Свой диск «Вечерний гимн», выпущенный на фирме «Мелодия», и состоящий из раннего барокко английских композиторов XVI–XVII веков, Батагов презентовал в зале «Филармония-2» на Юго-Западе.
«Я здесь впервые. Хотел найти для презентации что-то особенное, и нашел. Это моя любимая музыка, в нее надо вслушиваться, и в ней много можно найти. Даже мой любимый минимализм, и 
отголоски позднейшего прогрессив-рока и вообще рока», - сказал Батагов в начале концерта.
Штатный Steinway этого зала специально настраивал Евгений Артамонов, и он зазвучал на диво особенно: сухо, но без дребезжания, - ровный строй. Это было кстати, но от пианиста зависело не меньше. Рояль в свое время вытеснил клавесин в первую очередь из-за куда большего динамического диапазона, и очень важно не спекулировать на этом. Батагов именно что не спекулирует. Он играет музыку возрождения и барокко, вовсе не используя огромный динамический диапазон рояля, но — сохраняя интимность и при этом абсолютно современно, с четким пониманием того, что произошло в мировой музыке после.
Камертоном стали самые известные произведения, в альбоме они в самом конце трек-листа. А Батагов сыграл в обычной своей темноте зала ровно по трек-листу альбома «Вечерний гимн». Нежнейшее пёрселловское рондо из Abdelazer — как размышление (отчего-то вспомнился Михаил Плетнев), знаменитая мелодия-плач My Lady Careys Dompe неизвестного автора прозвучала не только как колокольный звон между чередующимися басовыми соль и ре, но и как вполне себе поп-баллада в духе Queen или Элтона Джона (почему нет?). Воспоминания наоборот.
Джон Доуленд широкой публике более известен по переложениям лютневых произведений в исполнении Стинга, но он куда более глубок. Грустно-мечтательный Доуленд представлен с Melancholy Galliard, а главное - The Right Honourable The Lord Viscount Lisle His Galliard. И это снова поп-баллады сегодняшнего дня, но бесконечной глубины и гармонической в первую очередь изощренности. Задумчивая мелодия сквозит по восходящим гармониям, скорбно сжимаясь в комки аккордов, и достигает физически ощутимой пронзительности.
Батагов словно рассказывает слушателю предысторию и послеисторию каждого произведения: отсюда появился Бриттен, а вот отсюда «Битлз» и Pink Floyd с Yes. При этом ценность каждого из 14 произведений раннего барокко словно сконцентрирована в геометрической прогрессии — так бывает на лекциях музыковедов, когда слушателям показывают фрагменты симфоний для иллюстрации обобщающего существенного тезиса.
Антон Батагов нигде не перешел грань снисходительности современного пианиста к клавесину или лютне. И тем более не ударился в грех имитации early music. Он был строг и педантичен в деталях. Кто знает, прибавит ли в поклонниках эта старая музыка, но просветительский посыл налицо, - такая великая музыка должна продолжать звучать в концертных залах.
Вадим ПОНОМАРЕВ
Фото: Ирина Полярная
Комменты