Как бы это не было удивительно, но только одна роль была предоставлена русскоговорящему солисту, и это – баритон Михайловского театра Борис Пинхасович, с которым наш корреспондент Людмила Яблокова встретилась накануне первого спектакля. Он - новое имя для лондонских любителей оперы, которые однако могли впервые встретиться с ним год назад на концерте, посвященном памяти Дмитрия Хворостовского. И это его премьера на сцене Ковент-Гардена.

Он поет думного дьяка Андрея Щелкалова, которого Борис Годунов высоко ценил за его ум, дипломатическую ловкость и явно был к нему очень расположен, называя его важной и нужной персоной для управления государством. Надо сказать, что именно эта роль вывела Бориса Пинхасовича на ведущие европейские сцены. В 2016 году он пел Щелкалова в Мюнхене, в 2018-ом - в Париже и Амстердаме, и вот теперь – Лондон, Королевская опера, о работе в которой Борис и поделился с нами своими впечатлениями.

Борис Пинхасович в роли думного дьяка Андрея Щелкалова

Я удивлен, насколько скрупулезно, тщательно работают все службы театра. Я здесь уже больше месяца, и это – не премьера, возрождение, но репетиции идут и идут, какие-то эпизоды прогоняются по многу раз. Атмосфера же в театре великолепная! Очень нравится работать здесь! Но жду открытия с нетерпением! Хочется выйти на сцену и показать всем, что ты можешь!

И этот вечер наступил. Странно: такая серьезная опера, а первое, что ты видишь на сцене: детская игрушка – волчок. Но у режиссера постановки Ричарда Джонсона ничего лишнего не бывает. Это своего рода опознавательный символ художника, и посыл зрителю - это предупреждение, нечто зловещее, трагическое произойдет здесь! И действительно, это возрождение беспощадно мрачное, тяжелое, угнетающее.

Мне нравится, что театр и режиссер выбрали первую, архаичную версию «Бориса Годунова». Она гениальна. Щелкалов (моя роль) здесь – политик, в котором присутствует агрессия, что подчеркивается и в музыке. Приятное впечатление останется у меня после работы с Ричардом Джонсом.

С другой стороны, я не могу сказать, что в большом восторге от самой постановки, но она – приемлема, не вызывает отторжения. Хотя мне приходилось участвовать в спектаклях, где от начала до конца чувствовались такое мощное горение, подъем, воодушевление. Посмотрим, однако, что будет на спектаклях…

Но в целом, я чувствую себя намного комфортнее в классической постановке. Я вообще человек не нашего столетия, человек из прошлого, я бы сказал. Мне кажется, многие режиссеры в современных операх ставят на сцене свои комплексы: за нагромождением трюков, диких, логически трудно объяснимых движений, когда думаешь только о том, чтобы успеть добежать, плюхнуться куда-то, упасть или успеть вовремя и желательно точно начать метать ножи... Но при этом надо и петь, хотя, если честно, солисту в этот момент – точно не до вокала.

Брин Терфель (Bryn Terfel) представил образ Годунова как человека уязвимого

Брин Терфель (Bryn Terfel) представил образ Годунова как человека уязвимого, или, скажем мягче, не уверенного в себе. Его преследует навязчивая идея – образ убитого маленького Дмитрия. Игрушка, волчок, помните? Он пребывает в состоянии душевного волнения даже во время коронации – это заметно! Его обращение к народу пессимистично – в сравнении с буйным празднованием по поводу его коронации. Его напутственная речь сыну, в которых он пытается убедить себя, в первую очередь, что тот наследует трон по закону, неубедительна. Но такой Годунов, полагаю, полностью соответствует интерпретации режиссера.

Брина Терфеля всегда интересно смотреть и слушать. В его голосе было столько нюансов, деталей. Чувствовалось, что ему интересен, близок этот герой, что он глубоко сопереживает ему, но созданный им образ – пугает. Он поет мощно, но с какой-то осторожной хрупкостью.

Брин Терфель имеет четкое представление, видение своей роли. Меня удивило, как скрупулезно он работает, как концентрирован на деталях. Это такая мощная глыба в оперном мире, на сцене, но он абсолютно прост в общении. Прост и величествен, от него исходит такая мощная энергетика. И у него великолепный русский! Он поет без акцента. Что мне нравится.

Я, конечно, был весьма удивлен, когда обнаружил, что я – единственный русский, занятый в этой русской опере. Мне кажется, понять дух произведения, особенно такой оперы, как Годунов, чрезвычайно трудно иностранцу. Ко мне, например, подходили и спрашивали, что значит то или иное слово. Я объяснял, что это архаизм, значит то-то и то-то. Я уверен, для русскоговорящего многие вещи в «Годунове» и понятнее, и ближе, это – часть нашей культуры.

Да, я считаю, в итальянских операх должны быть задействованы итальянцы – в основном, в немецких – немецкие певцы, в русских – русские.

«Борис Годунов» в Ковент-Гардене

Получайте музыкальные новости первыми в Telegram!

Джон Томлинсон (John Tomlinson) со своим объёмным басом и незаурядными актёрскими способностями вместе с Гарри Николл (Harry Nicoll) создали комические образы двух весёлых и вечно пьяных монахов.

Джон Томплинсон создал запоминающийся образ Варлаама. Огромное удовольствие от его исполнения. Он и Терфель – два таких мощных представителя британской оперы.

Южнокорейская певица Хэги Ли (Haegee Lee) поражает красотой своего сопрано в роли дочери Ксении.

Валлийский тенор Сэм Фернесс (Sam Furness) в роли Юродивого может позволить себе сказать царю то, о чем другие боятся даже подумать.

Канадский тенор Роджер Ханиуэлл (Roger Honeywell) превосходен как интриган, Шуйский, даже находясь в тени, заранее оценивает свои шансы во время смены власти.

Британский бас Мэтью Роуз (Matthew Rose) исполнил роль Пимена – духовного наставника Григория (Дэвид Батт Филипп, David Butt Philip).

Идея для оформления сцены сценографa Мириам Батхер (Miriam Buether) навеяна Царь-колоколом. Словно вылитые из чугуна, изображения его покрывают все боковые стены сцены и заднюю, но только первого уровня. На галерее - покатые углы нерасписанных царских палат. Реквизит лаконичен. Среди деталей третьей картины, где Пимен завершает свою рукопись, мы видим также четыре современных стенда, где изображены Иван Грозный, Федор Иоаннович, Борис и недописанный портрет царевича Дмитрия. Да еще, пожалуй, длинный стол в сцене с монахом Варлаамом и Григорием в корчме. В пятой сцене появляется школьная доска с картой, на которой сын Федор Годунов (судьба которого предрешена, и это очевидно для всякого, даже не знающего либретто) демонстрирует отцу свои знания.

Брин Терфель (Bryn Terfel) представил образ Годунова как человека уязвимого

Неброскость декораций помогает с помощью света (Мими Джордан Шерин, Mimi Jordan Burther) выделить главное из происходящего на сцене.

Абсолютно нейтральные декорации, сказал бы минималистские, но с предрасположенностью к классике. У меня нет отторжения, как, например, и к костюмам, но нет и восторга. Стилистика выдержана!

Костюмы Ники Джиллибренд (Nicky Gillibrand) хоть и современны, но в то же время перекликаются в деталях с эпохой; на уровне причёсок и бород бояре – из реального времени, но одеты в бордовые брюки с белыми лампасами и серые пиджаки. У Бориса – царская атрибутика и овчинный длинный полушубок…

Постановка Джонса от начала до конца держит зрителя в напряжении, и драматическая нить с замечательной уверенностью проведена через весь спектакль. Эта опера богата мужскими партиями, и было приятно услышать глубокий, насыщенный баритон героя моего небольшого интервью Бориса Пинхасовича в роли Андрея Щелканова. Он поразил зрителя безукоризненностью и точностью исполнения своей партии, великолепной техникой. Не случайно во время репетиций, как мне довелось услышать, хор и коллеги одобрительно аплодировали ему.

Дирижировал немецкий дирижер Марк Альбрехт (Marc Albrecht) и, без сомнения, музыканты оркестра тонко улавливали движения его дирижерской палочки и играли с большой ясностью и точностью, и музыка Мусоргского звучала и торжественно, и зловеще, предвосхищая события, которые происходили на сцене.

Людмила ЯБЛОКОВА