30-летие ансамбля «Солисты Москвы» встретили специально организованным фестивалем камерных оркестров мира, причем на сцену вышло сразу 5 камерных оркестров. А программа концерта держалась в тайне.
19 мая 1992 года «Солисты Москвы» п/р Юрия Башмета впервые сыграли на сцене Большого зала Московской консерватории, а спустя 30 лет вышли на ту же сцену. Ради такого дела сделали целый фестиваль камерных оркестров. В зале были все — от Соколова до Чайковского (Александра), от Игоря Матвиенко до Михаила Куснировича, и даже посла Узбекистана. Аншлаг.
Юрий Башмет
Начали со Шнитке, который специально для Юрия Башмета написал «Трио-сонату» для струнных, которую Башмет в своей редакции сделал оркестровой версией для камерного оркестра «под наблюдением автора». «Солисты Москвы» любят и умеют играть Шнитке. Все эти тончайшие диссонансы, расползающиеся нитками под эмоциональными пассажами струнных, и тихо гудящие отголосками со странными интервалами, - это конек для «Солистов». Башмет почти не дирижировал, только истощенно указывал пальцами путь группам. Все все понимали. Потрясающей глубины произведение и исполнение.
А дальше было интересно. На относительно небольшую сцену БЗК вышло сразу пять (!) камерных оркестров: Камерный оркестр Армении, «Солисты Узбекистана», «Солисты Нижнего Новгорода», Камерный оркестр Новосибирска и, собственно, «Солисты Москвы». И все ради того, чтобы все участники фестиваля камерных оркестров исполнили премьеру — Фантазию Кузьмы Бодрова для пяти камерных оркестров и органа Константина Волостнова, специально заказанную к фестивалю.
5 оркестров на одной сцене
Фантазия Бодрова оказалась, как обычно, не слишком оригинальной, тут прослеживаются влияния и Малера, и даже Бетховена. Но соединить сразу пять оркестров из разных соков сделанных, - это явно было непросто, но получилось. В антракте Кузьма Бодров гордо размахивал своей партитурой, и утверждал, что это была весьма непростая задача.
Забавно, что первое отделение «Солисты Москвы» закончили его же переложением темы Happy Birthday To You, сделанной довольно забавно. Зрители оценили.
А после антракта «Солисты Москвы» сыграли Шуберта-Малера «Смерть и девушка», не раз ими игранные, и отточенные до самого не балуйся. Так что сюрпризов и не было. Звук был вышколенный и практически идеальный. А на бис (куда без него) сыграли тот же Happy Birthday в вариациях чардаша, известного по исполнениям Гидона Кремера.
На следующий день «Солисты Узбекистана» дали роскошный концерт в том же БЗК, но как же мало там было слушателей. Диаспора не пришла почему-то, а россиян было немного. Между тем, концерт был прекрасен. «Солисты Узбекистана» начали со «Старинных лютневых танцев и песен» Отторино Респиги, сюита №3. Это сочинение 1931 года, не барокко в чистом виде. Это и дали понять «Солисты Узбекистана» п/у Анвара Раимджанова (возглавляющего оркестр с 1998 года). Тонкое и деликатное прочтение.
Порадовал уровень инструментария узбекского оркестра — все в порядке с первыми скрипками и всеми виолончелями. Есть некоторые проблемы с альтами. Но работать можно. «Вариации на тему Рококо» Чайковского звучали скорее странновато: мелодичности и задушевности оркестру добиться не удалось, а солист Сардор Ибрагимов (виолончель) при всей несомненной одаренности уж слишком привык быть участником «Солистов Узбекистана», и скорее присоединялся к оркестру, чем собственно солировал. А вот Серенада для струнного оркестра Эдварда Элгара прозвучала убедительно.
Элнура Мирзакамалова и «Солисты Узбекистана»
И вот уже кубинец Эрнесто Лекуона с его знаменитой Malaguena и кастаньетами. Страстные мелодии и драма. И аутентичность в ход пошла: сначала Абсусаид Набиев «Танавар» на тему узбекской народной песни с солирующей пианисткой Элнурой Мирзакамаловой, а затем совершенно феерический номер с ней же на тему хорезмской танцевальной мелодии «Раталла» Руслана Абдуллаева. Это был какой-то невероятный регтайм на грани авангарда и народной мелодики. Какая же глубина у узбекской музыки… Его даже пришлось повторить на бис. Повторили...
На фестивале Башмета в Ярославле прошел концерт духового квинтета РНО с самой разнообразной музыкой.
Музыканты весьма известные, и прежде всего по работе в РНО — Максим Рубцов (флейта), Ольга Томилова (гобой), Сергей Елецкий (кларнет), Андрей Снегирев вместо Андрея Шамиданова (фагот), и Алексей Серов (валторна). Понятно, что идейный вдохновитель Максим Рубцов, он экспрессивен и эмоционален.
Надо отметить, что проблем с духовиками в России немало, и именно в РНО собрались самые дееспособные и мотивированные музыканты. Нельзя сказать, чтобы без проблем обошлось совсем, но это мизерные и почти невесомые проблемы в общем разрезе.
Концерт духового квинтета РНО
Музыканты начали с миниатюр-ассорти из «Кармен» Бизе в версии Билла Холкомба для духовых, и это было узнаваемо и сочетаемо. Затем музыканты обратились к Францу Игнацу Данци, и это был слом паттерна. Друг Вебера, он писал романтические произведения, но оперы ушли в небытие, а квинтеты остались. Это прозвучало трогательно и нежно.
А затем вдруг русские народные песни в переложении Александра Лядова, что еще более необычно. Роскошные, полифоничные и почти академичные.
Елена Кузнецова
Когда духовой квинтет РНО сыграл еще и Секстет для фортепиано и духового квинтета Людвига Тюйе — тут подключилась лауреат международных конкурсов пианистка Елена Кузнецова, - говорить о таланте музыкантов стало бессмысленным. Это невероятные виртуозы, совсем без проблем со звукоизвлечением, ну просто ошеломительного таланта музыканты.
На бис для оваций они сыграли снова часть из Людвига Тюйе, и это снова было восхитительно.
В Ярославле открылся XIV международный фестиваль под руководством Юрия Башмета. Сначала пресс-конференция, а потом концерт открытия.
Первым делом директор «Русского концертного агентства» Дмитрий Гринченко сообщил о переносе «Сказа о Борисе и Глебе» 4 мая из формата опен-эйра в местном Кремле на площадку Волковского театра. Потому что температура в тот день понизится до -2 градуса, и играть музыкантам решительно невозможно. Зато аудитория концерта увеличится, поскольку Волковский театр вмещает гораздо больше зрителей.
Я спросил о том, что на днях Юрия Башмета наградили званием Героя труда России, и как сам Юрий Абрамович воспринимает это звание на фоне уже имеющихся у него званий народного артиста СССР и обладателя премии Grammy.
Юрий Башмет
«Во-первых, я должен сказать, что когда дается какое-то звание, то артист об этом точно знает. Какие-то инстанции запрашивают документы, и если все хорошо, то артист получает. А для меня тут был абсолютный сюрприз. Я ничего не знал!».
Дмитрий Гринченко уверенно подтвердил: «Никто не знал», то есть документы от «Русского концертного агентства» на это звание никто не запрашивал.
«Если у себя на Родине дома тебе вручают высокие награды, то это очень приятно и помогает дальше. Тут много критиков, и когда они пишут критическое о тебе, все равно они не жестче, чем ты сам о себе думаешь, наедине сам с собой. Меня часто хватили. Сначала мама, потом детский конкурс, да и с гитарой я был когда-то совсем давно. Когда хвалят, это очень важно. А именно этот орден — один из самых высоких наград в России. У меня высоких наград, и зарубежных тоже. И Grammy Вы назвали. Они нужны, чтобы покупались билеты и были полные залы. И чтобы раскупались твои записи. К моменту, когда мне вручалась Grammy, у нас были полные залы и раскупались наши записи. Это просто мощная реклама с другой стороны мира.
Я же тоже был в разных жюри, и раздавал награды. Нам был нужен лауреат, настоящий, нам самим, членам жюри. Дальше уже вопрос личности, удачи. Я очень обрадовался, когда получил сообщение о награждении Героем труда».
На Ярославский фестиваль Башмета приехало немало иностранных звезд, что довольно непросто в текущей обстановке.
«Те иностранные артисты, что принимают участие, очень захотели приехать на фестиваль. Они считают, что обязательно нужно сохранять культурные связи между Россией и европейскими и азиатскими странами. Еще большее количество иностранных артистов не приехали не потому, что не хотели приехать, а потому что ситуация в их странах сейчас не позволяет приехать в Россию. Никаких фамилий не хочу называть. Но они скорее извинялись за то, что не смогли приехать в Ярославль, но собираются приехать в следующем году. Культура — это то, что всегда давало возможность разговаривать на интернациональном языке. Дай Бог, что все вернется!» - заявил Дмитрий Гринченко.
На открытие фестиваля пришли действительно серьезные гости — полпред Президента по ЦФО Игорь Щеголев и врио губернатора Ярославской области Михаил Евраев. И не просто пришли, а послушали оба отделения концерта. Это было трогательно.
Ильдар Абдразаков
Сам же концерт открытия начался с «Вокальной сюиты» Дмитрия Шостаковича на слова (довольно пафосные по сегодняшним временам) Микеланджело. Да, он тоже сочинял стихи. Бас Ильдар Абразаков уверенно спел, почти так же, как на недавнем концерте в Москве. Хотя обычно певцы не любят этот вокальный цикл из 11 песен, поскольку «там петь нечего», сплошные речитативы. Абдразаков менял атаку звука, интонировал, и вообще всячески пытался разнообразить. А вот оркестр «Новая Россия» скорее подвел — играли то невпопад, то мимо нот (особенно духовые), оправданием может стать только отсутствие первого состава на скрипках.
Когда во втором отделении появились «Солисты Москвы», все стало на свои места. Хотя программа только усложнилась. Начали с малоизвестного ныне Эдварда Мирзояна с «Симфонией для струнных и литавр» (когда-то его неплохо играл Филадельфийский оркестр), - сначала вполне себе академическую музыку накрывают армянские мотивы и множество литавр. Это было любопытно.
Ю-Фен Чан
Когда-то Шостакович писал Волкову, что есть только два композитора, оправдывающих эту жизнь, - Уствольская и Вайнберг. Сыграли обоих. Галина Уствольская представлена концертом для фортепиано, струнного оркестра и литавр (солистка тайваньская пианистка Ю-Фен Чан. Молодая, красивая и экспрессивная. Уствольская была первой ученицей Шостаковича, но пошла своей дорогой, а этот ее первый концерт, написанный в 1946 году, стал известен только в 60-х. Он абсолютно нетипичен для советской музыки 40-х. Это взрывающая мозг полифония и полиритмичность, близкая скорее к Стравинскому и Скрябину. Завершается концерт многократным повтором почти джазовой фразы, вокруг которой оркестр и литавры накручивают экспоненту. Ю-Фен Чан была дотошна и убедительна на каждом этапе.
Николай Саченко
Неоромантическое Концертино для скрипки и струнного оркестра и литавр Мечислава Вайнберга вообще не прозвучало при жизни композитора. У него была травля от советских властей за формализм и космополитизм, арест, заступничество Шостаковича и потом смерть как непризнанного гения. «Солисты Москвы» бережно сыграли всю эту романтику, солист Николай Саченко (в штате «Солистов Москвы») старался сыграть это все аутентично. Но не все получилось, потому что уж слишком Саченко слышит оркестр, уж совсем мало берет на себя инициативу и роль лидера. Так уж получилось.
«Солисты Москвы» и хоровая капелла «Ярославия»
Завершилось открытие фестиваля Кузьмой Бодровым, его Gloria для альта, хора и струнных с хоровой капеллой «Ярославия». Бодров — ученик Александра Чайковского, его протеже. Юрий Башмет играл на альте вдумчиво и задумчиво, но от полного отсутствия смысла это никак не спасло. Совершенно непонятно, что хотел сказать композитор. Не лучшее его произведение.
Овации для Абразакова, Ю-Фен Чан, Башмета и «Солистов Москвы» были оглушительны и продолжительны. А сам фестиваль продолжится и в Ярославле, и в городах Ярославской области.
XVI Московский международный фестиваль «Виртуозы гитары» прошел в таких условиях, что и не позавидуешь. Буквально за месяц слетели все зарубежные артисты, да и российские были под вопросом.
Худрук фестиваля гитарист Артем Дервоед с помощью соорганизатора Московской филармонии буквально вынес фестиваль на своих плечах. И даже статус международного сохранил. В конце концов, скрипач Гайк Казазян — из Армении, чем же теперь фестиваль не международный? Более того, программа в смысле сет-листа не слишком-то и изменилась. Латино, Пьяццолла и все такое, что ждут от фестиваля, - все произошло.
Роман Зорькин
Удивительным образом фестиваль «Виртуозы гитары» превратился в бенефис всего одного, но чрезвычайно талантливого гитариста Романа Зорькина. Ему рукоплескали, его очень долго (иногда безуспешно) публика звала на бисы, он стал лицом фестиваля. И ведь нельзя сказать, что Роман Зорькин так уж неизвестен за пределами аудитории телепузиков. Он солист Московской областной филармонии, пухляш с кудряшками, издалека не отличишь от Дмитрия Илларионова, выпускник музучилища и Академии Гнесиных, победитель конкурсов. Он артист Yamaha и D’Addario. Кто-то видел его в квинтете «Soledad Orquesta» или спектакле «12 месяцев танго» с Вениамином и Аликой Смеховыми. А вот поди ж ты.
Все началось даже не с открытия (там Зорькина не было). Во второй день фестиваля Зорькин вышел с «Мой любимый Буэнос-Айрес», «Безумие» и «Возвращение» Карлоса Гарделя. Все это Зорькин исполнил с такой внутренней свободой и естественной эстетикой, что вспоминать казенные исполнения Гарделя и Родриго как-то уже не хотелось. Знаете, вот есть живое исполнение и есть будто под стволом автомата, - разница примерно такая. Бог знает, что творится в их головах. А Зорькин — свободен. И уж какие пируэты он вытворял с перкуссией по деке… Вместе с женой-аккордеонисткой Татьяной Зорькиной очень лирично прозвучали всем известная «Милонга моей любви» Лауренца и «Феерия» Сивук и Клары Нуньес. И тут Зорькин с небольшой австралийской гитарой вчистую переигрывал аккордеон, как и в Staggione Бьондини. Что уж говорить про хит хитярыч «Под небом Парижа», вроде бы совершенно «аккордеонную» музыку! Завершили эту феерию гитары «Танец огня» Билла Уиллана и любимый всеми «Тико-Тико» Абреу. Бенефис! А потом еще Роман Зорькин на финальном концерте закрытия сыграл «Грустную самбу» Тирао Милонга и «Две балканские зарисовки» Тадича столь вдохновенно, что закрыл все вопросы и запросы.
И нельзя же не сказать, что общий уровень гитаристов на фестивале оказался чрезвычайно высок. На том же открытии с участием ГАСО им. Светланова (на секундочку!) п/у Михаила Татарникова Двойной концерт для скрипки и гитары с оркестром Джулиани – Кошкина был сыгран Дмитрием Илларионовым и прекрасным скрипачом Гайком Казазяном (ни разу не слышал ни одного его неудачного концерта) вдохновенно и страстно. Разве что подзвучки гитары не хватило, - оркестр и хотел бы, но не мог своей мощью не заглушить тихую акустическую гитарку Илларионова. Барочная эстетика соблюдена, и Казазян великолепен, как и мрачноватые флажолеты и страстные пассажи Илларионова. «Посвящение Тому Жобиму» Константина Васильева было написано специально для Дмитрия Илларионова, и на концерте закрытия он сыграл с некоторым задором и перкуссионным азартом.
Дмитрий Илларионов
Сюита Free Life On Earth для виолончели и гитары с Александром Раммом оказалась самой академичной, но тут это было очень кстати, и Рамм сыграл проникновенно за всех (тут и овация случилась).
Дмитрий Илларионов
Неизбежный и традиционный для фестиваля великий концерт «Аранхуэс» для гитары с оркестром Родриго прозвучал на открытии с Антоном Барановым. Неожиданно грустно-лирично, вообще без привычного драматизма… Такие времена. Вариации на тему Фернандо Сора от Мигеля Льобета и «Четыре прелюдии» от Франциско Таррега на другой день Баранов сыграл подчеркнуто холодно, по-северноевропейски, академично. Мне откровенно не хватило страсти. Баски не стали бы так играть. Это версия Баранова, имеет право. Хотя эмоциональная выхолощенность имела место, на мой взгляд. Не Григ, поди. Большой концертный дуэт (2 и 4 части) Джулиани с Гайком Казазяном на закрытии прозвучал не менее чопорно, хотя Казазян сделал все, и даже больше, чтобы это было эмоционально. И «Избранные каприсы» Леньяни получились излишне суховаты.
Гайк Казазян и Антон Баранов
А вот «Арабское каприччио» того же Таррега (его отголоски многие слышали в фильме «Собака на сене» от имени Геннадия Гладкова) в версии Ровшана Мамедкулиева прозвучало куда более раскрепощенно и страстно. Мамедкулиев так раскачивается в такт музыке, что будто дышит музыкой. Он превосходно владеет тончайшими нюансами звукоизвлечения и штриховой техникой. В «Ронденья» Сайнса де ла Маса — феерия верхнего баса и нижних ритмов. Мелодический рисунок гуляет из тональности в тональность, и везде Ровшан Мамедкулиев хорош. Особенно это заметно в классическом «Испанском танце» Де Фалья из оперы «Жизнь коротка».
Ровшан Мамедкулиев
На закрытии Мамедкулиев сыграл фрагменты Концертной сонаты ля мажор для флейты и гитары Николо Паганини с Максимом Рубцовым. Дуэт как-то не задался, и сложно оценивать это, Паганини тут не пахло. Но «Замерзший ручей» Никиты Кошкина (посвященный самому Мамедкулиеву) звучал лирично и раскрепощенно, при всей сложнейшей аппликатуре.
Максим Рубцов и Ровшан Мамедкулиев
Артем Дервоед исполнил для начала чрезвычайно сложную «Сонату» Антонио Хосе. Это практически академическая музыка, с непростыми интервалами и причудливой полифонией, вплоть до контролируемой алеаторики. Блистательное исполнение. И «Прощание» Ассада на закрытии он сыграл лирично и акцентированно, признак большого мастера.
Артем Дервоед
Ну и премьера, куда без нее. Известный гитарист Дмитрий Бородаев как композитор решил собрать сливочные мелодии из «Кармен» Бизе под названием Концертная фантазия для гитары с оркестром на темы из оперы «Кармен» Жоржа Бизе. Получилось нечто странное всмятку, но - все узнаваемо. Основатель фестиваля Артем Дервоед сыграл это технично, без единой помарки, и очень эмоционально. Чего и требовала музыка. Хотя оркестру, кажется, было скучновато играть такое упрощение.
Сергей Перелехов, пожалуй, чересчур переволновался с «Тарантеллой» Кастельнуово-Тедеско. Множество «съеденных» нот, хотя талант гитариста несомненен. Он самый молодой участник фестиваля. Потом сыграл фрагменты из сюиты «Акварель» Ассада более вдумчиво, хотя и тут не избежал брака. Но это было куда чувственнее и элегантнее.
Сергей Перелехов
Завершила фестиваль Большая серенада соль мажор для гитары, фортепиано, скрипки, виолончели и флейты Иоганна Гуммеля на темы популярных опер. Это не было соревнованием, - скрипка и фортепиано законным образом заняли свои лидирующие места. Но созвучием это стало. Дервоед, пианистка Полина Осетинская (где ее сейчас только нет), Казазян, Рамм и Рубцов показали искусство диалога. Это было искусство взаимопонимания. Прекрасное окончание фестиваля.
Дервоед, пианистка Полина Осетинская, Казазян, Рамм и Рубцов показали искусство диалога
Программа закрытия XV Зимнего фестиваля искусств в Сочи изменилась до неузнаваемости из-за необходимости иностранным звездам срочно уехать из России.
XV Зимний фестиваль искусств в Сочи
Уехали педагоги музыкальной Академии Башмета, находившиеся тут почти до самого последнего дня: Татьяна Самуил (скрипка, Бельгия), Юстус Гримм (виолончель, Германия), Дэвид Лайвли (фортепиано, Франция). Не смогли приехать Олли Мустонен (фортепиано, Финляндия), Иштван Вардаи (виолончель, Венгрия) и скрипач Сергей Крылов, живущий по большей части в Италии. По сути, вся основа планировавшегося концерта. Только сопрано Кристина Мхитарян, тоже педагог Академии, смогла остаться. И на спасение закрытия срочно прилетел скрипач Никита Борисоглебский (и спас!).
Всероссийский юношеский оркестр п/р Юрия Башмета
В результате получилось самое спорное, пожалуй, закрытие этого фестиваля за все 15 лет его существования. Был запланированный Всероссийский юношеский оркестр п/р Юрия Башмета, и в первом отделении после отрепетированной увертюры «Кориолана» Бетховена. пришлось ставить отдельных его музыкантов в качестве солистов: Антон Тхай (виолончель), Снежана Пащенко (скрипка), Андрей Рублев (труба) очень старались, очень. Но, увы, это был далеко не уровень концерта закрытия, где всегда выступают лучшие из лучших. Развлек публику концерт сразу для 6 контрабасов О.Бьянки, весьма экспрессивный и эффектный, но не слишком музыкальный. Кстати, дирижировал оркестром Николай Цинман, и сделал это чрезвычайно артистично.
Юрий Башмет
Спасать концерт во втором отделении вышел сам Юрий Башмет с альтом, сыгравший свой любимый «Кол Нидрей» Бруха. Затем в исполнении оркестра прозвучала третья часть Седьмой симфонии Шостаковича — и, кажется, этот тревожный гнетущий концерт и стал тем безмолвным ответом, что на самом деле Юрий Башмет думает о войне с Украиной.
Никита Борисоглебский
Никита Борисоглебский вдохновленно и виртуозно исполнил Интродукцию и Рондо-Капричиозо Сен-Санса. И вот это уже был уровень закрытия фестиваля. Блистательное, безупречное выступление.
Кристина Мхитарян
Сопрано Кристина Мхитарян тоже была прекрасна. Изящно спела арию Лауреаты из оперы «Джанни Скикки» Пуччини, а затем очень романтично исполнила вальс «Поцелуй» Луиджи Ардити. Полетный звук, прекрасно отработанный во всех регистрах, и какая-то особенная романтичность во всем.
Так что в целом финальный аккорд фестиваля сложился. Но таких ударов по программе феста не было никогда. Фестиваль выдержал. Но теперь уже с тревогой приходится думать о будущих фестивалях... Впервые за многие годы Башмет со сцены не пообещал следующего фестиваля.
На фестивале Башмета удалось послушать лучших молодых вокалистов и внезапный концерт «Солистов Москвы» из-за отмены приезда итальянского ансамбля «Il Giardino Armonico» по понятным причинам.
Абсолютным открытием стал узбекский бас Жасур Хайдаров
Абсолютным открытием стал узбекский бас Жасур Хайдаров, который учится в Гнесинке и уже поет в «Геликоне». Ему всего 20 лет, и арию Лепорелло он спел так, будто это само собой разумеется. Невероятный природный голос, уже прилично ограненный. Там есть еще, чего чистить, но природный талант невероятный. В дуэте с грузинской меццо Мариной Русеишвили в «Итальянке в Алжире» Россини он был еще более убедителен. Сопрано Мария Мальцева, студентка МГК и Conservatorio Luca Marenzio (Италия), и обладательница 3 премии ХIII Международного конкурса молодых оперных певцов Елены Образцовой очень грудным прочувствованным голосом пропела речитатив и арию Иоланты Чайковского.
Сопрано Мария Мальцева
Вместо запланированного Всероссийского юношеского симфонического оркестра под управлением Сезара Альвареса по понятным причинам певцам аккомпанировали концертмейстеры Малашенко, Григорьева и Дмитриева, - и вряд ли кто-то заметил эту подмену. Настолько блистательными они была аккомпаниаторами. Чутко и внимательно. Высший пилотаж. Зрители это редко подмечают, но тут просто невозможно было не отметить.
Узбекский тенор Рустам Буребоев
Еще один узбекский тенор Рустам Буребоев, тоже студент Гнесинки и Центра оперного пения имени Вишневской, прочувствованно спел романс Неморино из оперы «Любовный напиток» Доницетти. Сопрано из Северной Осетии Амалия Калаева исполнила довольно невзрачную арию Герды из «Истории Кая и Герды» Баневича, но была очень искренна.
Бас-баритон Михаил Бирюков и сопрано Полина Пелецкая спели дуэт Дон Жуана и Церлины очень старательно, но чуда не случилось. Стоит все-таки учитывать, что артисты встретились тут в Сочи под надзором руководителя главы МОП Большого театра Дмитрий Вдовина, и многие впервые увидели друг друга именно здесь. Мария Калинина, штатная солистка «Геликона», весьма достойно спела романс Судзель из оперы «Друг Фриц» Масканьи. Бирюков же подтвердил свой уровень в третьем романсе Демона Рубинштейна.
Баритон Семен Антаков
Речитатив и ария Графа из «Свадьбы Фигаро» Моцарта у баритона Семена Антакова, студента Ростовской консерватории и солиста Ростовского музыкального театра, получилось на редкость технично и крепко. Прекрасное выступление. Баритон Дмитрий Рыдаев немного переборщил со страстями в речитативе и особенно Каватине Валентина из «Фауста» Гюго. А вот сопрано Кристина Пономарева, хотя и не совсем смогла войти в поэтику «Луизы» Шарпантье, прекрасно прозвучала в верхних регистрах, это было восхитительно.
Баритон Ришат Решитов
Солист ГАБТ им. Навои баритон Ришат Решитов внушительно пропел речитатив и арию Грязного из оперы «Царская невеста» Римского-Корсакова. Прекрасно обработанный голос. Солист МОП Большого театре Никита Волков прочувствованно исполнил арию Фиеско из оперы «Симон Бокканегра» Верди. Не менее прекрасен был Илья Легатов в сарсуэле Соросабаля. Бурные аплодисменты просвещенной публики.
«Солистам Москвы» - 30 лет, и это надо отпраздновать. Они так и сделали, заменив не прилетевший итальянский ансамбль «Il Giardino Armonico». Программа «Вокруг света за 80 минут» включила достаточно не очевидные современные произведения. Пианистка Ксения Башмет сыграла максимально смурно концерт для фортепиано и струнных Шнитке. А затем «Солисты Москвы» сыграли свои коронки: Элегию памяти Самарина Чайковского, «Отражения» Кузьмы Бодрова, вариации 24-го Каприса Паганини в стиле Чайковского, Бетховена, Брамса, Прокофьева и Берга. Затем и нетленки: Ноктюрн Чайковского и дивертисмент ре мажор Моцарта. Сыграли уверенно и тонко.
В Сочи прошла мировая премьера музыкально-драматического спектакля «Ибсен. Recycle» с участием Камерного ансамбля «Солисты Москвы» п/у Юрия Башмета.
Это еще один музыкальный спектакль режиссера Павла Сафонова, ставшего чуть ли не штатным режиссером у Башмета. И это, возможно, самая спорная и смурная его постановка. Так диктует сценарий Егора Зайцева, вольная интерпретация двух пьес Генрика Ибсена «Пер Гюнт» и «Бранд». Начало и конец, впрочем, к Ибсену не имеет никакого отношения.
«Ибсен. Recycle»
Мы оказываемся в зале суда, где преступнику, убившему 17 человек, выносят смертный приговор. Однако есть условие: перед казнью ему должны ввести наркотическое вещество, чтобы он мог вспомнить всю свою жизнь и переосмыслить ее. Собственно, интрига пропадает в самом начале сразу после ввода наркотика (его почему-то просто распыляют в воздухе): очевидно, что далее последуют галлюцинации, не имеющие никакого отношения к реальности. Так и случается. Режиссер педантично показывает фантазии преступника: вот он с женой, вот с матерью, вот с любовницей… Эти все ситуации действительно отобраны из двух пьес Ибсена. Но действия никакого нет, в отличие от странствий героев Ибсена и конфликтов с живыми людьми. Актеру Илье Шакунову буквально нечего играть, кроме бесконечных рефлексий и размышлений. Это как из «Гамлета» убрать все сцены споров и дуэлей, оставив только монологи Гамлета.
«Ибсен. Recycle»
Могли бы помочь вдохнуть жизнь в это вялое действо женщины. Но актрисам явно указано играть на остранении Брехта. Анна Банщикова, Ольга Ломоносова и Анастасия Мишина принципиально произносят текст «в проброс», нейтрально и почти по-дикторски, то и дело очень неестественно хохочут. От этого становится еще унылее.
«Ибсен. Recycle»
Единственное яркое пятно в этом неудачном спектакле — как ни странно, музыка Валерия Воронова. Он, конечно, откровенно вдохновлялся музыкой Эдварда Грига, но сумел создать весьма атмосферную и «играбельную» музыку. «Солисты Москвы» оказались на высшем уровне, и я не удивлюсь, если какую-то часть этой музыки Юрий Башмет возьмет к себе в постоянный репертуар.
Юрий Башмет
А за пару часов до спектакля в Органном зале Сочи прошел концерт инструменталистов Академии Башмета. Я успел застать только первое отделение. Меня приятно поразил уровень юных скрипачей и пианистов. Очень хороша была Василиса Крылова (скрипка) и Анна Сысоева (фортепиано) в Сонете Дебюсси и пианист Матвей Шумков в «Садах под дождем» Дебюсси. Прекрасно прозвучал Фортепианный квинтет №2 Дворжака в исполнении Анастасии Тимошенко, Валерии Абрамовой, Дарьи Поповой с педагогами Академии Дэвидом Лайвли (Франция, профессор Высшей школы музыки в Париже) и Вильфридом Штреле (Германия, профессор Берлинской высшей школы искусств). Ярко выступил ансамбль ударных. А вот деревянные и особенно медные духовые, увы, пока вовсе не на высоте. Но мы уже к этому привыкли.
Фортепианный квинтет №2 Дворжака в исполнении Анастасии Тимошенко, Валерии Абрамовой, Дарьи Поповой с педагогами Академии Дэвидом Лайвли и Вильфридом Штреле
На Зимнем фестивале искусств Юрия Башмета в Сочи показали «Сказ о Борисе и Глебе» Александра Чайковского с Андреем Мерзликиным в роли Ярослава Мудрого.
Премьеру этой хоровой оперы показали еще в 2020 году на московском фестивале Башмета. Она довольно сложна по постановке: требуется сразу несколько хоров, два контратенора, да и декорация громоздкая и не слишком мобильная. В Сочи задействовали Камерный хор МГК, Камерный хор «Нижний Новгород», Капеллу Республики Абхазия, Мужскую военную капеллу и даже Народный хор РАМ им. Гнесина.
«Сказ о Борисе и Глебе»
Кроме того, еще на премьере у меня возникли вопросы к драматургу Михаилу Дурненкову. Совершенно непонятно, на что он опирался с исторической точки зрения. О междоусобице на Руси в 1015-1019 годах не так много рукописных источников, и они все противоречат друг другу. У Дурненкова речь идет о рефлексирующем князе Ярославе (еще не Мудром), который в Вышгороде оплакивает убитых братьев Бориса и Глеба, заказчиком их убийства считая другого своего брата Святополка. Помимо того, что действия тут вообще нет, - многие историки считают именно Ярослава заказчиком убийств Бориса и Глеба, мешавших ему стать князем в Киеве, и признавших до своей смерти власть Святополка. Зачем ему тогда их убивать?
Ладно, без исторических споров можно обойтись. Но отчего вдруг хитрый и жесткий князь Ярослав в исполнении Мерзликина выглядит как сторонний наблюдатель, переживающий от доносов разных источников? Драма возникает тут всего лишь раз, когда Ярослав сначала обещает не мстить жителям Вышгорода, а потом оскаливается, и обещает задавить их непомерной данью. Не мало ли для целой оперы? Тем более, и взаимодействовать ему по сути не с кем, - есть только хоры с функцией описательства событий (подобно древнегреческим) и пара контратеноров, совмещающих образы уже убиенных Бориса и Глеба с утилитарной функцией летописца.
Андрей Мерзликин
Мерзликин остается один сам с собой, и весь спектакль отыгрывает рефлексию. И все, больше ему играть нечего. В этом ему помогает солирующий альт Башмета, по сути музыкальное альтер эго князя Ярослава. Башмет тут хорош и пронзителен, надо сказать.
Многочисленные хоры прекрасно исполнили свои партии, но разобрать хоть одно слово у рассказчиков (такова же их миссия), увы, было почти невозможно. Согласные отсутствовали чуть меньше, чем полностью. Из-за этого вряд ли много зрителей вообще смогли понять суть сюжета. Разборчивая речь была только у Мерзликина, но сюжет рассказывал не он. То же касается и обоих контратеноров — Владимира Магомадова и Олега Рябеца. В их случае ситуация осложнилась музыкальной партитурой Александра Чайковского — партии переплетаются, и без согласных слушаются обычными вокализами.
Олег Рябец, Андрей Мерзликин, Владимир Магомадов
Александр Чайковский, как водится, перескакивает из жанра в жанр. Базовой стилистикой все равно остается украинский церковный распев, но Чайковский не был бы Чайковским, если бы не вплел сюда и танго в духе Пьяццоллы, и мюзиклы, и фанк, и рок-н-ролл. Оркестр «Новая Россия» задействован в почти камерном составе, зато тут и баян, и домра, и цимбалы. Такой немного лубочный «русский» звук.
Юрий Башмет
За хореографию отвечает Пластический театр Алишера Хасанова «Мим-оркестр», они неплохо работают, но всей этой вязкой круговерти выглядят все-таки немного лишними, закрывающими отсутствие подлинной драматургической линии. Суеты много, а действия нет.
Полное название хоровой оперы - «Сказ о Борисе и Глебе, братьях их Ярославе Мудром и Святополке Окаянном, о лихих разбойниках и добром народе русском». Все перечисленное в спектакле обозначено, но крайне схематично. Возможно, если бы в роли Ярослава был оперный певец, как-то передающий рефлексии князя в эффектных драматичных оперных ариях, зрелище было бы гораздо ярче. Не в обиду прекрасному актеру Андрею Мерзликину.
Очень редки случаи, когда композиторы-самоучки добиваются успеха сегодня, но Алексей Шор - яркий пример противоположного. Мы спросили, как он работает, как нашел первых исполнителей и почему его произведения исполняют звезды академической музыки.
Алексей Шор родился в Киеве, затем жил в России, Израиле, Мальте и США. После окончания мехмата МГУ сделал блестящую карьеру прикладного математика, и стал доктором математики в США. Совершил немало научных открытий, а затем неожиданно стал... композитором. Причем именно академической музыки. Его произведения играли Максим Венгеров, Михаил Плетнев, Гил Шахам, Сергей Крылов, Никита Борисоглебский, Иван Бессонов, Евгений Кисин, Вадим Холоденко, Стелла Чен и другие звезды.
Популярный композитор-самоучка - как можно отказаться от такого интервью? Это редчайший тип на сегодняшней академической сцене.
Алексей Шор
- Я впервые услышал Вашу музыку на фестивале InClassica. Она показалась мне очень мелодичной, очень классичной в хорошем смысле этого слова. Это ведь дико немодно сегодня — обилие консонансов. Сейчас время диссонансов, именно такую музыку награждают на премиях и фестивалях. А Вы сами слушаете музыку диссонансов — Пендерецкого, Шнитке, Губайдуллину?
- Иногда слушаю. Скорее из интереса, а не из большой любви к этой музыке. Часто слушаю с партитурой в руках, потому что мне интересно, что там написано. Но люблю я музыку более, так сказать, старомодную.
- Это означает, что Вы не гонитесь за признанием на премиях?
- Я абсолютно ни за чем не гонюсь, пишу такую музыку, которую мне хотелось бы слышать. Как получается, так и получается.
- Вы видите консонансную музыку в общеевропейском контексте? Ведь есть и другие композиторы, следующие этому пути. Вы общаетесь с ними, дружите с кем-то?
- Честно говоря, ни с кем регулярных контактов не имею. Есть композиторы, которые пишут тональную музыку – например, Георг Пелецис. С ним я лично знаком, он мне очень симпатичен как человек, и я давно люблю его музыку. Есть Альма Дойчер, ей около 17 лет, она пишет музыку с шести лет, даже оперы, и она пишет очень мелодичную музыку в стилистике XVIII-XIX веков. Потрясающе талантливая девочка, и довольно известная.
- С удовольствием прослушал «Вердиану», - удивительное трансформирование музыки Верди в почти латино. Вы любите латиноамериканскую музыку?
- Не могу сказать, что много ее слушаю, но на слуху есть много такой музыки. Естественно, знаю всю популярную музыку вроде «Кумпарситы». Очень люблю Пьяццоллу. Не могу сказать, что у меня особая связь с латиноамериканской музыкой, но… Меня в какой-то момент попросили написать вариации на темы Шуберта для фестиваля, посвященного Шуберту. Идея написать вариации мне не понравилась, — вот звучит божественная музыка Шуберта, а потом какой-то современный композитор с его «вариациями». Я подумал, что надо написать такое, что сам Шуберт уж точно написать никак не мог. Я написал маленькое произведение «Schubertango». Там весь мелодический материал из Шуберта, но все это — явно выраженное танго. Людям, знакомым с музыкой Шуберта, это будет забавно как шутка. А для незнакомых — это будет одно из лучших танго на свете. Это я не себе, а Шуберту комплимент делаю.
А потом случилась почти такая же история, меня попросили написать фантазию на темы Верди. Турне, к которому оно должно было быть написано, проходило как раз по территории Латинской Америки. Я вспомнил историю с Шубертом, и решил сделать примерно такое же с Верди. Только там звучало танго, - а здесь и самба, и босанова. Так родилась «Вердиана». Разумеется, я не стал бы писать такое, если бы не любил латиноамериканскую музыку. Я ее люблю, и эти ритмы проникают в мою музыку и в других произведениях.
- Это слышно, да. Запись «Вердианы» вышла уже в исполнении Лондонского симфонического оркестра под управлением Сергея Смбатяна. И они же сыграли сюиту «Образы Великой Осады», посвященную осаде Мальты. И вообще кажется, что исторические темы Вам очень близки. Насколько близка Вам тема мальтийской истории, и почему?
- Историей я увлекался с детства. Что касается Великой Осады Мальты, то это одна из самых недооцененных потрясающих страниц истории. Обычно истории вроде Давида и Голиафа заканчиваются плохо для условного Давида. 300 спартанцев — и все погибли. А Великая Осада Мальты — история, где малюсенькая кучка рыцарей и абсолютно необученные местные отразили натиск армии, которая собиралась завоевать всю Европу.
- Они отразили все-таки при помощи армии итальянцев.
- Нет, итальянцы приплыли уже в самом конце, когда все фактически закончилось. Удивительно, что про эту историю еще не сняли ни одного кинофильма. Потому что в ней есть все: потрясающая фигура Ла Валетта и его антагонист в лице турецкого пирата Драгута, есть невероятные эпизоды героизма. Была осада форта Сант-Эльмо, это очень маленький форт, в котором помещалась всего сотня человек, - за день они все погибали, а ночью в форт приходили новые люди, зная, что они погибнут на следующий день. И так это продолжалось почти месяц. Очень рекомендую тем, кто незнаком с этой историей, прочитать о ней.
- Не могу не спросить про Армению. Вы резидент Армянского симфонического оркестра, почетный профессор Ереванской консерватории, Сергей Смбатян играет Вашу музыку с разными оркестрами. Откуда взялась такая тесная связь с Арменией?
- В первую очередь из-за того, что Сережа Смбатян хорошо относится к моей музыке. Однажды он пригласил меня в Армению на фестиваль, где впервые должны были исполнять мою музыку. И все концерты прошли успешно, публике мои произведения очень понравилась. Чувствуешь же зал, когда там сидишь. В Армении был один из самых теплых приемов. В личном плане, - у меня папа первые 12 лет своей жизни провел в Армении, и в моих глазах Армения всегда была таким сказочным местом, где вырос папа.
В первый раз я приехал туда со своими родителями, это было очень трогательно, и запомнилось мне на всю жизнь.
- При этом у Вас нет произведений, кроме произведений для дудука, где явно слышались бы армянские мотивы.
- Я никогда не пытаюсь писать под какой-то этнический стиль. Ну, может, кроме «Вердианы». У меня нет произведений, которые звучат откровенно по-еврейски. Есть какие-то еврейские мотивы тут и там, но, чтобы это было цельное произведение, которое послушаешь и скажешь, что это еврейская музыка, - такого у меня нет. С Арменией у меня связано множество эмоций, я часто приезжал оттуда, полный вдохновения. Но транслируется это вдохновение в привычном мне ключе, как взгляд на музыку XVIII-XIX веков из XX-XXI века.
- Где Вы сейчас больше проводите время, на Мальте или в Америке?
- В Америке.
- Где Вам комфортнее, где лучше пишется?
- Пишется мне, конечно, лучше всего дома. Не потому, что в Америке я чувствую больше вдохновения, чем на Мальте. Просто дома все легче. Когда путешествуешь, сложно найти свободное время для работы, постоянно что-то или кто-то отвлекает. Поэтому писать лучше в домашней обстановке.
А комфортно я чувствую себя практически везде, особенно в тех местах, где я долго жил. Россия, Израиль, Америка, Мальта… А где музыкальные фестивали — вообще все равно, потому что ты окружен музыкой, знакомыми людьми, многие из них старые друзья. Вот и в Дубае я себя чувствую тоже как дома.
- Давайте поговорим о Вас. У Вас докторская степень по математике, и Вы совершенно необычайный пример композитора-самоучки, достигшего достаточно больших успехов в академической музыке. Какое произведение Вы написали первым? Что вообще подтолкнуло заниматься музыкой и оставить математику?
-Совсем первыми были произведения, которые я писал для семьи и друзей. Например, вариации для фортепиано на тему Happy Birthday для мамы. Потом были вариации на тему «Мурки», именно эти произведения впервые прозвучали перед большой аудиторией, а сейчас являются частью моего «шансонового» цикла «Well Tempered Chanson». У меня есть друг Дэвид Карпентер, замечательный альтист, но он не знал, что я пишу музыку. Однажды он пришел ко мне домой, увидел ноты на столе, и сказал, что ему очень нравится эта музыка, и спросил кто автор, пришлось признаться. (смеется) Я написал ему версию для альта. Но он хотел играть с оркестром. Как написать аранжировку для оркестра, я тогда понятия не имел. У меня был друг композитор Оран Элдор, и он помог мне дописать все и аранжировать. Неожиданно для меня эта музыка имела огромный успех. До этого Карпентер на бис играл «Чардаш» Монти, а тут везде стал играть «Мурку». И хотя аудитория нерусская, все вставали и топали ногами, успех был невероятный. Мы записали видео концерта в Метрополитен-музее, которое набрало сотни тысяч просмотров на YouTube. Разные артисты стали спрашивать у меня ноты. С этого все и началось. Дэвид просил писать для него больше. Я подумал, что раз Дэвид профессионал и ему правда нравится то, что я пишу, то и мне надо к этому относиться профессионально, и стал серьезно учиться.
- Вы играете на каком-либо инструменте?
- Нет, но я немного играю на рояле. Хотя, наверное, это и игрой сложно назвать.
- Даже на гитаре не играли никогда?
- Нет. Когда я был ребенком, всем было понятно, что у меня будущее ученого. Родители оба ученые. У меня были явные способности, и мне предстояло стать физиком или математиком, и это был единственный выбор для будущей профессии. Родители пытались заставить меня заниматься музыкой, но у меня был железный аргумент — я же читаю математическую книжку! Зачем мне отвлекаться на музыку? Так и получилось, что музыке я в детстве не учился.
- Очень любопытно, как сугубо технически выглядит Ваш процесс сочинения сегодня. Вы записываете на нотную бумагу, или в нотную программу на компьютере?
- Пианист я никудышный, поэтому у рояля мне делать нечего. Записывать на бумагу смысла я не вижу, потому что все равно потом нужно все вбивать в компьютер. Кто из композиторов может прийти сейчас к исполнителю с рукописным текстом? Поэтому я сижу за компьютером, и записываю сразу в него. Пользуюсь программой Finale. Это результат того, что мой друг Оран Элдор пользовался этой программой, и поскольку на Бродвее практически все работают в Finale. В классическом мире более популярен Sibelius, но мой выбор уже изменить нельзя. Если я переключусь на новую программу, то все мои старые файлы оказываются бесполезными.
- Когда Вы пишете музыку, то сначала придумываете основную тему, и только потом придумываете оркестровку, - или Вы сразу слышите весь оркестр, все партии?
- По-разному бывает. Иногда я слышу какой-то музыкальный эпизод, и у меня сразу есть понимание про партии полдюжины инструментов. Чтобы сразу услышать каждую ноту каждого инструмента оркестра, - так я все-таки не могу. Но часто бывает, что я пишу полдюжины инструментов, плюс рояль, который играет гармонии. Потом этот рояль становится скрипками, или медью, или еще чем-то. Бывает, что я твердо знаю, для кого сольная партия, а все остальное — разберемся позже. Тогда я пишу, допустим, для кларнета, а все остальное пишу для рояля. А иногда бывает музыкальная мысль, которая не прикреплена ни к какому инструменту, и тогда я всегда пишу для рояля, и потом уже думаю, что делать дальше.
- Оркеструете Вы всегда сами, или привлекаете каких-то сотрудников?
- Нет, всегда только сам.
- Еще один технический вопрос. Если Вы не играете на скрипке, то как решаете проблемы аппликатуры, сугубо скрипичных штрихов, и ведь некоторые интервалы невозможно же сыграть на скрипке?
- Какие интервалы сыграть возможно или невозможно, — это легко понять, штрихи тоже возможно. Я вряд ли напишу что-то, что сыграть совсем невозможно. Я все-таки представляю себе, как инструмент устроен, и в какой момент что происходит. Но с чем есть сложности, так это когда пишешь какие-то вещи, которые на грани. Например, очень виртуозный пассаж, и мне сложно понять, сможет ли высокого класса скрипач сыграть это в темпе 140, например. Или ему придется падать до темпа 110, чего я не хочу.
Но бывают, на удивление, и обратные вещи. Например, Сергей Догадин попросил меня переделать «Вердиану» для скрипки. Там были пассажи очень кларнетовые по характеру, и я их упростил. А Сережа сказал, что ему как раз нравились эти пассажи, и убедил меня вернуть их. С опытом, я думаю, будет все меньше и меньше технических проблем. Хотя после премьеры, когда исполнитель сыграет первый раз, всегда есть возможность поправить все шероховатости в соответствии с пожеланиями музыканта.
- Ваш математический склад ума скорее мешает или помогает композиции?
- Думаю, что это не имеет отношения к делу. Вообще математика — очень дисциплинирующая наука. Математическое прошлое очень помогает учиться. Огромное количество информации должно упорядочиваться в голове при обучении, и математика этому способствует. А теперь, когда какое-то количество профессионализма у меня есть, - не думаю, что математика играет какую-то роль.
- В одном из интервью Вы сказали, что ваш любимый композитор — Бах. А это ведь самый «математический» композитор из всех.
- Я бы не назвал математикой то, чем увлекался Бах. Это скорее нумерология. Его интересовали какие-то случайные факты про числа, но это развлечение, а не наука. Я не думаю, что он сам назвал бы это математикой. Все эти удивительные вещи, которые у него есть, как каноны, которые можно играть вперед и назад, — это довольно забавно. Но если бы этого не было, - все равно он был бы самым великим композитором всех времен и народов для меня. Его связь с математикой я воспринимаю как исторический анекдот, и никакой связи с математикой как с наукой, я не нахожу.
- Недавно мессы Баха прогнали через искусственный интеллект, и нашли все-таки там математические формулы вроде золотого сечения.
- Возможно, это было по наитию. Кроме того, надо учитывать тот факт, что после Баха множество композиторов восприняли его идеи, это отразилось в их музыке. И искусственный интеллект, проанализировавший всю эту музыку, мог просто найти отголоски Баха во всем, и воспринять это как формулу.
- Кстати, что Вы думаете про искусственный интеллект? Я был на фестивале Башмета, и там исполнили произведение от искусственного интеллекта Яндекса. Ученик Александра Чайковского написал основную тему, это отдали ИИ, и на фестивале исполнили это произведение. Это будущее или это тупик?
- Думаю, какая-то польза от такого вида музыки будет. Может быть, мы придем к тому, что вот мы снимаем кино, и тут нужна очень грустная музыка с диссонансами, и со звуками определенных инструментов. И компьютер будет очень быстро делать такую музыку. Гораздо быстрее и дешевле, чем человек. Но сможет ли компьютер когда-либо писать музыку, способную конкурировать с настоящей классической музыкой, - не знаю, мне не кажется это вероятным. По крайней мере, в ближайшее время. Думаю, будет все как в фильме «Амадей» - играет Сальери, и все это мертвая музыка. Садится Моцарт — и она оживает. Будет довольно долгий период, когда компьютер будет писать музыку как Сальери «из кино». Хотя Сальери был гораздо лучшим композитором, чем он показан в том фильме. Компьютеры будут писать музыку в понятном настроении, все вроде правильно, но душу не очень трогает. Возможно, когда-нибудь мы эту войну полностью проиграем, как с шахматами.
- На фестивале InClassica в Дубае исполнили множество Ваших произведений. А было такое, что Вас поразило, что было из ряда вон?
- Было много совершенно потрясающих исполнений. Гил Шахам играл невероятно, все выучил наизусть, на репетициях вообще не смотрел ноты. Говорят, что играем с 13 такта, - у него все в голове. Такая, я бы сказал, гигантская звезда, приехал абсолютно подготовленный, и играл как Бог. И я с ним не был знаком до этого. Сейчас познакомились, он очень приятный человек, запомнится надолго. И Стивен Исcерлис прекрасно играл с Максимом Венгеровым, с которым я знаком уже давно. И все концерты Венгерова, — это события, которые запоминаются. Михаил Плетнев дирижировал одним из моих произведений, и потом сыграл как пианист, — это великая честь, он потрясающий музыкант. Уезжаю после этого фестиваля с огромным количеством воспоминаний и новых друзей.
XIII Международный виолончельный фестиваль Vivacello продолжился концертом великого виолончелиста Давида Герингаса и пианиста Филиппа Копачевского, и это было заглядыванием в душу виолончели.
Вряд ли надо представлять литовского музыканта Давида Герингаса в его 75 лет. Он был учеником Мстислава Ростроповича в МГК, а в 1970 году стал победителем IV Конкурса им. Чайковского. С 1975 года он живет в Германии, и с тех пор записал немало выдающихся дисков, всего их около 120. Губайдуллина и Рорема посвящали ему концерты, критики Grand Prix du Disque и Diapason d'or, и дважды Echo Klassik вручали ему награды за лучшие записи. Кроме того, Давид преподает как профессор в разных академиях, и дирижирует собственным камерным оркестром.
Давид Герингас
Каждый приезд Герингаса в Россию — праздник. Что бы ни говорили, но Герингас — оплот русской музыкальной школы, и его виолончель поет столь пронзительно, что не вспомнить про Ростроповича просто невозможно. За несколько дней до концерта стало известно, что по медицинским причинам в концерте не сможет принять участие пианистка Виктория Постникова, и ее заменил молодой талантливый пианист Филипп Копачевский. Программа тоже чуть изменилась, но не кардинально. Все те же Штраус, Мендельсон и Малер, добавился лишь Шуберт.
Если в сонате Шуберта «Арпеджионе» маэстро будто бы разминался, то уже в «Четырех песнях» Малера в переложении Герингаса довелось услышать всю мощь и дыхание его виолончели. С этими песнями была же любопытная предыстория. Одним из лучших исполнителей австро-немецких Lieder Малера был баритон Дитрих Фишер-Дискау. Он вдохновил Герингаса на создание переложений песен для виолончели и фортепиано. За альбом с этими песнями при участии пианиста Иэна Фонтейна Герингас получил в 2013 году премию Echo Klassik. А в Россию он привез четыре песни, - две на народные тексты «Волшебный рог мальчика» и две на тексты подражания древним поэтам «Песни странствующего подмастерья» и на стихи Фридриха Рюккерта (1788—1866) «Семь песен последних лет».
Давид Герингас относится к голосоведению Малера как к величайшей ценности. Он тщательно воспроизводит на виолончели даже мельчайшие нюансы вокальной партии, и настолько дотошно, что его виолончель начинает напоминать человеческий голос. Как ему удается воспроизвести все эти вокальные приемы — открытые и закрытые гласные, вибрато, перетекания из регистра в регистр, - Бог весть. Но это настолько совершенно и восхитительно, что нет слов. Особенно ему удаются адажио, - тут он непревзойденный мастер, что в той же «Арпеджионе», что в заключительной Сонате №2 Мендельсона. А в тех же Песнях его инструмент звучит певуче до невероятной степени, что в барочных, что в романтичных оттенках. Кажется, что Герингас сам неслышно губами пропевает Малера. Совершенно превосходно прозвучала Des Antonius von Padua Fischpredigt («Проповедь Антония Падуанского рыбам»), - мельтешение рыб в воде ощущалось буквально физически, и при этом никакой неуместной иронии или фарса.
Давид Герингас
Прозвучал также знаменитый Романс для виолончели и фортепиано Рихарда Штрауса, где виолончель Герингаса звучала столь певуче и одухотворенно, что снова послышался человеческий голос. А это - высший пилотаж. Во второй Сонате позднего Мендельсона, помимо отмеченного адажио, прекрасно сложилась мистическая динамика развития — от светлого ре-мажора к суровым баховым хоралам, и разрешение в Molto Allegro с почти речитативами от виолончели. Можно вспомнить, что вторую сонату Мендельсон посвятил князю Виельгорскому, которому принадлежала виолончель, впоследствии ставшая инструментом Ростроповича, учителя Герингаса. Связь времен.
Филипп Копачевский и Давид Герингас
И тут непременно стоит сказать про пианиста Филиппа Копачевского. До сего времени он виртуозно аккомпанировал Герингасу, тонко подмечая все перепады в его эмоциональности, и ни разу не переходя на первый план, как и должно. А во второй Сонате Мендельсона рояль и виолончель играют на равных, то дополняя, то следуя друг за другом. И Копачевский снова показал себя как отменный интерпретатор немецкой романтики. Он был умерен и страстен одновременно, элегантно подхватывая пассажи коллеги, и тончайше пианистически преподнося извилистый ход мысли Мендельсона. Это было очень хорошо.
На бис Герингас рассказал на превосходном русском несколько забавных историй про Ростроповича и Гергиева. И сыграл еще почти 20 минут бисов из романсов Штрауса, и заодно вариации на тему рыцарского характера Дон Кихота. И это тоже было прекрасно, овации долго не стихали.
Шоу-бизнес сегодня - главная сфера интересов издания
"Новости шоу-бизнеса" NEWSmuz.com (экс - NEWSmusic.ru).
Последние новости шоу бизнеса и классической музыки обновляются круглосуточно. Российский шоу-бизнес
и артисты шоу-бизнеса - вы можете читать новости шоу-бизнеса России сегодня на сайте, или
подписаться на рассылки новостей
шоу-бизнеса. Сообщить о новостях сегодня - наша работа.
Комменты