С Академическим симфоническим оркестром Московской филармонии п/у Алексея Шатского 28 марта он исполнил Первый фортепианный концерт Брамса, а 23 мая дал сольный концерт в Малом зале консерватории.

Впечатления от исполнения концерта Брамса двоякие. Пианист доблестно сражался с оркестром — точнее, с дирижёром. Оркестр у Шатского звучал грубо и чрезмерно громко, постоянно заглушая солиста: как Култышева в фортепианном концерте, так и Никиту Борисоглебского в скрипичном концерте Брамса.

Култышев же выстроил фортепианную партию Первого фортепианного концерта Брамса очень масштабно и уравновешенно, в классической романтической традиции, с широким дыханием. Все темпы были убедительны.

Мирослав Култышев

28 марта 2013, Концертный зал им. П.И. Чайковского. И. БРАМС: Концерт № 1 для ф-но с оркестром ре минор, ор. 15. Концерт для скрипки с оркестром ре мажор, ор. 77. Исполнители: Академический симфонический оркестр Московской филармонии. Дирижёр – Алексей ШАТСКИЙ. Солисты – Мирослав КУЛТЫШЕВ (ф-но); Никита БОРИСОГЛЕБСКИЙ (скрипка). 23 мая 2013 г. Малый зал Московской консерватории. Л. ван БЕТХОВЕН – Одиннадцать багателей, ор. 119; Р. ШУМАН – Фантазия до мажор, ор. 17; Ф. ШОПЕН – Четыре баллады: №1 соль минор, ор. 23; № 2 фа мажор ор. 38, № 3 ля-бемоль мажор, ор. 47; № 4 фа минор, ор. 52. БИСЫ: Ф. ЛИСТ – Ноктюрн № 3 «Грезы любви» (№ 3); Ф. ШОПЕН – Прелюдия си-бемоль мажор, ор. 28 №16; Прелюдия ля мажор, ор. 28 № 7. Исполнитель – Мирослав КУЛТЫШЕВ (ф–но).

Техника у пианиста великолепная – как крупная, аккордовая, так и мелкая. Все пассажи были точно выиграны, нигде не превращаясь в невнятную скороговорку. Важно, что даже в условиях попыток «перекричать» оркестр его мощное форте оставалось в рамках красивого, и нигде Култышев не допускал стука.

В сольном концерте ему пришлось бороться не с собой или с роялем, а с трудной ныне акустикой Малого зала консерватории, чрезмерно гулкой после последнего ремонта, от чего неизбежно возникает эффект излишней педали. Исход этой борьбы был в пользу пианиста: концерт получился в целом отменный!

Очень стильно, с большим вкусом, классично в лучшем понимании этого слова исполнил Култышев бетховенские Багатели ор. 119. Он не пытался выжимать из них больше эмоций, чем их там содержится. Именно в Багателях гулкость зала, усиливавшая эффект педали, проявилась в наибольшей степени. В дальнейшем пианист сумел минимизировать этот нежелательный эффект.

Фантазия до мажор, ор. 17 Шумана – сочинение не только большое по объёму (около 30 мин) но и весьма часто исполняемое. Поэтому так непросто дать что-то новое в её интерпретации. Конечно, всегда можно исполнить её с чисто инструментальным виртуозным блеском. Для большинства и исполнителей, и слушателей этого вполне достаточно. Но тогда Фантазия воспринимается как цепь отдельных эпизодов. Исполнение Култышева стало тем редким случаем, когда он сумел соединить эти эпизоды шумановской Фантазии в единое драматически-музыкальное пространство. Эти труды по построению единой формы не помешали ему продемонстрировать и свой великолепный пианизм.

Во втором отделении были исполнены четыре баллады Шопена – сочинения ещё чаще играемые, чем Фантазия Шумана. Добиться в исполнении таких заигранных пьес чего-то нового очень трудно. Недаром Прокофьев в своих дневниках, а за ним и одна известная пианистка, правда лет на пятьдесят позже предложили объявить полувековой мораторий на исполнение музыки Шопена. Но, как сказал Б. Пастернак, «Талант – единственная новость, которая всегда нова». Шопеновские баллады прозвучали у Култышева очень свежо и интересно. Он полностью ушёл от демонстрации своих блестящих пианистических возможностей как самоцели, хотя все они были при нём. Его филигранная мелкая техника восхищает! Все пассажи прекрасно артикулированы. Но пианизм его как бы «выносится за скобки», оставаясь всего лишь инструментом для выражения музыкальных идей и эмоций.

Култышев исполнил эти сочинения Шопена именно как баллады, что у современных исполнителей, тем более молодых, услышать практически невозможно: всё заслоняет внешний виртуозный блеск. Култышев же неспешно, несуетливо повествует. Без привычных гипертрофированных акцентов и внешней эмоциональности. Идеально убедительны выбранные темпы. Весьма экономно используется педаль. Отчётливо слышна внутренняя драматургия каждой баллады.

Если какое-то исполнение баллад Шопена можно назвать совершенным, то именно это исполнение Мирослава Култышева подходит под это определение больше других.

На бис были великолепно исполнены Ноктюрн № 3 «Грёзы любви» Листа и две прелюдии Шопена из ор. 28. В прелюдии си-бемоль минор, № 16 – Култышев продемонстрировал свой блестящий виртуозный аппарат. Завершился клавирабенд проникновенными тихими звуками прелюдии ля мажор, № 7.