Именно в такой редакции опера, созданная перед самой смертью композитора, увидела свет 12 апреля 1930 года в Брно, спустя два года после его кончины.

Спектакль идет без перерыва полтора часа, и в течение времени этого времени заключенные, представившие географически чуть ли не всю Россию, по Достоевскому, однако не в сибирском остроге, а в более-менее современной тюрьме, набрасываются друг на друга с ножами, дерутся, ранят, убивают, ставят спектакль, рассказывают истории и умирают – такой коллективный тревожный портрет уязвимых и агрессивных, поврежденных судьбой человеческих душ.

Они находятся в достаточно комфортной тюрьме. Огромный экран плоского телевизора на стене, просторный спортзал, пространство которого служит позднее зрительным залом: заключенные просто разваливаются на полу, когда смотрят спектакль; позднее это пространство превращается не то в лазарет, не то в спальный корпус. В самом начале спектакля на сцену с левой стороны въезжает легкая передвижная конструкция, оснащенная подвесными неоновыми лампами, которая служит попеременно то офисом, то камерой, то сценой (декорации Маугожата Шчэщняк (Malgorzata Szczesniak).

Спектакль открывается беззвучным монологом (субтитрами) французского философа XX века Мишеля Фуко (Michael Foucault), резко осуждающего всю принятую в обществе систему наказания (видео-дизайнер Денис Гуэгин (Denis Guéguin). Позднее подобный видеоряд вернется дважды, и там будет черный парень опять-таки безмолвно рассуждать о том, почему его мысли все время обращаются к смерти… А потом в этом пустом зале, где удары мяча отдаются гулким эхом, этот же актер – чаще безуспешно – будет пытаться снова и снова забросить мяч в сетку. Он будет делать это так долго, что зрители, смеясь, наградят его аплодисментами - за усердие, за стремление к цели…Так начинается опера.

Но тем не менее, эта постановка Кшиштофа Варликовски удивительна своей оригинальностью, необычайно выразительна, она заставляет зрителя думать, погружая его в тюремные будни, где визуализация повседневной жестокости с сексуальными и другими формами насилия, как и признания заключенных в своих ужасающих преступлениях, поражают.

Получайте музыкальные новости первыми в Telegram!

В опере задействован сильный вокальный состав, не уступающий друг другу, равный по силе исполнения и вокала британских и международных талантов, он не оставляет зрителей равнодушными.

Золотой бас с Ямайки Уиллард Уайт (Willard White) в роли политического заключенного Алексея Петровича Горянчикова, самая благодарная роль; канадский тенор Паскаль Шарбонно (Pascal Charbonneau) как дагестанец Алея, одетый в белое подвенечное платье, английские теноры Джон Грэм-Холл (John Graham-Hall) и Питер Хоар (Peter Hoare) создали выразительные образы заключенных Кедрилла и Шапкина, шотландский тенор Ники Спенс (Nicky Spence) как Никита – запутавшийся и раскаявшийся. В постановке приняли также участие русский бас Александр Васильев и тенор Александр Кравец, чья мечта – выступить на сцене Королевской оперы – сбылась два года назад, когда он сыграл роль инспектора в гоголевском «Носе».

Королевский оперный оркестр находится в отличной форме, и под проницательной дирижерской палочкой Марка Вигглсворта (Mark Wigglesworth) творит поистине чудеса.

Людмила ЯБЛОКОВА
Фото: Clive Barda, Alastair Muir