– Андрей, 20 лет на сцене – срок солидный. Отмечать будете?

– Особо не планирую, тем более публично, рассказывает "Собеседнику" артист. - Сейчас мы с командой взяли полуторагодичную паузу на телевидении и нигде не снимаемся. Когда у меня спрашивают, что это вы совсем пропали, я отвечаю: мы же не продукт, мы не можем «пропасть». А что меня нет на экранах, так, может, это и к лучшему, пусть люди немножко отдохнут от Сердючки.

– Готовите «в подполье» что-то новенькое?

– Сейчас параллельно записываю три альбома – русский и украинский для Сердючки и пластинку инструментальной музыки от Андрея Данилко. Лицом моего альбома станет молодой жонглер Саша Кобликов, единственный в мире, кто может одновременно жонглировать десятью мячами.

Андрей Данилко

– Безусловно. Но в какой-то момент я понял, что Сердючка должна сделать что-то эдакое. Я видел развитие Верки только в песенной карьере. Чтобы быть звездой, надо петь. Все, кто со мной работает, были против этого. Первой реально выстрелила песня «Все будет хорошо», а пиком, конечно, стало Евровидение. Для меня лично это была глобальная победа над своими комплексами. Представьте: человек, который всегда стеснялся исполнять песни, участвует в европейском песенном конкурсе, да еще и получает второе место!

– Вы популярны в России. Почему же не ездите на гастроли?

– Ездим. Совсем недавно выступали в Ростове, в Таганроге, был небольшой тур по Уралу. По мне, все прошло очень даже здорово, но в какой-то газете написали, что концерты прошли плохо, были полупустые залы. Видимо, автор – мой большой «поклонник».

Если хотите знать, мне нравится выступать в России. И мы всегда стараемся работать на полную катушку. Кстати, ближе к осени планируем масштабный тур по российским городам.

– И все же скажите, как пережили тот скандал с «Раша, гудбай»? Обидно было?

– Конечно! Я специально тогда не смотрел телевизор, потому что там выходили программы против меня. Я послушал друзей, сел, спокойно подумал и просто перестал обращать внимание на то, что болтают в СМИ.

– Хоть извиняться не заставляли?

– А за что, собственно? Мало ли кому что послышалось. Хотя как-то один известный человек, неважно кто, сказал мне: «Андрей, мы знаем, что ты не пел «Раша, гудбай», но в одном журнале на обложке хотят поставить твое фото с подписью «Прости меня, Россия!», если ты не против». Я думал, просто разорву его!

Если бы я это спел, извинился бы обязательно. Бывает такое – выпьешь в компании, что-то ляпнешь, кого-то обидишь. А наутро нормально звонишь человеку: так и так, прости. Но когда извиняться не за что, хочется послать всех куда подальше.

– А как вам нынешнее Евровидение?

Получайте музыкальные новости первыми в Telegram!

– В этом году, по-моему, ужасно скучное. Я смотрел и ничего не понимал. Там проблема, похоже, не только в участниках, но и в режиссуре. Видимо, финансовый кризис сказался. Я считаю, определять участника Евровидения от страны должны авторитетные специалисты, а не просто директор какого-то канала. Должен быть объективный состав жюри, а глянешь – там сидит непонятно кто. Допустим, я этих людей знаю, но к Евровидению они не имеют никакого отношения.

– Россияне изначально оценивали шансы Петра Налича весьма скептически. Что скажете по этому поводу?

– Если отправляете человека от своей страны, поймите, что он и так волнуется, ему и так сложно, его же по большому счету никто не знает. И когда он читает и слушает кучу негатива о себе, легче ему от этого не становится. Почему нельзя поддержать своего человека, если сами же его выбрали?

– Помнится, после Евровидения вы решили было баллотироваться в украинский парламент…

– Ну, это был больше выпендреж. Тогда казалось, что следующая ступень Сердючки – политика. По крайней мере шуму бы мы наделали будь здоров! И все реально понимали, что люди ради прикола проголосуют за Сердючку. Тогда меня начали атаковать какие-то личности, которые реально рвались в парламент, звонили, предлагали по 50 тысяч долларов за встречу, чтобы «обсудить наше политическое будущее». Денег я, конечно, не брал, но в какой-то момент понял, что политика – штука очень опасная. И за два часа до окончательной регистрации кандидатов отказался от этой затеи.

– А как вы относитесь к женщинам в политике? Есть мнение, что им там не место.

– Что значит – не место? Посмотрите на ту же Юлию Тимошенко. Есть вопросы, которые женщины решают лучше, а есть мужчины, которые, как тюти, вообще ничего не могут решить.

– А правда, что вы хотите попробовать себя в роли кинорежиссера?

– Сегодня нет нормальных, человеческих комедий, а у меня на этот счет много задумок, но воплотить их не могу – не хватает технических знаний. А такого мастера, которому я мог бы доверять и пойти к нему учиться, нет. Потому что у меня куча комплексов: кажется, если меня все знают, будут по-другому относиться, может, даже с ненавистью.

– Вы сами ходите в магазин за продуктами. На сувениры покупатели вас не разрывают?

– Да, смотрят, но не подходят. Такое, чтобы ко мне кто-то подошел и заговорил, бывает раз в сто лет.

– У многих артистов есть свои рестораны, кафе или салоны…

– …а у меня ничего подобного нет! Много раз предлагали заняться ресторанным бизнесом, но я считаю, нужно делать что-то одно. Если открыть, допустим, ресторан «У Сердючки», мне надо будет приходить туда, смотреть, какое мясо, следить за процессом. А нанимать людей, которые будут воровать, не хочу.

– Говорят, вы недавно прикупили домик в Австралии рядом с виллой Скарлетт Йоханссон?

– Это вранье, мы ездили туда с концертами и были в ресторане неподалеку от этих домов, только и всего. Я очень доволен этой поездкой. Особенно было приятно, когда перед концертом нам сообщили, что украинская диаспора, которая там в принципе не ходит на концерты, взяла 60 билетов.

– Еще ходят слухи о ваших частых депрессиях…

– Нет у меня депрессий. Бывают моменты, когда я расстроен или устал. Депрессии у меня были в студенческие годы, но, видимо, организм, избавляясь от них, поставил такую защиту, что, едва депрессия подкатывает, он ее тут же блокирует.

– А как лечитесь, когда «подкатывает»?

– Меня очень спасают музыка, студия, общение. Мы переписываемся с друзьями какими-то дурными эсэмэсками. Если кому-то показать их, скажут, что мы больные на голову. Но без такого дурачества нельзя, нужно постоянно культивировать в себе ребенка. Мне вот сейчас 36 лет, но я не понимаю, что это за возраст. По внутренним ощущениям мне 28, ну, 29 от силы.