Впрочем, ажиотаж по поводу приезда Пугачевой начался намного раньше: с раннего утра по вокзалу начали рыскать иностранные журналисты, которые очень волновались, что все пропустят, подслеповато всматривались в табло приходящих поездов и робко по-английски спрашивали деловито снующих киевских коллег, мол, где здесь Пугачева и как к ней пробраться?

Помогать им никто не хотел. Киевляне злорадно скалились, непонимающе пожимали плечами и с искренним интересом вопрошали: "А кто такая эта Пугачева?"

Услышав в ответ новость, что это "рьюсски звьезда", журналисты отрешенно кивали головой и сообщали: "А-а-а, что-то такое слышали о ней".

Когда с гигантским для фирменного поезда опозданием "Москва—Киев" все же подошел к перрону, толпа журналистов бросилась к хвосту поезда, жестоко затаптывая ногами тех, кто оказался на пути. Увидев там неказистый вагон, неровно выкрашенный зеленой краской, вспомнили, что сразу за локомотивом видели другой, нестандартный и явно международного класса. Сминая всех и вся ринулись в обратном направлении, тем более что в ту же сторону развернулся и лимузин. Но сомнение зародилось в душах жадных до сенсаций папарацци, и они все же устремились к последнему вагону, у которого уже стояли два мрачных типа с типичными лицами "бодигардов".

Дальнейшее напоминало сцену из битловского фильма "Вечер трудного дня" — толпа жадно верещала у вагона, напирая и переругиваясь, чуть поодаль с опаской и интересом за происходящим наблюдали пассажиры и встречающие. Они не верили, что в таком, довольно помятого вида вагоне, путешествует Пугачева. Охранники тем временем выносили ее скромный гардероб и бесформенные клеенчатые сумки, что все вместе было очень похоже на встречу тещи, приехавшей погостить к родственникам.

Через несколько минут в дверях вагона показалась сама Пугачева — в сопровождении Киркорова. Перрон протяжно взвыл от переизбытка чувств: ожидание оказалось не напрасным, хотя подозревали, что Пугачева, не доезжая до вокзала, в условленном месте пересядет в лимузин, а журналисты останутся с носом.

Однако, хотя их собралось немало, вопросов к А.Б. не оказалось, и просили, в основном, автографы, но безуспешно. Толстый слой тонального крема подчеркивал отсутствие особых эмоций у гостьи, которая с философским равнодушием лицезрела прыгающих и о чем-то вопящих людей. Зато она объявила во всеуслышание, что чувствует себя "ха-ра-шо-о-о!", и что во время трансляций "Евровидения" будет болеть за представительницу Белоруссии: "Белоруссия — это моя вторая родина!"

Воспользовавшись случаем, корреспонденты "Сегодня", облюбовав выгодную позицию на плечах охранника, пообщались с Пугачевой, пока она медленно, сквозь толпу, пробиралась к автомобилю.

Поскольку в последнее время Киркоров в Киеве успел примелькаться, а теперь еще и супруга решила отмечать 11-летие совместной жизни именно на родине Булгакова, мы поинтересовались, не собирается ли скандальная семейка обосноваться в Киеве и заняться здесь бизнесом. К тому же накануне Киркоров сообщил "Сегодня", что петь в России он по-прежнему не собирается.

— Вы не хотите вложить деньги в украинский бизнес?

— Дай денег, я вложу.

— Почему поезд задержали почти на два часа?

— А я откуда знаю? Ребята, не знаю, почитайте "Анну Каренину", может быть, там что-то есть об этом.

— Сколько вы планируете пробыть в Киеве?

— Я ночью уезжаю.

— Какие у вас планы здесь?

— Слава Богу, никаких. Слава Богу. Радоваться жизни!

— На концерты "Евровидения" пойдете?

— Нет, я слишком нервничаю на них.

— Кого на российской эстраде выделяете?

— Я ею мало интересуюсь.

— Вы нам не споете?

— Успею еще.

Ответив на наши вопросы в своей обыкновенной иронично-снисходительной манере, А.Б. приняла цветы от поклонников и исчезла в недрах лимузина. Дверь захлопнулась, и тут толпа приметила московского стилиста Сергея Зверева, который все это время прятался где-то за спиной Пугачевой. Теперь он испуганно озирался по сторонам, а журналисты окружили его плотным кольцом, которое все сжималось. Зверева от растерзания расспросами спасло только чудо — в этот момент в автомобиле, наверное, заметили пропажу, и, открыв двери, начали зычно призывать: "Сергей, сюда!" Зверев, услышав призывы, встал на четвереньки и ориентируясь на звуки знакомого голоса, послушно вполз в "Линкольн". Процессия тронулась навстречу киевским "пробкам", которых в этот день почему-то стало еще больше, несмотря на проблемы с бензином.