- Вы часто выступаете против использования фонограмм в концертной деятельности. Хотелось бы узнать Ваше отношение к использованию заранее записанных электронных семплов, которые невозможно сыграть живьем?

- Смотря для чего. Если такая электронная музыка демонстрируется в чистом виде, без вокала и без сценического решения, тогда это малоинтересно. Если это просто поддержка пению или сценическому действию – тогда почему бы нет?

Просто меня всегда бесит отсутствие живого дела на сцене. Если у тебя есть ходули для поддержки пения, - это одно. А если ты ходули показываешь вместо пения – другое. Теряется то, ради чего зритель и артист встречаются. Общение. Если живого общения нет, это неинтересно.

- Есть же артисты очень артистичные. Алла Пугачева, например, или Борис Моисеев.

- Давайте не будем обсуждать Аллу Пугачеву, или кого-то еще отдельно. По мне – все они говно, все наши артисты. Все без исключения. Мало есть артистов, на которых интересно смотреть мне. А еще меньше – тех, кто мог бы вызвать интерес в других странах. Я знаю два-три российских артиста очень интересных, и не в эстрадном жанре, но я точно знаю, что за границами нашей страны даже их никто слушать не станет.

А в популярной музыке у нас нет ни одного, кто стал бы интересен за рубежом. Совсем. Я один только такой, дурак. И то это получилось совершенно случайно, по одной простой причине. Мне Господь Бог дал больше, чем другим. Вот и все. Он дал, я взял. Все. А если бы он не дал, так и из меня ничего не вышло бы.

- Александр, у Вас прекрасный голос. Но есть же артисты, которые берут не голосом. Tom Waits, например.

- Ну, сравнили. Tom Waits - это часть западной идеологии.

- Но голоса-то нет!

- А это неважно. У него есть масса других достоинств. Русские артисты не имеют таких достоинств, которые имеют западные артисты, такие как Tom Waits. У него блестящая музыка, у него прекрасные музыканты-профессионалы, у него интересная идеология, у него свежая мелодика. И таких достоинств - масса.

А у нас идет пошлятина из заднего места. Нужно же выбирать: или пошлость, или непошлость. Невозможно объяснить, почему это пошлость. Ее сразу видно. Тем, кто понимает. А тем, кто не понимает, им все равно. Они воспринимают ее за чистую монету. Вы же меня спрашиваете, а не общее мнение пытаетесь узнать?

Публику научить нельзя. Есть два варианта. Один – пустить все на самотек, и ждать, когда публика поумнеет, и сама во всем разберется. Это долго. Второй – сделать все административным путем. Только аккуратно. Необходимо запретить работать под вокальную имитацию.

- А кто будет отслеживать?

- РАО отследит. Они же все равно сидят на каждом концерте! Дать им процент, и они еще как все отследят. За деньги они все найдут, на репетиции и саунд-чеки будут приходить! Пусть экзамены сдадут на профпригодность, и ищут. Нашли cd-плеер, - концерт отменили.

Но самое же интересное, что это недолго продлится. Как только пару раз артисты «залетят» на отмены концертов, их продюсеры сразу же разгонят этих «фонограммщиков». Моментально! Всех выгонят, и наймут других, кто в состоянии живьем держать зал. Все очень просто. Ведь сами продюсеры, а я знаю почти всех, не очень довольны этой ситуацией с «фанерой». Им самим не хочется заниматься дерьмом. Вы думаете, они не знают, что дерьмом занимаются? Принять такой закон, и они моментально перестроятся.

Если человек на сцене не поет, он не имеет права выходить, как певец. Если он танцор, то нужно выходить на сцену, как танцор.

- В наше постмодернистское время разве можно акт жестко разбивать артистов на категории?

- А Вы считаете, что у нас сейчас постмодернистское время?

- Да, потому что сейчас писатели пишут книги, которые не нужно читать. Художники не пишут картин, а делают инсталляции и перформансы. И так далее.

- А я это просто могу объяснить. Просто эти художники перестали уметь рисовать. Я вот не буду оценивать творчество Александра Шилова, но никто не может отрицать, что рисовать-то он умеет. Он знает свою профессию. И он один из самых успешных и высокооплачиваемых художников в стране – человек, умеющий рисовать. Вот вам и ответ!

А между тем, чтобы уметь рисовать и не уметь, – лежат годы, труд, пот и страдания. И умеющий зарабатывает, условно миллиард. А потом приходит тот, кто не умеет рисовать, и говорит себе: «А не надо мне миллиард, мне хватит пол-миллиарда. Зачем я буду пол-жизни учиться, я лучше сделаю инсталляцию». И зарабатывает их в нынешней ситуации! Что выбрать? Тут вопрос об ответственности художника. Рисует или поет он, неважно.

- Зачем навязывать художнику рисованием именно картин?

- Пускай делает инсталляцию, если хочет. Это его право. - Вы только что сказали, что художник должен уметь рисовать картины.

- Я не утверждаю, что он обязан. Пусть делает, что хочет. Но я-то от этого не могу перестать считать его говном. Ну неинтересен мне Малевич! Он плох как авангардист, и плох, как реалист.

- В чем, на Ваш взгляд, феномен актуальной музыки? Модные интересные группы приезжают в Россию, получают хорошую прессу, но на них приходит сотня человек. А если они выступают в «Олимпийском», как «Franz Ferdinand», то половина публики попросту уходит. А на «фанерщицу» Глюкозу собираются полные залы.

- Это эффект узнавания. Мы - «свои ребята», а это – «чужие ребята». Чтобы воспринимать актуальные западные группы, нужно быть в едином с ними культурном пространстве. Чего нет. У нашей аудитории вообще зачастую нет никакого культурного пространства.

Мне этот «Franz Ferdinand» вообще неинтересен. А кому интересен? Вот пришли в «Олимпийский» люди по недорогим билетам, посмотрели. И ушли. Человек имеет право придти, увидеть, что ему это не нравится, и уйти. Вот с концерта Стинга или Эрика Клэптона ни один человек не ушел! О чем это говорит? Это признанная качественная музыка.

А кто выступает по клубам? Ол ди Меола? Так он и в Америке по клубам и маленьким ресторанчикам выступает за 200 баксов. Хотя он – прекрасный музыкант. Есть специфика артиста. Вот я видел Пасториуса в Нью-Йорке. Какой музыкант! А вот в клубе с какими-то там ребятами играл, потом в пьяной драке погиб. Жак Пасториус!

- У нас есть клубная культура?

- Конечно, она есть. Более того, наша клубная культура сейчас повыше уровнем будет, чем культура эстрадная или телевизионная. Я часто хожу в разные джазовые клубы – в «Форте», в «News Pub», в «Le Club». Играют ребята хорошо некоторые. Иногда мне нравятся. Попадаю случайно, трио какое-нибудь сидит, и замечательно играет.

Получайте музыкальные новости первыми в Telegram!

- Эдурд Артемьев недавно сказал: «Те, кто избегает электроники, никогда уже в музыке не продвинутся». А Вы как думаете?

- Артемьев, наверно, знает что-то такое, чего я не знаю. Я не использую электронную музыку. Я использую семплеры и электронные инструменты. И в концертах использую записанные семплы, и записанные вживую фонограммы, и оркестровые записи. Потому что у меня нет возможности вывезти на концерт в Ижевск 250 музыкантов.

А когда концерт в Москве – играет живой оркестр, и не один иногда. Это очень утомительная работа. Билеты же еще очень дешевы. Спонсоров у меня практически не бывает. И чтобы отбить накладные расходы – это довольно серьезная работа. И у меня не бывает сил делать это очень часто. Но я знаю, как это делать, и иногда организую большие концерты под оркестры. Вот в прошлом году было 400 человек на сцене.

А в этом году 3 ноября я сделаю концерт в «России», где один буду стоять на сцене. Под фонограммы, под семплеры буду выступать. Там будут использованы записи с разными оркестрами, с разными музыкантами, но на сцене я буду один. Зато получится очень песенная программа, буду много петь. Получится такой вечер часа на три с половиной, состоящий только из песен.

- Вам не кажется, что одна из причин появления фонограммных артистов – привычка современного зрителя к шоу? Где все мелькает и взрывается. Вокалист же не может петь, и одновременно прыгать и бегать?

- Зрители не сами так привыкли. Их телевидение приучило. Они реагируют на голубой экран. Если по нему с утра до ночи демонстрировать только такой подход, то нетребовательная часть зрителей примет его за стандарт. И пусть. Мне такая часть зрителей неинтересна. Пусть идет, и смотрит шоу.

- Почему Вы давно не поете дуэты?

- С кем?

- С тем, кто умеет петь.

- Я и спрашиваю, с кем? (Градский заливисто хохочет).

- Пели же Фредди Меркури и Монтсеррат Кабалье.

- Я уже спел с Ларисой Долиной. Причем я был и в роли Меркури, и в роли Кабалье. А Долина была в роли самой себя. Мне стоило этот дуэт большого труда сделать. И для Ларисы это была тяжелая работа. Но для меня такая работа – каждодневная. А для Долиной – эпизодическая, она очень много сил потратила, и пока у нее таких проектов нет. А сейчас и с Долиной мне трудно было бы петь.

Мне предстоит запись рок-оперы по Булгакову, и я не знаю, кого пригласить петь. У меня нет вокалистов. Пока только имею в виду Артура Беркута и Колю Носкова. Этих людей я давно знаю, и думаю, что они смогут спеть. Только одно удивление за последнее время у меня – питерская певица Анна Нетребко из Мариинского театра. Не знаю, согласится ли она.

- А с рок-группами Вы совсем распрощались?

- А зачем мне это?

- Ну, тот же Меркури пел с «Queen».

- Это была не просто группа, а «Queen». И если бы Меркури дожил до наших дней, он вряд ли бы пел ту же музыку, что и тогда. Время уходит от тех вещей. И дело тут не в постмодернизме, а в ограниченном количестве сочиняемой музыки. У любого талантливого человека есть ограниченное число мелодий и идей. А поскольку все великие композиторы уже родились в этом жанре, то ждать ничего нового в рок-музыке не приходится.

- Брит-поп ведь дал немало новых красивых мелодий.

- Да, но они уже откуда-то «взяты». Откуда-то сперты.

- Все-таки сперты, или творческое переосмысление? Шекспир же тоже «спер» сюжеты всех своих пьес? Бах тоже «спер» массу известных до него мелодий?

- Если Бах и взял что-то старое, то смог преподнести их так, как не смогли до него. На те сюжеты, которые взял Шекспир, не было создано таких гениальных пьес, какие написал Шекспир. А в жанре «запев-припев» очень трудно создать такую песню, чтобы кардинально отличалась от имеющейся.

Вопрос в том, сколько ты добавляешь своего в сочиненное до тебя. Своего таланта, своего фантазии много – произведение носит твою фамилию. Если мало, - спер. Или «заимствовал».

Я выпустил хрестоматию оригинальных мелодий. И там взял песню Стиви Уайндера, и поменял в ней текст. Потому что мне нужен был жанр соул, а я не могу технически его сочинить, ибо родился на свет белым человеком. И я спел, заменив текст.

- Почему Вы не поете с хорошими западными исполнителями?

- А зачем мне это? Чтобы они спели мои песни на английском? Я знаком со многими известными певцами. Но чтобы звонить, ходить, навязывать… Мне лень.

- Бобби Макферрин сказал недавно в Москве, что после турне будет отдыхать год-другой, и сотрудничать с другими музыкантами, может быть, и российскими.

- Ну, я ему не завидую. Если он будет сотрудничать с другими музыкантами, а не со мной. Он просто сблюет, и уедет отсюда.

Ведь как было с Гребенщиковым, который в ранге российской суперзвезды приехал в Англию? Когда Род Стюарт услышал Гребенщикова, сказал: «Этот парень номер один в России? Тогда я пошел отсюда». И вышел из студии. Так было.

Мне нравится многое из того, что делает Гребенщиков. Но это к разговору о том, что такое музыка здесь, и что такое – там. Чего туда ехать, если ты не умеешь в первую долю попадать?

Я бы вот спел в «Фантоме оперы» на Бродвее. Но мне же никто не предлагает...

Вадим ПОНОМАРЕВ, NEWSmusic.ru