Юрий Башмет сам сидел за дирижерским пультом своего оркестра «Новая Россия». Начали с беспроигрышной интродукции к опере «Пиковая дама», завершили чудесной увертюрой-фантазией «Ромео и Джульетта». Это было строго и местами изящно, но как будто новых континентов не открыло. Самое интересное началось с выходом солистов.

Юрий Башмет

Невероятное выступление случилось у замечательного пианиста Дмитрия Маслеева, лауреата I премии XV Международного конкурса им. Чайковского. Он буквально блистательно сыграл Первый концерт Чайковского (обещали целый, но сыграл он почему-то только первую часть). Особенно хороши были его виртуозные пассажи в каденциях. Но его разборчивость интонирования заслуживает самых высоких похвал. Он буквально вгрызается в массивы текста Чайковского, и выдает из них что-то свое, оригинальное, свежее. Он искусный мастер по продуцированию новых смыслов. Тем обиднее был старт. В интродукции «Новая Россия» выдала некий невообразимый кикс духовых. Маслеев даже удивился и поморщился. Что есть, то есть. Потом оркестр выровнялся за счет струнных прежде всего. Но в оркестре явно надо уже что-то менять, - это был трагический кикс от ведущего оркестра на престижном фестивале. Такого быть не должно.

Дмитрий Маслеев

С другими солистками все получилось сложнее. Флейтистка София Виланд (Золотая медаль XVII Международного конкурса им. Чайковского, солистка группы флейт оркестра Мариинки) играла переложение арии Ленского из оперы «Евгений Онегин». Это было мило и весьма технично, кстати. Но София Виланд отнюдь не выглядела именно как солистка. Она осталась «солисткой группы флейт оркестра» как будто.

София Виланд

Схожая проблема, и довольно давно, есть у фаворитки Юрия Башмета скрипачки Валерии Абрамовой (именно он ее подметил и взял юной в свой Юношеский оркестр, а затем начал лепить из нее солистку). Кстати, она до сих пор числится в штате ВЮСО. Но уже успела стать победительницей международного конкурса Victoria BCN в Барселоне. «Воспоминания о дорогом месте» Чайковского-Глазунова — нежнейшая музыка, Абрамова прекрасно справилась с дыханием оркестра в Мелодии и Скерцо. Но, простите, где же тут солистка? Оркестр управлял Абрамовой, а не она — оркестром. Не могу представить себе ни одного великолепного солиста, от Вадима Репина до Анны-Софи Муттер, которые позволили бы себе такое отношение.

Валерия Абрамова

Как же забавно было увидеть, что и виолончелистка Мария Зайцева, серебряный призер XVII Международного конкурса Чайковского и победительница ARD в Мюнхене, в «Вариациях на тему рококо» принялась активно поглядывать на жесты Башмета в адрес оркестра, и следовать им. Зачем? У Марии Зайцевой прекрасная артикуляция, ее виолончель буквально поет в ауре точности указаний Чайковского. Но когда начинаются вот эти подстраивания «под оркестр», - ничего хорошего не жди. Так и случилось. Мне не хватило и динамики, и по-хорошему смелости. Получилось стерильно и будто порой безжизненно, хотя со струнными группами «Новой России» случалась почти что химическая реакция, - до того они попадали в чудесный резонанс. Мне-то кажется, что Чайковский писал свои вариации на темы рококо не для того, чтобы звучало именно академическое рококо. Он вливал новое вино в старые мехи. И вот этого-то нового вина у Зайцевой откровенно не хватило.

Мария Зайцева

А все же какой душевный и милый получился концерт Чайковского. Юрий Башмет сложил все составляющие в мультиструктурное действо, которое теплыми цветами высветило лучшие стороны гения Петра Ильича Чайковского.

Вадим ПОНОМАРЕВ
Фото: Михаил БРАЦИЛО

Сегодня эта гениальная и страстная поэма, написанная Рождественским в 1962 году, снова звучит более чем будирующе для любой власти, а за выход на протестные акции с хрестоматийными строчками поэта «Убейте войну, прокляните войну, люди Земли!» грозят аресты и штрафы, как минимум. Но поэт адресовал эти строчки людям Земли именно после Второй мировой войны, а в 2021 году композитор Кузьма Бодров написал к ним музыку (премьера прошла на фестивале искусств Башмета в Москве, а уже в мае его показали на закрытии фестиваля в Ярославле) именно как посвящение Великой Отечественной войне! То есть задолго до нынешних событий.

Открытие фестиваля Юрия Башмета

Я тогда писал про ярославский концерт: «Сейчас поэма немного архаична, пожалуй, - но ничуть не убавила в талантливости и экспрессии». Кто ж знал?!..

Сергей Бодров

Снова за белоснежным роялем Steinway композитор Сергей Бодров, у микрофона Сергей Гармаш с бантом из георгиевской ленточки, на заднике - чудный местный хор капелла «Ярославия», но дирижирует Юрий Башмет не «Новой Россией», а Всероссийским юношеским симфоническим оркестром.

Юрий Башмет

Музыка Бодрова по-прежнему звучит крайне эклектично. Что и неудивительно, - в основе использована другая работа Бодрова для концерта на Мамаевом кургане с обилием вставок разных известных военных песен, а также другая работа Бодрова для фильма «Собибор» Константина Хабенского. Несмотря на общую гармоничность музыкального потока, иногда для слушателя это напоминает квиз — отгадай-ка еще одну известную песню от «Бери шинель» до «Эх, дороги», которые тут обильно цитируются.

Сергей Гармаш

А вот Гармаш отчаянно хорош. Он как будто настоялся с этими стихами. Ни одной ошибки в тексте. И эталонно точно ведет свое чтение от ровного суховато-сдержанного тона в начале до финального металла в голосе, когда речь заходит о пожеланиях погибших с того света. Именно так и хочется слышать эту грандиозную поэму. Сверхузнаваемый уникальный тембр Гармаша тут очень к месту. И еще очень хороша капелла «Ярославия» п/у Владимира Контарева — филигранная тонкая работа, нигде хор не высовывается, точнейшим образом динамически взаимодействует с ВЮСО.

Во втором отделении сыграли фрагмент финала Симфонии с колоколом Арама Хачатуряна, и принялись за «Песни Победы», благо собрались весьма представительные вокалисты — Анна Юркус (меццо), Эльмира Караханова (сопрано), Давид Посулихин (тенор) и Николай Землянских (баритон). Всех их объединяет то, что они принимали участие в Академиях Башмета в Сочи, и имели какое-то отношение к Дмитрию Вдовину, руководителю Молодежной программы Большого театра.

Анна Юркус

И вот тут случилась странная штука. Оказалось, что девушкам при всем их вокальном мастерстве петь мужские песни о войне… ну как-то просто странно. Даже если в фильме «Белорусский вокзал» песню Окуджавы «Нам нужна одна победа» начинала петь именно Нина Ургант. Тонко уловимый нюанс в том, что Нина Ургант пела в фильме не от себя, а от имени окружавших ее бывших десантников, плохо поющих, и когда они в финале начинали нестройно подтягивать ей — это звучало максимально органично и трогательно до слез. А когда выходит петь Анна Юркус «Нам нужна одна победа» или еще более сакраментальное «Родина слышит, Родина знает», - она для зрителей поет от самой себя. И выглядит в этой роли максимально неорганично. Как ни пой. Увы.

Эльмира Караханова

Чудесное сопрано Эльмиру Караханову постигла та же участь. Леонид Утесов поет «В землянке» с четкой мужской позиции: «До тебя мне дойти нелегко, а до смерти четыре шага». От девушки такое слышать странно, уже не говоря о прямых маскулинитивах по тексту. «Журавли» Яна Френкеля на стихи Расула Гамзатова вроде бы допускают двусмысленности при всей кавказской образности, и все же очень странно после сравнения погибших солдат с пролетающими журавлями девушке петь «Настанет день, и с журавлиной стаей Я поплыву в такой же сизой мгле...» Это не претензия к вокалисткам, это непонимание, отчего они вдруг выбрали именно такой репертуар, - ведь женских песен о войне тьма-тьмущая.

Парням было в чем-то полегче, но не во всем. Тенор Давид Посулихин из «Геликона» красиво вытянул «Эх, дороги» с капеллой «Ярославией», но будто утерял сам смысл этой песни про тяжелые военные дороги. Да и «Темная ночь» Никиты Богословского изрядно потеряла в своей камерности и искренности из-за непременного выпевания всех нот (вспомним, кто ее изначально пел-то).

Между песнями ВЮСО сыграл еще «Русский вальс» Шостаковича (на самом деле это Вальс №2 из «Джазовой сюиты»). Но как будто ускорил темп, и не отыграл множества нюансов этого слепленного мастером в 1938 году монстра из известных вальсов «Амурские волны», «На сопках Манчжурии» и «Дунайские волны». Сам Шостакович и боялся гонений за свой «джаз», и понимал вторичность своей поделки, недостойной его таланта, поэтому никак не продвигал его при жизни, но охотно за деньги давал разрешение вставить его в кинофильмы. Раз за разом, и никакого успеха. И если бы не Стенли Кубрик, вставивший его в финал фильма «С широко закрытыми глазами» (1999) в исполнении Нидерландского королевского оркестра под управлением Рикардо Шайи, этот Вальс вряд ли бы кто-то знал. А сегодня это самое «попсовое» произведение Шостаковича для широких масс.

Баритон Николай Землянских оказался буквально триумфатором всего концерта

Но баритон Николай Землянских оказался буквально триумфатором всего концерта. Сначала «Песня о далекой Родине» Микаэла Таривердиева на стихи Рождественского с упертым, отлично откалиброванным тембром Землянских - отчаянно хороша. И Кобзоном быть не нужно, когда просто следуешь всем правилам исполнения советской песни (не очень далеко тогда ушедшей от академической манеры). Потом - «Поклонимся великим тем годам» Александры Пахмутовой, и тут публика от этого наэлектризованного голоса в лучших традициях все того же певца просто начала вставать в зале и бурно аплодировать. Что уж говорить про финальную песню «День Победы» Давида Тухманова, - здесь Николай Землянских поднял на ноги уже вообще весь зал немалого концертного зала «Миллениум». И уже все ранее исполненные военные песни обрели, наконец-то, финальный высокий смысл.

Вадим ПОНОМАРЕВ
Фото: Михаил БРАЦИЛО

В концерте приняла активное участие пианистка Людмила Берлинская, дочь «патриарха квартетного искусства», как часто называли Валентина Берлинского. И пришел поздравить Юрий Башмет.

Людмила Берлинская и Юрий Башмет

«С Милочкой меня связывает очень много, мы выступали вместе, трио Брамса вместе с Валентином Александровичем записывали. Флорентийский секстет Чайковского записывали, и много общения. Вечеров на кухне Валентина Александровича, мы с ним много дружили. Когда рождался квартет имени Бородина, уже со второй репетиции Валентин Берлинский был виолончелистом квартета. Его в квартет привел Ростропович, сказав, что у него не хватит времени заниматься сольной деятельностью и квартетом. В квартете собрались изумительные музыканты! Но цементирующим центром квартета с репетициями, многочасовыми занятиями с инструментом, дисциплиной - был Валентин Берлинский. Он все держал на своих плечах», - сказал Юрий Башмет.

«Юра уже все сказал про папу, и для меня это невероятно волнительно, - продолжила Людмила Берлинская. - 19 января ему бы исполнилось 100 лет. Мне сложно произнести эту цифру, для все было как будто вчера. Тем более, когда мы стоим с тобой на этой сцене (указывая на Башмета), - мне кажется, что почти ничего не изменилось. О том, каким он был музыкантом, - об этом многие говорили и говорят. Я еще хочу сказать, что папа еще был великолепным педагогом. Он был бы очень рад, что именно молодежь играет концерт, посвященный ему. Для него первое и главное место в жизни занимал Квартет, а второе — его ученики. И только на третьем месте — его семья».

Георгий Ибалин (скрипка), Даниил Михайлов (скрипка), Арсений Захаров (альт), Илья Михайлов (виолончель), Дарья Попова (виолончель) и Сергей Цедрик (альт)

Концерт начали с переложения для струнного секстета вступления к последней опере Рихарда Штрауса «Каприччио». К струнному квартету Mos Art Quartet в составе Георгий Ибалин (скрипка), Даниил Михайлов (скрипка), Арсений Захаров (альт) и Илья Михайлов (виолончель) присоединились Дарья Попова (виолончель) и директор Сочинской камерной филармонии Сергей Цедрик (альт). Музыканты действительно все молодые, но изрядно титулованные на международных конкурсах. И сыграли отменно: чистый мягкий звук нужной степени округлости, никакого перебора по вибрато.

Масштабный фортепианный квинтет Сезара Франко, который так любил играть Квартет имени Бородина, часто со Святославом Рихтером или Людмилой Берлинской, впервые прозвучал в исполнении того же Mos Art Quartet вместе с Людмилой. Она напомнила, что квинтет посвящен Сен-Сансу, и он был его первым исполнителем. Но по окончании игры хлопнул крышкой рояля, выбросил ноты и ушел. Историки рассказывают, что Франко и Сен-Санса связывала одержимость одной и той же молодой девушкой. Так оно или нет, но квинтет получился выдающийся. Заметно, что Берлинская сыграла его очень в духе Святослава Рихтера, не копируя, но именно что «в духе», суховато и веско. Mos Art Quartet играл под стать ей, выразительно и сдержанно даже в самых драматичных моментах. Не могу покривить душой и сказать, что услышал лучшее исполнение квинтета Франко, - но это было весьма и весьма достойно.

Павел Романенко (альт), Людмила Берлинская (фортепиано) и Михаил Калашников (виолончель)

Во втором отделении к Берлинской присоединились участники Квартета имени В.Берлинского Павел Романенко (альт) и Михаил Калашников (виолончель) для исполнения фортепианного трио позднего Брамса для минор. Тут сразу три из четырех частей - Allegro. Брамс уже не искал формы, но нес смыслы. Певучая виолончель Калашникова безусловно задает тон этой задумчивой романтике, и ее обрамляют скорбные фортепианные аккорды и проходы, а акценты дает альт Романенко. Шедевр Брамса — в восхитительном исполнении.

Людмила Берлинская

«Я подумала, что у папы действительно был необыкновенный звук, и звук этот невозможно ни с кем спутать. Мы слушаем Квартет Бородина, и сразу понимаем, что на виолончели играет Берлинский. Мой сын — тоже виолончелист. И когда он начал учиться, надо было купить ему инструмент. Мы жили и живем в Париже. Мой папа поискал и нашел инструмент. Но как из России его перевезти в Париж? Отец придумал: он сказал, что у него гастроли в Париж, он возьмет его вместо своей виолончели, сыграет на нем и потом оставит нам. Никому из коллег об этом он не сказал. Каково же было их удивление, когда они увидели, что он играет на другой виолончели, а звук остался тем же, «берлинским»», - рассказала Людмила Берлинская.

Деннис Гасанов (скрипка), Людмила Берлинская (фортепиано), Михаил Калашников (виолончель), Ян Криговский (контрабас)

Завершили концерт фортепианным квинтетом Шуберта «Форель». Людмила много играла его и с папой, и с другими выдающимися музыкантами. Сейчас же к Людмиле присоединились музыканты из Квартета имени Берлинского и известный словацкий контрабасист и педагог Ян Криговский, мастер аутентичного исполнения. Солнечная музыка Шуберта, изящная игра Людмилы Берлинской (иногда казалось, что звучит клавесин). Контрабас Яна Криговского звучит роскошным, но скупым звуком, не перетягивая одеяло на себя. И снова очень хороша виолончель Михаила Калашникова, деликатная и поющая.

Дело Валентина Берлинского и Квартета Бородина живет.

Вадим ПОНОМАРЕВ
Фото: Михаил БРАЦИЛО

И снова на сцене Органного зала Сочи — довольно юные музыканты, новое поколение, многие из которых постоянно участвуют в концертах питерского Дома музыки. И опять в центре внимания — Брамс, хотя и менее очевидные композиторы тоже звучат.

Как-то Густав Малер написал большое письмо своей поклоннице с объяснением, отчего композиторы раньше писали только камерные произведения, потом стали писать для все больших составов, а потом и для симфонических оркестров. Если изложить в сухом остатке, Малер считал в 1893 году, что чем дальше развивается музыка, тем сложнее становится аппарат, используемый композитором для выражения своих идей. Первоначально музыка была исключительно камерной, то есть рассчитанной на исполнение в небольшом помещении перед маленькой аудиторией, которая часто состояла только из самих исполнителей и аристократов. Чувства, лежащие в ее основе, в соответствии с эпохой, просты, наивны, передают душевные переживания лишь в самых общих чертах: радость, грусть и т. п. Бетховен начал новую эру в музыке: появились переходы от одного настроения к другому, конфликты, окружающая природа и ее воздействие на нас, юмор, поэтические идеи. Так из этой потребности возник современный ему «вагнеровский» оркестр. Наконец, вместо комнаты появился концертный зал, а вместо церкви с органом — оперный театр. А в таких залах, чтобы множество людей могло слышать нас, нужно производить как можно больше шума. И оркестры еще более увеличились в составе.

Собственно, главным аргументом Малера в защиту оркестров стал тезис о том, что жизнь поменялась, и даже самой поклоннице для жизни в XIX веке нужно гораздо больше, чем английской королеве в XVII веке.

Но камерная музыка продолжает жить, несмотря ни на что. Вот и на марафон сонат пришли зрители, а там 4 концерта в один день, и многие явно были на всех четырех. Мне удалось попасть только два вечерних, и там было, что послушать.

Большой концертный дуэт «Моряк» Ференца Листа для скрипки и фортепиано на тему романса Лафона в исполнении скрипачки Инны Якушевой, стипендиатки Гранта президента РФ, и пианистки Елизаветы Ключеревой, стипендиата фонда Владимира Спивакова, фонда Yamaha и фонда «Новые имена». Пианистка Елизавета Ключерева откровенно порадовала изящным звукоизвлечением и особенным вниманием к своей визави. Инна Якушева была очень хороша в условно виртуозных пассажах, но будто теряла концентрацию в более «простых» ситуациях. Потенциал этой скрипачки очевиден.

Скрипачка Инны Якушева и пианистка Елизавета Ключерева

Соната №1 для альта и фортепиано Иоганнеса Брамса, духовного ученика Листа, появилась в момент, когда Брамс уже начал разочаровываться в романтизме: «Я подумал, что я уже слишком стар, и твердо решил ничего больше не писать. Я рассудил, что я вроде бы всю мою жизнь был достаточно прилежен, достиг достаточно многого и мог бы теперь жить спокойно и не иметь в старости забот». Но он встретил кларнетиста Мейненгенского оркестра Роберта Мюльфельда, был очарован им, и задумал несколько произведений для кларнета, одним из которых стал знаменитый Кларнетовый квинтет, но также и соната для кларнета и фортепиано. Сегодня ее часто играют на альте.

На альте она прозвучала в исполнении лауреата II премии IX международного конкурса альтистов Юрия Башмета Viola Masters Арсения Захарова и преподавателя Московской консерватории, лауреата международных конкурсов пианиста Ивана Кощеева. Это было блистательное исполнение. Первая часть Allegro appassionato действительно будто создана для мятущегося тревожного альта Арсения Захарова, внезапно внешне очень похожего на облик Паганини. Мне только чуть не хватало мудрой округлости звука на окончании фраз. Придет с мудростью. Пианист Иван Кощеев лиричен донельзя и в адажио, и в аллегретто. Точен в интонировании, и легок как пушинка.

А вот Антона Рубинштейна нечасто доводится слушать на концертах. Он основал Петербургскую консерваторию и Русского музыкального общества, был блистательным пианистом. А вот многочисленные сочинения Рубинштейна будто ушли в тень. Тем интереснее было послушать Первую сонату для скрипки и фортепиано. Обладательница Первой премии V Венского музыкального конкурса и музыкального конкурса «Андреа Постакини» (Италия), стипендиат фонда Спивакова донбассовская скрипачка София Яковенко и тот же деликатный Иван Кощеев.

Знаете, у скрипки Софии Яковенко особенный, уникальный звук. Она сильна, окрашена необычными тембрами и субтонами, София в полной мере ею владеет, певучесть или стоны модерируя тончайшими движениями пальцев. Это выглядит как некое волшебство, камлание шаманов. Очень хочется услышать Яковенко на больших концертных площадках и знаковых концертах, хотя ценность сонаты Рубинштейна мне не показалась сколько-нибудь достойной внимания. Центр внимания сместился на фантастическую скрипку Софии Яковенко и умение ею владеть. Как любит повторять Юрий Башмет: «Не имей Амати, а умей играти»….

На заключительном концерте марафона романтических сонат сыграли юного Рихарда Штрауса, сонату для скрипки и фортепиано ми бемоль мажор. Потом ничего такого он не писал. Трехкратный лауреат Молодежных дельфийских игр​, обладатель III премии Международного юношеского конкурса скрипачей имени Леонида Когана в Брюсселе скрипачка Арсения Сибилева и лауреат Всероссийского музыкального конкурса 2024 года, обладатель именных стипендий президента РФ и ректора Московской консерватории пианист Тимофей Доля.

И тут случился некий дисконнект. То ли репетиций не хватило, то ли Доля впервые играл на рояле Yamaha, у которого есть особенный нюанс: он форсирует громкость почти мгновенно, но для pianissimo необходимо играть очень деликатно. Получилось так, что рояль полностью забил по громкости скрипку, у которой все-таки есть предел по громкости. Сибилева попыталась чуть форсировать звук, просто чтобы ее было слышно. Но не получилось. В добавок у нее есть свои pianissimo, которые попросту провалились или утопились. Ну, так бывает.

Завершился марафон сонат все тем же неизбежным Брамсом. Сонату для двух фортепиано исполнили Тимофей Доля и Елизавета Ключерева. Четырехручная соната могла стать симфонией, но осталась виртуозным камерным произведением. И, кажется, это стало вершиной марафона, настолько смело и решительно это было исполнено на двух фортепиано. Уже скоро мы увидим этих пианистов на ведущих концертных площадках страны.

Вадим ПОНОМАРЕВ