Ленивая искренность Найка Борзова провоцировала на добродушную беседу. И разговор получился скорее добродушный. Хотя без острых вопросов, как обычно, не обошлось.
- Какие у тебя отношения с интернетом? Бываешь, читаешь? В частности, NEWSmusic?
- Бываю, читаю. И на NEWSmusic бываю.
- Мне многие говорили, что тебя не любят на ТВ. Не приглашают на ток-шоу, и так далее.
- Да нет, приглашают часто. Но я хожу редко. Хожу только на те темы, которые мне лично интересны, в которых могу выразить оценку происходящему, или я как-то компетентен. Но обычно – это поверхностные разговоры, в которых редко бывают откровения.
- Многие артисты считают, что в своих песнях высказываются намного откровеннее, чем на ток-шоу.
- И так, и так можно. Но есть темы, о которых я не пою в своих песнях. А высказаться хотел бы.
- В новой программе ты начал играть песни из самых первых альбомов – «Погружение», «Закрыто», «Головоломка». Надо понимать, возвращение к истокам?
- В последнее время я играл только песни с последних двух альбомов – «Заноза» и «Супермен». Теперь я чувствую, что прошел некий цикл, и песни с этих первых альбомов актуальны.
- Старые песни будете играть аутентично к альбомным, или по-новому?
- Они будут в том же настроении. Но по форме, конечно, изменятся. Прошло уже много времени с тех пор, и мне самому уже неинтересно, чтобы они звучали, как тогда. И само звучание группы теперь отличается от звучания тех лет.
- Есть такая точка зрения на твою музыку: Найк играл некоммерческую музыку, потом пришла слава, но он продолжил играть некоммерческую музыку. А потом сломался, и немного опопсел. Стал применять, в глазах рок-ортодоксов, нехарактерные для русского рока инструменты, лирики прибавилось… Так вот, не получится ли так, что ты хочешь опопсить твои старые крутые вещи?
- Идет развитие. Мой кругозор и спектр интересующих меня инструментов становятся шире. Да, в общем, и музыкой я занимаюсь ради собственного удовольствия, а не для того, что бы кому-то угодить.
- Новые инструменты сейчас стали использовать все наши рокеры, от Бучч до Шевчука. А что, того набора инструментов, с которым пришла известность, недостаточно для самовыражения?
- У каждого есть собственные этапы пути. Новая пластинка – новый этап. И какие там инструменты использованы, - новые либо старые, неважно абсолютно. Важно, что приносят музыканты в информационное пространство.
- Получается же дурацкое противоречие. Слушаешь альбом, он записан качественно, с привлечением оркестра и разных интересных звуков, семплов. А приходишь к нему на концерт – и слышишь подростковый такой рок.
- Может быть, это происходит из-за нашей русской лени, может от отсутствия средств. Не знаю.
- Да, кстати, твоя новая песня «Сновидения» подпадает под формат и попсовых радиостанций, в том числе. Люди ее послушают, придут на концерт, и… услышат грохот гитар. С другой стороны, для обычного рок-концерта – песня мягковатая, даже попсовая. Не получится ли, что отвернутся и те, и другие?
- Не знаю, не думал об этом. (Пауза). Если возьмут на поп-радиостанцию, я буду только рад.
- Из-за чего ты фактически ушел из группы «Хуй забей»? Столько версий, расскажи, как все было на самом деле.
- Я никуда не уходил. Просто на тот момент мне хотелось немножко другого. Я вспоминаю группу «Хуй забей», когда мы собирались в 80-х, 90-х, не зная, что будет дальше. Потом группа обрела свою манеру звучания. Это было весело, прикольно. А потом… Я участвую в записи новых альбомов группы, но делаю это не так часто, как раньше. Можно сказать, что я – пожизненный участник этого коллектива.
- Как ты видишь будущее русского рока? Станет ли он роком в американском понятии, или останется литературно-бардовским?
- Не знаю, общей тенденции рок-музыки в этой стране я не вижу. Но мне кажется, что люди развернутся к более качественному звучанию. У нас было надолго задвинуто развитие звукозаписывающей индустрии для рок и поп-музыки в пользу классической и народной музыки. Сейчас все меняется, и появляются правильные студии и правильные люди, которыми можно работать здесь, а не уезжать куда-то.
Так что главный вектор развития – качество.
- Есть же закономерность. В тех странах, где по бедности нет возможности ставить качественный концертный звук, и музыканты играют не слишком технично. В богатых странах есть любой звук, и музыканты играют на полную катушку. Откуда в российском провинциальном городишке качественный аппарат? Изменится такая ситуация?
-Уже меняется. В крупных городах уже появились нормальные клубы с хорошим живым звуком. И до маленьких это тоже когда-нибудь дойдет.
- Сейчас по всей стране идет повальная отмена концертов, из-за уменьшения спроса и увеличения предложения. Ты сталкиваешься с этим?
- Я – нет. Билеты продаются хорошо, отмен нет.
- Влияет ли количество проданных пластинок на количество сыгранных концертов?
- Две совершенно не пересекающиеся вещи. Как правило, в этой стране количество концертов на прямую зависит от количества ротаций на ТВ и радио.
- Почему ты ушел из «Снегирей»?
- Просто у нас закончился контракт. И я основал свой лейбл YBS-MUSIC. Маленький, но гордый. (Пауза). Закончился контракт, я посчитал нужным делать все, как и раньше, сам. Появилось больше возможностей. Все логично, по-моему.
- Все права на альбомы, которые ты выпустил на «Снегирях», остались за «Снегирями»?
- Да. Так же, как и права на три первых остались за «Гала Рекордз».
- У тебя есть корочка педагога по вокалу. Что говорят коллеге по сцене? Что говорит Кобзон?
- Не в курсе.
- Не подходил, как педагог к педагогу, не говорил…
- Нет, не подходил никто.
- Как получилось, что у тебя сыграл Юра Шатунов?
- Юра – хороший человек и примороченный музыкант. Он был проездом на студии где мы работали над «сновидениями». Слушал, общался. Сел за инструмент и сыграл что-то. Кайф!
Я люблю такую систему отношений. Когда люди делятся с другими тем, что у них хорошо получается просто так, ради удовольствия. Это не сессионная работа, где ты выполняешь функцию и получаешь зарплату.
- Ты не чувствуешь себя жертвой одной песни-хита «Лошадка»?
- Нет, не чувствую. Когда я на концертах исполняю другие песни, люди, которые, казалось бы, кроме «Лошадки» ничего не знают, с радостью вспоминают их. А когда звучит незнакомая песня, люди начинают слушать. Меня это радует. Я люблю когда просто слушают. Иногда я вообще не исполняю «Лошадку» на концерте, и никто не обращает на это внимание.
- Ничего не слышно о возобновлении спектакля «Нирвана», в котором ты играл?
- Пока ничего. Все заняты своими проектами. Юра Грымов фильм снимает, еще кучу всего мутит, я занят своими делами. Но может быть, в будущем все сложится. По крайней мере, спектакль никто не закрывал, и о том, что показан он больше не будет, никто не говорил.
- Сейчас в России наблюдаются попытки привить нашему зрителю модные европейские рок-штучки. Насколько реальны такие надежды?
- Думаю, реальны. У нас много общего с людьми во всем мире.
- Что такое хит?
- Это качественно сделанная совершенное произведение. (В раздумьях). Совершенство может быть и в том, что над ней много морочились, и в том, что она просто вылетела. По любому, хит – это законченное произведение. На данном этапе времени, в данном ключе.
- Бывают целые месяцы, когда американская топ-десятка ни по одной позиции не пересекается с российской. В чем отличие хита американского от хита для российской публики?
- Отличие в ухе. Это вопрос воспитания слушателей, а не вопрос страны – производителя хита. У нас заниженное восприятие, воспитанное десятилетиями. В последние годы все радиостанции крутили некую вкусовщину программных директоров. Как и телеканалы. Отталкиваясь не от критериев качества музыки, а от того, сколько это может принести денег.
- «Крутили?» Ты говоришь об этом в прошлом времени?
- Ну, крутят. Но ситуация начала меняться. Планета начала крутиться быстрее. Сдвиг есть, и это чувствуется. Долгое время было совсем иначе. Весь этот социализм, эти пластинки на ребрах. Полный бардак. Сейчас уже нет такой прессовки. Но и люди отвыкли от функции «поиск», они ждут что им предложат. А предлагают известно что.
Тот кто интересуется, тот и находит источники информации. Интернет развивается, например.
- Ты согласен с тезисом, что музыкант должен получать удовольствие от музыки?
- Я согласен с тем, что удовольствие нужно получать от всего.
- Бывает, что публика не хочет тебя слушать?
- Не помню такого.
- Том Джонс недавно сказал, что швыряющие на сцену нижнее белье оскорбляют его как артиста.
- Я думаю, что это, наоборот, - приятный момент.
- Ну, в молодости-то это ему нравилось…
- Значит, надо было что-то выбрать. Или пусть уже терпит.
- Давай поговорим о новом альбоме. Когда он выйдет? Будет ли он весь в такой стилистике, как «Сновидения»?
- Даже не знаю, каким он будет. И когда выйдет, тоже непонятно. Пока записал только «Сновидения». Сейчас я больше занимаюсь «Bobrs Mutantes» (подопечные Борзова на лейбле YBS-MUSIC).
- Зачем вообще ты создал лейбл, объясни.
- Для удовольствия. Буду искать и работать с молодыми и интересными.
- Этим же самым занимаются и «Снегири»!
- Я не считаю, что это будет дубль компании «Снегири».
- Задам вопросы от наших читателей. Правда, что ты с рождения записан в паспорте Найком?
- Да.
- Правда, что у тебя жена из Йошкар-Олы?
- Она в Москве живет. Но родилась недалеко от Йошкар-Олы. У нее родители там живут, и большинство родственников. Приятный городок, маленький. Мне нравится там отдыхать. И концерты не раз там давал.
- Считаешь ли ты себя в жизни такой же ярко выраженной индивидуальностью, как на сцене?
- Я этого не делю.
- А зрителей стараешься удивлять?
- Не стараюсь. Но иногда мысль о будущей реакции на что-то меня очень радует.
Комменты