Но вначале – «Дон Джованни». Бесконечно вращающийся белый куб - остов дома с внутренними лестницами и постоянно меняющиеся световые проекции позволили показать, насколько вездесущ наш главный герой, успевающий обаять несколько женщин сразу – практически в тот же самый момент, но в другом месте. И даже невинной Донне Анне в исполнении Малин Бистром (Malin Bystrom), удается удачно и незаметно исчезнуть во время страстных признаний Дона Оттавио (Даниэль Беле -Daniel Behle) - идеального антитезиса нашего антигероя, и удалиться вместе с Дон Жуаном в его апартаментах.
Лепорелло итальянского баса Роберто Тальявини и Эрвин Шротт как Дон Джованни
В музыкальном отношении вечер получился просто великолепным. Даниэль Беле, немецкий тенор и композитор, предлагает чистейшее бельканто, прекрасно сочетавшееся с шелковистым оттенком шведское сопрано Малин Бистром. Бриндли Шерратт (Brindley Sherratt) - необычайно трогательный командор, а Донна Эльвира в исполнении греческой сопрано Мирто Папатанасиу (Myrto Papatanasiu) продемонстрировала воодушевляющее вокальное присутствие.
Эрвин Шротт и Донна Анна в исполнении Малин Бистром
Молодожены - легкомысленная Зерлина сопрано Луизы Олдер (Louise Alder) - обаятельна, а уязвимый Мазетто в исполнении хорватского баритона Леона Косавича (Leon Kosavic) излучает комический пафос. Лепорелло итальянского баса Роберто Тальявини (Roberto Tagliavini) и Дон Джованни в исполнении тенора из Уругвая Эрвина Шротта (Erwin Schrott) – и мы получали точное, единственно возможное сочетание двух уникальных голосов. С голосом, похожим на гром, Тальявини создает идеальный контраст для Шротта, чей Дон источает смертоносный коктейль качеств: в его пении слышится опасность в союзе с соблазнительной обольстительностью, наглый оппортунизм, преследующий исключительно свои интересы и не важно каким путем, и немного хулиганства. У этого Дона Джованни нет чувства вины, и быть не может, и, кажется, нам впервые это показали! Поистине, звездное представление!
Оркестр и дирижер Хартмут Хенхен (Hartmut Haenchen) в идеальной форме и прекрасно сочетали драму с твердой музыкальностью.
Видеоряд Люка Холла (Luke Halls) и дизайн сцены Эса Девлина (Es Devlin) создавали ощущение навязчивой гиперактивности на предыдущих просмотрах, но в этом возрождении, снятом режиссером Джеком Фернессом (Jack Furness), постановка имеет более последовательную направленность.
***
Несмотря на то, что сюжет опера Массне «Вертер», главный герой которой убивает себя из-за неразделенной любви, неубедителен, а главные герои – стереотипны, тем не менее, эта опера всегда заполняет театр до отказа, а любители возвышенно-романтического находят здесь ту гамму страстей и переживаний, которых катастрофически не хватает в рутинной жизни.
Много лет назад я уходила с «Вертера» потерянная, мне понадобилось время, чтобы прийти в себя от пережитого и вспомнить, в каком, собственно, веке я нахожусь… Таким сильным было потрясение! Нескончаемые аплодисменты и в этот раз подтвердили: сентиментальная романтика по-прежнему востребована.
Хотя постановка парижского режиссера Бенуа Жако (Benoit Jacquot) немного скучновата, инертна, но певцы героически пытались «вдохнуть» в нее жизнь.
Изабель Леонард и южно-африканский баритон Жак Имбраило в роли Альберта
Но в то время, как Хуан Диего Флорес, как главный герой, вложил в свое пение столько страсти, американская меццо-сопрано Изабель Леонард как Шарлотта была несколько отстраненна. Красивая, недоступная и холодная, она очень старалась передать чувства, и иногда это ей удавалось, особенно в третьем акте, когда уже поздно было что-либо исправить. К сожалению, в первых сценах ее влечение к Вертеру было неопределенно. Но ее сопрано с мягким оттенком звучит прекрасно. Кстати, это ее дебют на сцене Королевской оперы.
Вертер Хуана Диего Флорес и Шарлотта американской меццо-сопрано Изабель Леонард
Южно-африканский баритон Жак Имбраило (Jacques Imbrailo) исполнил прекрасно Альберта: привлекательным, чуть придирчивым. Американка Хизер Энгебретсон (Heather Engebretson) - сладко наивная Софи, Аластер Майлз (Alastair Miles) - вдовец и сердечный отец!
Эдвард Гарднер в оркестровой яме превосходен в своем понимании эмоциональных сложностей партитуры, и именно оттуда, вкупе с тенором из Перу, шла наибольшая эмоциональная отдача и драма.
Людмила ЯБЛОКОВА
Комменты