Этой поездкой Алехно убил сразу нескольких зайцев: спел со своими друзьями-“народниками”, с которыми не так часто удается видеться, и дебютный альбом “Рано или поздно” представил. А по возвращении — заболел. Но мы все же отыскали заграничного, по паспорту, певца в недрах его московской квартиры, чтобы порасспросить его о впечатлениях и о молодом житье-бытье.

Карьера началась с “Мурки”

     — Как впечатления от “Славянского базара”? Уже ощущаешь себя мегазвездой?
     — Впечатления просто невероятные. Ведь я всю жизнь смотрел фестиваль по телевизору, а тут увидел всю его изнанку, да еще и сам выступил! Что касается звездности — понимаю, что, наверное, для кого-то и я что-то значу — и это здорово. Вот гуляла у гостиницы женщина с камерой. Спросила: “Вы Руслан Алехно?”. Я ответил: “Нет”. Она расстроилась и опустила камеру. А мне показалось, что, как бы ни устал певец, нельзя, чтобы люди это замечали. Вернулся и улыбнулся в камеру.
     — А почему именно ты и Алексей Гоман с песней “Две сестры” открывали фестиваль, а не группа “Сливки”, к примеру?
     — Наверное, это связано с несколькими аспектами. В этом году я участвовал в известном музыкальном проекте — и победил. Спасибо землякам: каждый второй белорус за меня голосовал. Потом пошла работа над песнями, которые вошли в дебютный альбом. И родилась идея “Двух сестер”, которую мы и исполнили на открытии фестиваля как своеобразный символ единения двух стран. Теперь я скорее всего национальный герой Белоруссии! (Смеется.)
     — Если тебя в Белоруссии так любят, зачем ты вообще поехал в Москву?
     — В Белоруссии невозможно сделать карьеру. На конкурсах мне выше второго места не давали. Лишь в 2002 году я взял Гран-при в конкурсе “Виват победе!”. Мне сразу говорили продюсеры: пойдешь работать к нам — будет первое место. Как себя вести на сцене, как одеваться — этому там не учили. И продюсера, который бы писал тебе песни или вкладывал деньги в их написание, тоже не было.
     А Россия — огромная страна, и я считаю, что только в Москве себя можно раскрутить и реализовать как певца. А вообще, когда я надумал поехать в Москву, хотел начать с ресторанного пения, которым занимался в Белоруссии много лет.
     — Ты пел в ресторане?!
     — Да, и меня это нисколечко не смущало. Мои родители — простые люди: мама работает швеей, отец был военным. Кстати, именно он заставил меня ходить в музыкальную школу, хотя я этого ужасно не хотел. А ресторан оказался хорошей школой. Мне приходилось исполнять все — от “Мурки” до “Бесаме мучо”. К тому же я тогда еще учился в средней школе, затем поступил в автотранспортный колледж, а позже в армию пошел.
     — Что же ты не откосил, как все нормальные люди?
     — А зачем? Армия закаляет мужской характер. К тому же я служил не в каких-нибудь танковых войсках, а в ансамбле песни и танца Вооруженных сил Республики Беларусь. Благодаря этому объездил всю Европу. А дедовщины у нас как таковой не было: Белоруссия — не Россия.

“Живу на проценты”

     — Ты когда подписывал контракт с продюсером, не думал, что можешь попасть в кабалу?
     — Я подписывал контракт на работу, песни, гастроли с огромным удовольствием. Я получаю проценты от продажи дисков и любой другой рекламной продукции. Такого контракта нет даже у Аллы Пугачевой!
     — Как считаешь, “Фабрика звезд” тебе составила конкуренцию? Все-таки “фабрикантов” много, возраст примерно одинаковый.
     — Судя по тому, что крутят по каналам, “Фабрики звезд” почти нигде не видно. Остались лишь единицы. Кстати, я в свое время подавал туда заявку, но даже ответ не пришел. Абсолютно не жалею, что туда не попал.
     — В бывших союзных республиках сейчас очень трепетно относятся к национальному языку. Тебе в Белоруссии не высказывали претензии, что ты поешь по-русски?
     — Да, я записал альбом на русском. Но у нас же не такая ситуация, как на Украине. В Белоруссии разговаривают по-белорусски только бабушки и дедушки в деревнях. А в городе — так вообще никто на нем не говорит.
     — Связь с земляками поддерживаешь?
     — Конечно. С Натальей Подольской по телефону созваниваемся, недавно на “Славянском” виделись. Правда, недолго. Перекинулись парой слов, но через час ей надо было уезжать.
     — Где сейчас твой дом?
     — Наверное, уже в Москве. Живу здесь второй год, снимаю квартиру. Первое время, конечно, ходил с открытым ртом, а сейчас у меня ощущение, что прожил здесь всю жизнь.

Актриса в доме

     — Ты рациональный человек? Или можешь спустить на что-нибудь этакое свой заработок?
     — Пожалуй, только на автомобиль. Обожаю машины. Знаю, как устроено авто вдоль и поперек. У меня права категорий B-C. Я очень хочу ездить на хорошей машине, отвозить свою девушку на работу и с работы.
     Но, к вопросу о рациональности, сейчас проблема номер один для меня — покупка квартиры. Так что когда куплю автомобиль — неизвестно.
     — Ты проговорился насчет девушки. Колись: сколько их у тебя?
     — Одна-единственная. Я очень рад, что познакомился с ней еще два года назад и что эта девушка из Бобруйска, как и я. Она полностью меня понимает, и я ее тоже. Когда прихожу домой, мне есть с кем поделиться.
     — То есть ты девушку прямо из Бобруйска перевез?
     — В том-то и дело, что нет. Мы познакомились в Минске, в том самом ансамбле песни и танца. Она актриса по образованию и получила направление работать в столице Белоруссии. Начали общаться, узнали, что из одного города. Все и завертелось. Сейчас она снимается во многих сериалах. Недавно вы даже про нее напечатали, когда писали о фестивале Миронова. Ее зовут Ирина Медведева.
     — Связать себя узами Гименея собираетесь?
     — Пожениться — не такая уж и проблема. Можно хоть завтра, только пока не вижу смысла. Нам и так неплохо живется.
     — Ирина не жалуется, что ты целыми днями пропадаешь на работе?
     — Да нет в общем-то. Бывают, конечно, мелкие споры по этому поводу, но это все быстротечно. Например, мы купили новый карниз, и она хотела, чтобы я повесил его. А у меня нет времени. А она может ходить вокруг меня часами и говорить: ну повесь карниз, повесь! Но я не сдаюсь.
     — Поклонницы не мешают вашим отношениям?
     — Ни мне, ни ей пока страдать от фанаток не приходилось. Конечно, они достают телефонными звонками. Особенно часто посреди ночи. И главное — дышат в трубку и молчат! Но в основном поклонницы только подарки дарят. У меня дома уже столько конфет! А я их не ем. Они в холодильнике лежат. Раздаривать буду.
     — Белорусские поклонницы отличаются от российских?
     — Отличаются. Белорусские часто не получают автографов. И не потому, что их им не дают, а они просто боятся подойти. Они гораздо скромнее.

МК-Воскресенье