Государственный симфонический оркестр Республики Татарстан как-то незаметно за последние сезоны превратился из амбициозного регионального коллектива, воспринимаемого в столице каким-то экзотом, в фактически повседневность московской концертной жизни. Лучшие залы Первопрестольной регулярно предлагают встречу с ним для московских меломанов. Оркестр играет самые разнообразные программы: что-то из этого раритетно, что-то сверхпопулярно, что-то сочетает в себе оба начала.
Александр Сладковский
Февраль в Москве выдался у подопечных Александра Сладковского насыщенным. Только отзвучали в новёхоньком зале «Зарядье» грандиозные тутти Восьмой симфонии Малера, опуса достаточно редкого в наших широтах (да и не так чтобы очень часто исполняемого и по миру – из-за его масштабности), а маэстро уже спешит угостить меломанов совсем иным блюдом. Хотя также – австрийского происхождения. И на этот раз в «намоленном» Концертном зале Чайковского, вотчине Московской филармонии.
Государственный симфонический оркестр Республики Татарстан
Этот концерт – второй в персональном филармоническом абонементе коллектива: первым состоялся в январе рецитал с прославленным скрипачом Рено Капюсоном (а также вокалистами Сергеем Радченко и Борисом Пинхасовичем, исполнялись Второй скрипичный концерт Бартока и «Песнь о Земле» Малера), а последним в марте станет французский вечер, совместный с не менее именитым пианистом Жаном-Ивом Тибоде (в программе – «Море» Дебюсси, Пятый концерт Сен-Санса и «Фантастическая симфония» Берлиоза).
Срединный концерт филармонического абонемента был посвящен двум великим австрийским симфонистам – Рихарду Штраусу и Антону Брукнеру. Популярный штраусовский «Дон Кихот» решили сочетать с величественной и мрачноватой, прощальной Девятой симфонией Брукнера – соседство одновременно и ожидаемое, и неожиданное. Общий позднеромантический язык, величавый и богатый, колористический сочный оркестр, масштаб и размах мысли – но какая же разная, просто полярная музыка!
В штраусовских вариациях солировал итальянский виолончелист Марио Брунелло, хорошо известный в российской столице. Теплый и немного шершавый звук его виолончели отливал янтарной патокой, напоминая о средиземноморских истоках этой австрийской музыкальной истории. Не менее ответственные сольные партии исполнили скрипачка Алина Яконина и альтист Айдар Багаутдинов (оркестранты ГСО РТ), составив с прославленным виолончелистом замечательный ансамбль.
Марио Брунелло и ГСО РТ п/у Александра Сладковского
Известный своим мощным, монолитным звучанием, в этой части концерта оркестр удивил и порадовал необыкновенно тонкой, изящной, почти кружевной звукописью. Деликатность и галантность были заявлены с первого звука – и уместная здесь куртуазность (всё-таки рыцарский роман, как-никак!) напомнила о венском шарме таких опер Штрауса как «Кавалер розы» и «Арабелла». Однако таков штраусовский «Кихот» только поначалу: вослед изяществу следуют дикие скачки (Рыцаря печального образа и его верного Санчо Пансы) и бушующие порывы ветра, и в этих красках с татарскими музыкантами ожидаемо мало кто может сравниться. Несколько огорчили медные духовые, всегда столь качественные и яркие – в этот раз у них не все получилось так, как хотелось бы. В то же время деревяшки были как всегда на высоте, а струнные группы – выше всяких похвал.
Марио Брунелло и Александр Сладковский
Эмоциональная отдача от игры казанских музыкантов множилась по нарастающей. И если Штраус приятно удивил, то Брукнер захватил целиком и не оставил места никаким сомнениям. Лебединая песнь последнего гения австро-немецкого симфонического романтизма прозвучала гимном божественному и одновременно земному, силе духа человека, совершенству творца и его творения. Строгая и словно высеченная из глыбы лабрадора или базальта, прекрасная как мрачные северные скалы музыка, мощная по силе воздействия и камерная по интимному посылу своего высказывания, очень личностному и сокровенному, была подана Александром Сладковским и его музыкантами столь выпукло, выразительно, эмоционально напряженно и одновременно просветленно, что оказала на публику практически гипнотическое воздействие. Три части незавершенного творения, при всем их разнообразии, воспринимались как одна песнь, одно большое высказывание – о смысле жизни, о красоте бытия, о величии мироздания.
Александр МАТУСЕВИЧ
Фото: пресс-служба
Комменты