В программе концерта в БЗК, который назвали «Великие фортепианные сонаты», были четыре самые популярные сонаты Бетховена: № 8 «Патетическая», № 21 «Аврора», № 14 «Лунная» и № 23 «Appassionata» (в порядке исполнения).
Чтобы заявить такую программу, надо обладать или большой смелостью, или некоторой долей безрассудства, но безрассудства молодости. Можно предположить, что в случае с Гугниным это последний вариант.
Андрей ГугнинПолучив вторую премию на бетховенском конкурсе в Вене, Гугнин решился идти ва-банк: или триумф, или провал. Такая программа априори гарантировала аншлаг, что сегодня в БЗК не так уж часто случается. И одновременно она могла вызвать неприятие у многих критиков, большинство из которых имеет свои, устоявшиеся взгляды на интерпретацию этих, назовем вещи своими именами, классических шлягеров.
В целом надежды оправдались – триумф был несомненный, несмотря на ряд замечаний, вызванных его интерпретациями.
Первые аккорды «Патетической» прозвучали несколько тяжеловато и неуверенно – скорее всего, это было вызвано вполне естественным волнением перед прославленной сценой. Причём это не то волнение, что волнение конкурсное, даже на этой сцене. Сейчас от тебя ждут художественного результата, а не способа пройти на следующий тур конкурса. Тут уже идёт так называемый гамбургский счёт!
Позже сам Андрей подтвердил, что в начале концерта действительно очень волновался. Между аккордами повисали неоправданные по длине паузы, рояль звучал как-то вяло, бесцветно. На протяжении всей первой части «Патетической» пианист просто собирал себя, как говорится, по частям.
Но неуместные аплодисменты после первой части не сбили настрой, как это часто бывает в таких случаях, а наоборот — взбодрили молодого пианиста и помогли мобилизоваться. Уже вторая и третья части «Патетической» прозвучали интересно, в убедительных темпах.
(Хотя убедительность – вещь весьма субъективная. Один и тот же темп может показаться убедительным у одного музыканта, и совершенно неоправданным у другого. Рационально объяснить эту разницу в восприятии я не берусь. Это уже будет попыткой пересказать музыку, что в принципе невозможно.)
В «Авроре» для меня слишком «загнанной» показалась третья часть Rondo. Allegretto moderato, хотя в ней и указан темп prestissimo.
Многие современные молодые и даже вполне зрелые пианисты не совсем понимают, что обозначения темпов в начале XIX века имели иное наполнение, чем сегодня. Насколько мне известно, presto или prestissimo звучали примерно как сегодняшнее allegro vivace. Понимаю, что темпы современной жизни существенно выше, чем в начале XIX века, и залы нынче поболе, но и понятия стиля и вкуса ещё никто не отменял. И олимпийские игры с их лозунгом «дальше, выше, быстрее» не стоит брать примером для музыки и культивировать принципы «быстрее, громче, помпезнее», которые, к сожалению, востребованы большинством современной полуобразованной публики, аплодирующей в паузах между частями произведений.
Примерно такая же ситуация, что и в «Авроре», случилась у Гугнина в «Лунной»: две первых части были исполнены замечательно, в нормальных темпах и динамике, но в третьей части Presto agitato он сразу погнал с огромной скоростью. Контраст с первыми частями уж слишком резкий. Хотя я знаю и отнюдь не современное исполнение этой сонаты Вальтером Гизекингом, записанным на виниле, в котором контраст примерно такой же: замечательно исполнены Adagio sostenuto и Allegretto и запредельно быстро Presto agitato. Такой сверхстремительный финал и в трактовке В. Гизекинга, и в интерпретации Гугнина снизили общее впечатление от «Лунной» сонаты.
Наиболее гармоничным, на мой взгляд, получилось у Гугнина исполнение сонаты «Appassionata». Действительно страстное, но в рамках хорошего вкуса. И все темпы меня устроили.
Зал принял исполнение Андреем Гугниным бетховенских сонат очень тепло – овации после «Appassionata» были громовыми и долгими. На бис пианист исполнил первую прелюдию до мажор из первого тома «Хорошо темперированного клавира» И. С. Баха, BWV 846.
Несмотря на высказанные темповые претензии, концерт Андрея Гугнина с четырьмя самыми популярными бетховенскими сонатами можно назвать большой удачей молодого пианиста. Ему удалось стереть с них хрестоматийный гламурный глянец и исполнить их необыкновенно свежо, без претензий на излишнее мудрствование – он не стремился показаться взрослее, чем он есть. Такая непосредственность дорогого стоит.
Андрей ГугнинКонцерт Андрея Гугнина в Камерном зале Московской филармонии 14 декабря подтвердил, что в его лице мы имеем весьма незаурядного музыканта. Концерт прошёл в рамках филармонического абонемента №144: «Взгляд в будущее. Великие композиторы XVIII–XX вв».
Первое отделение было составлено из произведений Мориса Равеля. В него вошли Сонатина и фортепианный цикл «Отражения». Их исполнение А. Гугниным я иначе как почти безупречным назвать не могу. Прекрасное мягкое туше, красивый звук, тонкие оттенки, чувство меры в педали. Хотя хотелось бы услышать немного большее разнообразие красок в «Отражениях».
Второе отделение началось со знакомства с сочинениями никому доселе у нас не известного хорватского композитора греческого происхождения Бориса Папандопуло (1906–1991). А. Гугнин исполнил восемь этюдов этого автора. С его творчеством пианист познакомился в Загребе, после получения второй премии на конкурсе. Из кипы нот, которые ему подарили, Андрей выбрал эти этюды. Музыка их неплоха, но, на мой взгляд, довольно вторична. При этом она позволяет солисту продемонстрировать свои виртуозные и силовые данные. Если в Равеле Гугнин не выходил за рамки mezzo-forte, то в этюдах Папандопуло Гугнин показал, что его арсенале есть звучное и красивое форте.
Интересен оказался переход от этюдов Папандопуло к Седьмой сонате Прокофьева. В последнем этюде я услышал очевидные, хоть и отдалённые, реминисценции с первой темой сонаты. Если не напрямую, то с прокофьевской фортепианной интонацией… Не знаю, был ли Папандопуло знаком непосредственно с Седьмой сонатой Прокофьева (хотя по возрасту вполне мог), и была ли эта ассоциация сознательна – или это проявление общей атмосферы того времени. Но то, что этот этюд прозвучал непосредственно перед Седьмой сонатой, вряд ли было случайностью.
Сама соната прозвучала у Гугнина нестандартно. Он ушёл от тотальной, жёсткой токкатности крайних частей, сохранив их общий характер. Механистический ритм внутреннего метронома обрёл некое живое дыхание с присущими ему небольшими ритмическими сбоями. Этот нестандартный подход, тем не менее, был для меня весьма убедителен. В конечном счёте, именно убедительность интерпретации является конечной целью любого исполнения.
На бис А. Гугнин исполнил прелюдию № 6 фа минор Сергея Рахманинова из ор. 32.
(Отмечу в скобках одну деталь. Гугнин – один из первых пианистов, сыгравших на новом прекрасном рояле Steinway, наконец-то установленном на сцене Камерного зала Московской филармонии. Естественно, рояль ещё не «обыгран», что представляет для пианистов проблемы из-за некоторой жёсткости клавиатуры. Этот недостаток преходящ. А вот для более ровного звучания инструмента необходима не просто его настройка, а регулировка клавиатуры. У данного инструмента регулировку требуют верхние регистры. Мало кто мог бы это сделать лучше, чем легендарный Евгений Артамонов. Я был свидетелем рукотворного чуда, которое он совершил со Steinway Большого зала Санкт-Петербургской филармонии при подготовке рояля для клавирабенда великого пианиста Григория Соколова, и именно в верхнем регистре. В первый день репетиций рояль на верхах звучал не лучшим образом. Расслышал это даже я, не говоря уже о Соколове, для которого качество инструмента, его настройка и регулировка играют колоссальную роль. Готовить рояль для единственного ежегодного клавирабенда Григория Соколова в Питер приезжает Евгений Артамонов. Он несколько часов поколдовал над инструментом – и рояль как будто подменили. К приходу Григория Липмановича он зазвучал великолепно, удовлетворяя всем требованиям маэстро.)
По моему мнению, оба клавирабенда Андрея Гугнина стали яркими и запоминающимися событиями сезона 2013–2014 гг. даже на фоне блестящей плеяды молодых пианистов, выступающих в этом сезоне на концертных площадках столицы.
Владимир ОЙВИН, «Новости музыки NEWSmuz.com»
СПРАВКА
Андрей Гугнин родился 5 марта 1987 года. Окончил Московскую консерваторию по классу профессора В. В. Горностаевой, у которой затем прошёл стажировку в аспирантуре. В разное время его педагогами также были: Н. Б. Смирнова, О. Е. Мечетина, профессора В. В. Кастельский, Л. Н. Наумов, А. З. Бондурянский.
В юные годы Андрей неоднократно завоевывал награды на различных конкурсах и смотрах. В период с 1997 по 2000 год он стал лауреатом телевизионного конкурса «Юные музыканты Москвы», Международного детского конкурса-фестиваля «Олимпиада Муз», V Московского международного фестиваля юных солистов, победителем Московского международного Фестиваля молодых пианистов имени Г. Г. Нейгауза, I Всероссийского открытого конкурса юных музыкантов «Новые имена» и I Губернаторского международного конкурса пианистов в Саратове.
В дальнейшем к его наградам добавились призы международных конкурсов пианистов: Allegro vivo в Сан-Марино (Италия, 2008), Citta di Cantu (Италия, 2009, Первая премия), имени Светислава Станчича в Загребе (Хорватия, 2011, Вторая премия и два специальных приза), имени Л. ван Бетховена в Вене (Австрия, 2013, Вторая премия). В 2012 году Андрей Гугнин номинировался на German Piano Award.
В 2003-2010 годах он был стипендиатом Международного Фонда культурного обмена Константина Орбеляна и Наума Гузика. С Государственным академическим камерным оркестром России под управлением К. Орбеляна он неоднократно выступал, а также записал компакт-диск с двумя фортепианными концертами Шостаковича (Delos International, 2007). Его выступления были записаны также на телевидении и радио России, Нидерландов, Хорватии, Австрии и Швейцарии.
Концерты Андрея Гугнина проходили в России, Германии, Англии, Шотландии, на Бермудах, в Италии, Таиланде, Японии, Франции, Австрии, Сан-Марино, Швейцарии, Израиле, Хорватии, Сербии, Македонии, Нидерландах и США, на таких престижных площадках, как Концертный зал имени Чайковского, Московский международный Дом музыки, зал Лувра (Париж), Театр им. Верди (Триест, Италия), Оперный театр Загреба, Зал В. Лисинского (Загреб), Золотой зал Музикферайна (Вена), Тайский культурный центр (Таиланд) и другие.
Он выступал с Государственным академическим симфоническим оркестром России имени Е. Ф. Светланова, оркестром Государственной академической капеллы Санкт-Петербурга, Голландским национальным оркестром, Зальцбургской камератой, Хорватским оркестром радио и телевидения, симфоническим оркестром Бангкока (Таиланд), симфоническим оркестром Воеводины (Сербия), оркестром Раанана симфониетта (Израиль), Московским государственным академическим симфоническим оркестром п/у П. Когана, с дирижёрами: Константин Орбелян, Стефан Фраас, Луи Лангри, Хуан Карлос Ломонако, Младен Тарбук, Димитрис Ботинис, Михаил Леонтьев и другие.
Участник фестивалей: «Музыкальный Олимп», «Арт-ноябрь», Ars-longa, Vivacello, в Брешии (Италия), Абердине (Шотландия), Бермудского фестиваля исполнительских искусств, летних фестивалей в Охриде (Македония) и Загребе (Хорватия) и других.
В декабре 2013 года состоялся сольный дебют Андрея Гугнина в Большом зале Московской консерватории с программой из сонат Бетховена.
Андрей много времени уделяет камерному музицированию, его партнерами по ансамблю становились многие видные молодые музыканты: Борис Андрианов, Рустам Комачков, Елена Ревич, Евгений Румянцев, Илья Гайсин, Артур Назиуллин, Гайк Казазян, Сергей Полтавский, Андрей Коробейников и другие.
В 2007 году Андрей Гугнин и Вадим Холоденко создали фортепианный дуэт под названием iDuo. В 2008 году дуэт стал обладателем II премии на конкурсе в Сан-Марино, одном из наиболее престижных конкурсов фортепианных ансамблей. В 2010 году дуэтом был записан диск на фирме Delos.
Московская государственная филармония
К. Дебюсси – Маленькая сюита. В четыре руки (В лодке; Шествие, Менуэт, Балет); И. Стравинский – «Весна священная» музыка балета (авторское переложение для двух фортепиано)
Комменты