Датский композитор и скрипач Карл Нильсен описал первую часть своей Симфонии No3 не только, как «прилив энергии и принятие мира во всем его объеме и разнообразии, но и как желание завоевывать и даже покорять!» Так, и не иначе!

Что ж сказать... Это чувствуется буквально с первых же нот... в серии резких, в унисон сыгранным всем оркестром звучании, в его грубом обаянии, в ритмических сюрпризах и в странной комбинации гармонических и тональных отношений. Все это производит впечатление. «Я уверен, что время Нильсена пришло», - сказал Леонард Бернштейн в Копенгагене в 1965 году во время празднеств по поводу столетия композитора.

За шесть десятилетий это имя становится сейчас все более популярным, и мое решение пойти именно на этот концерт было связано с желанием открыть и понять Нильсена. Ряд, где обычно тусуются критики всех мастей, в этот раз раз был пуст. Но я ни на секунду не пожалела о своем решении. Особенно, после очередного «урока» по ликвидации пробелов своего музыкального образования, когда узнала, что 1911 год, год написания Третьей симфонии, был специфическим для симфонии как жанра: это был год незавершенной Десятой симфонии обожаемого мною Малера, Второй - Элгара и Четвертой - Сибелиуса. Но этот год был также стал годом премьеры «Весны священной» Стравинского. Так что Нильсен, это возможно, показательный музыкальный контраргумент того, что инновации и развитие традиционных элементов - возможны, а взаимодействие тональностей и его динамических структур говорит о том, что в симфонии все еще есть жизнь.

Интересно, что первоначально вторая часть была чисто инструментальной, но позже композитор добавил две вокальные партии со словами: «Все мысли исчезли. Я лежу под небом», впоследствии опуская текст. Голоса баритона Бенджамина Эппла и сопрано Элизабет Уоттс определенно доносились «издалека», их парящие контуры дрейфовали с высот галереи Королевского Альберт-Холла, что создало волшебный момент. Оба певца выдержали хорошую интонацию, верхние си-бемоль Уотта были идеально расположены и блестели по тону. Даусгаард прекрасно соединил инструменты и голоса.

Thomas Dausgaard

А начался концерт Шотландского Симфонического оркестра ВВС под руководством Томаса Даусгаарда с “хореографической поэмы” Вальса Мариуса Равеля, который композитор на пару со своим другом исполнил осенью 1920 года в Вене. И эта музыка, начинающаяся вначале, как намек на вальс – тихо, легко вдруг превращается в конце в роковое кружение, бесконечный безудержный вихрь. Вальс имел грандиозный успех – и в Вене, и в послевоенном Париже. И те, кого задела война, увидели в нем, по мнению композитора, ту неизбежность, которая привносит в нашу жизнь смерть и разрушение.

И, конечно же, зритель получил выверенное классическое наслаждение – Бетховен, концерт No 1 для пианино с оркестром. Солировал узбекский пианист Бехзод Абдураимов, победитель Международного конкурса пианистов в Лондоне 2009 года, завладевший вниманием зала с первой же ноты. У него превосходная техника: технически сложная для исполнения первая часть изобилует виртуозными прогонами, мощными аккордами и музыкальными деталями. Игра Абдураимова была образцом ясности и непринужденной ловкости, а дирижер Даусгаард его оркестр – безупречные партнеры. Интеллектуальная музыкальностью и «звездное» чутье их сделало то, что концерт кажется свежим и смелым, но никогда не напыщенным.  

На бис Бехзод Абдураимов сыграл «Меркуцио» из оперы Прокофьева «Ромео и Джульетта» ор.75.

Людмила ЯБЛОКОВА

Это удивительно, что маленький оперный летний театр однозначно превзошел постановку бывшего художественного руководителя Королевской оперы Каспера Хольтена, где сорокалетняя Татьяна проигрывает свою жизнь через призму балерины Татьяны. Не удивительно, что это его новаторство вызвало жесткую критику публики и прессы. Да и скучноватая постановка Метрополитен опера с Анной Нетребко в середине якобы «макового поля» не конкурент тому, что создали в Opera Holland Parк - чуткую, продуманную, тонкую постановку, с интересными находками, с уважительном отношением к оригиналу. Лучший Онегин из того, что я видела.

А во-вторых, этот театр любит выкапывать забытые если не «шедевры», то, скажем так, «раритеты».

В этот раз они представили два малоизвестных произведения - оперу «Марго-ла-Руж» Фредерика Делиуса и оперу-балет Пуччини «Вилли», которые были оригинально созданы для конкурса коротких опер: «Марго» в 1902 году, «Ле Вилли» в 1883 году. Ни одна из них не победила. Опера Делиуса ждала своей премьеры почти 80 лет. Опера-балет Пуччини «Вилли» была исключена из конкурса, но была поставлена ​​в 1884 году и очень тепло принята публикой.

Объединение этих опер в Opera Holland Park работает на славу! В постановке Мартина Ллойда Эванса есть одна декорация: деревянная лачуга, которая, как избушка на курьих ножках, поворачивается то лицом к зрителю, то задом. В «Марго-ля-Руж» она показывает интерьер и экстерьер ветхой забегаловки, пьяных, заснувших за столом; там же секс-работницы, в том числе и Марго, отдыхают от своих дел. К девушкам присоединяются два солдата, один из которых, Тибо, узнает в Марго старую любовь. Он вступает в спор с ее нынешним любовником, который убивает его, но в следующую же минуту сам падает замертво с перерезанным горлом от ножа мстительной Марго.

Сэмюэль Саккер (Тибо) и Энн Софи Дюпрельс (Марго). Фото Ali Wright

Стройная и убедительная история, рассказанная просто и без претензий: весь сюжет разворачивается за 45 минут. Музыка Делиуса богато детализирована и мелодична, хотя оркестр City of London Sinfonia под управлением дирижера Франческо Силлуффо часто перекрывает голоса. Тем не менее, есть великолепный любовный дуэт между Сэмюэлем Саккером (Тибо) и Энн Софи Дюпрельс (Марго) и жемчужинка от Сары Миннс (Лили). К сожалению, никому, даже Дюпрелю, французу, не удается заставить французский текст звучать по-настоящему, по-французски, в пении.

Одноактная опера «Вилли» Пуччини, спетая на итальянском языке, звучит намного лучше. Месть здесь осуществляется сверхъестественными существами, Вилли. Они мстят мужчинам-женихам, которые оставили своих невест, за то, что те погибают - от тоски ли, от стыда ли, от ощущения собственной невостребованности, ненужности. Вилли, как и невесты, одеты в белое, они интригуют, завлекают мужчину, парализуя его волю, и безумный их танец – без исключения - завершается его убийством. Хореограф Джами Рейд-Куаррелл, в начале спектакля и в конце оперы-балета создает, энергично и образно, несколько потрясающих сценических моментов. Вращающийся набор и здесь работает безукоризненно, изображая различные места — церковь, партер, кладбище — все это вызывает приятное чувство великого гиньоля, театра марионеток.

Вилли в момент убийства жениха, позабывшего свою невесту. Фото Nick Kimberley

Три главные роли спеты на славу. Стивен Гэдд играет лесника, а также произносит связующие устные отрывки на безукоризненном итальянском, с пафосом, мимикой, безоговорочно приковывая внимание к себе зрителя. Но именно влюбленные – тенор и сопрано, конечно же – получают самую содержательную музыку, которая снова и снова является прообразом зрелого Пуччини. Энн-Софи Дюпрельс снова берет на себя главную женскую роль, ее голос великолепно выразительный, а Питер Оти в роли ее возлюбленного Роберто находится в отличной форме.

В наши дни такие оперы не пользуются большим спросом, но Пуччини удается сказать многое даже в короткой опере.

Людмила Яблокова

Как в те два прошедших года, когда во время пандемии наша жизнь – нет, все-таки жизнь не была поставлена на hold (задержка), но она была настолько другой, что все, что происходит сейчас, вызывает настоящий восторг, как и это вступление великого композитора, охарактеризованного еще в прошлом веке «новейшей оперой в церковном одеянии».

Открытие фестиваля

Каждый день этот лондонский летний музыкальный фестиваль предлагает слушателем два, а в иные дни и три концерта – ночной, который начинается около 10 вечера. Каждый выбирает то, что пожелает. Никакая инфляция, энергетические кризисы и политические перипетии внутри правительства не отразились на стоимости билетов в Альберт Холл, они по-прежнему доступны всем.

Prom 19. «Ученик чародея» Дюка, «Римские фонтаны» Респиги и «Плащ» Пуччини

Этот концерт заинтересовал меня тем, что все три музыкальных произведения мне давно хотелось послушать. И дирижер из Манчестера Марк Элдер устроил для меня и еще пяти тысяч слушателей поистине незабываемый вечер: музыкальная зарисовка «Ученик чародея» и «Римские фонтаны» - это два шедевра изобретательности и оркестровки, это двенадцать и семнадцать минут полного восторга...

Дирижер Марк Элдер. Photo: Chris Christodoulou

«Ученик чародея» открылся гармонией скрипичных инструментов, затем влились приглушенные трубы и валторны, и вот уже основную тему произведения подхватывают фаготы, и это такой жизнеутверждающий звон и дрожь, скольжение и треск, одинаково задорные и для глокеншпиля, и для духовых инструментов, что дух захватывает. Многие знают это произведение Дюка именно благодаря диснейлендовскому фильму «Фантазия» (1940).

А затем, слушая «Римские фонтаны» Респиги, мы переносимся в залитый солнцем Рим с его многочисленными фонтанами, в утренние и предзакатные часы, от рассвета до заката, и расслабляющее, музыкальное «журчание» фонтана Треви наполняет, заливает огромное пространство Альберт холла и притихших зрителей.

Но за неудержимым весельем Дюка и расслабленностью музыки Респиги последовала грустная история Пуччини. Совсем не богемный Париж, грязные берега Сены и реки Элдер, где далеко не гламурные герои - грузчики, владельцы барж и их женщины, погруженные в такой клаустрофобный мир, лишенный нормальных человеческих отношений, что даже музыка сбивается и спотыкается, и матовые оттенки партитур струнных и медных инструментов прекрасно отражают это, не оставляя сомнений в том, что история этого любовного треугольника завершится трагедией.

Наталья Романив (Джорджетта) и Лучио Галло (Микеле). Photo Chris Christodoulou.

Окончательный состав певцов, а он менялся несколько раз, и в итоге оказался таким: Жоржетта в исполнении валлийской сопрано Натальи Романив, уставшая жена Микеле в исполнении Лучио Галло (вместо грузинского баритона Георгия Гагнидзе), убедительного в своей искренности; и Луиджи в исполнении Адама Смита (вместо заявленного программой «геликоновского» тенора Ивана Гынгазова). Это тройка была эффективной. Запоминающееся исполнение Адама Смита, стильное, выразительное, сочеталось с темным, сочным тоном сопрано Натальи Романив, гармонично звучащем в их дуэте, в любовной сцене – не только в музыкальном, но и в драматическом плане.

Пение меццо-сопрано Даниэлы Барселона и тенора Чон Су Юн, закончившего Королевскую консерваторию Шотландии, также достойно похвалы.

Людмила ЯБЛОКОВА

Забавно, смешно, умно, эффективно, проницательно, весело — и это только увертюра.

МакДермотт (Phelim McDermott) и его творческая команда — сценограф Том Рай, Лаура Хопкинс (костюмы), Пол Констэйбл (свет) переосмыслили эту великую оперу, оставив в ней ее первоначальный дух. Но привнесли развлекательность, юмор (благодаря цирковой труппе, открывшей представление), оригинальность декораций, которые работают на сюжет великолепно, отличному подбору исполнителей.

Так начинается спетакль

Замечательны неповторимая американское сопрано Нардин Вильямс и английская певица Ханна Хипп – сестры Дорабелла и Фьордилиджи, а также Деспина, их служанка — маленькая интриганка и обманщица (Сарайя Мафи).

Американка Нардин Вильямс и английская певица Ханна Хипп

В противовес им представлена другая троица противоположного пола: офицеры Гульельмо (Бенсон Вильсон) и Феррандо (Амитаи Пати), а также — незаменимый и привлекательный «змей-искуситель» Дон Альфонсо (Нил Дэвис). Все вместе они составили неповторимый вокальный секстет, забыть который невозможно.

Бенсон Вильсон и Амитаи Пати, Дон Альфонсо (Нил Дэвис)

Взрывы смеха, восхищение и неподдельная зрительская радость и оживленная реакция сопровождали постановку, длящуюся без малого три часа. Очаровательная музыка Моцарта сверкала поистине филигранной огранкой благодаря музыкантам Английской Национальной Оперы и их харизматического дирижера Кирима Насана.

Несколько необычно было то, что смешнее, остроумнее, великолепнее как актрисы выступили в этой постановке как раз женщины с их «вкусными», едкими репликами, в чем немалая заслуга переводчика на английский Джереми Сэмса.

Кто кого переиграет?

Поместив наших героев на Ярмарочной площади 50–х годов, Макдермотт бросает в «атаку» цирковых артистов — шпагоглотатель, акробаты, одна бородатая леди, два карлика, борцы – они понадобились режиссёру, чтобы помочь Дону Альфонсо вовлечь молодых в его обман, а также добавить настроения всему представлению.

Появление этих цирковых актеров было всегда кстати, они не мешались под ногами у «великолепной» вокальной шестерки, но привнесли в спектакль свой колорит.

Кстати, декорации напомнили мне набережную в английском курортном городе Брайтоне, а также многочисленные другие прибрежные городки (с аттракционами, обязательным колесом обозрения, сладкой ватой, плюшевыми мишками - в награду победителям). И в этом тоже была своя прелесть.

Что ж, эта опера, помимо эстетического удовольствия, - еще и отличная школа для влюбленных. Замечательная музыка. Впечатляющее исполнение. Прекрасный вечер. На едином дыхании. Аплодисменты, казалось, никогда не стихнут. Несомненная удача АНО. Долгих лет и полных аншлагов!

Людмила ЯБЛОКОВА
Фото: Lloyd Winters