— Я же не автор! Меня пригласили принять участие в кастинге — могли и не взять! Мне там интересно: во-первых, разговорная программа, во-вторых, не музыкальная. Мне пятый десяток — сколько можно скакать-то?

Сейчас у меня в жизни только телевидение, и нет такой радиостанции, где бы мне хотелось работать.

— Не собираетесь, как это стало модно, писать мемуары?

— Сейчас это кто угодно может. А вот ты попробуй не напиши! У нас вообще в России, к сожалению, хорошие вещи очень быстро становятся пошлыми — “Мерседес” или Рублевское шоссе. Я живу на Рублевке — имею в виду Крылатское, но Рублевское-то шоссе начинается там! И когда меня спрашивают: “А ты где живешь?” — я задумываюсь о том, что не могу сказать “на Рублевке”, потому что они мне сразу скажут: “Вау!”.

— За город совсем не тянет?

— Никогда! Я к загороду не приучена. И когда с Макаревичем жили вместе — мне было очень дискомфортно!

Главный дискомфорт в наших отношениях — кроме того, что я была молодая и глупая, — мне было очень плохо там жить. И это накапливалось-накапливалось. В городе — не знаю, разошлись бы, не разошлись бы, но, может, пожили бы еще какое-то время.

— За городом даже какая-то вода другая.

— Я чесалась там! Я не могу: я чищу зубы — и этот привкус у воды! Вроде такой же толчок, такая же раковина, как в городе. Но у меня все время ощущалась какая-то недомытость, недостиранность!

Я как раз подумываю о другом: хочу купить квартиру маленькую — однокомнатную — в Одессе и отдыхать туда приезжать. 

— Я последние лет десять езжу отдыхать только туда. У меня там друзья. Я объездила практически весь мир, но нигде так не отдыхаю. В Одессе очень красиво, люблю погулять, поваляться на диване, покурить кальян.

— Вы ведете ночной эфир, какой у вас режим дня?

— Для меня главное, чтобы в неделе был один день, в который бы я вообще ничего не делала и не выходила из дому. Обычно я выбираю пятницу. Сижу дома, никаких гостей, только я с собачкой! Уборку делаю заранее.

— Вы от природы худенькая — еще как-то себя поддерживаете в форме?

— Я не хожу в спортзал. Иногда я люблю в бассейн сходить. Коньки люблю. Сейчас очень жду открытия сезона.

— На какой машине вы ездите?

— “Додж калибр”. Это полувнедорожник — он на больших колесах, но легковой. Появился год назад у нас в стране. Я одна из первых покупателей: пригласили на тест-драйв — и мне он что-то понравился.

— Да. Моего мужа зовут Ян. Мы вместе больше трех лет.

— Вы в официальном браке?

— Мы не расписаны. Хотя распишемся, наверное. Принципиально роспись нужна для решения каких-то нотариальных дел: когда есть ребенок общий или что-то с жилплощадью. А у нас такой необходимости нету: у него своя квартира, у меня своя. Живем мы в моей, потому что там у него родители и сын. От первого брака.

— Вы живете в той квартире, на которую занимали денег у Макаревича?

— Да, не так уж давно я ее купила, в 2000-м. Небольшая, в обычной девятиэтажке. Была “трешка”, а я из нее сделала “двушку” с хорошей столовой. Для двоих — пардон, считая скотча, троих — этого вполне хватает.

— У вас такая черная “клякса”?

— (Оживляется): Да-да. Фаня. В честь Раневской, она на нее похожа. Я сначала думала взять вестхайленда — ну белые такие, маленькие. Но они напрягают тем, что при нашей погоде какие-то желтые становятся. А черная собака — она немаркая вещица.

Я поехала к Оксане Ярмольник смотреть вестика и увидела скотчей. Выбрала девку: самую толстую, слепенькую, серьезную — крот такой. Стоила она 600 долларов. А вестики — 800.

— Чем занимается ваш муж?

— Он бывший футболист. А сейчас — один из учредителей частного института, плюс школа детская футбольная у него и так далее.

— Вы ровесники?

— Он меня младше на один год. У нас так смешно: у него в декабре день рождения, а у меня в январе — разница месяц, а получается год!

— Мужу рубашки гладите?

— Мне повезло — он не носит рубашек. А то у меня был муж (прилив праведного гнева) — ему каждый день нужно было новую рубашку! Я его чуть не убила!