Кто бы мог подумать, что возможна такая интерпретация знаменитой оперы Моцарта, где нагромождение сверхъестественных фантастических событий 18-го века подается с помощью современных спецэффектов и технологий, но что более удивительно – все это взаимосвязано, отлично работает, логично и убедительно.
Саймон МакБерни - известный актер, писатель, режиссер, создавший более тридцати постановок, как и вся команда - помощник режиссера Джози Дактер, дизайн сцены (Майкл Левин), свет (Джин Калман), костюмы (Никки Гиллибрэнд) трепетно отнеслись как к классическому тексту, так к музыкальному шедевру Моцарта - с одной стороны. Но с другой – они взяли на себя совершенно дерзкие вызовы.
Его Королева ночи из властной и цветущей дамы превратилась в убогую старуху в инвалидном кресле, страдающую артритом; обезумевшая мать, ищущая примирения со своей дочерью. Отвратительнейший Оратор - прообраз Сатаны, с жидкими сальными волосами, с похотливым взглядом и попытками. Три дамы из свиты Королевы ночи настоящие «валькирии». Три мальчика - ангелы спасители, превратились в трех духов. И эти духи-спасители, и их скрюченные, скособоченные временем, но все еще мальчиковые силуэты, и то, как они появлялись на сцене – парящими среди редких облаков, и их ангельские голоса – возможно ли было – технически и вокально - исполнить лучше?
Кстати, и музыканты оркестра были приподняты из оркестровой ямы, и мы могли видеть их лица, они тоже стали активными участниками постановки, так или иначе подыгрывая певцам. Флейтистка оркестра вышла на сцену и совершенно очаровательно сыграла знаменитый эпизод, и это было опять-таки – так неожиданно и мило. Вдохновленно подыгрывал Птицелову на малоизвестном музыкальном инструменте челеста молодой кудрявый музыкант, отлучившийся словно бы нечаянно в самый нужный момент. Их множество – милых простых деталей, ожививших действие, привнесших элементы невинной развлекательности.
Впервые в Колизее, в опере, как в кино, использовали звуковые эффекты, позволившие создать атмосферу совершенного сходства визуального и звукового миров. К счастью, имитация громов, шум дождя, возня Папагено с бутылками вина заполняли музыкальные паузы. А простой двойной листок в руках массовки и даже музыкантов оркестра более чем правдиво изобразил трепетание птиц.
Слева от сцены находилась установка, и экран проектировал все то, что на наших глазах рисовалось простым мелком на простой черной доске. Иногда мелок или губка для стирания начинали вдруг последовательно следовать в такт музыке, ускоряя темп или замедляя, и этот такой пустяшный трюк вызывал улыбку.
Декорации. На четырех стальных тросах свисает квадрат, под которым и на котором и происходят все события. Периодически он меняет ракурс и угол, представляя то потайное место Оратора, с которого он похотливо подглядывает за дочерью Королевы, то становится местом «боевых» действий трех «валькирий» из свиты Царицы Ночи, то окруженный стульями, этот квадрат превращается в стол заседаний Евросоюза, и Зарастро объявляет о чрезвычайно сложной ситуации, сложившейся в стране: в эту минуту английский парламент, ведет голосование по отсрочке Брекзита.
Добавленные видео проекции стопы книг по обеим сторонам дополняют иллюзию обиталища мудрых. Тот же черный квадрат становится и невидимой основой, на которой – словно парят по небу в лёгких прозрачных облаках – три духа.
Сцена в целом представляет мрачное зрелище. Но так и должно быть в царстве тьмы. И если этот момент становится ключом к разгадке несколько резковатому, крикливому колоратурному исполнению в мире страха и теней, тогда все оправдано. В новой постановке Саймона Макберни загадочная шоу-маркетинговая пантомима Моцарта приобретает еще более зловещий оттенок.
Все в этой постановке - взаимосвязано, продуманно, умно! Но эффект неожиданности, непредсказуемости – налицо. И это важно для театра, который нуждается в новом зрителе – молодом зрителе, который бы захотел раскошелиться не только на мюзиклы, но и на классику. Это «Волшебная флейта» Моцарта – для нового зрителя Колизея.
Музыкально и вокально опера сыграна на высоком уровне. Тенор Руперт Чарльзворт (Rupert Charlesworth) хорош как Тамино, Джулия Бауэр (Julia Bauer) – создала оригинальный образ Царицы ночи, безупречно брала высокие ноты, исполнив великолепно колоратурные пассажи; она великолепна и как актриса, хотя ее роль в этой постановке лишена былого величия. Томас Олейманс (Thomas Oliemans) - надежный проверенный временем Птицелов. Его Папагена - живая и непосредственная Роуэн Пирс (Rowan Pierce).
Памина английской сопрано Люси Кроу - привлекательна, их совместные с Тамино лирические арии были исполнены легко и уверенно. В их пении чувствовался стиль. Сарастро - достойный и сладкозвучной бас Бриндли Шеррат (Brindley Sherrat) и в современном костюме, не в мантии сохраняет харизму. Воинствующие и слегка сексуально озабоченные три дамы – Сузанна Харрел, Саманта Прайс и Кэти Стивенсон. И, конечно же, искрящееся, живое дирижирование Бена Джернон (Ben Gernon), который привнес в игру оркестра плавность и стройность бессмертной музыки Моцарта.
Людмила ЯБЛОКОВА
Комменты