Помимо украинской вечеринки Верка прибыла и на официальный прием по случаю открытия конкурса в Палату Сербии. Почетным эскортом ее сопровождали высокие лица украинской делегации — Ани Лорак и поп-тренер Филипп Киркоров. Радость на их лицах, впрочем, быстро сменилась нешуточным испугом. Журналисты сперва свалились в кучу, а потом просто начали бить друг другу морды, рвать кофточки с рубашками, отбиваться штативами, чтобы достать камерами, микрофонами и фотообъективами вожделенную Верку. Над нервной вспотевшей человеческой массой, как на кремлевской башне, возвышалась знаменитая блестящая звезда. Клокочущая биомасса, передвигаясь из зала в зал, сметала на своем пути все живое. Из ее недр периодически раздавался задорный и звонкий Веркин голос — то “Зибен, зибен, ай-лю-лю”, то “Шейди Лейди ай-лю-лю”. Участники конкурса, забытые прессой, пугливо жались к стенам, чтобы только не затоптали. Сердючка оказалась в Белграде не просто звездой, а форменной Живой Легендой “Евровидения”.

“Я ж просто на субботник приехала”, — словно извинялась она за весь ажиотаж.

— Андрюш, было непонятно, кто у кого в гостях: Сердючка у Ани Лорак или наоборот?

— Поэтому я сомневался, стоит ли ехать сюда, - рассказывает артист "МК". - Есть момент, когда ты чувствуешь, что можешь помешать конкурсанту. Образ Сердючки все-таки очень яркий, с ним трудно соперничать. Но меня так просили — и упросили. Мы, конечно, никому здесь не составляем конкуренции, но была опасность затмить все вокруг, даже то, что затмевать не стоит. Пора уже уезжать, а то задушат!

— В этой атмосфере “Евровидения” не посетила ли тебя ностальгия?

— Не ностальгия, но ощущение, будто ты все еще конкурсант, будто все было только вчера. Такой же интерес, такой же шум. Я ж ничего не делаю вообще, ни к кому не лезу, ни к каким камерам. Все лезут сами — с интервью, вспышками, визитками, приглашениями на вечеринки. Англия, Франция, Германия, Испания… Приятно, конечно.

— Сердючка, наверное, сказала бы: сбылась мечта идиотки?

— Абсолютно! Я бы хотел поучаствовать в “Евровидении” еще раз.

— Ты не одинок в этой страсти! Вот Билан уже сподобился. Шарлотта из Швеции опять же здесь. Наш приехал на таком пафосе, что у многих рты пооткрывались…

— А я в следующий раз звезду на голове тоже раза в два больше сделаю. Ха-ха-ха. На самом деле должен быть самостеб, самоирония. Нельзя к себе и к тому, что происходит вокруг, относиться чрезмерно серьезно. А именно это сейчас и происходит с “Евровидением”. Его чуть ли не музыкальной Олимпиадой уже называют. Кругом интриги, натужные улыбки, а за пазухой — булыжники… А хочется, чтобы все улыбались, веселились, были искренними, легкими. И я хочу быть на этом конкурсе объединяющим лучом доброты. Мне вот всегда очень хочется поддержать тех конкурсантов, которые никому не нужны, на которых никто не обращает внимания, никто к ним не подходит. Мне их так жалко!

— Ты о ком-то конкретно?

— Не буду называть, но на вечеринке я как минимум к двум таким несчастным подошел. Пожелал им успеха. Мы пофотографировались. Они были так счастливы, что столько внимания на них сразу свалилось! Для всех должен быть праздник.

— Что думаешь о нынешнем конкурсе?

— Очень мало развлекательных песен. Это плохо. Слишком все серьезно. Так не должно быть. Самой эмоциональной из того, что видел, я бы назвал песню от Азербайджана. Что-то в них есть, в этом дуэте Люцифера и ангела. Не очень нравится, что все начали совать декорации. Мне кажется, эти декорации мешают песням и смотрятся на такой сцене нелепо. Сцена сама по себе красива. Достаточно иметь просто хорошую песню и правильный танцевальный номер. Я представил себе День милиции, и каждый артист вытаскивал бы на сцену какие-то щиты, раскладные открытки дурацкие… Бред какой-то. Интересно ведь, как человек поет, какие у него эмоции.

— У Билана, кстати, сплошные эмоции.

— Я не сразу понял его песню. Поначалу мне казалось, что прошлая песня в Афинах у него была сильнее. А потом внимательней послушал, посмотрел. Знаешь, мне нравится эта песня — реально крутая.

— Понято, что Ани Лорак ты обязан похвалить по определению, хотя она как раз — с декорацией…

— Во всяком случае, она абсолютно в формате конкурса, что очень хорошо. Но каких-то ярких музыкальных произведений, которые порвали бы Европу в клочья, я чего-то здесь не слышал.

— Таких, как твоя Danzing, которая в прошлом году и впрямь порвала Европу в клочья? После АВВА Сердючка, кажется, впервые запустила с “Евросонга” новый музыкальный стиль: был поп-данс, теперь — поп-данцинг… Эти новые шлягеры — Essen, Liebe… Безумно вкусно даже без твоих накладных сисек и звезд на голове…

— На Таврических играх была премьера новых песен, и у людей случился шок. Ты бы видел их лица, когда звучали Liebe, “До-ре-ми”. Rammstein почти! А они привыкли, что Сердючка — это “гоп-гоп”, горилка… Непробиваемый стереотип! Меня ужасно раздражает, что ее до сих пор воспринимают как проводницу из “СВ-шоу”, в шубе, с розочкой на голове. Когда ж это закончится?.. Я ведь Danzing написал на следующий день, когда победила Руслана в Стамбуле.

2004 год! Сколько лет уже! Придумал главный мелодический ход. Без слов, естественно. Спросил всех вокруг — ну как? И никому тогда это не понравилось. Так она и лежала три года.

— Ты ведь хотел поначалу ехать с ней от России?

— Да, я предложил эту песню в Москве на телевидении, потому что был уверен, что от Украины такую песню никогда в жизни не пошлют. Я уже тогда верил в то, что она будет скандальной. Такой она и стала. Но мне ответили, что России, мол, все равно первое место не дадут, а скандала им не нужно.

— Теперь, получается, ты отомстил всем, кто не верил в тебя и в России, и на Украине?

— Не знаю насчет “отомстил”, но удовольствие от результата я получил, когда видел, как изменилось отношение наших великих снобов на Украине, которые писали письма президенту о том позоре, который Сердючка-де накличет на страну. Заткнулись все! Если бы я привез первое место, мне кажется, они бы просто все пошли и повесились. Просто я всегда верил в то, что музыка универсальна и способна успешно преодолевать любые границы. Несмотря на немецкие считалочки, в той же Danzing абсолютно славянские музыкальные проигрыши. В то же время там есть что-то киргизское, еврейское. Интернационал такой получился. А французам, как оказалось, безумно нравится мой “Тук, тук, тук”. Они в этих звуках услышали что-то близкое себе. Пародию смешную сделали — “Пук, пук, пук”. Заливаются как дети. Это — дух современного мира, современной Европы, “Евровидения”. Тотальное смешение всего — стилей, жанров, культур.

Это — позитивная сторона глобализации. Поэтому я и верил в успех песни с самого начала. У меня у самого мозги поменялись после “Евровидения”. Я перешел на какой-то качественно иной уровень в своем мироощущении.

— Но Верку на “Евровидении” считают больше фриком, чем послом прогрессивного музыкального тренда?

— Да. Но это — позитивный фрик. На это все ведутся. А что касается музыкального тренда… Получилось так, что Мика и я одновременно выпустили синглы в Европе, и во всех журналах рецензии стояли рядом. Мике эксперты давали кто две, кто три звезды, а у меня — одни пятерки. У всех экспертов! Даже неловко как-то стало. Вот такие тренды.

— Все это, как я понимаю, укрепляет в тебе желание и уверенность вновь приехать на “Евровидение” в качестве участника?

— Абсолютно!

— И когда ждать?

— Черт его знает. Пусть Билан сначала победит!

— Твоими бы устами да мед пить…