Именно поэтому Антонин Дворжак и Леош Яначек оказались в программе этого концерта. Плюс – небольшая композиция, посвященная 50-летию высадки человека на Луне Зоши Ди Кастри, 34-летней женщины-композитора из Канады. Дань календарю или взаимная уступка между популизмом и серьезностью; взгляд в прошлое и акцент на совершенно новых произведениях, иными словами - компромисс.

Зоша Ди Кастри, композитор из Канады (слева) и Карина Канеллакис

В музыкальном отношении концерт оказался, как бы это сказать, ровным, даже при наличии восходящей траектории интенсивности и вспышками хорово-оркестрового величия.

Сопрано Ашик Григорян

Произведение Ди Кастри – это восхищение звуком, и ей удалось создать шумы, скрипы, шуршания и гармонику, которые в какой-то момент «вылились» в огромный мажорный аккорд, придавший нечто неземное чему-то хорошо узнаваемому.

Королевский Альберт Холл. Первый концерт

Дирижировала Карина Канеллакис, самый молодой (38 лет) дирижер из Америки. И этот момент – две молодые женщины, композитор и дирижер, открывшие BBC Proms 2019, на мой взгляд, и стали главным событием вечера.

Карина Канеллакис, самый молодой дирижер из Америки

Людмила ЯБЛОКОВА
Фото: Chris Christodoulou

Сюжет – незатейлив. Ребенок, найденный на поле битвы, воспитывается в полку французскими солдатами, участниками наполеоновских войн. Энергичная, угловатая девочка-подросток, для которой бой барабанов привычнее материнской колыбельной. Однако в ней уже проснулась молодая женщина с надеждами на любовь и счастье: она влюбляется в молодого Тонио, и ей приходится выбирать между любовью и ее приемной семьей.

Мари - французское сопрано Сабина Девиэль

А кто же ее настоящие родители? Они обнаруживаются уже в первом акте: сержант полка Сюльпис опознает фамилию маркизы де Беркенфильд, которая безуспешно пытается сбежать от французов в Австрию. Оказывается, в письме, которое было при малютке, указана была именно эта фамилия. Счастливая мамаша обретает дочь, увозит ее в свой замок, безуспешно пытается превратить молодую маркитантку в леди и успешно выдать ее замуж. Через год, потерпев полное фиаско, как в первом, так и втором своем начинании, она соглашается на брак дочери с Тонио. Счастье дочери – важнее всего!

Бесподобная троица: Сабина Девиэль, Хавьер Камарена и Пьетро Спаньоли в роли Сюльписа

В исполнении французской сопрано Сабины Девиэль (Sabine Devieilhe) Мари - озорной рыжий сорванец в штанах с подтяжками, лихо расправляется с кучей солдатского белья и начищает горы картофеля для своих «отцов», заодно выдавая колоратурные «залпы». Она смотрит на мир широко раскрытыми глазами - трогательно и искренне. Ее энергия и выдумки – неиссякаемы.

Но это далеко не все. Певица берет без труда высокие ноты, подходы к ним - идеально взвешены, проход колоратуры – столь же великолепен. Девиэль показала, что сочетание идеальной колоратуры и кошмарного французского подростка может стать потрясающим развлечением для публики, как и ее разговорные диалоги, перепады настроения и сердитое бормотание «про себя». Во втором акте она поет свое ужасное итальянское певческое упражнение, с взявшимися невесть откуда элементами военного марша, умно переключая два абсолютно контрастных пения. Лирические номера были исполнены вокально красиво и трогательно.

Мексиканский тенор Хавьер Камарена (Тонио)

Мексиканский тенор Хавьер Камарена (Javier Camarena) знаменит исполнением именно этой роли - Тонио - по всему миру. И это надо услышать и увидеть хотя бы один раз. Верхние «до» - его визитная карточка: он овладевает ими с легкостью, но только – более мощно, чем кто-либо и когда-либо это делал в этой роли. К великому восторгу зрителей, он исполнил свою арию дважды, и признаться, это было впервые в моей практике, когда в середине оперы один из певцов повторил на бис свою арию. Впечатляют вокальные перепады: когда голос «падает свысока» - в грудной, более низкий тон. Камарена действительно наслаждается своей ролью: с его мальчишеского лица сияла, не сходила дерзкая и довольная улыбка большую часть спектакля.

Итальянский баритон Пьетро Спаньоли (Pietro Spagnoli) был просто восхитителен в образе добродушного сержанта Сюльписа, он же и завершил великолепное комическое трио. Аудитория была покорена: мне не доводилось слышать оперу, которая так часто бы прерывалась удовлетворенными аплодисментами практически в конце каждого номера.

Маркиза де Беркенфильд – албанское меццо-сопрано Энкелейда Шкоза (Enkelejda Shkoza) реализовала свой комический потенциал. Хорош был хор – смесь музыкальной военной самодисциплины и драматической привлекательности.

Хор не только поет, но и великолепно играет!

Дирижёр Эвелино Пидо (Evelino Pido) с оркестром смог передать очень точно многие оттенки достаточно популярной музыки Доницетти – вступление было исполнено трогательно, духовые и струнные звучали эмоционально на протяжении всего вечера.

Сценография любопытна в этом спектакле. Она представляет собой военную карту, небрежно брошенную на землю, обозначающую своими изгибами и буграми контуры Альп. Оригинально представлен замок маркизы – паркет, контуры богатых оконных рам и дверей, да роскошные рамки картин – без полотен.

Режиссёр Пелли следует партитуре и характерам либретто – никаких неуместных эпатажных решений: юмор и лёгкость сопровождают эту постановку от и до. Незабываемый вечер...

Людмила ЯБЛОКОВА
Фото: Tristram Kenton

Как бы это не было удивительно, но только одна роль была предоставлена русскоговорящему солисту, и это – баритон Михайловского театра Борис Пинхасович, с которым наш корреспондент Людмила Яблокова встретилась накануне первого спектакля. Он - новое имя для лондонских любителей оперы, которые однако могли впервые встретиться с ним год назад на концерте, посвященном памяти Дмитрия Хворостовского. И это его премьера на сцене Ковент-Гардена.

Он поет думного дьяка Андрея Щелкалова, которого Борис Годунов высоко ценил за его ум, дипломатическую ловкость и явно был к нему очень расположен, называя его важной и нужной персоной для управления государством. Надо сказать, что именно эта роль вывела Бориса Пинхасовича на ведущие европейские сцены. В 2016 году он пел Щелкалова в Мюнхене, в 2018-ом - в Париже и Амстердаме, и вот теперь – Лондон, Королевская опера, о работе в которой Борис и поделился с нами своими впечатлениями.

Борис Пинхасович в роли думного дьяка Андрея Щелкалова

Я удивлен, насколько скрупулезно, тщательно работают все службы театра. Я здесь уже больше месяца, и это – не премьера, возрождение, но репетиции идут и идут, какие-то эпизоды прогоняются по многу раз. Атмосфера же в театре великолепная! Очень нравится работать здесь! Но жду открытия с нетерпением! Хочется выйти на сцену и показать всем, что ты можешь!

И этот вечер наступил. Странно: такая серьезная опера, а первое, что ты видишь на сцене: детская игрушка – волчок. Но у режиссера постановки Ричарда Джонсона ничего лишнего не бывает. Это своего рода опознавательный символ художника, и посыл зрителю - это предупреждение, нечто зловещее, трагическое произойдет здесь! И действительно, это возрождение беспощадно мрачное, тяжелое, угнетающее.

Мне нравится, что театр и режиссер выбрали первую, архаичную версию «Бориса Годунова». Она гениальна. Щелкалов (моя роль) здесь – политик, в котором присутствует агрессия, что подчеркивается и в музыке. Приятное впечатление останется у меня после работы с Ричардом Джонсом.

С другой стороны, я не могу сказать, что в большом восторге от самой постановки, но она – приемлема, не вызывает отторжения. Хотя мне приходилось участвовать в спектаклях, где от начала до конца чувствовались такое мощное горение, подъем, воодушевление. Посмотрим, однако, что будет на спектаклях…

Но в целом, я чувствую себя намного комфортнее в классической постановке. Я вообще человек не нашего столетия, человек из прошлого, я бы сказал. Мне кажется, многие режиссеры в современных операх ставят на сцене свои комплексы: за нагромождением трюков, диких, логически трудно объяснимых движений, когда думаешь только о том, чтобы успеть добежать, плюхнуться куда-то, упасть или успеть вовремя и желательно точно начать метать ножи... Но при этом надо и петь, хотя, если честно, солисту в этот момент – точно не до вокала.

Брин Терфель (Bryn Terfel) представил образ Годунова как человека уязвимого

Брин Терфель (Bryn Terfel) представил образ Годунова как человека уязвимого, или, скажем мягче, не уверенного в себе. Его преследует навязчивая идея – образ убитого маленького Дмитрия. Игрушка, волчок, помните? Он пребывает в состоянии душевного волнения даже во время коронации – это заметно! Его обращение к народу пессимистично – в сравнении с буйным празднованием по поводу его коронации. Его напутственная речь сыну, в которых он пытается убедить себя, в первую очередь, что тот наследует трон по закону, неубедительна. Но такой Годунов, полагаю, полностью соответствует интерпретации режиссера.

Брина Терфеля всегда интересно смотреть и слушать. В его голосе было столько нюансов, деталей. Чувствовалось, что ему интересен, близок этот герой, что он глубоко сопереживает ему, но созданный им образ – пугает. Он поет мощно, но с какой-то осторожной хрупкостью.

Брин Терфель имеет четкое представление, видение своей роли. Меня удивило, как скрупулезно он работает, как концентрирован на деталях. Это такая мощная глыба в оперном мире, на сцене, но он абсолютно прост в общении. Прост и величествен, от него исходит такая мощная энергетика. И у него великолепный русский! Он поет без акцента. Что мне нравится.

Я, конечно, был весьма удивлен, когда обнаружил, что я – единственный русский, занятый в этой русской опере. Мне кажется, понять дух произведения, особенно такой оперы, как Годунов, чрезвычайно трудно иностранцу. Ко мне, например, подходили и спрашивали, что значит то или иное слово. Я объяснял, что это архаизм, значит то-то и то-то. Я уверен, для русскоговорящего многие вещи в «Годунове» и понятнее, и ближе, это – часть нашей культуры.

Да, я считаю, в итальянских операх должны быть задействованы итальянцы – в основном, в немецких – немецкие певцы, в русских – русские.

«Борис Годунов» в Ковент-Гардене

Джон Томлинсон (John Tomlinson) со своим объёмным басом и незаурядными актёрскими способностями вместе с Гарри Николл (Harry Nicoll) создали комические образы двух весёлых и вечно пьяных монахов.

Джон Томплинсон создал запоминающийся образ Варлаама. Огромное удовольствие от его исполнения. Он и Терфель – два таких мощных представителя британской оперы.

Южнокорейская певица Хэги Ли (Haegee Lee) поражает красотой своего сопрано в роли дочери Ксении.

Валлийский тенор Сэм Фернесс (Sam Furness) в роли Юродивого может позволить себе сказать царю то, о чем другие боятся даже подумать.

Канадский тенор Роджер Ханиуэлл (Roger Honeywell) превосходен как интриган, Шуйский, даже находясь в тени, заранее оценивает свои шансы во время смены власти.

Британский бас Мэтью Роуз (Matthew Rose) исполнил роль Пимена – духовного наставника Григория (Дэвид Батт Филипп, David Butt Philip).

Идея для оформления сцены сценографa Мириам Батхер (Miriam Buether) навеяна Царь-колоколом. Словно вылитые из чугуна, изображения его покрывают все боковые стены сцены и заднюю, но только первого уровня. На галерее - покатые углы нерасписанных царских палат. Реквизит лаконичен. Среди деталей третьей картины, где Пимен завершает свою рукопись, мы видим также четыре современных стенда, где изображены Иван Грозный, Федор Иоаннович, Борис и недописанный портрет царевича Дмитрия. Да еще, пожалуй, длинный стол в сцене с монахом Варлаамом и Григорием в корчме. В пятой сцене появляется школьная доска с картой, на которой сын Федор Годунов (судьба которого предрешена, и это очевидно для всякого, даже не знающего либретто) демонстрирует отцу свои знания.

Брин Терфель (Bryn Terfel) представил образ Годунова как человека уязвимого

Неброскость декораций помогает с помощью света (Мими Джордан Шерин, Mimi Jordan Burther) выделить главное из происходящего на сцене.

Абсолютно нейтральные декорации, сказал бы минималистские, но с предрасположенностью к классике. У меня нет отторжения, как, например, и к костюмам, но нет и восторга. Стилистика выдержана!

Костюмы Ники Джиллибренд (Nicky Gillibrand) хоть и современны, но в то же время перекликаются в деталях с эпохой; на уровне причёсок и бород бояре – из реального времени, но одеты в бордовые брюки с белыми лампасами и серые пиджаки. У Бориса – царская атрибутика и овчинный длинный полушубок…

Постановка Джонса от начала до конца держит зрителя в напряжении, и драматическая нить с замечательной уверенностью проведена через весь спектакль. Эта опера богата мужскими партиями, и было приятно услышать глубокий, насыщенный баритон героя моего небольшого интервью Бориса Пинхасовича в роли Андрея Щелканова. Он поразил зрителя безукоризненностью и точностью исполнения своей партии, великолепной техникой. Не случайно во время репетиций, как мне довелось услышать, хор и коллеги одобрительно аплодировали ему.

Дирижировал немецкий дирижер Марк Альбрехт (Marc Albrecht) и, без сомнения, музыканты оркестра тонко улавливали движения его дирижерской палочки и играли с большой ясностью и точностью, и музыка Мусоргского звучала и торжественно, и зловеще, предвосхищая события, которые происходили на сцене.

Людмила ЯБЛОКОВА

Визуально роскошный дизайн сцены Пола Брауна (Paul Brown) и эффектное освещение Марка Хендерсона (Mark Henderson) соответствует ослепительной обстановке, и в целом – это бесспорно стильное и красивое представление. Блестящее платье со шлейфом и диадема на голове главной героини наводят на мысль о римском гламуре.

«Тоска»

Римская церковь Сант-Андреа-делла-Валле была представлена как бы в двух уровнях. Наверху, почти параллельно основному действию, идет служба, священнослужители в белых одеяниях, горящие свечи, прихожане в нарядных платьях. Роскошная лестница с позолоченными перилами. А в это время внизу, в капелле, прячется бежавший из заключения Анджелотти, художник Марио Каварадосси дописывает портрет Марии Магдалины и встречается с Тоской.

Латвийское сопрано (Kristine Opolais) поет первые шесть спектаклей, но на два спектакля в июне возвращается Анджела Георгиу, которая уже выступала в этой роли в 2011 году.

Grigolo как Cavaradossi, Opolais как Tosca

Витторио Григоло в роли Каварадосси - страстный, импульсивный, и именно таким он предстал перед нами в первые минуты спектакля. А еще наивный - во всех смыслах - художник, у которого напрочь отсутствует серьезный жизненный опыт, без которого невозможно выжить в политической суматохе несостоятельного государства. Но он явно получает удовольствие от своего исполнения и игры, и вместе с Кристиной они создают на сцене правдоподобные любовные отношения, а их совместный дуэт «Amaro sol per te m'era il morire», заставляет зрителя пережить незабываемые эмоции. Мы услышали роскошный тенор, в нем чувствовалась и мощь, и сила, голос звучал при этом не громко, но абсолютно завораживающе и красиво; и зазвучавшее, наполнившееся силой и блеском сопрано, и оба голоса без труда согласовывались с вокальными и драматическими требованиями музыки. Хотя Кристине понадобилось больше времени, чтобы раскрыть себя вокально.

Впечатляют и сцены второго акта, события которого происходят в богатом кабинете шефа полиции Скарпиа с монументальными статуями в стиле Давида и Голиафа, а на заднем фоне - наполовину пустые книжные полки библиотеки, за стеной которой находится камера пыток.

Bryn Terfel как Scarpia

Запоминающиеся сцены - между непокорной Дивой и Скарпиа в исполнении валлийского бас-баритона Брина Терфеля. Он, без сомнения, здесь самый влиятельный персонаж, и не только потому что он возвышается на сцене, как угрожающая громада, подобие скульптуры, стоящей в его кабинете. Но в первую очередь благодаря наличию незаурядных актёрских данных, присутствия духа и мощного, выразительного, рокочущего голоса. Все зло сконцентрировано – сейчас и здесь, в этом герое, и мы понимаем, насколько все трагично в этой опере с первых же угрожающих аккордов оркестра: он, Скарпиа, правит балом, он решает судьбы, и даже после смерти не оставляет наивному художнику и его не менее наивной актрисе ни одного шанса на спасение.

Kristine Opolais как Tosca

И это становится особенно ясным во время последнего акта, где события происходят на фоне крепостной (тюремной) стены, над которой зависло в наклонной плоскости ночное небо с ярким, холодным застывшим созвездием Большой Медведицы. Наивные, милые, влюбленные... И спасти никого не спасли, и сами погибли!

Майкл Мофидиан в небольшой роли Чезаре Анджелотти и пономарь церкви Джонатан Лемэлу привнесли драму в первый акт.

Британский дирижер Александр Джоэл (Alexander Joel) руководит оркестром, иногда наполняя музыку Пуччини драмой, в большей или меньшей степени ведет главных героев, а иногда следует за ними, но звучит она, музыка, так же выразительно и мощно, как и прошедшие 119 лет с момента ее написания.

Людмила Яблокова
Фото: Catherine Ashmore / ROH