Еще Кристовские успели снять несколько клипов, а сейчас вовсю занимаются новым альбомом. В Москве музыканты бывают в основном проездом и на несколько часов.

— Для многих осень — самое унылое время года. А вы как к ней относитесь? - поинтересовался "МК" у музыкантов.

Владимир: Я люблю осень. Хотя иногда она у меня ассоциируется со школой. А вот в школу я не очень любил ходить. Если не сказать еще хуже: совершенно не любил.

Сергей: Я школу любил. Вернее, любил свой класс, а не учебу. Поэтому с некоторыми одноклассниками я до сих пор поддерживаю связь, с учителями — нет.

Владимир: Возвращаясь к нашему разговору: осень для меня — очень романтичное время года. Хотя бывает, что и депресснячок нападает. Но такими моментами нужно наслаждаться.

— И как вы от депрессии спасаетесь, традиционным русским способом?

Владимир: Алкоголь в этом не помощник, но это очень приятная штука. Когда у тебя депрессия, можно попить, погрустить, повспоминать... Я не знаю, как другим, но мне нравится такое состояние. Я в принципе человек довольно депрессивный.

Сергей: А я непьющий. Вообще.

— Из уст рок-музыканта это звучит как-то странно…

Сергей: Ну не нравится мне выпивать. Кто-то с помощью алкоголя разгружает голову — у меня не получается.

Владимир: Мне спиртное тоже в этом случае не помогает. Наоборот, приводит организм в совершенно нерабочее состояние. И, к сожалению, подолгу пить я не могу, хотя очень люблю это дело. Знаешь, бывают такие моменты в жизни, когда приходится выпивать каждый день. Именно приходится. И вроде пьешь понемножку, но организм очень быстро приходит в упадок. Буквально две-три недели — и ты начинаешь себя плохо чувствовать, сил нет, ничего не хочется. Мне больше нравится состояние, когда я активно спортом занимаюсь. А выпить можно, но редко, чтобы получить от этого удовольствие.

— Владимир, ты свою норму знаешь?

— Знаю. Пришлось много экспериментировать в детстве, чтобы это определить.

— И в каком возрасте?

— Ну лет в 14—16.

— Наверное, родителей огорчали таким поведением?

Владимир: В этом смысле у нас очень хорошие родители, которые считали, что пусть их дети лучше дома пьют, чем где-нибудь в подвале. Приходили огромные компании, все съедалось из холодильника. Но мама к этому привыкла.

— Родители к вам часто из Нижнего Новгорода приезжают?

Владимир: Не часто, но бывает. Вот у нас скоро будет сольный концерт, первый за последние несколько лет, наверное, они приедут. Папа с мамой стараются бывать на наших больших мероприятиях. Вообще слава богу, что такие концерты проходят не часто. Потому что перед ними все время переживаешь какой-то мандраж и легкую нервотрепку.

— Как вы все успеваете? У вас сейчас еще и запись нового альбома, съемки клипов.

Сергей: Совершенно не хватает времени. Я постоянно не высыпаюсь.

Владимир: Я нормально сплю, и времени мне хватает. Просто Сергей параллельно делает другой проект. А наш альбом выйдет, когда будет готов. Торопиться не будем. Еще мы отсняли три клипа. Один для сериала «Папины дочки», второй — «Куда приводят мечты» и третий — на песню «Париж». И будем еще снимать. Так что нормально работаем.

— Почему клип «Куда приводят мечты» вы не отдали ни на один из музыкальных каналов, а выложили в Интернет?

Владимир: Какая разница, где его можно увидеть? Смысл клипа в том, чтобы его кто-то смог посмотреть. А «Куда приводят мечты» не для музыкальных каналов. Он совершенно из другой оперы. В Интернете человек может его посмотреть, побыть один на один, подумать, помечтать.

— Я так понимаю, вы сами любите мечтать?

Владимир: Я мечтаю всегда, потому что по натуре мечтатель. Мне в голову приходят какие-то бредовые идеи, я ими увлекаюсь и стараюсь воплотить их в жизнь.

Сергей: Знаешь, о чем я в основном мечтаю? О каких-то более приземленных вещах. Мечтаю, чтобы мои дети выросли нормальными людьми, чтобы моя семья жила в хороших условиях и чтобы все родственники были живы и здоровы.

Владимир: Кстати, работа в Москве тоже когда-то была нашей мечтой.

— Страшно было ее осуществлять?

Владимир: Не то чтобы страшно... Как бы получше объяснить? Грубо говоря, человек приговорен к смерти, и он знает, что сейчас его казнят. Его ведут на эшафот, и вдруг казнь отменяют, а самого человека отпускают. Вот что-то подобное испытали мы.  Мы мечтали 10 лет. И вдруг это произошло. Представляешь, что мы почувствовали?

Сергей: Бывало, даже отчаяние наступало.

— Поддерживали друг друга в такие минуты?

Владимир: Дело в том, что в то время практически не виделись. Крайне редко встречались у родителей. Но постепенно нашли себя, нашли друг друга. Может, время пришло?

— Вы в Москве уже 4 года, чувствуете себя москвичами?

Владимир: На самом деле я живу не в Москве, а в Подмосковье. У меня и прописка: Московская область, деревня такая-то. Я деревенский парень и не собираюсь никуда в ближайшее время переезжать. Так что москвич я или нет — это еще вопрос. А в самой Москве я чувствую себя очень комфортно.

Сергей: А я не очень люблю Москву, из-за суеты. Раньше быстро от нее уставал. А сейчас привык, и наоборот, уже по-другому жить не могу. Когда в Нижний Новгород приезжаю, то не могу подолгу там находиться — становится скучно. Максимум два-три дня. Я просто не знаю, чем себя занять.

Владимир: Я с удовольствием приезжаю в Нижний Новгород. Но всегда стараюсь устроить себе хорошую программу: встретиться с друзьями, погулять по городу.

— На улице узнают?

Владимир: Меня? Практически никто не узнает. И я спокойно хожу, люблю поностальгировать, пройтись по местам моей юности, так сказать, боевой славы.

— Владимир, в начале сентября у вас с женой родилась четвертая дочка, которую вы назвали Умой. Неужели тоже в честь Умы Турман?

Владимир: Дело в том, что имя Ума появилось в нашей семье, когда у нас только первая дочь родилась. Мы тогда с женой решали, как ее назвать: Ясмин или Ума. Нам нравились оба имени, но мы остановились на Ясмин. Позднее имя Ума появилось в названии нашей группы. И когда у нас рождались еще девочки, мы отказывались от него. Было понятно, что скажут: совсем больные, и группа у них «Uma2rmaН», и дочка Ума. Поэтому вторая дочка у нас Станислава, а третья Мия.

— Откуда такая любовь к экзотическим именам?

Владимир: Не знаю. Мы с женой любим необычные имена. Когда стало понятно, что у нас будет четвертая дочь, мы не стали долго думать. Просто поняли, что красивых женских имен у нас больше не осталось. Только Ума. И несмотря на то что про нас в очередной раз подумают как об идиотах, назвали дочку Умой. Родители были против всех наших имен: «Вы жизнь детям портите! Назовите их попроще». Но мы к этому достаточно спокойно относимся. Задумали — сделали. Мне нравится это имя — очень красивое.

Сергей: Я попроще своих детей назвал: Владик, Женя и Алиса. Я не люблю что-то такое замысловатое.

— Как вы думаете, Москва вас изменила?

Владимир: Конечно, время и условия существования вносят какие-то коррективы в поведение. Но кардинальных перемен я за собой не замечал. Как жил, так и живу. Может, кто-то на меня посмотрит и скажет моей жене: «После возвращения оттуда ваш муж стал другим». Я такое допускаю.

Сергей: А мне кажется, что я изменился. Но думаю, что в лучшую сторону. Я такой кайф получаю от работы, что все время провожу в студии. Наконец-то решил заняться сольным альбомом. Была у меня такая мечта, я ведь давно пишу свои песни.

— Вы когда-то мечтали купить родителям квартиру и машину.

Владимир: Мы им помогаем. В данный момент у них у каждого по машине, причем практически по новой.

— А ваш отец говорил, что у вас сейчас туго с деньгами.

Владимир: С деньгами вроде бы у нас все в порядке. Просто их есть куда тратить. Нет такого, что не знаешь, куда деньги девать. У нас куча дыр, которые мы пытаемся залатать.

Сергей: Строимся, ремонтируемся...

— Когда человек достигает определенного материального состояния, то начинает говорить, что деньги для него не важны...

Владимир: Деньги никогда не были для нас главным в жизни. Но они — неотъемлемая часть жизни. Деньги позволяют делать какие-то вещи, дают некоторую свободу, возможность кому-то помочь, купить нормальный подарок. Раньше я мог подарить человеку на день рождения только открытку. И я предпочитал отказаться от праздника, потому что мне было стыдно приходить без подарка. Одевался в секонд-хенде. Хотя там можно было купить прекрасные вещи, и мы всегда очень модно выглядели.

— А первые заработанные деньги вознесли вас в собственных глазах до небес?

Владимир: Голову нам не снесли ни деньги, ни Москва, ни популярность. Мы довольно взрослыми людьми вошли в мир шоу-бизнеса: с семьями, детьми, какими-то своими принципами и жизненными взглядами. На самом деле мы только недавно перестали жить в долг. Представь, 25 лет я жил, не имея ничего за душой: ни квартиры, ни машины. При этом у меня было несколько детей и целая гурьба родственников. Поэтому все это время мы работали, чтобы привести свою жизнь в порядок. Занимали — покупали — отрабатывали. И так по кругу. Только-только начали выкарабкиваться. У нас даже появились деньги, которые можно потратить, при этом не занимая на что-то другое. Так что в нашем случае сойти с ума было не от чего.

— Говорят, ваша сестра тоже хочет петь?

Владимир: Несколько лет назад у нее был такой порыв. Но мы ей объяснили, что для этого нужны очень веские основания, талант, чтобы о себе серьезно заявить. А очередная шептальщица на нашем рынке к чему? Надя и сама поняла, что ей нужно заниматься чем-то другим. Сейчас она дизайнер, у нее маленькая фирма в Нижнем Новгороде. Они что-то пытаются делать, и вроде бы у них все нормально.

— Но если бы Надя решила все-таки пойти в шоу-бизнес, оградили бы ее от ошибок, которые совершили сами?

Владимир: Нам очень повезло, и каких-то глобальных ошибок, о которых я сейчас мог бы жалеть, у нас не было. А по жизни человек всегда ошибается, причем постоянно наступает на одни и те же грабли. Убеждаюсь на собственном опыте. Твое тело порой живет отдельно от тебя. Знаешь, что лучше не нужно этого делать, а  все равно хочется. В этом и есть человеческая природа.