Накануне своего своеобразного дебюта солист группы «Джанго» Алексей Поддубный дал интервью NEWSmusic.ru, в котором признался, что, имея украинский паспорт, он считает себя больше русским, а в политических разногласиях между двумя этими странами встаёт на сторону народа; поделился своими творческими секретами и прояснил непростую ситуацию с выходом нового альбома.
Солист группы «Джанго» Алексей Поддубный прояснил непростую ситуацию с выходом нового альбома
«Рок-музыка стала предметом поп-культуры»
- В России вас принимают как рок-музыканта, а на Украине, судя по публикациям в СМИ, как поп-артиста. Вы себя в какой музыкальной среде чувствуете комфортнее?
- Я бы сказал, что я не отношу себя ни к одному, ни к другому. Наверное, я бы с большим удовольствием отнёс с себя к рок-музыке, но это будет неправдой, потому что моя музыка не является непосредственно роком. В вашем вопросе речь идёт о каком-то стереотипе, то есть рок и поп, чёрное и белое, и всё, и точка! Есть ещё масса других цветов. Вот, например, к какому жанру отнести Стинга или того же Высоцкого? Кто-то говорит, что Высоцкий – это шансон, а кто-то, что это рок.
Я считаю, что если говорить о роке как о поэзии, то роком может быть всё что угодно, вне зависимости от того, какие музыкальные инструменты использованы. Главное – это то, о чём вы говорите. С этой точки зрения музыку можно легко делить на рок и поп, потому что поп – это лютики, цветочки, «ты ушла – не пришла», «я без тебя не могу» и все эти стандартные наборы, действующие на постоянно обновляемое подрастающее поколение.
Я никак себя не позиционирую. Я делаю то, что делается. Честно говоря, больше я, конечно, тяготею к року. Это отражается и на том, что я слушаю. Я вырос на «Pink Floyd», «The Nazareth» и т.д.
- А в плане общения с кем вам комфортнее - с рок- или поп-музыкантами?
- Не знаю. Я не вращаюсь в тусовках. В принципе, с поп-музыкантами общаться легко. А чего там сложного-то? Дискомфортно только тогда, когда начинают говорить о музыке, потому что поп-музыка – это такая среда, в которой люди о самой музыке практически не говорят. Они говорят о ротациях, о рейтингах, о том, что модно, что не модно, какой сейчас слушатель. Я недавно столкнулся с двумя девушками, которые мне заявили: «А мы не музыканты! Мы артисты! Мы выходим, поём, несём», - и вся эта история. Мне сразу стало не о чем с ними говорить, потому что я люблю общаться с музыкантами. Вот, например, Леонид Агутин. На мой взгляд, это очень уважаемый и хороший музыкант. Или Пресняков. Или, например, мне ещё интересно общаться со спортсменами, то есть с теми людьми, которые могут что-то делать сами, обладают профессией.
- Как вы считаете, если в дальнейшем будет происходить слияние поп и рок-культуры, то станет ли наша музыка от этого качественнее?
- Ничего себе вопросик! Это практически из разряда, есть ли жизнь на Марсе.
- А вообще возможно такое слияние?
- А разве его нет? Вот взять, к примеру, «Мумий Тролль» или Земфиру. Хотя нет, Земфира – это вообще отдельная история. Я бы её тоже не стал относить не к року, не к попу. Я даже не знаю, как её охарактеризовать одним словом. Но, на мой взгляд, уже всё произошло. Так называемая рок-музыка стала предметом поп-культуры.
Тот же «Мумий тролль», который стал играть на гитарах, но это стало реальной поп-музыкой. Всё это похоже на текущую реку, которая переливается, затопляет то один берег, то другой. Это непрекращающийся живой процесс. Нет константы, не наступит тот момент, когда можно будет объявить: «25-го сентября произошло слияние рок и поп-музыки! Теперь мы стали жить другой жизнью!»
- Вы часто в своих интервью ругаете современный шоу-бизнес, но, тем не менее, не отказываетесь принимать участие в различных телевизионных проектах, в том числе в концертах «Фабрики звёзд». С чем это связано?
- Я, например, ругаю тепловиков за то, что у меня в квартире холодно, но продолжаю в ней жить.
- Расскажите подробнее про проект «Танцую для тебя». Он шёл на Украине, и ваши российские поклонники не совсем хорошо понимают, что это такое.
- Это другое дело. Это был общеукраинский проект с очень хорошим рейтингом, особенно рейтинг поднялся после того, как я вылетел (смеётся). Это был хороший проект. Для меня самым тяжёлым было то, что я никогда не танцевал, а тут пришлось, да ещё и бальные танцы. Зато я теперь знаю стойку, рамку, все дела…
Правда, я бы, скорее всего, не участвовал в этом проекте, если бы не одно но. Это была благотворительная программа. То есть четыре девушки и четыре парня, которые становились в пару к так называемым звёздам – это были те люди, которые хотели оказать какую-то помощь своим родным и близким. У моей партнёрши Юли Скрипник младшая сестра Вика с рождения серьёзно болеет. У неё очень ломкие кости, потому что не усваивается кальций. Это очень страшно. Она в инвалидном кресле. Но она очень оптимистично настроенная и талантливая девушка. На её проблему удалось обратить внимание. Частично мы исполнили мечту Вики. Она получили ощутимый денежный приз, автоматическую коляску, ноутбук, а поскольку Вика мечтает получить высшее образование в Москве и стать сценаристом, возможно, ей помогут и в этом.
Проект будет продолжаться, но меня, к счастью, больше не пригласили. Я понял, что такое по восемь часов в сутки заниматься танцами в течение месяца. Я понял, что такое танцевальный мир, и у меня появилось уважение к тем людям, которые этим занимаются. Я раньше относился к ним как к каким-то позёрам и бездельникам, которые танцуют где-то там на заднем плане. [--NEU--] «Политика – это тот же шоу-бизнес»
- Вы где-то сказали, что не очень хорошо относитесь к музыке, которая вгоняет в депрессию, но у вас же есть слова в песне «Венгерка»: «Какие люди дураки, жить не могут без тоски».
- Ну, я констатирую факт. Я не пропагандирую депрессию. Есть исполнители, которые, обладая колоссальным талантом, направляют его в депрессивную стезю. Я не говорю, что надо выходить с улыбкой и говорить, что солнышко светит, травка растёт, ля-ля-ля, хорошо жить. Нет, надо, чтобы был какой-то предмет поэзии, но если поэзия постоянно направлена в сплошной депрессняк, то это тоже скучно. Мы можем, например, найти мрачные стихи Лермонтова, Маяковского, но у этих же поэтов есть и другое. Я не люблю однообразия.
- А к протестным, остросоциальным песням как относитесь? Вообще должен ли музыкант интересоваться политикой?
- Это его личное дело. Я интересуюсь политикой в метафизическом смысле. Мне не интересно, кто спикер, кто не спикер, а кто президент. Неважно. Это не люди. Это обстоятельства. Я интересуюсь ей в глобальном масштабе. Хотя с ней всё ясно. Политика – это механизм подавления человеческой воли, и никак иначе быть может, иначе не будет государства: его развалит сам народ, особенно такой весёлый, как наш с вами.
- В творчестве нужно высказывать свои политические позиции?
- Опять же это выбор каждого. Я заявляю об этом, но не прямо. Для меня ближе жанр притчи или басни, хотя я этим не занимаюсь. Я намекаю. Можно спеть: «Мы вместе» и всем станет понятно, кто такие мы и с кем мы вместе. Но не надо говорить: «Президент – козёл!». Да, это прикольно, но я думаю, что неуместно.
- Раз мы заговорили о политике, то, живя между Россией и Украиной, как вы относитесь к политическим разногласиям между этими странами?
- Неприятно. Я считаю, что с обеих сторон отсутствует уважение, по крайней мере, в глазах народа. Я не люблю политику ещё за то, что мы никогда не узнаем, как и о чём говорят политики друг с другом. Всё то, что мы видим, - это часть спектакля. Политика – это тот же шоу-бизнес, только там всё по-крупному. Там оперируют сознанием миллионов. Вот, в чём проблема. Обидно, что страдает из-за всего этого народ. Причём здесь мы? Зачем нас стравливают друг с другом? В общественном сознании россиян преобладает такая точка зрения, что, мол, чего там эта Украина рыпается, пусть к нам присоединяется и всё будет хорошо. А украинцев заставляют думать, что они тоже крутые, они сами по себе. В действительности же политики просто делят власть, прикрываясь народом. Я считаю, что на Украине нужна более определённая власть, чтобы она сама понимала, каким курсом двигаться. А сейчас там сложилась ситуация из басни «Лебедь, рак и щука», когда каждый тянет власть в свою сторону.
- По менталитету вы больше русский или украинец?
- В последнее время я ощущаю себя ближе к России, однако сохраняю в себе черты украинской рассудительности и мягкости. У меня мама русская, из-под Кирова. Она училась в Москве. Она впитала в себя очень много московской культуры, особенно театральной. Она видела, как играет Высоцкий на сцене. Это было очень интересное время бескорыстной жизни, жизни ради жизни. Сейчас, увы, на первом плане материальная успешность. Если ты успешный актёр, но получаешь мало денег, то ты вроде как и не успешный актёр.
Если затрагивать тему религии, то мне в последнее время очень близок буддизм. Нет, я православный, и православным останусь. Я не вижу фундаментальной разницы между религиями. Общечеловеческая мудрость, основанная на любви к Богу и к ближнему, везде одинаковая. Удивительно то, как религии начинают это интерпретировать. Это какой-то испорченный телефон, официоз.
- Это своеобразный регламент. Религия упорядочивает веру и объясняет человеку, как нужно верить.
- Опять же срабатывает система управления. Управлять! Есть только один показатель – душа человека. Если она не замутнена всякими просмотрами телевизора и чернухи, то она сама подсказывает человеку, как надо верить.
«Я не воспринимаю поэзию ушами»
- Когда знакомишься с вашими текстами, создаётся впечатления, что вы используете очень личные образы. Ваши песни автобиографичны?
- Нет. Это очень важный момент. Моя биография не интересна. Мне более интересно писать о том, что со мной не происходило, но что я чувствовал. Если бы Шекспир переживал всё то, что описывал в своих трагедиях, то сколько раз бы ему пришлось умереть, быть заколотым, отравленным и так далее. А сколько бы ему пришлось душевных сил потратить на переживания, ревность и прочие страсти. Я пытаюсь выразить некое пространство. Вот случайно возникла какая-то строчка, и я понимаю, что она достойна того, чтобы из неё родилась песня. Это как в клонировании, как в «Пятом элементе»: из кусочка руки мы восстановим целого человека. А бывает так, что мы просто придумаем этого человека.
- Вы себя относите к поэтам? Или всё же писать тексты песен и писать стихи – не одно и то же?
- Конечно, это не одно и то же. Я думаю, что у меня есть какие-то поэтические способности, но максимум, на что я способен как поэт, – одно четверостишие. Мне хватает четырёх строк, чтобы всё выразить. А текст песен я должен написать, должен найти слова и идеи, тут нет выбора. Не будешь же «бум-бум» петь, правда? У меня есть приоритет мелодий или музыкальных фраз, поэтому в девяноста девяти случаях из ста я сначала пишу мелодию, а потом текст, который должен выразить сущность мелодии.
- Ваши песни очень романтичны. А вы в жизни романтик? И вообще легко ли быть романтиком в наше капиталистическое время?
- Я не знаю, что такое романтик. Вы мне не объясните?
- В ваших песнях есть и угнанные караваны, и золотые туманы, и поиски дороги до солнца, и любовь, которая сильнее расстояния и смерти. Есть какие-то такие поэтические истории и возвышенные мечты, с которым не каждый день встречаешься в повседневной жизни.
- Полдороги до солнца – это такой образ, который я сам не могу объяснить. Я считаю, что это хорошо, когда я пишу что-то, что не могу объяснить сам. И «полдороги до солнца» и «не любить, не терять, красоты не знать» - я не знаю, что это, но это круто! Я чувствую это. Я не воспринимаю поэзию ушами, глазами или головой. Я просто чувствую, что это круто, что я готов заплакать от этих слов. Это и есть поэзия. Просто кто-то делает это более обширно, пишет поэмы, например. А я считаю, что поэзия не должна иметь формы. Четыре строчки Гёте порой настолько невероятны, что полностью переворачивают твой внутренний мир. Хотя, с другой стороны, есть Шекспир. Он вообще драматург. Но пишет обо всём с такой высоты, что достигнуть её невозможно. Шекспир говорил даже не о людях, а о высших и низших силах, которые управляют этими людьми. Я открыл для себя именно такого Шекспира. Все его герои – рабы своих чувств и рока, рабы зависти, ревности, страха, властолюбия. Рабы театра!
- Возможно ли в нашей стране зарабатывать творчеством? Под творчеством я подразумеваю то, что делается прежде всего для себя, а не для масс.
- Я не считаю, что есть разница между тем, что пишется для себя и для других. Если мы говорим о поп-культуре и о «всё невозможное становится возможно», то тогда там конвейер, там надо что-то сделать и заработать как можно больше «баблос». Это другая ситуация, неинтересная. А творчество не может быть ни массовым, ни индивидуальным. Это несколько другая субстанция. Оно есть само по себе, это не эгоистическая вещь.
Когда у меня спрашивают, чем я вдохновляюсь, я всегда отвечаю, что нельзя вдохновиться чем-то, что вдохновение – это дар Божий, который посылается тебе тогда, когда это нужно. Я не могу его взять, но мне могут его дать. Это как снег. Мы же не можем закричать: «Дай нам снег!», - и снег тут же пойдёт. Нет, есть, конечно, шаманы всякие, но это особые люди, которые управляют не снегом, а пространством. Когда ты пишешь песню, ты тоже попадаешь в какое-то пространство, и это пространство, о чём-то говорит тебе.
Все говорят, что писать для масс – это фигня, а вот писать для себя – это истинное творчество. А я считаю, что наивысшее проявление творчества – это, например, песня «Вставай, страна огромная». Я считаю, что немногое может быть сильнее этого. Под эту песню люди умирали. Когда человек переполнен вдохновением, он не вычисляет строки, он ничего не сочиняет, он просто пишет.
Я человек задачи. Я выражаю что-то, когда мне надо это выразить. Вот надо мне было выразить идею о том, что под солнцем ничего нет больше, чем любовь, и я это сделал. У меня эта строчка только через год соединилась с мелодией, полностью слилась с ней, и я понял, что это знак, что это стоит того, чтобы написать песню.[--NEU--] «У каждого времени свои приколы»
- Как вы относитесь к пиратству и к тому, что любую песню сейчас можно скачать в Интернете, то есть диски скоро будут вообще не нужны.
- У каждого времени свои приколы. Что делать? Значит, будем продавать музыку через Интернет. Я думаю, что одна из наших ошибок в том, что мы не сделали ставку на концертную практику, хотя играем мы неплохо, мы живая команда, но надо больше концертировать, и я намерен сейчас заниматься именно этим. Концерты – это всё натуральное, живое, и только за счёт их музыканту можно приобрести большую аудиторию.
- В Интернете вы много общаетесь с вашими поклонниками. А в жизни вы также открыты для них и, может быть, кто-нибудь из них становился вашим другом?
- У меня со многими из них очень хорошие отношения. Я не меняюсь. У меня пока не наступил такой момент, когда надо от кого-то закрываться. Хотя, конечно, есть на форуме такие люди, которые начинают вносить какой-то диссонанс, вытаскивают на какие-то непонятные ответы, ведут себя агрессивно. Я стараюсь им просто не отвечать. Зачем? Мне их всё равно не перевоспитать. Я лучше чем-нибудь полезным займусь. Зато если у меня спросят, с чего лучше начинать учиться играть на гитаре или какой аккорд в этой песне, то я всегда найду время, чтобы ответить. Иногда спрашивают очень глубокие вещи, и тогда мне становится самому очень интересно
- Тогда можно глубокий вопрос? Многие ваши песни посвящены свету. Получается, что вам близок образ Данко, который вырвал сердце, чтобы осветить людям дорогу?
- Не знаю…
Тут вот какая штука. Что такое свет и что такое темнота? В этом надо разобраться. Вот есть инь и ян. Ян – это свет, активное начало, а темнота – это инь, пассивное. Вы не можете увеличить количество темноты, вы можете только уменьшить количество света. И никак по-другому. Это самое главное. Свет и темнота всегда живут во взаимной гармонии-противостоянии, я бы это так назвал.
- Ну, есть ещё сумерки.
- Сумерки – это малое количество света.
«Стремление ехать в Европу – это дилетантство»
- На вашем сайте появилась информация о том, что запись нового альбома приостановлена из-за кризиса. Поясните эту ситуацию.
- Я записываю альбомы не так, что приехал в студию, покрутил полторы ручки и готово. Я сам аранжировщик и звукорежиссёр в одном лице, работаю с профессиональными программами. Моя запись стоит очень дорого, потому что я всё записываю живьём, иногда мне нужны приглашённые музыканты, а иногда за ними даже приходится ехать в другую страну. Запись альбома не приостановлена. Как только нам удаётся заработать на концерте какое-то количество средств, мы их тут же вкладываем в запись. Это такой сложный денежный процесс.
- Сейчас становится модным писаться в Европе. Некоторые музыканты даже утверждают, что выходит дешевле и качественнее. У вас никогда не возникало такого желания?
- Насчёт дешевле я очень сомневаюсь. Может, где-нибудь в Венгрии и дешевле, но есть ли смысл туда ехать? Если вы хотите получить качественно новый звук, то вам надо стать качественнее самому, и для этого недостаточно на недельку смотаться в Лондон. Вам для этого надо пожить там года два, пообщаться с музыкантами, пропитаться этой музыкальной культурой, тогда вы даже в Киеве запишите так, как в Лондоне. Если вы хотите получить уши англичанина, то вам лучше не съездить в Англию на пару недель, а сидеть дома взаперти и работать, работать, работать. По-моему, все эти стремления ехать в Европу – это дилетантство. Просто у людей есть спонсор, который готов им оплатить запись.
Если я и поеду что-то записывать туда, то запишу только какую-то часть оркестровки, но ни в коем случае не всю песню. Когда у меня появятся лишние 50 000 долларов, то я поеду на студию, где записывался Элтон Джон, и запишу там рояль, потому что там лучшее оборудование в мире для записи рояля, но особенно это ни на что не влияет. Гораздо важнее написать хорошие слова, чем хорошо записаться.
Я недавно только открыл для себя, например, Башлачёва. Это что-то невероятно, а записана просто голос и гитара, и ничего другого больше сюда не внесёшь, да и не нужно. Но я больше тяготею к музыкальной части, к выражению мысли через музыку, поэтому хочу, чтобы всё было сделано здорово, чтобы были разные непонятные звуки, яркие аранжировки
- «Джанго» - это фестивальная группа, которая часто выступает на открытых площадках перед многотысячной аудиторией. А как выдумаете, может ли «Джанго» стать ещё и стадионной группой?
- Я думаю, что может. Опять же, мне не нравится это разделение на стадионные и клубные группы. Нет никакой разницы! Я думаю, что мы сможем через какое-то время выступать на стадионах, но, наверное, с немного другими песнями. А почему нет? Мне, например, очень близка эстетика группы U2 и нравится, как они выступают на больших площадках, но они точно также могут выступать и в клубе.
- В прошлом году вы выступали на «Нашествии», которое больше запомнилось не столько музыкой, сколько погодными условиями. Как вы считаете, нужно ли в нашей стране проводить опен-эйры, если организаторы совсем не заботятся об удобстве зрителей и музыкантов?
- Нам должно быть всё равно. Это дело организаторов. Их бизнес. Их мировоззрение. Нас приглашают, мы играем бесплатно. Мы идём на это сознательно. Они идут на это сознательно. Самое главное, чтобы фестиваль этот был. С другой стороны, конечно, не хочется, чтобы страдали люди, особенно когда они отдают все деньги и приезжают за 3000 километров, хотя они тоже понимают, на что идут.
На Украине нет таких фестивалей. Это только русский человек с соответствующей башней может поехать на фестиваль вроде Нашествия, это безрассудно и очень красиво. Это уникально! Такие фестивали стирают все границы: панк и металлист, оказавшись среди грязи, будучи нормальными людьми, будут помогать друг другу через эту грязь перейти, но СМИ, правительство всё равно будут пытаться стравливать их. Разделяй и властвуй. Это было сказано ещё в Риме.
- Ну и последний вопрос. Есть утверждение, что художник должен быть голодным. Вы с этим согласны, и если да, то какой у вас голод?
- Согласен. Вопрос в том, какого сорта голод. Начнём с гастрономического голода. Я знаю точно, что стоит мне хорошо пообедать и можно полностью забыть о творчестве, потому что организм занят перевариванием пищи. Есть практики тех людей, которые занимаются духовным ростом и отказываются от еды. С гастрономической точки зрения, художник может быть пьяным, но действительно голодным, потому что алкоголь может как-то расширить сознание. Хотя не думаю, что великие поэты писали что-то пьяными, даже Есенин. Да, спьяну может что-то родиться в голове, какие-то образы, но формируется стихотворение всё равно на трезвую.
С духовным голодом тем более всё понятно. Когда человека всё в жизни устраивает, то ему уже ничего не нужно. Насытился и отдыхай. Нужно быть всё время голодным. И это проблема. Если человек привык быть голодным, то он всегда таким будет. Я смотрю на Земфиру и понимаю, что она в духовном плане всегда голодна, всегда находится в поиске себя, постоянно не нерве, и именно это важно для творчества.
Юлия ШЕРШАКОВА, NEWSmusic.ru
Комменты