РОССИНИ-ГАЛА (230 лет с дня рождения)
Джоаккино РОССИНИ (1792-1868)
Увертюры к операм: «Итальянка в Алжире», «Синьор Брукскино», «Вильгельм Телль». Agnus Dei из «Маленькой торжественной мессы». Арии и сцены из опер: «Севильский цирюльник», «Танкред», «Золушка», «Вильгельм Телль», «Зельмира», «Итальянка в Алжире», «Семирамида».
Солисты: Ладюк, Аглатова, Романовский, Шамаева, Казанский. Солисты Молодёжной оперной программы Большого театра России: Гвритишвили, Юркус, Торунова, Коллерт, Гуенок, Хайдаров.
Академический Большой хор «Мастера хорового пения» радио «Орфей»
ГАСО России им. Е.Ф. Светланова
Дирижёр Дм. Юровский. КЗЧ -28.12.2022

Дмитрий Юровский

Поэтому меломаны всегда очень интересуются разноцветной и даже внутренне музыкальной концертной афишей. Так было и на этот раз, и проблема «лишних билетиков» возникла под роскошной ёлкой на Триумфальной площади задолго до начала этого завидного действа. Сразу же скажу, что ожидания не обманулись. Более того – они оказались в реальности еще интереснее и многообразнее. И тоже считаю нужным сказать, что сам материал концерта, сами солисты, саам замечательный оркестр и умница-дирижёр были по-настоящему «в ударе». Всё совпало – музыка, исполнители и заполнившая зал публика.

И вот началось это серпантинное действо под жанровым названием «гала». Началось с замечательной увертюры к опере «Итальянка в Алжире». Опера эта не так знаменита, как, скажем, «Севильский цирюльник», но без неё был бы некоторый ущерб в просторе «гала», потому что она более чем достойна покорить въедливые сердца зрителей, которые, придя на концерт, заранее убеждены: «Хочу всё знать!» И в этом желании музыканты охотно идут к ним навстречу. Результат ‑ отличный. И вот что было тогда в зале.

Программа была составлена очень корректно и умно. Устроители и исполнители хотели как можно больше показать и рассказать о Россини. Поэтому звучали и «Agnus Dei» из «Маленькой торжественной мессы» (он был прекрасно исполнен ярким меццо-сопрано Полиной Шамаевой), и спета ею же ария Танкреда из одноимённой оперы, и увертюра к блистательной опере «Синьор Брускино», и ария из оперы «Зельмира» в исполнении симпатичного тенора Сергея Романовского. А кто у нас эту оперу знает? Единицы, да и то, в основном, специалисты. А что ни говори, очень приятно узнавать новое, когда оно отлично звучит и (простите за высокопарность) являет собой настоящий россиниевский шедевр. Тут ещё вот что важно подчеркнуть: и ансамбль солистов был по большому счёту очень хорош. И лично мне, кроме хорошо известных таких молодых мастеров, как Анна Аглатова, (сопрано), баритон Василий Ладюк, Полина Шамаева(меццо), на меня очень талантливое впечатление произвёл бас Николай Казанский с большим энтузиазмом и выразительностью исполнивший «Клевету» Дона Базилио из «Севильского цирюльника», А в финале этого красочного музыкального маскарада изыскано и, я бы сказала, очень вдумчиво показавший Мустафу из «Итальянки в Алжире». Кстати, отличный был терцет из этой оперы, где были ярки все трое – Казанский, Романовский и Ладюк… Хотелось слушать и слушать, участники концерта шли – всем и каждому в зале ‑ навстречу. Очень интересен, кстати был секстет из «Золушки», в котором очаровательно показались совсем юные исполнители, почти вчерашние студенты-вокалисты: Елена Гвритишвили (сопрано), меццо-сопрано Анна Юркус и Валерия Торуновва, тенор Роман Коллерт, баритон Богдан Гуенок и бас Жансур Хайдаров. Да, повторю, хотелось слушать и слушать. Конечно царствовал «Севильский цирюльник»: Ладюк (каватина Фигаро), Аглатова (каватина Розины), терцет (Аглатова, Романовский, Ладюк), дуэт Альмавивы и Фигаро из первого акта (Романовский и Ладюк). Очень хорошо пели, не отставал и хор. А дирижёр так изящно и умело вёл оркестр демонстрируя уникальное чувство стиля и выразительность рук, что заслуживает самых высоких оценочных слов. И чисто оркестровые фрагменты были отличны. Увертюра к «Вильгельму Теллю», Неаполитанская тарантелла (увы, подвели валторны). Но какой добрый и светлый смех сопутствовал очень популярному и очень технически трудному комическому дуэту двух кошек (Аглатова и Шамаева), удачно дополненный (не знаю, кто это придумал) появлением собаки, которая почти ласковым лаем остановила эту звонкую кошачью идиллию…

Василий Ладюк

Дмитрий Юровский смело и уверенно вёл всю «гала», но мне хотелось бы в первую очередь, кроме уже сказанного, отметить самое лучшее в концерте. На мой взгляд, это была ария Семирамиды с хором – поразительной красоты музыка, идеальное исполнение – просто дух захватывало! И Аглатова по своему была вроде как царицей этого праздника Россини.

Конечно, когда отзыв о концерте звучит на восклицательных знаках (упрямо и справедливо), трудно говорить что нечто «не получилось». Да такого и не было, чтобы не получилось. Просто могло быть еще лучше, если бы у такого творчески мощного зрелища был бы некий сюжет, сценарий (ну как на балу у князя Орловского в «Летучей мыши»), да, как говорится, не всё сразу.

А в самом деле, было всё хорошо и празднично. Через трое суток наступил Новый год и концерт в зале им. Чайковского очень славно вёл (и привёл) меломанов к настоящему музыкальному празднику, которого так искренне и влюблённо ждёт каждый из нас.

…А какой поразительный был «бис» - Молитва из оперы «Моисей в Египте» - и как удивительно пел хор!...

Наталья ЛАГИНА

Что именно? А вот что. По сути вся произведения, составляющие программу, так или иначе, были созданы в преддверии или в начале Первой мировой войны. И кто-то из восторженных слушателей-профессионалов на премьере произнёс, а за ним стали произносить многие: «Это очень необычная, но, бесспорно блестящая пьеса. Я бы назвал её «Танец на вулкане».

Автору этой рецензии упомянутое название много лет назад подарила видная советская музыковед Светлана Виноградова, которая вела в Московской филармонии концерты для детей. Я была среди этих детей и запомнила это, в самом деле, эффектное название пьесы Равеля – одного из самых замечательных композиторов Франции первой половины ХХ века… И вот сейчас те слова вернулись, обретя множественное число «Танцы на вулкане». Почему так? Сейчас обратимся к программе, прозвучавшей в концертном зале «Зарядье» 28 сентября 2022 года, и всё станет понятно.

ГАСО им. Е. Светланова. Дирижёр Д. Юровский

Форе – Сюита из музыки к драме Метерлинка «Пеллеас и Мелизанда»;
Пуленк – «Gloria» для сопрано, хора и оркестра – Л. Петрова, «Мастера хорового пения»;
Дебюсси – Четыре симфонических фрагмента из музыки к мистерии Д’Аннунцио «Мученичество святого Себастьяна»;
Равель «Вальс», хореографическая поэма для оркестра»

Комментарии Дм. Юровского.

Перед вступлением музыки надо привести ещё одну цитату, принадлежащую Дмитрию Юровскому в его комментариях:

«Произведения, которые мы представим, заметно отличаются друг от друга, неся на себе отпечаток личности их авторов, написаны для разных составов, включающих и симфонический оркестр, человеческие голоса. Но есть одна примета, объединяющая их в гармоническое целое, и примета это – изысканная театрализованность сюжетов».

Дмитрий Юровский

А теперь первая пьеса, вернее сюита Габриэля Форе из музыки к драме Мориса Метерлинка «Пеллеас и Мелизанда». К этой пьесе обращались несколько выдающихся французских композиторов, самое знаменитое было в опере Клода Дебюсси. Но тут у Форе возникла неожиданная жанровая связь с балетом. С балетом, впрочем, как говорил дирижёр во вступительном слове, связана вся программа. Сюита Форе – это балет, поставленный Джорджем Баланчиным в знаменитых «Драгоценностях» под титлом «Изумруды». Они и сейчас очень популярны. Мало сказать «популярны» ‑ они ошеломительно хороши, ослепительно красивы, их невероятно трудно представить обычными словами: нужны какие-то особенные. И оркестр с талантливым маэстро нашел именно те самые, которые нужны. Слова, вернее музыкальные темы, необычные внутреннюю и внешнюю театральность, особенную слаженность, динамические повороты, вокальную красоту. И, более того, так гармонично звучат все оркестровые группы, что зритель уже переполнен этой поразительной музыкой.

Все участники концерта

В шести её частях трудно назвать лучшую, ибо лучшие все. Но лично мне ближе вторая и пятая части. В предыдущих отзывах о новейших выступлениях Светлановского оркестра я уже писала о прекрасной нынешней инструментальной, вокальной, ритмической форме ГАСО. Об идеальном изяществе и элегантности звукописи. Подкупает импрессионистическое звучание, родственное, например, Клоду Моне. Оркестр очень радует своим прочтением весьма непростой именно импрессионистической и постромантической музыки, где захватывает и разность оркестрового языка, и крайне интересная лирическая динамика движения музыки. Кстати, это качество освещало всю конкретную программу, где звучит и душевное тепло, и озорство, и танец, и яркий напев, и величавость поступи, и грусть, сменяющая веселье, и наоборот (в данном случае я имею в виду «Gloria» Франсиса Пуленка). В ней особенно хороши кружевные струнные и не только они. Например, грустноватые (а то и трагические) другие поющие группы оркестра.

Очень увлекает почти ангельское четвертое явление мелодии, нерва и чувства, вводящее в исполнение женский голос – ослепительное, прозрачное, редкого обаяния высокое сопрано. Очень хороша у Любови Петровой её вокальная партия, которая так органично и тоже (простите!) ангельски сливается с хором, который, как всегда у Канторовича звучит прекрасно. Пение образное, актерское, элегантное в своём импрессионистическом прочтении напоминающее не только Клода Моне, но и Сислея, и Утрилло, и даже Ван Гога…

Любовь Петрова

Неожиданное, но сильное впечатление произвели четыре симфонические фрагменты из музыки Клода Дебюсси к мистерии на текст Габриэля Д’Аннунцио «Мученичество святого Себастьяна». Тут, мне кажется, должно говорить о мощи и красоте звучания оркестра исключительно с восклицательными знаками, потому что просто любоваться красотой и изысканностью невозможно…

Мне могут сказать: «Что же, весь концерт был на такой высоте, что восклицательные знаки в большом количестве необходимы?!» «Да!» уверенно отвечу я ( да и весь зал, который не скрывал своего восторга). И добавлю ещё одно восклицание, хотя в нём есть и некоторая спорность. Это касательно того самого «Вальса», т. е. «Танца на вулкане», что дал название рецензии-впечатлению от привлекательности всей отличной программы. А в чём спорность решения? Видите ли, выдающееся сочинение Мориса Равеля написано очень непросто. Именно потому, что действие, так сказать, развивается на «вулкане», оно и по звуковой динамике необычно, и едва ли не fff здесь привычны, однако оркестровые мощности, особенно в самом финале всё-таки, на мой взгляд, излишни, потому что обидно скрывают тонкую оркестровку, кружевную эквилибристику. Конечно, можно и так. А почему бы, собственно, нет! Повторю – ломанные, колючие, фантастические формы массовых фрагментов Равель благословил сам fff. Получилось очень ярко (может, всё-таки чуточку помпезно)… К чему придираться – Дм. Юровский умеет убеждать. И в этой программе ему всё, как всегда, всерьез удалось.

Наталья ЛАГИНА
Фото: Вера ЖУРАВЛЕВА

В этом году фестиваль, отмечающий свой первый юбилей, посвящён 150-летию Александра Скрябина. В юбилейном году на фестивале выступили: Государственный академический симфонический оркестр России им. Е. Ф. Светланова, Академический симфонический оркестр Московской филармонии, Московский камерный оркестр Musica Viva, вокальный ансамбль «Intrada», дирижёры Дмитрий Юровский, Дмитрий Лисс, Александр Рудин, пианисты Николай Луганский, Полина Осетинская, Андрей Коробейников, Александр Лубянцев, Александр Ключко, Ева Геворгян, сопрано Анна Аглатова.

Я посетил те два концерта, в которых играл Госоркестр им. Светланова. Оба дня за дирижёрским пультом стоял Дмитрий Юровский. А все произведения комментировал главный редактор журнала «Музыкальная академия» Ярослав Тимофеев. Он делал это лаконично, но информативно, в манере живой и доверительной. Видеозаписи его комментариев давались на экранах по обе стороны сцены.

Дмитрий Юровский и ГАСО им. Светланова

Программа 15 июля началась Первым фа-диез минорным фортепианным концертом ор. 1 Сергея Рахманинова. Солист – Николай Луганский. Он исполнил сольную партию в концерте с хорошим вкусом, сдержанно, строго и академично в лучшем смысле этого слова. Хорошо сложился ансамбль с оркестром. На бис Луганский превосходно исполнил до минорную прелюдию Рахманинова ор. 23 № 7.

Пианист Николай Луганский и ГАСО им. Светланова

Рояль фирмы «Ямаха» звучал несколько непривычно, напоминая стеклянный звук американского Стейнвея. Это, безусловно, связано с игрой на открытом воздухе. Как говорит великий пианист наших дней Григорий Соколов, игра на рояле на улице – самая стрессовая ситуация для инструмента.

Во втором отделении прозвучали Сюита из музыки оперы «Золотой петушок» Николая Римского-Корсакова и «Поэма экстаза» Александра Скрябина. Мне показалось, что в этот день маэстро Юровский в своих интерпретациях был несколько сдержан, если не сказать «скован». Если в концерте Рахманинова эту сдержанность можно было объяснить следованием солисту в строгом прочтении сочинения, то во втором отделении эта гипотеза не работала. Особенно эта «скованность» проявилась в «Поэме экстаза». Само название говорит о том, что это сочинение должно звучать не в равномерном движении, а в порывах восторга, ликования. Экстаз – это сбившееся дыхание, комок в горле. Отобразить это в музыке может rubato, применённое в допустимых рамках (а рамки определяются вкусом). Как должна ликовать труба в главной партии! Ничего этого в исполнении Дм. Юровского я не услышал. Главное – не ощутил экстаза. Быть может, это изъяны моего восприятия в тот день, но другого сказать не могу. Как говорится, «Платон мне друг, но истина дороже». Знаю, что мои оценки – не истина в последней инстанции, но они мои, и я «на том стою – и не могу иначе». При этом не исключаю возможности изменения моих оценок. Быть может, причина этой скованности была в том, что на открытом воздухе маэстро дирижировал впервые (в антракте репетиции 15 июля он сказал, что слышит оркестр совершенно иначе, нежели в зале).

А вот концерт 17 июля меня удовлетворил полностью! От позавчерашней скованности не осталось и следа. Увертюра к опере Вагнера «Нюрнбергские мейстерзингеры» прозвучала с истинно немецкой основательностью.

Сразу чувствуется немецкая школа, которую маэстро получил в Германии и от своего отца – замечательного дирижёра Михаила Юровского, недавно покинувшего наш мир. Светлая ему память! Мы помним не только его собственное творчество, но и то, что он воспитал двух замечательных сыновей, ставших достойными продолжателями дирижёрской династии в четвёртом поколении.

Настоящим подарком слушателям стала «Шехерезада» Мориса Равеля – Три поэмы для голоса с оркестром на слова Тристана Клингзора. (Это псевдоним Леона Леклера, состоящий из имён двух персонажей опер Вагнера).

Во-первых, надо поблагодарить Дм. Юровского за сам факт исполнения этого малоизвестного в России замечательного сочинения Мориса Равеля. Я, например, услышал этот триптих впервые. Во-вторых, хочу отметить, что на высоте были все: и певица, и дирижёр, и оркестр. Блистательно исполнила вокальную партию сопрано Анна Аглатова. Её интерпретация достойна называться изысканной. Партия переливалась полутонами, излучала французский шарм и показывала прекрасный вкус. Вокал Аглатовой был безукоризнен. В верхнем регистре не прозвучало ни одной визгливой ноты. Прекрасно, изысканно и очень тактично вёл аккомпанемент оркестр, ни разу не позволивший себе перекрыть певицу.

Анна Аглатова и ГАСО им. Светланова

Финал фестиваля оказался и его высшей точкой. Ею стало блистательное исполнение Госоркестром Божественной поэмы Александра Скрябина, ор. 43.

Любопытна история создания Божественной поэмы. В 1902 году композитор начал работу над третьей симфонией, думая летом её закончить. Но на него обрушилось нервное истощение (невротическая депрессия, на языке тех лет), и он несколько недель пролежал в гамаке, запрещая себе работать. Затем Скрябин был вынужден для заработка взять заказ на фортепьянные пьесы. Вскоре его отвлекли вопросы философии. Вернувшись, наконец, к наброскам третьей симфонии, он понял, что его взгляды изменились настолько, что написанное буквально вчера уже устарело. Скрябин переформатировал наброски в симфоническую «Божественную поэму», соединяющую в себе философию, литературу и музыку.

По воззрениям Скрябина, человеческая душа в своём развитии должна пройти три этапа: борьбы, искушения наслаждением и Божественной игры. Так он и назвал три части поэмы: Борьба, Наслаждение, Божественная игра.

Партитура Божественной поэмы знаменита рекордным в истории музыки числом ремарок (553) для всех инструментов. Причём написаны они не по-итальянски, как принято, а по-французски.

Для Божественной поэмы у Дмитрия Юровского нашлись и многообразные оркестровые краски, и ритмическая свобода. Особенно ярко прозвучали всплески восторга в третьей части. В целом Поэма прозвучала величественно и возвышенно.

Качество звучания оркестра было отменным, причём всех его групп, включая медные, традиционно наиболее уязвимые для критики. Взаимопонимание оркестра и дирижёра достигло, казалось, невозможной степени. По моему впечатлению, оркестр точнейшим образом откликался на жест дирижёра. В целом «Божественная поэма» прозвучала масштабным полотном позитивного характера.

Но вот на сцену поднялись Генеральный директор музея «Новый Иерусалим» Анна Антипенко и президент фестиваля Максим Дунаевский. Они поблагодарили слушателей за участие в концертах с довольно сложными программами. (Отмечу, что на обоих концертах Госоркестра, где я присутствовал, свободных мест не было. И, что особенно приятно, большинство слушателей были местные жители. Фестивали такого уровня в провинции вносят весомый вклад в привлечение новых слушателей в залы классической музыки).

Анна Антипенко поблагодарила Министерства культуры РФ и Московской области за содействие в проведении фестиваля. Закрывая фестиваль, Максим Дунаевский высоко оценил его профессиональный уровень. Он сказал:

«Мы с радостью констатируем: это признанный международный проект, в котором уже приняли участие десятки самых именитых артистов и коллективов». Он высказал надежду, что и через год, как и предыдущие пять лет, Госоркестр им. Светланова примет участие в ежегодном фестивале «Лето.Музыка.Музей».

Владимир ОЙВИН

С оркестром «Русская филармония» ситуация вообще уникальная - это единственный городской полноразмерный оркестр в городе Москва. Есть федеральные, есть областные - а городской один. При этом оркестр, базирующийся в ММДМ, развил невероятную активность - программы с компьютерной графикой, аккомпанирование величайшим поп- и рок-звездам мира и России... Наконец, главный дирижер у него - Дмитрий Юровский, из славной династии Юровских.

С директором оркестра Гаянэ Шиладжян, стоявшей у истоков создания «Русской филармонии», мы встретились в ее кабинете в ММДМ, только что после ремонта, и оттого заставленной коробками с вообще всем - дисками, чайными чашками, дипломами... И еще перед большими концертами с программами Queen&ABBA Symphony 22 октября в Кремле и «Золотыми хитами рока» 24 ноября в Доме музыки.

Гаянэ Шиладжян

- Чем, по вашим ощущениям, работа в оркестре отличается от работы в театре? Вы ведь работали в «Новой опере» и «Геликоне».

- Театр это зрелище. Люди приходят послушать голоса, посмотреть режиссуру, драматургию, декорацию, костюмы. С оперным театром проще. Это музыкальный спектакль.

- Проще?

- Конечно. С симфоническим концертом сложнее. Мы ограничены только музыкой. У нашего народа нет такой традиции - регулярно посещать концертные залы. Всё это происходит очень спонтанно или вообще никак. Сейчас только-только закладывается традиция ходить в оперу, на симфонические концерты. Я надеюсь, что это хотя бы 1-2% населения Москвы.

- Но разве так не везде? Разве в Кейптауне по-другому?

- Там я не работаю. Но в Европе существует уже сложившаяся культура — по воскресеньям утром ходить в церковь, а вечером в пятницу, субботу, воскресенье посещать светские музыкальные мероприятия. И этой традиции придерживаются даже в самых маленьких провинциальных городках, к примеру, Франции, Австрии, Германии, Италии.

- Но ведь условный Стинг не приезжает в эти маленькие города. А в Париж приезжает, и там ведь совсем другая ситуация?

- Это колоссальный выбор мегаполиса. Мне с нашими концертами «Русской филармонии» нужно конкурировать и со всем количеством кинотеатров, ресторанов, клубов, оперными и драматическими театрами и с крупнейшими концертными площадками, как Кремль, Крокус, Консерватория, зал Чайковского. Мне нужно заинтересовать зрителя, зацепить его внимание!

Возьмем, к примеру, «Мастера и Маргариту». Вы на что охотнее пойдете — на литературные чтения романа или на спектакль?

- Лично я однозначно на спектакль.

- Вот вам фактор зрелища. То же с оперой. Воспроизводится один и тот же материал, но эффект разный.

- Но в административном смысле театр наверняка сложнее — кроме музыкантов, там еще певцы, постановщики…

- В административном плане везде сложно. Мы все работаем, да простят меня уважаемые коллеги, в сфере обслуживания населения, так сказать, культурным продуктом. Я стала говорить таким официальным языком. Да, мы проигрываем театру в зрелищном отношении. Зато у оркестра есть возможность предложить слушателю живое исполнение любимых музыкальных произведений, пригласить в концерт звездных солистов, открывать молодые имена, давать новую жизнь известным рок- и поп-композициям, можем аккомпанировать оперным дивам или поп-рок легендам. Было бы желание – тогда найдутся широкие возможности, как можно привлечь зрителя на концерт симфонического оркестра. Вопрос: как это подать.

- А в творческом смысле? У меня, когда заходит речь об оркестре «Русская филармония», сразу мысль, что это нечто модное… разножанровое. Но ведь эти слова по большей части ругательные в академической среде.

- Да, я стремлюсь к тому, чтобы наш оркестр был модным и популярным! А главное, концерты, которые мы делаем, - это очень качественный продукт. Возможно, новое слово или открытие нового музыкального жанра для широкой аудитории. Потому что музыкальная академическая публика в лучшем случае насчитывает 0,5% от всего населения Москвы, а я стремлюсь расширить ее, как минимум, на 15-20%, привлечь молодежь в концертные залы, убрать стереотип, что концерт симфонического оркестра – это скучно и неинтересно. Да, я хочу, чтобы это было модно. Ничего плохого в этом не вижу. Главное, что музыканты оркестра «Русская филармония» в любом жанре остаются высочайшими профессионалами и играют с удовольствием. Ведь не просто так все отмечают особую энергетику наших концертов.

- Бывали случаи отказа академистов от сотрудничества с оркестром по этой причине?

- Никто не может упрекнуть оркестр «Русская филармония» в том, что мы выдаем некачественный продукт. Нас даже в шутку называют «СОБР» - симфонический оркестр быстрого реагирования. В принципе, родоначальник этого жанра - Леонард Бернстайн. Мюзикл «Вестсайдская история» был написан именно в жанре симфонического кроссовера. Потом London Symphony Orchestra подхватил эту идею, и появились так называемые концерты в джинсах, а также записи альбомов симфонического оркестра с группами Beatles, Led Zeppelin, Майклом Джексоном и другими.

- Но ведь гадости льются? Уж и про «Геликон» сколько всего говорят, а про вас и того больше…

- Видимо, это судьба современного искусства. Значительно проще критиковать, чем что-то хорошее сделать самостоятельно. Я не знаю, что говорят про «Геликон», - мы идем ровно посередине. У нас четкий баланс классических академических концертов и концертов других жанров. Особое мастерство наших музыкантов: после микрофонных рок-концертов переключиться и сыграть Моцарта.

- А как вы этого достигаете? У вас есть отдельные репетиции для микрофонных концертов?

- В первую очередь, это зависит от того, кто стоит за дирижерским пультом. К каждому концерту – свой репетиционный график.

- Зачем вообще «Русская филармония» взялась играть такие программы — рок-концерты, саундтреки к голливудским боевикам?

- Это не концерт из саундтреков, это новый концертный жанр live cinema. Зрители смотрят полноценный фильм с титрами от начала до конца, но все саундтреки слушают в живом исполнении симфонического оркестра. Этот жанр набирает популярность. Мы уже не раз исполнили «Гладиатор», «Крестный отец», «Пираты Карибского моря», «Титаник», «Властелин колец». Когда ты слышишь этот саундтрек, понимаешь, что другой музыки на этот сюжет написать было невозможно. Впереди у нас новая работа с «Чужими». Вообще я мечтаю сыграть фильм «Телохранитель», там что ни песня, то хит, как и в «Крестном отце».

- Вы еще озвучивали «Метрополис» Фрица Ланга.

- Да, это была наша первая работа. Там была оригинальная музыка Готфрида Хупперца из оригинального саундтрека фильма. Для оркестра в таких проектах главное — концентрация и выносливость. В случае с «Метрополисом» - это немой фильм и 2 часа 40 минут чистой музыки, без пауз, не опуская инструмента! Тяжело.

- А сами музыканты не говорят Вам, - лучше бы Рахманинова сыграли!

- Мы и Рахманинова играем, и Чайковского. Просто время диктует находить новые формы концертов.

- А история с саундтреками — она из-за денег?

- Не только. Важно расширить наш репертуар и аудиторию. Финансовая составляющая, конечно, тоже важна. К сожалению, мы не получаем грант, как все федеральные оркестры, и поэтому заработанные деньги идут в фонд заработной платы оркестра, чтобы приблизиться к уровню заработной платы оркестров-грантополучателей в Москве.

- Правительство Москвы выдает вам только зарплату?

- Да, финансирование идет на зарплату и налоги. Примерно 30% из нами заработанных средств идет также на зарплату музыкантам, а остальные – на нашу хозяйственную деятельность: это и аренда залов, и оплата приглашенных солистов, и реклама. Начнем с того, что никто так не работает, как «Русская филармония». У нас концертная организация полного цикла. Сначала надо концерт придумать, арендовать зал, подобрать солистов и дирижера, сделать рекламу, распространить билеты…

- То есть вы оправдываете название «Русская филармония»?

- Полностью.

- В прошлом году вы играли с «Би-2» на «Нашествии», и это было заметно.

- Мы не первый год сотрудничаем с Лёвой и Шурой. У нас совместные планы вплоть до 2020 года. Музыкальный материал у ребят очень богатый. Симфонический оркестр – равноценный партнер и полноправный участник шоу.

- На «Нашествии» Вы сказали, что хотелось бы, чтобы 200 тысяч людей, слушавших вас на рок-фестивале, пришли бы на ваши концерты. Они пришли?

- Проверить это невозможно, но я надеюсь. Например, когда мы работали в Кремле с легендарным Иэном Гилланом, в конце концерта он сказал, что «Русская филармония» - один из лучших оркестров, с которым ему довелось работать. Через несколько дней мы играем классический концерт. Ко мне подходит молодая женщина и говорит: «Гаянэ, я услышала «Русскую филармонию» в первый раз на концерте Гиллана, теперь купила билет на ваш классический концерт. Никогда не думала, что оркестр, который играет рок, может так великолепно играть классику. Спасибо Вам за это».

- В целом у вас какая публика?

- Публика у нас разная. Мы стараемся ориентироваться и на молодежь. Сегодня слушатель пришел на «Классику рока», завтра — на «Безумные танцы», потом пойдет на Вивальди и Пьяццоллу. И Чайковский с Рахманиновым не за горами! Мы занимаемся популяризацией классики для широкой публики.

- Это просветительство добровольное, или изначально при создании оркестра подразумевалась эта концепция?

- Это все взаимосвязано! Оркестр был создан для популяризации филармонической деятельности. Но никому не интересно работать в пустом зале. Будет неинтересная программа – будут пустые залы. Не будешь расширять репертуар симфонического оркестра — будешь видеть в зале, в основном, седые головы. Сейчас время другое, и оркестр должен быть другим – современным, модным. Ведь посмотрите, как стали отличаться постановки в театрах. Я не говорю, что они все хорошие или плохие, они – другие.

«Русская филармония»

- А в чем была идея создания городского оркестра? Изначально же это был оркестр канала «ТВ-6». Ведь в Москве много оркестров...

- Да, с 1996 года на канале «ТВ-6 Москва» был создан медийный оркестр. В мае 1998 года я пришла в оркестр, прямо перед дефолтом. С сентября канал по понятным причинам перестал финансировать оркестр и встал извечный вопрос: что делать? На тот момент в Комитете по культуре Москвы было около 100 театров, но ни одного оркестра. Вот и появилась идея создания оркестра Москвы. И теперь где-нибудь в Лондоне сердце сжимается от гордости, когда объявляют: Moscow City Symphony Russian Philharmonic. Поверьте, это очень радостно слышать со сцены Роял Фестивал Холла, Сэнтори Холла или Брукнерхауса. Да, мы оркестр Москвы!

- Это был смелый шаг. Ездишь по России, и когда слышишь про губернский или муниципальный оркестр, - они же влачат жалкое существование.

- Это все зависит от руководства. В свое время в 2008 году мэр Москвы сделал для нас особые финансовые условия. Но за десять лет, к сожалению, эта сумма не выросла, а наоборот.

- Очевидно, что ваш оркестр — детище Лужкова. А Собянин приходит на ваши концерты?

- Конечно. У нас есть несколько фотографий с концертов, где Сергей Семенович на фоне оркестра. Он даже открывал наш концерт на ВДНХ.

- Как вы делите площади Дома музыки с коллективами Спивакова? Есть формальное деление?

- Безусловно, мы благодарны Правительству Москвы и Владимиру Теодоровичу Спивакову, что в столице есть наш замечательный дом - Дом музыки. Сейчас даже трудно представить, как 15 лет назад музыкальная Москва жила без него.

У нас все формально прописано. В Доме музыки базируются два оркестра п/у Спивакова: Национальный филармонический оркестр России и Камерный оркестр «Виртуозы Москвы», благотворительный детский фонд Владимира Спивакова и Симфонический оркестр Москвы «Русская филармония». Репетиционные площади делим по расписанию.

- Сцену Дома музыки вы арендуете?

- Да. Благодаря Правительству Москвы у нас специальные условия.

- Не могу не спросить, как началось ваше сотрудничество с нынешним главным дирижером Дмитрием Юровским?

- В первые 10 лет становления в оркестре сменился не один главный дирижер. Может быть, по моей неопытности, может быть, по их некомпетентности. Дирижер — это такой же музыкант, только с большим авторитетом. В первую очередь, музыкантам оркестра должно быть интересно работать с этим дирижером, и они должны его понимать и уважать. Главный дирижер должен заниматься творчеством. Т.к. мы молодой оркестр, а дирижерская профессия в России – вымирающая, я решила пригласить Дмитрия Юровского - младшего из мировой дирижерской династии. На тот момент Дмитрию всего лишь было 30 лет, а «Русской филармонии» - 10 лет. Совсем недавно мы совместно открыли наш 18-й сезон.

- У него получается совмещать работу у вас с руководством Новосибирским театром?

- Мы за год вперед согласовываем с Митей концертный график и программы. Иногда, конечно, бывают накладки, но это все решаемо. Единственное, что он практически живет в самолете.

- Почему столько коллабораций с поп- и рок-музыкантами, но почти нет коллабораций с джазовыми музыкантами?

- Мы неоднократно сотрудничали с Денисом Мацуевым и его джазовым трио, с Игорем Бутманом, Вадимом Эйленкригом. С Даниилом Крамером открываем Рождественский Christmas Fest 15 декабря. А с Валерием Гроховским 24 октября в Доме музыки у нас большой Гершвин-гала.

- Расскажите о предстоящем концерте Queen&ABBA в Кремле 22 октября.

- С таким размахом в Кремле это первый концерт. Он посвящен 45-летию создания группы ABBA. Впервые в Россию приезжает шведская победительница «Евровидения» Шарлотта Перелли и уже полюбившиеся московской публике шведские рок-певцы Магнус Баклунд и Йохан Бодинг, и харизматичный дирижер Ульф Ваденбрандт, которые летом этого года с оркестром «Русская филармония» раскачали Кремль концертом «Классика рока. The Best».

Честно скажу, этот проект я сделала для себя как подарок. Я очень люблю песни группы ABBA и восхищаюсь творчеством Фредди Меркьюри и Queen. В концерте - только золотые хиты двух этих групп. Для этого шоу были специально заказаны оркестровки в Швеции и в Лондоне. Одно отделение — ABBA, другое — Queen. Очень важно, когда артисты понимают, о чем они поют. Поэтому мы пригласили носителей шведской культуры. Безумная энергетика от драйва рок-вокала и мощи симфонического оркестра по-настоящему накроют зал. Вот так по-новому прозвучат культовые хиты Queen и ABBA.

Вадим ПОНОМАРЕВ