Мила Кикина уже не первый год соединяет русские народные распевы с вполне интеллигентным рок-звучанием группы «Калитку прикрой». Необычный музыкальный сплав окрашен прежде всего неординарной личностью самой Милы. Слишком непривычно для многих звучит поставленный голос рядом с непростыми на слух аранжировками.

И биография у нее совсем необычная для фолк-певицы. Закончила музыкальную школу по классу скрипки, и сразу же начала сольную карьеру в Москонцерте с русскими народными песнями. Однако затем поступила и закончила театральную академию ГИТИС. Работала актрисой в театре им. Ермоловой, потом скрипачкой в группе Ольги Арефьевой. Последние годы ведет успешную сольную деятельность как певица, и занимается как педагог с начинающими вокалистами и детьми.

И биография у нее совсем необычная для фолк-певицы

Мила Кикина ответила на вопросы «Часкора» о самоощущении, вызванном пребыванием между жанрами.

- Когда слушаю ваши песни, всегда мучает вопрос. Где для вас грань между аутентичным русским народным исполнением и актерской, артистической трактовкой. Где граница?

- Понятие аутентичности в народной музыке не существует. Любое явление развивается. И традиция петь русские песни, если бы она не была насильственно прервана, тоже развивалась бы. Русская песня многое вбирает в себя. Любые веяния, которые возникают в культуре и обиходе – тут же становятся частью песенной культуры.

Даже такие явления, которые я не очень люблю, как хор Пятницкого – так или иначе вынуждены прибегать к реконструкции того, чего сейчас в реальной жизни нет. И его исполнение уже тоже можно считать аутентичным, как я считаю.

- Доля авторского прочтения все-таки важна.

- Знаете, я хотела бы развеять ошибочное представление о том, что в былые времена в деревнях не было профессионалов, исполнявших народные песни. Материалы этнографических экспедиций показывают, что по деревням уже в те времена ездили вполне сложившиеся коллективы музыкантов. Сложно судить, насколько продолжительный период они существовали как коллектив, но факт остается фактом. Ездили «припетые» друг к другу люди. И профессиональные плакальщицы были, и многоголосие держали, и костюмы праздничные для выступлений шили.

Слушаешь какую-нибудь бабушку, и она рассказывает, что была у них в селе такая-то Маня, которая на свадьбах всегда вот так пела. И бабушка показывает, как пела та Маня. Понятно, что и та Маня была, прямо скажем, не Алла Пугачева. Ведь почему в песнях нет авторского прочтения? Пели те, кто в округе лучше пел. И мне кажется, что мое прочтение – примерно такое же.

- То есть вы себя соотносите с профессиональными певуньями 18 или 19 века, только перенесенными в наше время и в наши условия?

- Единственно, я на свадьбах почти никогда не выступаю.

- Почему?

- У меня был однажды опыт, когда меня пригласили на свадьбу. И там было все, что положено – игры, викторины для гостей, тамада. Но мои песни как-то не пошли. И я поняла, что такое можно делать только для «своих». Если кто-то пригласит, то спою с удовольствием. Но для корпоративов моя музыка вряд ли подходит. Мне приятнее играть для тех, кто разделяет мои взгляды. Может быть, я неправа.

Но я даже слушаю чужую музыку довольно редко. Был случай, как-то готовила одну интересную народную песню. И в этот момент пришла на концерт Инны Желанной. Глядь, а она ее уже поет. С этим же текстом, но немного другой мелодией. И у меня руки опустились. А вот не знала я о том, что «Ноль» и Силя поют свою версии песни «Повадился журавель, журавель На зелену конопель, конопель», и сделала свою версию. И у них прекрасная песня, и у меня по-своему. А если бы знала, то наверняка лишилась бы отличного номера в программе.

- Существует ли народная музыка двадцать первого века?

- Не знаю. Наверное, сейчас народная музыка – это Децл или «Руки вверх». Хотя это устаревшие примеры. Все равно все упирается в автора. Даже если про многие песни говорят «слова народные», мы же все равно понимаем, что у этой песни есть автор. Просто нам он неизвестен. Возможно, уже сейчас мы по телевизору слышим самые настоящие народные песни двадцать первого века, и спустя сотни лет их начнут петь фольклорные ансамбли.

- Бывает, когда этно-музыканты сами ездят в этнографические экспедиции, как Старостин. А бывает, когда идут в аудиоархив, и там слушают собранные другими записи, как «Иван Купала». Как поступаете вы?

- А я иду в нотную библиотеку. Потому что больше люблю ноты. Мне мешает интонирование, которое слышишь в аудио-записях. Я смотрю ноты, и работаю сама с собой.

- Как работаете? Вот есть ноты и есть ваше меццо-сопрано. Но ведь фольклорная подача отличается от оперной. Эти пресловутые плоские гласные…

- Вы затронули очень большую тему. Я считаю, что разница между оперной, роковой или фольклорной подачей – очень условная штука. У меня мама – педагог по вокалу. После ее смерти я сама очень много занимаюсь с учениками. Оперный вокал – это объем голоса, мощь. Такими данными я не обладаю. Академический вокал накладывает ограничения на исполнение оперных арий, но в жизни мы поем разными способами.

Я всегда пою своим голосом. И не делаю различий – вот сейчас спою в «народной» манере, а потом в джазовой. Да, иногда я использую для краски одну ноту, одну интонацию в «фольклорном» ключе. Но никогда не задумываюсь над этим. У меня есть голос, и им я пою.

- Но не получается ли аналогии с ремиксами? Ведь любую песню можно переаранжировать и перепеть в любой стилистике. Отказываясь от плоских широких гласных, не смещается ли точка сборки в живом теле песни?

- Мы опять возвращаемся к стереотипам. С чего вы взяли, что та сельская Манька-певунья пела именно плоским открытым звуком? Ведь мы с вами никогда не слышали, как пела Манька, профессионал.

- У нас есть записи начала двадцатого века.

- Но и на этих записях поют 80-летние бабушки. А голос молодой певицы Мани по звуковым характеристикам явно сильно отличается от голоса показывающей ее 80-летней бабушки. В тембре голоса неизбежно появляется дребезжание.

- Дребезжание – да. Но плоский звук, разве он меняется с возрастом?

- Бывает по-разному. И бывает в том числе, что с возрастом эта плоскость появляется. Надо это учитывать.

- Но не получается, что вместо танго мы получаем рок-н-ролл, условно говоря? А выдаем это за танго 18 века.

- Может быть, получается. Но поймите меня правильно. Не надо так трепетно относиться к аутентичному исполнению. Потому что традиция исполнения, не будучи прерванной, менялась бы и дальше. И пелись бы те старые песни, и прибавлялись бы новые песни, и как бы оно пелось бы сегодня – можно только догадываться.

- Если вспомнить историю, то после революции деревенские массы массово хлынули в города, где встретились с проявлениями городской культуры – и городским романсом, и незнакомой им еврейской мелодикой, и западными влияниями вроде фокстрота.

- Одесский фольклор тоже хлынул в культурный обиход. А затем пошла эстрада. Скажем, песня «Враги сожгли родную хату» мне кажется абсолютно народной песней. Так начал формироваться новый фольклор.

- После слома Берлинской стены к нам пришла и активно захватила позиции американская культура. Значит ли, что скоро русскими народными песнями станут рэп-речевки или r’n’b- композиции?

- Пускай русская песня вбирает все. Знаете, у меня в машине иногда крутится какой-то модный рэп, и там такая частушка звучит! Настоящая частушка, только сыгранная по-другому. Ведь мы всегда вбирали разные влияния. При Петре I открылась активная торговля с Европой, и фольклор сильно поменялся.

- Но должны быть какие-то фильтры? Скажем, Ревякин очень жестко фильтрует американскую блюзовость или африканскую ритмичность.

- Нет, мне абсолютно неинтересно что-то очищать или фильтровать. Наша сила – наши мелодии, дух. Они пробьются сквозь любой r’n’b. Я не считаю себя истиной в последней инстанции, но я вполне себе представитель русского народа. И в моей деревне это поют так.

Я росла на классических рок-образцах. И странно было бы отказываться от того, на чем выросла.

- Рок-аранжировки не являются ли по сути кандалами? Скажем, ваш рок-состав играет, и вы поете. Потом вместо вас выходит Таркан и поет турецкие мотивы все под ту же рок-конструкцию…

- Мне не кажется, что замена получится гармоничной. У нас в музыке достаточно много сугубо русской мелодики. Вставить в нее что-то турецкое – не получится. Хотя что-то, возможно, вставить можно. Но зачем?

- Пелагея пошла еще дальше вас по пути «рокизации», она скрестила русские песни с брит-попом и более тяжелыми жанрами.

- Ну, мы же никого не обманываем. Мы не говорим, что это русские народные песни. Все слышат русскую мелодику, и понимают, с чем она скрещена. И Пелагея так не говорит. Видимо, для нее удобнее находиться в том поле, где она находится. Она поет, как хочется. И я пою, как хочется.

- Почему фолк-исполнители гораздо менее популярны, чем многие исполнители в других жанрах?

- Потому что такая музыка сложна для восприятия.

- А казалось бы, наоборот.

- Выкосили целые поколения, которые любили и понимали толк в народной музыке. Сейчас русские песни требуют сложнейшего усилия от обычного городского слушателя. Он не подготовлен к их прослушиванию.

- Раньше было проще с восприятием? Были ли народные песни в размере 7/8, скажем? Сидят бабушки в избушке, и поют в нечетном размере.

- Были. Мы находим массу песен, которые вовсе не просты для исполнения и восприятия. Самые невероятные нечетные размеры, часто встречается переменный размер, расширенный бас, - множество нюансов. Это очень сложная музыка. Такие формы встречаются сейчас у Шнитке.

И непростая ритмика. Прихлопывают и в 7/8. Это не какая-то конструкция, которая пришла к нам издалека.

- Широкий зритель обречен на фольклор имени Кадышевой или Бабкиной? Как вы относитесь к ним?

- Когда Бабкина начинала, она исполняла очень интересные песни. Потом поменялось время, и изменился ее репертуар. Не думаю, что надо терять связь с глубинными традициями, чтобы иметь успех. Можно идти по пути упрощения, и исполнения ожиданий неподготовленного зрителя. Но это опасный путь. Мне кажется, что Бабкина – замечательная артистка, которая пытается выжить в предлагаемых обстоятельствах.

Она сама – прекрасная вокалистка. И ведет большую педагогическую деятельность, причем вовсе не учит петь своих учеников тот репертуар, который приходится исполнять на эстраде. Она учит серьезному пониманию фольклора.

- Что ждать от Вас в ближайшее время?

- Мы готовим новый альбом. В него войдут электрические композиции, и примерно три – акустических. Они уже готовы, и очень хочется показать. В новом альбоме непременно будет сюрприз – многоголосие. Обойдемся без семплеров, я все спою сама на студии. А на концертах уже придумаем, как выкрутиться. Про сроки выхода загадывать не буду. Как выйдет, так и выйдет.

Гуру КЕН, для издания "Частный корреспондент"