. Но всем известно, что ТВ-шоу снимаются под фонограмму, которая делается заранее в студийных условиях. Как такое может повредить голосу?

— Этот проект (конкурсные номера) — с живым звуком. Там даже не может быть дублей, хотя это телевидение. Голос пострадал, потому что не соблюдался элементарный режим. Кроме непосредственно съемок, которые проходили сутками, у меня была еще своя работа. Нервотрепка конкурса плюс хроническое недосыпание — и результат был плачевный. Слава Богу и моему врачу, все прошло.

— Вы не стали после этого персоной нон грата на «Первом» и других ТВ-каналах?

— Как ни странно, нет. Предложение участия во всяких шоу продолжают поступать. Другое дело, что я даже на «Голубые огоньки» теперь уже не хожу. После этой истории я отношусь к походам на ТВ с большой осторожностью. Да и качество программ уже за гранью здравого смысла, по-моему. Там и без меня очень тесно.

— Прочел в одном вашем интервью довольно прохладные слова об искусстве Надежды Бабкиной. Правда, то было года 3–4 назад. Каковы сейчас ваши отношения?

— Какие у меня могут быть претензии к народной артистке? Это шутки журналистов, которые живут дольше, чем что-то более серьезное. Единственное, что я сказала однажды, — что творчество, стиль группы «Пелагея» не имеет никакого отношения к стилистике, в которой работают Надежда Бабкина и Надежда Кадышева. Надо было не называть фамилий, а назвать это стилем. Типа официального народного, академического народного искусства. Я не люблю этот стиль. Но, простите, это нормально. Я родилась в другой стране, живу в другое время. Этот стиль в подаче фольклора — совершенно чужеродная для меня вещь. А к «старшему» поколению я отношусь с уважением. Как и к любому артисту, который действительно работает. Эти обе женщины посвятили себя песне, у них есть своя публика. Но я предпочитаю слушать Инну Желанную, Анжелу Манукян и Сергея Старостина.

— Читал о наушниках, якобы подаренных вам Ельциным после вашего выступления на подмосковном саммите европейских лидеров в 1998 году. Они у вас живы до сих пор?

— Понятия не имею, где они.

— Во время другого саммита вы пели на одной сцене с Паваротти. Удалось пообщаться с Лучано? Он вас как-то заметил?

— Это было на 300-летии Петербурга. Общаться не удалось — у меня и мыслях не было лезть к нему с общением. Кто я такая? Он плохо себя чувствовал, очень устал, там был дико холодно. Ужасно было его жалко…

— А вот о предполагавшемся дуэте с Каррерасом вы почему-то сказали: «Слава Богу, не состоялось». Откуда такая скептическая реакция?

— Кто сказал? Я сказала? Ну, это скорее такая рефлексия… Не знаю. Его менеджеры слушали мой концерт в Эдинбурге и отобрали меня для участия в какой-то его мировой премьере. Потом контакты потерялись, и все сошло на нет. Интернета-то не было тогда…

— Скоро вы примете участие в музыкальном шоу Бобби Макферрина. Чья это идея — его, ваша, вашей мамы? Вы уже репетировали или это будет чистая импровизация? Вы с ним уже знакомы по-человечески, общались? Не попробуете ли сформулировать — что в нем есть такого, чего не ни в одном нашем исполнителе?

— Такая же история: письмо от менеджемента с предложением участвовать в проекте. Наше согласие. Всё. Репетиции будут перед шоу, но что на них будет — одному Бобби известно. Я его фанатка, хожу на концерты как обычный человек, слушаю его записи. Что в нем такого? Добро. Природа. Он как лес, река, — настоящий. Его добро понятно и доступно любому человеку на планете. Он облагораживает наш мир, благодаря ему и мы становимся лучше.

— Что вы испытали, когда услышали о смерти Джексона?

— Жалко. Молодой и замученный. Тем более вот так — накануне шоу… Очень жаль. Я ходила на фильм «Майкл Джексон: Вот и все»… Шок, что тут еще скажешь.

— Говорят, вы помните знаменитую Янку Дягилеву — гениальную певицу и сочинительницу и очень странную женщину, погибшую при неясных обстоятельствах. Сами вы — очень правильная девушка. Живете и работаете очень интенсивно, но размеренно. Нет ли тут «влияния» отрицательного примера Янки? Типа: «Я не хочу, чтобы у меня было так, как у нее»… Или вы по природе склонны к размеренной жизни? Или это мамина забота о вас так сказывается?

— Очень странная у вас характеристика… Что значит «странная женщина»? «А не странен кто ж?»… Янка — культовая фигура русского андеграунда 80-х годов. Она в первую очередь ПОЭТ и исполнитель своих песен. Яна Дягилева — человек без кожи, принявший на себя всю боль и несправедливость того времени… Я горжусь, что родилась с ней на одной земле, а вы говорите о каком-то «отрицательном примере»! Да, я живу по-другому. Потому что я другая, потому что время другое. Потому что у меня есть мама. Потому что у меня другая задача в этом мире. Но с чего вы взяли, что у меня все размеренно?

— Стало быть, иногда все-таки хочется хоть немножко сумасбродства? Как боретесь с искушением — есть рецепт? Или, по известной поговорке, просто немножко поддаетесь ему?

— Я не понимаю, откуда вы черпаете сведения о моей жизни: «правильность», «размеренность»… Я живу как нормальный человек 23 лет. У которого есть голова на плечах и воспитанное чувство ответственности за то, что делаешь в этой жизни. Так же живут мои друзья. Жизнь профессионала (в любом деле) — это работа. Много борьбы с собой, с ленью и эгоизмом. Много требований к себе и преодоления себя. Много усталости и планов. Рецепт от сумасбродства — «все хорошо, что хорошо кончается». Надо думать головой, и не только о себе.

— Вы ведь очень красивая женщина — неужели никогда «гормон» не играл и не мешал работе?

— Вообще не поняла — о чем это?

— Как «удалось» при маме-художнице не стать самой художницей? Ведь обычно эта профессия передается по наследству.

— Моя мама — профессиональный театральный режиссер, в прошлом — джазовая певица. У нее были выставки, но это скорее хобби — она шила картины из лоскутков. Я ни рисовать, ни шить не умею. А вот пение — это у нас наследственное, не в первом поколении.

— Извините, тема деликатная, но вдруг вы захотите рассказать о вашем отце, о котором я нигде ничего не мог прочесть?

— А зачем вы его ищете? Я ношу фамилию маминого последнего мужа, не отца. Мой отец — моя мама и продюсер, Светлана Ханова.

— Ваша огромная близость с мамой не мешает вашим отношениям с молодыми людьми?

— С чего бы это? Мы близкие с ней люди, но у меня полная свобода в этом смысле.

— А сейчас в вашей жизни есть любимый человек помимо мамы? Я имею в виду мужчину, естественно. Вообще, как считаете, вы умеете любить? Или вам прежде всего важно, чтобы вас любили, терпели ваши, скажем так, особенности, и притом человек был бы ВАМ интересен (эти требования я не придумал, это слова из одного вашего интервью).

— Слова вырваны из контекста, я никогда бы так не сказала. Мне нужно все то, что нужно любому человеку, — взаимность, комфорт и интерес. Вообще же на личные вопросы я не отвечаю.

— Несколько месяцев назад многие СМИ написали, что вы не то собрались замуж, не то уже замужем и ждете ребенка. Это правда?

— Смотрите выше…

— Я прочел, что вы отделали свою московскую квартиру черным — и зеркалами. Откуда такая экстремальная идея? Ночью не страшновато вставать, если, допустим, попить водички захочется?

— Черные в квартире — только холодильник и некоторые детали. Не страшно. Зеркал всего два. Где вы все это читаете?!

— Расскажите о вашей даче. Чей проект, кто ухаживает за цветочками, клубникой?..

— У нас за городом дом, там живет мама, она всем занимается. Я приезжаю вкусно поесть, поспать, попариться в бане, поговорить о наших делах.

— У вас есть собачка или кошка?

— Есть собака голубоглазая Стеша (породы сибирский хаски) и «дворянка» кошка Люся, 13 лет назад привезенная из читинских гастролей.

— Знаю, что вы увлекаетесь парашютом. Сколько уже прыжков в активе? Какие чувства испытывали, когда прыгали впервые? А каким прыжком особенно гордитесь?

— Горжусь первым прыжком, он же единственный пока, летом продолжу. Впечатления очень яркие, всем советую это испытать.

— Ну, с такими экстремальными увлечениями вождение машины — это уже сущая банальность. Освоили или мама вас возит? Если вы водитель, то какой — рискованный, осторожный, такой же, как все?

— Вожу машину сама, года три. Езжу аккуратно, но довольно быстро. Очень надеюсь на взаимную вежливость на дороге.

— Машину вам подарили или сами купили? Какого она цвета — вам это было важно, или лишь бы ездила?

— Первую подарили на 18-летие, прямо на концерте вручили ключи. Вторую покупала сама, из трех возможных цветов выбрала красную.

— А если б вам подарили лошадь?..

— Надеюсь, у людей все в порядке с головой, и они этого не сделают. Это такая ответственность. За ней нужно ухаживать, проводить с ней время, заниматься с ней. Что за удовольствие — жить и знать, что где-то там в чужой конюшне стоит твоя бедная лошадка… Пусть лошади будут у тех, кому они действительно нужны, кто без них не представляет себе жизни.

— А было такое в жизни, чтобы вы отказались от подарка?

— Я общаюсь с адекватными людьми. Ничего неприличного мне не дарят.

— Что вы умеете готовить, кроме сибирских пельменей? Если придут в гости самые любимые люди, чем их угостите?

— Я вообще умею готовить. Поэтому проблемы с этим нет никакой. Приготовлю то, что захочется, что будет уместно — из того, что есть.

— Есть ли среди прочитанных книг такая, что она в каком-то смысле перевернула вашу жизни?

— Самое сильное впечатление — это прочитанная во втором классе «Мастер и Маргарита». Конечно, я многое там не поняла, но эта книга стала для меня чем-то особенным. Хотя разве может книга перевернуть целую жизнь?

— А что из впечатлений — книги, фильмы и т. п. — выделите?

— Последнее время просмотрела огромное количество всяческих фильмов Би-би-си — о природе, о космосе, живности и циклы о художниках и режиссерах. А книги — я сейчас читаю Новый Завет.

— Пишут, будто вы любите театр Петра Фоменко. Не было идеи попробовать себя там в качестве драматической актрисы?

— Да вы что?! Я трезво отношусь к своим возможностям и терпеть не могу самодеятельность.

— А может, когда-нибудь, памятуя слова Вишневской, и в опере споете?

— Нет, и в опере не спою. Этому учиться нужно лет 10. Да и голос у меня другой, другое здоровье, другой характер. Я лучше в своем деле буду совершенствоваться.

— Помните фотопроект «Реинкарнация»? В имидже какой героини прошлого вам хотелось бы сняться?

— У меня была такая съемка. Какую-то испанскую принцессу из меня сделали. По-моему, ничего общего со мной там не было… Я видела более удачные снимки. Не понимаю смысла в этом. Никакого образа на себя не примериваю.

— А если б вас позвали сниматься в мужской журнал, где уже снялись, например, Наташа Королева, Жанна Фриске, Надя Грановская?..

— Не думаю об этом. Зачем? Для пиара мне это не нужно. Для жизни — тем более.

— Был в жизни хоть один момент, когда вы пожалели, что стали певицей?

— Бывает, когда страшно за голос. Но я не жалею — просто волнуюсь, и ругаю себя, что как-то перенапрягла свой инструмент. Это проходит.

— С кем из мировых певцов вам больше всего хотелось бы спеть дуэт?

— Это может быть и произойдет 25—26 января… Еще — Эрика Баду, наверное.

— Какое из мест планеты из всех ваших странствий вам показалось самым прекрасным?

— Суздаль, Израиль, Рим, Барселона… Я люблю путешествовать.

— Если бы вам сказали — все на свете музыкальные произведения должны исчезнуть, кроме одного, какое бы вы попросили сохранить?

— «Пташечку» — русскую народную песню.