Его музыка – это целая вселенная, свой собственный космос философски мыслящего художника. Его музыка – крупнейшее явление не только русской, но и мировой музыкальной культуры на рубеже двух веков, именуемой «серебряным веком».

Да и не только музыкальной.

«Как Достоевский не романист только и Блок не только поэт, так и Скрябин не только композитор, но повод для вечных поздравлений, олицетворённое торжество и праздник русской культуры» – писал Борис Пастернак.

Значительную часть творческого наследия Скрябина составляют сочинения для фортепиано соло и один концерт для фортепиано с оркестром. В ряду юбилейных проектов Московской консерватории значительное место занимает цикл «Полное собрание фортепианных сочинений» в исполнении Алексея Чернова, лауреата более чем двадцати международных конкурсов, в том числе двух имени Скрябина.

Алексей Чернов

Цикл включает семь концертных программ. Шесть из них сольные и проходят в Малом зале консерватории и один – с Концертом для фортепиано с оркестром – в Большом, с участием Концертного симфонического оркестра Московской консерватории п/у профессора А. Левина.

К настоящему времени из семи концертов прошли пять. Я был на всех кроме второго.

• I – 29 сентября 2021– опусы 1, 6, 18, 2, 3, 27, 28, 28, 25 № 3.
• II – 13 ноября 2021 – 37, 68, 39, 48, 51, 57, 58, 59, 67, 69, 70, 71, 73, 74, 72.
• III – 6 января 2022 – 10, 44, 45, 45, 52, 62, 12, 34, 33, 35, 36, 53.
• IV – 6 марта 2022 – 66, 68, 9, 21, 25, 73, 59, 2.
• V – 16 мая 2022 – 53, 73, 9,14, 23, 20.

В программу III концерта по понятным причинам были включены две багатели киевского композитора Валентина Сильвестрова.

Оставшиеся два состоятся уже в следующем сезоне.

Мои отношения с музыкой Скрябина складывались непросто. В далёкие времена моей молодости лучшим её исполнителем считался Владимир Софроницкий. Говорили, что его надо слушать только живьём. Я, увы, слышал только записи.

Поклонники Софроницкого признавали, что пианист он неровный: может сыграть гениально, а может и провально. Он часто романтизировал музыку, которой это не было присуще. Трактовки его были откровенно импровизационны. Но такой стиль порой искажал замысел автора. В те годы излишний пафос и романтизм интерпретаций мне мешал, а я ошибочно относил это к самой музыке. Мне мешал педалированный исполнителем вызов Небу, избыточная импровизационность.

Всё это входило в противоречие с позицией композитора. Художественной натуре Скрябина импровизация была чужда. Он не считал её творчеством, основывая своё творчество он на точном расчёте.

Всё изменилось в одночасье. Помог случай.

Я был в те времена (да и сейчас) дружен с композитором Алексеем Муравлёвым. Осенью 1981 года он попросил меня написать рецензию для журнала «Музыкальная жизнь» на концерт его брата, пианиста Юрия с программой скрябинской музыки в Малом зале консерватории. Я согласился с одним условием: поскольку я совершенно не знаком с его братом как c пианистом, то попросил разрешения посидеть на репетиции в зале. И если мне его исполнение не понравится, то, при всём уважении к Алексею, я писать не буду.

За день до концерта, вооружившись нотами, мы с Алексеем пришли на репетицию. Программа охватывала все периоды творчества Скрябина: от ор. 2, 1887 года, до поэмы «К пламени» ор. 72, сочинённой в 1914-м. С первых аккордов, прозвучавших из-под пальцев Юрия Муравлёва, я подпал под обаяние его исполнительской манеры, не похожей на знакомую манеру Софроницкого.

Много позже я услышал запись несколько сочинений Скрябина на валиках в исполнении автора и понял: стиль Юрия Муравлёва очень близок к авторской интерпретации. Хотя авторские записи Скрябина Муравлёв вряд ли слышал.

Вот почему мне понравился тот концерт. С тех пор музыку Скрябина я полюбил. Хотя я так и не принял его философии, вызова, который он бросает Небу и судьбе:

«Иду сказать им (людям — В.О.), что они сильны и могучи, что горевать им не о чем, что утраты нет. Чтобы они не боялись отчаяния, которое одно может породить настоящее торжество. Силён и могуч тот, кто испытал отчаяние и победил его!»

На самом же деле могущество человека весьма иллюзорно. Как иначе расценить смерть Скрябина от фурункула на губе! Но музыка Скрябина противоречит его собственной философии. Вызова Небу в его собственном исполнении я не услышал. Музыка оказалась мудрее её автора. Такой казус не редок в творчестве: логика развития сюжета частенько ведёт автора к ситуациям, которые он и сам не предполагал.

Я позволил себе это пространное отступление вот почему. В «Полном собрании фортепианных сочинений» Скрябина в исполнении Алексея Чернова я в значительной мере услышал те же интонации и стиль, которые привлекли меня у Ю. Муравлёва. Насколько мне известно, Чернов не слышал Муравлёва в Скрябине ни живьём, ни в записи. А вот записи самого Скрябина он слушал.

Генрих Нейгауз писал: «Опасно — и для исполнителя, и для композитора, – всецело отдаться во власть магии скрябинской музыки. Подражание ему может оказаться губительным».

Чернов этого соблазна успешно избежал. Всецело находясь в мире скрябинских образов, он не утратил собственной индивидуальности. Из четырёх программ (I, III, IV и V) наиболее интересными и близкими мне по духу стали четвёртая и пятая. Именно они оказались ближе других моему пониманию музыки Скрябина. В четвёртой, полностью сольной, – очень удачными стали исполнения 8 и 9 сонат.

Но подлинной вершиной концерта стали две пьесы для левой руки ор. 9, особенно Ноктюрн. Их сочинение было вызвано серьёзным кризисом в исполнительской практике Скрябина, поставившим под угрозу его артистическую судьбу: готовясь к очередному концерту, он настолько серьёзно переиграл правую руку, что не прикасался ею к клавиатуре полтора года.

Во втором отделении пятого вечера прозвучал фортепианный концерт. В целом он был исполнен превосходно, но в двух эпизодах то ли солист поторопился, то ли оркестр чуть за ним не поспел... Видимо, не хватило хотя бы ещё одной репетиции.

Первое же отделение было великолепно-волшебным! Публика в БЗК сидела не шелохнувшись. А пианист просто ворожил над клавиатурой. Особо поразило обилие градаций piano от тончайшего pianissimo до красивейшего piano. Здесь же Алексей Чернов показал великолепную, но экономную и чёткую педаль.

Очень интересны и информативны выступления Чернова с комментариями к каждой программе. Они у Чернова звучат не как лекции, а как доверительная беседа со слушателями.

• Лекция I
• Лекция II
• Лекция III
• Дополнение лекции III ‑ https://www.youtube.com/watch?v=deid9oyHbXs&feature=youtu.be
• Лекция IV
• Лекция V

Два последних концерта цикла должны состояться в Малом зале консерватории 23 сентября и 13 ноября. Остаётся только поблагодарить Московскую консерваторию за реализацию столь масштабного и интересного проекта с Алексеем Черновым - на сегодняшний день одним из лучших исполнителей фортепианной музыки Скрябина. Спустя некоторое время запись всех концертов этого цикла будет предоставлена на сайте Московской консерватории.

Справедливости ради стоит упомянуть, что и Московская филармония провела в Камерном зале аналогичный цикл концертов в исполнении пианиста из Санкт-Петербурга Петера Лаула.

Владимир ОЙВИН