Продюсер и владелец компаний Nox Music и Nox Film и сети магазинов Planeta Nox Иосиф Пригожин в интервью РБК daily признает, что до сих пор артисты зарабатывают не на продажах от альбомов, как во всем мире, а за счет концертов и корпоративных вечеринок.

— Как вы начинали свой бизнес?

— Я приехал в Москву в 1985 году из Махачкалы, а спустя два года познакомился с уже легендарным Юрием Айзеншписом, который как раз тогда освободился из заключения. Он мне и помог попасть в мир шоу-бизнеса. Я всю жизнь мечтал стать артистом и в 1990 году даже выпустил сольный альбом, но со временем понял, что быть продюсером у меня получается лучше всего. Мой продюсерский дебют состоялся в 1991 году с певицей Соной на «Утренней звезде». Тогда же, кстати, дебютировала и Валерия, победившая в конкурсе. А Сона заняла второе место. С 1995 по 2000 год я был продюсером Вахтанга Кикабидзе, занимался организацией благотворительных акций. В 1997 году возглавил компанию «ОРТ рекордс» и «ОРТ видео». Когда в начале 2000 года «ОРТ рекордс» закрылась из-за смены руководства канала, я создал компанию Nox Music. Тогда же у меня появился партнер — Питер Цюльсдорф.

— И вы начали заниматься дистрибуцией телеконтента?

— Цюльсдорф был председателем совета директоров немецкой компании TVL, у которой была большая библиотека анимационных фильмов. С ним мы создали компанию Nox Kids, где у TVL было 40%. Мы планировали создать в России детский кабельный канал Nox TV. Однако из-за внутренних разногласий в TVL в 2005 году наши отношения изменились с партнерских на договорные. Я перерегистрировал компанию с Nox Kids на Nox Film, и сейчас она занимается закупкой не только анимационных фильмов, но и другого контента. Но я не отказываюсь от идеи создать семейный кабельный канал. Параллельно я занимаюсь развитием сети мультимедийных магазинов Planeta Nox и порталом по продаже музыки Planetanox.ru.

— На чем зарабатывает российский рекорд-бизнес и чем наша модель отличается от западной?

— На Западе концерты — промо для продажи носителей, а в России все наоборот. Выпуск альбомов в российской рекорд-индустрии никогда не был прибыльным. Альбом скорее промо-акция для создания бренда артиста. И средства, вложенные в альбом, исполнитель возвращает за счет концертов или корпоративных вечеринок. Если артист становится популярным, он может заинтересовать рекламодателей, то есть можно заработать еще и на «лице».

— Как распределяются вырученные от концертов средства?

— Берем, к примеру, тысячный зал со стоимостью билетов от 300 до 1500 руб. В регионах делать билеты дороже рискованно из-за невысоких зарплат и большого количества гастролеров. В среднем концертный вал приносит около 700 тыс. руб. — это ожидаемый от концерта доход при стопроцентной продаже билетов. Может быть и 70, и 80%, что тоже хороший показатель. Вырученные средства идут на аренду зала, аппаратуру, оплату транспортных расходов, проживания в гостинице, отчисления Российскому авторскому обществу, налоги. Организатору тура отходит до 20%. Оставшаяся часть, около 40%, то есть 280 тыс. руб., — гонорары, которые распределяются между исполнителем и его коллективом, музыкантами, директором и продюсером. Есть две схемы концертной деятельно­сти — кассовая и гарантированная. При кассовой организаторы тура и артист делят риски пополам, а при гарантированной риски берут на себя организаторы. Работа на гарантию возможна только с изве­стными артистами и в случае, если тур состоит из нескольких городов. Тогда риски уменьшаются: расходы ложатся на все концерты.

— А сколько получает за концерт сам артист?

— Если артист принадлежит себе, то весь гонорар отходит ему, за вычетом коллективных и директорских расходов. Если у него есть контракт со звукозаписывающей компанией, то ему достается процент от гонорара, предусмотренный контрактом. Все зависит от средств, вложенных компанией в раскрутку. Если артист молодой, то ему может достаться только 10%, а 90% берет рекорд-компания. Если исполнитель известный, ситуация может быть противоположной.

— Каковы инвестиции в «создание» исполнителя?

— В зависимости от репертуара и в условиях той конкурентной борьбы, которая есть, например, на молодежном рынке, от 2—3 млн долл., период раскрутки — три года. Львиную долю вложений съедает рекламная кампания — промо альбома, ротация клипов и другое. Еще вложения в подбор имиджа, съемки клипов, студию звукозаписи, фотосессии, много денег уходит на создание песен. Если зрители будут ходить на концерты, артист может отбить вложенные деньги в течение трех-четырех лет. В России, правда, не так много тех, кто может обеспечить концертный вал, — Пугачева, Ротару, Валерия, Кристина Орбакайте, Валерий Меладзе, Леонтьев, Киркоров, Верка Сердючка, Трофим, из молодых — Дима Билан, «Звери», Максим, Comedy Club. Но есть еще корпоративные вечеринки, где артисту платят двойной гонорар, на этом поле работает уже гораздо больше артистов, в том числе участники «Фабрики звезд». На продажу альбомов рассчитывать не приходится, пиратство же так и не победили.

— Как строятся отношения с телеканалами и радио, когда продвигается артист?

— По-разному. Продюсер приходит с готовым продуктом, убеждает. Есть каналы, которые подходят к вопросу объективно, а некоторые занимаются вкусовщиной. Бывает, что клип или песню можно поставить только за деньги, а бывает, что канал заинтересован в продукте и сам приглашает к себе. В России сейчас на некоторых каналах появились «свои» артисты, но это порочная практика.

— Каков, по вашей оценке, объем рынка звукозаписи?

— В прошлом году объем продаж CD в России около 3 млрд долл., из них только 1% легальных. Себе­стоимость пиратского диска около 60 центов. Мы снижаем цены, но не можем себе позволить сделать их сопоставимыми с пиратской продукцией: в лицензионный диск входят затраты не только на производство, но и на продвижение, создание альбома, авторские права и т.д. По доле продаж российские артисты превалируют над западными, только на нас это не отражается, к сожалению.

— Какие наиболее сильные игроки на рынке звукозаписи?

— Сейчас самая стабильная и крупная компания, которая работает на конечного потребителя, это студия «Союз», которая занимает 30% или даже 40% рынка. «Союз» вкладывает деньги в артистов, в продвижение, покупает права, занимается дистрибуцией и т.д. Все остальные — это продюсерские центры: Игоря Матвиенко, Макса Фадеева, Константина Меладзе и т.д., они занимаются исключительно своими артистами, предлагая их потом рекорд-компаниям, или пытаются напрямую пристроить дистрибьюторам.

— Как будет развиваться рынок?

— Будущее, конечно, за мультимедиа и цифровым контентом, компании, у которых много топовых авторов, сейчас наиболее перспективны. За три года доходы этих компаний увеличились где-то на 100—200% за счет продаж прав на музыку мобильным операторам. Однако с цифровым контентом есть проблема: взрослые артисты не попадают под формат Интернета и iPod, они остаются в формате CD-носителей, количе­ство продаж которых с каждым годом сокращается.

— Почему вы заморозили свой продюсерский центр Nox Music и занимаетесь продвижением только Валерии?

— Тут много причин. Первая — пиратство, вторая — непорядочность исполнителей, которые, получив все от компании, пытаются сбежать на вольные хлеба, третья — непрозрачность нашего бизнеса и четвертая — слабая правовая система. В последние годы выпускать альбомы стало очень тяжело и невыгодно. Думаете, легко разместить песни нового артиста на радио или ТВ? Мы ищем новые схемы, более прозрачные. На каждого артиста компания будет брать кредит в банке, из этих денег будут идти официальные выплаты за студию, клипы, фотосессии, рекламную кампанию и т.д. Продажа носителей и цифровой музыки, концертная деятельность тоже будут официально проходить по счетам. Сегодня гораздо выгоднее работать вбелую: легальные вложения помогут обезопасить компанию от недобросовестных артистов и вопросов со стороны партнеров. По такой схеме в российском шоу-бизнесе мало кто работает. Сейчас мы ведем переговоры с несколькими банками, параллельно достраиваем соб­ственную студию звукозаписи, на базе которой будет создан новый продюсерский центр. Что касается Валерии, тут все понятно. Работать на нее одну гораздо выгоднее, чем, например, на десяток молодых, желающих больше стать звездами, нежели состояться как артисты.

— А с Валерией как работаете?

— На основании контракта. Сейчас готовимся к большому международному прорыву. Мы записали англоязычный альбом, инвестиции в который могут составить примерно 10 млн евро. Сюда включается все: запись альбома, съемки клипов, фотосессии, продвижение, рекламная кампания, постановка новой программы. Под этот проект мы привлекаем кредит. Скорее всего будем выходить на мировой рынок от компании Nox Music. Все переговоры я веду напрямую с дистрибьюторами, телеканалами, радиостанциями. Мы готовимся покорять не только страны ЕС, но и Америку.

— А когда появилась марка De Leri?

— Идея создания бренда De Leri появилась два года назад, а зарегистрировали его в середине 2005 года. Начали мы с выпуска одноименной парфюмерной воды. В прошлом году договорились со смоленским ювелирным заводом «Кристалл» о создании ювелирных украшений под этим же брендом и создали компанию De Leri Jewelery, 50% которой принадлежит нам с Валерией, а 50% — «Кристаллу», который инвестировал в первую партию украшений. Вырученные средства реинвестировали в создание следующей коллекции. Сейчас De Leri представлена более чем в 20 магазинах «Смоленские бриллианты». В ноябре появится собственный магазин De Leri, а до конца года мы планируем открыть до 50 магазинов средней площадью до 100 м. У нас очень много идей и далеко идущие планы, все зависит от того, сможем ли мы найти хороших партнеров.