Людмила Яблокова

21/02/2018 - 03:30   Classic   Концерты
Скандальная постмодернистская радикальная постановка оперы Бизе «Кармен» идет сейчас на сцене Королевской оперы. Любить нельзя ненавидеть! Общество разделилось.

Полагаю, эта и есть наиболее главная часть внесценической части режиссера постановки австралийца Барри Коски (Barrie Kosky). На данный момент он является художественным директором Komische Oper Berlin, поэтому неудивительно, что впервые его «Кармен» увидели во Франкфурте еще в 2016 году.

Барри Коски дебютировал на сцене Ковент-Гардена в прошедшем сезоне и очень удачно поставил «Нос» Шостаковича. Но эта русская опера – редкая гостья на сценах оперных театров, не так уже много версий ее существует, сравнивать – практически не с чем. Да и сама сюрреалистическая история предполагала, как оригинальную интерпретацию, так и нестандартного режиссера. «Кармен» же - опера традиционная, наиболее известная и одна из самых знаменитых во всей истории искусства. В одном только театре Ковент-Гарден её исполняли более пятисот раз.

Однозначно, постановка Коски резко выделяется на фоне традиционных и даже современных режоперских версий. Я вполне допускаю ее существование где-нибудь в одном из многочисленных театров лондонского West End. Но не в Ковент Гардене. Лично для меня случилось вещь непоправимая, недопустимая и невозможная – я не получила удовольствие от пения и музыки Бизе!

Анна Горячева как Кармен в окружении подруг

Можете ли вы представить себе такое – слушать «Кармен», и не получить никакого эмоционального всплеска? «Кармен» - и ни одного аплодисмента во время спектакля? Такого я не помню. Чешский дирижер Якуб Груша, дирижировавший «Кармен» в 2015 году в Глайндборне и заслуживший тогда стоячие овации аудитории, мне показалось, в этот раз ощущал себя, как бы помягче сказать, не совсем на своем дирижерском месте, однако вместе с музыкантами он сделал все возможное, чтобы доставить хотя какое-то музыкальное удовольствие зрителю. Также как и хор, как взрослый, так и детский.

Барри Коски нейтрализовал «Кармен», отказавшись от Испании и ее атрибутики, за исключением костюма Матадора и нескольких типичных испанских платьев из массовки. Декорации дизайнера Катрин Ли Таг (Katrin Lea Tag) из Берлина - это обширная, на всю сцену, лестница, ведущая в никуда. Черный цвет превалирует во всем: в костюмах тридцатых годов, темный задний фон, черная лестница, что дает возможность дизайнеру по свету Джоши Клейн (Joachim Klein) «поиграться» со светотенями, но принципиально это ничего не меняет.

Анна Горячева (Кармен) и Франческо Мели (Дон Хосе)

Весь спектакль сопровождался небольшими устными аннотациями на безупречном французском, что позволило зрителям, особенно новичкам, как-то следовать сюжету. Это было неожиданно, несколько провокационно, но вряд ли оправданно: первой действие было растянуто благодаря этим монологам до двух часов. Мой сосед извелся весь, посматривая на часы, а пара слева удалилась, не досидев до антракта. Их можно было понять. Это была скучная «Кармен».

Но если первая половина спектакля еще как-то держала внимание зрителя новизной и неожиданной трактовкой, но во втором действии Коски просто не смог справиться с серьезными сценами.

Кармен (Анна Горячева). Нападение на женщину

В этой постановке много чего удивляет: сама Кармен, как шикарная бродвейская звезда, окруженная ослепительными танцорами с обнаженными торсами и удивительной необычной раскраской лиц, экстравагантный черный шлейф ее платья в финале, веером расположившимся на большей части этой лестницы, веревка, которой, следуя монологу, Дон-Хосе обвязывает Кармен наподобие мумии, всякий раз чрезвычайно шумные выходы массовки по этой грохочущей лестнице, и их чрезвычайно странная мимика и жесты, ужасная геометрия их тел, лежащих, ползущих, сидящих и стоящих на этой лестнице. Здесь словно все специально предназначено только для того, чтобы отвлечь наше внимание от музыки и певцов. Цель достигается!

Кармен  Анны Горячевой

Печально, что и певцы не смогли раскрыть свой потенциал, может быть потому, что сама постановка не принадлежит Королевскому Оперному театру. Бродвею – да! Я думаю, что очень маловероятно, что ее когда-нибудь возродят. Согревает мысль, что декорации и костюмы не нанесли существенного ущерба бюджету Ковент-Гардена.

В этой «Кармен» поют несколько русских солистов. У Анны Горячевой - насыщенное меццо-сопрано, но ее Кармен (и это не вина певицы) – не привлекательна! Финальная сцена с «воскрешением» Кармен, и ее недоуменный взгляд и разведенные в сторону ручки – вызывает удивление и смешки в зале: мол, ребята, не принимайте близко к сердцу, и такое бывает. Микаэлла Кристины Мхитарян (Kristina Mkhitaryan) – это, пожалуй, единственный образ, который в большей степени соответствует оригиналу. Лучезарная, светящаяся, светлая, она звучала великолепно – ровно. Тепло, эмоционально. Аплодисменты, редкие в этот вечер, были адресованы ей. Она родилась в России, училась в Гнесинке, была участницей молодежной программы для творческой молодежи при Большом театре.

Детский хор и Анна Горячева

Итальянский тенор Франческо Мели – странный выбор для Дона Хосе. Хорошо исполненный Эскамильо литовского бас-баритона Костаса Сморигинас (Kostas Smoriginas). Он привлек внимание своим шелковистым, привлекательным голосом. Алексей Марков из Мариинского театра будет дебютировать в этой роли позднее. Русское меццо-сопрано Айгул Ахметшина из Башкирии (Aigul Akhmetshina), участница молодежной программы Jetter Parker Young Artist, исполнила роль Мерседес.

Людмила ЯБЛОКОВА
Фото: Donald Cooper, Tristan Kenton.

Вместо послесловия

Только что обнаружила один интересный комментарий зрителя.

«Если это провокация, это хорошая провокация. Рассказчик сразу же подрывает ожидания аудитории, выведя нас за рамки нормальной, ожидаемой сцены Кармен (испанский квадрат, солнце, качающиеся бедра, сигареты и тонны реквизита), которых, конечно, в этом случае нет. Там нет пылающего солнца, но есть лукавая ссылка на жару, практически нет декораций, но есть множество человеческих тел. Есть так много захватывающих драматических моментов - нападение Кармен на другую женщину- внезапное, блестяще сделано и на самом деле довольно шокирует. Лестница, например. В опере много танцев. Коски сказал, что это «Кармен» с его точки зрения. Кармен представляет свою жизнь аудитории: она начинает спектакль, разглядывая нас и суммирует все это в конце. Есть в этом некоторая согласованность. Постановка Коски - настолько живая, вдохновляющая. Это гораздо более жизненно важно, чем школа Дэвида Маквикара, привнесшего в оперу смертоносный натурализм. С последним я абсолютно согласна! Сделаю комплимент себе - хороший перевод, но чего-то в этом комментарии не хватает, не правда ли? Здесь нет оперы!»
Быстрый поиск:
20/01/2018 - 02:30   Classic   Концерты
Премьера балетов «Песнь о Земле» хореографа Кеннета Макмиллана и «Сильфида» Августа Бурнонвилля с успехом прошла в прошедшие выходные в лондонском Колизее.

Балет «Песнь о Земле» поставлен Макмиллианом в 1965 году на музыку Густава Малера, вернее, как сам композитор обозначил жанр своего опуса – «симфонии в песнях», вдохновением для создания которой в свою очередь послужили стихи китайских поэтов. Песен – шесть. Они – о горестях Земли, об осени, о юности, о красоте, о весне и завершает цикл «Прощание». И именно эта последняя вещь показалась мне наиболее эмоционально выразительной. С уверенностью танцуют «Песнь о Земле» танцоры Английского национального балета. Они – искренни и оптимистичны!

В это же время их хореография - это глубокая медитация во времени и в пространстве. И кажется, что большинство движений и поз словно перекочевали на сцену из класса, где идут занятия йогой. Тому в некоторой ступени сопутствует, конечно же, и музыка Малера и лирика песен, исполняемые страстным тенором Самуэлем Саккер (Samuel Sakker) и безмятежным контральто Рондой Браун (Rhonda Browne). Их голоса сопровождают весь спектакль.

Мужские и женские ансамбли представляют скульптурную, сдержанную стилизованную хореографию. Роль Женщины исполняет Ирина Такахаши (Erina Takahashi), главные мужские роли поделены между Джефри Цирио (Jeffrey Cirio) в роли Посланника смерти и Исааком Эрнандес (Isaac Hernández) как Мужчина.

Этот спектакль словно подводит итог исканиям хореографов и танцовщиков прошедшей эпохи, но он также открывает «новые горизонты» в будущее балетного искусства.

Исаак Эрнандес (Isaac Hernández) в роли Джеймса
Исаак Эрнандес (Isaac Hernández) в роли Джеймса

«Сильфида» же затрагивает совершенно другую тему. Премьера балета, состоявшаяся 12 марта 1832 года, уже тогда поразила современников художественным совершенством. Удивительно, что без каких-нибудь четырнадцати лет, двухсотлетней давности история, ведущая тема которой — разлад мечты и действительности, и сегодня на сцене выглядит впечатляюще и современно.

Сюжет балета навеян шотландскими легендами, а именно - фантастической повестью Ш. Нордье «Трильби». Молодому шотландцу Джеймсу, накануне его свадьбы с Эффи, является Сильфида — пленительный дух воздуха. Очарованный ею и влюбленный с первого взгляда, он пытается поймать её, но она исчезает: Сильфида то прячется в узкой щели, то, молниеносно взлетает неведомо куда через средневековую, времен Тюдора, каминную трубу. Когда собираются гости, Сильфида появляется вновь, невидимая никому, кроме Джеймса. Во время колоритных шотландских плясок колдунья предсказывает Эффи совсем другого жениха — Гюрна, но оскорбленный Джеймс, без церемоний, прогоняет ee. Во время свадебных танцев вновь появляется Сильфида, и Джеймс, не в силах бороться с искушением, убегает за ней, забыв о невесте.

Один из вечных вопросов - совместимы ли поэзия и проза жизни, разрешили ли мы за почти двести лет противоречия между духовным и чувственно-земным бытием?

Персонажи реального мира живут в огромном прекрасном замке, с камином, готическими витражами окон, настолько комфортном, что, находясь во втором ряду, чувствуешь себя гостьей на этом веселом празднике, одеты они в яркие национальные шотландские костюмы. Чудесный, густой с мощными вековыми дубами и огромными валунами на переднем плане, шотландский лес уходит вдаль далеко, завершаясь где-то зелёными холмами. Талантливая работа дизайнера сцены и костюмов Микаэля Мелбая (Micael Melbye). Декорации потрясающе красивы. Смотреть «Сильвиду» - просто наслаждение!

Сильфида и ее подруги, обитающие в этом реально-волшебном лесу — чисты и воздушны, безукоризненны, как и положено, в романтическом стиле.

Главная героиня большую часть спектакля танцует на пуантах. Изящная, легкая, она едва ли не на самом деле превращается в какое-то невесомое существо: она движется по сцене, почти не прикасаясь к полу, замирает в арабеске, парит в высоком прыжке. Безукоризненную, прекрасную технику классического танца продемонстрировала Сильфида ведущая балерина Эрина Такахаши (Erina Takahashi) она настолько очаровательна, что можно понять Джеймса: свет в ее глазах, обворожительная улыбка, невинность - все это влечет, манит, зовет! Героиня трогательно и точно передает свои настроения, думы и переживания, от светлой радости до горькой печали… Мимика ее лица трогательна. Последние минуты прекрасной Сильфиды способны растопить самое бездушное сердце.

Исаак Эрнандес (Isaac Hernández) в роли Джеймса - беспечный, наивный молодой человек, в погоне за Сильфидой не ощущающей бездны, зияющей перед его ногами, а Анжули Хадсон (Anjuli Hudson) - его милая, разумная невеста. Две такие непохожие вещи, объединённые программой в один незабываемый вечер, предстали на суд зрителя. Но этот своеобразный двойной удар сработал как нельзя лучше, отчасти потому, что существует определенная тематическое взаимодействие между двумя этими частями: влюблённостью молодых, радостью природы, временем жить и временем умирать. Но вечер получился между тем - радостный, и даже в какой-то степени - жизнеутверждающий.

Людмила ЯБЛОКОВА

Быстрый поиск:
05/01/2018 - 02:43   Classic   Концерты
На сцене Лондонской Королевской оперы с середины декабря до середины января наряду с балетом «Щелкунчик» идет классическая постановка Дэвида Маквикара от 2001 года «Риголетто».

Главного героя, эту сложную во всех отношениях роль пел на этой сцене в 2011 году Дмитрий Хворостовский, и я имела счастье слушать его здесь. В этом декабре он был заявлен тоже, но - не успел! Во время премьеры, на которую мне не довелось попасть, зал стоя почтил память великого русского баритона, а программа содержала вкладыш о заслугах Хворостовского и о его ролях на сцене Ковент-Гардена. He will be hugely missed. По нем будут скучать. Он никогда не будет забыт!

16 января из Лондона будет идти прямая трансляция «Риголетто» в кинотеатры мира, но уже с греческим баритоном Димитрием Платаниусом.

Royal Opera House. «Риголетто»

Обладатель великолепного голоса Платаниус сыграл слегка флегматичного Риголетто - шута, урода, предмет всеобщих насмешек. Мне кажется, что лучшие его минуты пришлись на момент агонии его дочери Джильды, и именно тогда он зазвучал – великолепно, пафосно, снискав продолжительные аплодисменты. Роль Джильды разделили русская сопрано София Фомина и английская Люси Кроy (Lucy Crowe). Последней удалось создать образ впервые влюбленной девушки, однако одержимой и своенравной: даже разоблачения отцом предмета ее страсти не помогли ей избавиться от чар герцога. Ее исполнение, ее манера игры на сцене идеально подходили к этой роли.

Чего не скажешь о герцоге Мантуи, его пел итальянский тенор Иван Магри (Ivan Magri). Он, без сомнения, самый неинтересный, лишенный харизмы покоритель женских сердец в сравнении, например, с самим Витторио Григоло из предыдущих возрождений.

Royal Opera House. «Риголетто»

Итальянский бас Андреа Мастрони как убийца Спарафучиле и болгарское меццо-сопрано Надя Крастева в роли его сестры Магдалены, даже несмотря на непродолжительность их пребывания на сцене, заслуживают серьезных похвал. Даррен Джеффри (Darren Jeffery) - неутешительный Монтероне.

Royal Opera House. «Риголетто»

Английский дирижер Александр Джо (Alexander Joel), дебютировавший на сцене Ковент-Гардена в 2013 году, начиная с увертюры, моментально овладел аудиторией, держа ее в напряжении до заключительного звука. Великолепное прочтение музыки Верди.

Постановке Маквикара - шестнадцать лет, и, хотя она по-прежнему «сработала», несмотря на уродливые, как горб Риголетто, декорации, мне кажется, ее уже пора списывать в архив. Повествование, к сожалению, не захватывает зрителей, как обычно это бывает на операх Верди, а некоторые сцены, хотя и преподнесены с апломбом, в то же самое время – неубедительны. Декорации дизайнера Михаила Вейл (Michael Vale) представляют собой покатую стену, сделанную из рифлёного серого железа, с одной стороны – это угрюмый фасад дворца герцога, с другой - в два уровня убогое жилище Риголетто.

Royal Opera House. «Риголетто»

Костюмы Тани Маккаллин, особенно в первом акте, когда сцена вдруг наполнилась шумной, пестрой толпой, великолепно исполнены – они красочны, нарядны, а женские - откровенно вызывающи.

Людмила ЯБЛОКОВА

14/12/2017 - 05:26   Classic   Концерты
Из всех итальянских опер самые поистине итальянские для меня – «Сельская честь» Масканьи и Паяцы» Леонкавалло.

Сегодня на сцене Королевской оперы эти два шедевра и не только идут в один вечер, что давно стало привычной практикой, но и объединены как бы в единый спектакль, действие обеих опер происходит в одном месте и увязано между собой, что мне показалось достаточно продуманной и интересной попыткой связать два повествования, две трагические истории из колоритной итальянской жизни в один спектакль.

«Сельская честь» и «Паяцы» в Ковент-Гардене

События из конца девятнадцатого столетия и времен Пьетро Масканьи и Руджеро Леонкавалло в постановке Дамиано Микьелетто (Damiano Michielettо) перенесены в Италию восьмидесятых годов прошлого века: провинциальная, какая-то неухоженная, с электрическим столбами, одиноко стоящими на сцене, поросшими у основания бурьяном. Ну, чисто Калабрия, где мне однажды довелось побывать – промелькнуло у меня в голове. Каково же было мое удивление, когда я узнала, что основанием для «Паяцев» послужили реальные события, а именно трагедия, произошедшая в одной из калабрийских деревень, а именно – в Монтальто, где находилось имение отца Леонкавалло.

Здесь все – правдиво, искренне и все – «по-настоящему». Надо отдать должное режиссеру – детали спектакля при всей обычности, ординарности, продуманы тщательно, многие из них - выразительны.

Так, например, «Сельская честь» открывается застывшей сценой: за кулисами слышен голос Туридду, восторженно бахвалящегося перед своей любовницей: «Не страшусь я смерти, дорогая, и если я с тобой не встречусь в небе, тогда не надо мне блаженства рая», в то время как жители деревни уже застыли в скорби над его распростёртым в неоновом свете уличного фонаря окровавленным телом.

«Сельская честь» и «Паяцы» в Ковент-Гардене

В этой постановке все – просто и по-старинке. Декорации «Сельской чести» Паоло Фантина (Paolo Fantin) – скромный неказистый домик с облупившейся штукатуркой и пожелтевшими разбитыми плитками, где на первом этаже размещается семейная пекарня Panificio. Круг сцены периодически вращается, и действие разворачивается по обе стороны дома.

Дизайн сцены в «Паяцах» используется более разнообразно, предоставляя зрителю возможность наблюдать драматическую коллизию как бы в двух проекциях – в реальной жизни и на сцене доморощенного театра. События сперва происходят наяву, потом переносятся на театральную сцену, а затем грань настоящего и вымышленного, театра и жизни стирается – настоящий любовник бросается спасать свою возлюбленную прямо из зрительного зала.

«Сельская честь» и «Паяцы» в Ковент-Гардене

Страстные, потрясающие мелодрамы, поражающие зрителей своей жизненностью и ощущением реальных переживаний. Все там настоящее, истинное – и любовь, и ненависть, и ревность, и боль матери, теряющей сына, и страх сына, обнимающего на прощанье мать, и месть, и страсти, и интрига. И слезы, выступающие на глазах зрителей.

Партию Сантуццы с огромной отдачей поет латвийское сопрано Элина Гаранча (Elīna Garanča), ставшая финалисткой конкурса певцов ВВС Кардиф 2001 года. У нее своеобразный и захватывающий, мощный голос.

Американский тенор Брайан Хаймл (Bryan Hymel) исполнил роль ее неверного парня Туридду, его вокальные данные поистине исключительны. То, как он берет чистые, блестящие верхние ноты, поражает. Он же поет роль Канио, симбиоз мужественности и уязвимости в «Паяцах», заменив отсутствующего итальянского тенора Фабио Сартори (Fabio Sartori). Его пение было волнующим, эмоциональным, страстным.

Между тем, в «Сельской чести» итальянское меццо-сопрано Мартина Белли (Martina Belli) излучает презрение как дерзкая соперница Сантуццы Лола, а Марк С. Досс (Mark S.Doss) в роли ее мужа Альфио может соперничать с Отелло. Итальянское меццо-сопрано Елена Зилио (Elena Zilio) душевно исполняет роль матери Туридды, и сцены с ее участием трудно смотреть без слез.

В «Паяцах» итальянское сопрано Кармен Кармен Джанатазио (Carmen Giannattasio) внесла свою неоспоримую лепту, как страстная и безрассудно кокетливая Недда. Польский баритон Анджей Филончик (Andrzej Filonczyk) привнес тепло и лиризм в образ ее обреченного любовника Сильвио.

Израильскому дирижёру Даниэл Орен (Daniel Oren) не удалось пропустить эту музыку - чувствительную, страстную, щедрую лиризмом и тонкостью оркестровки, насыщенную гибкой, страстной кантиленой - «через свои вены», как однажды сказал музыкальный руководитель Ковент-Гардена Антонио Паппано, но тем не менее – вечер получился запоминающимся и волнующим. Хор Королевской оперы всегда впечатляет.

Людмила ЯБЛОКОВА
Фото - Catherine Ashmore

06/12/2017 - 07:32   Classic   Концерты
Мировая премьера третьей оперы 36-летнего американского композитора Нико Мухли (Nico Muhly) «Марни» прошла в Английской Национальной опере.

Созданная по мотивам романа Уинстона Грэхема и знаменитого фильма Хичкока 1964 года, оперная интерпретация Марни вызвала у лондонцев и гостей Колизея неподдельный интерес. После Лондона постановка известного бродвейского режиссера Майкла Майера (Michael Mayer), чей успешный дебют в Лондоне – уже свершившийся факт, отправится в Нью-Йорк, где будет показана осенью следующего года в Метрополитен-Опера.

Но сперва – небольшое предисловие к постановке «Марни», оно важно, чтобы лучше понять ее историю – неоднозначной героини, лгуньи, воровки, неблагодарной дочери (по мнению матери). Но есть и другая Марни.

Идея создания этой оперы принадлежит Майклу Майеру, но и Нико Мухли понимал, что оперная версия «Марни» вполне может сработать. Появление же в это время автобиографии актрисы Типпи Хедрен (Tippi Hedren), исполнительницы роли Марни в фильме Хичкока, и о его агрессивно-сексуальном, хищническом отношении к ней оказало серьезное влияние на процесс создания оперы, также, как и книга о Хичкоке Дональда Спото «Темная сторона гения». Многие друзья Хичкока тогда возмутились. В ней был представлен совсем другой человек. Но актриса заметила, что глава, посвященная ее истории, была «точной, и описывала Хичкока таким, каким он был». Но и только. Спустя много лет, когда ее спросили, почему же она молчала, Хедрен сказала: «Это было неловко и оскорбительно. Было много причин, по которым я не хотела рассказывать свою историю. Я не хотела, чтобы она использовалась и превратилась в еще более уродливую ситуацию, чем была на самом деле».

Саша Кук в роли Марни
Саша Кук в роли Марни

Либреттист Николаc Райт (Nicholas Wright), режиссер и композитор вместе с замечательными певцами Английской Национальной оперы достойно справились с трудным сюжетом, и в результате постановка получилась достаточно эмоциональная, чувствительная со сложными сценами, с постепенно нарастающей психологической драмой и центральными героями, игра и пение которых принесли нечто гораздо большее, чем просто удовлетворение.

Постановка Майкла Майера – эстетическое наслаждение!

Компания мистера Портера (Mr Porter) предложила костюмы, в которых - как «денди лондонский одет», классика 60-х годов, элегантность, насыщенный однотонный цвет, сумки и обувь от Prada… И это не шутка! Действительно, один из самых крутых брендов спонсировал постановку сумками и туфлями. Меха и ювелирные украшения также были получены от спонсоров. Дизайн костюмов главных героев - Арианны Филлипс (Arianne Phillips).

Сама постановка «Марни» идеально организована, упорядочена и понятна, ее персонажи – сфокусированы на проведении своей темы. Сюжет сомнению не подлежит. Весь спектакль, с его атрибутикой и раздвижными панелями, легко превращающимися то в офис, то в апартаменты Марка, то в бедную квартирку ее матери, то в роскошную каюту круизного лайнера, движется плавно и стильно.

Главные герои – Марк и Марни
Главные герои – Марк и Марни

Я не думаю, что ошибусь, если скажу, что введенные в постановку пятеро статистов мужчин и четыре женщины – это они были одеты во все дизайнерское, словно представляли не на сцене, а на подиуме – добавили притягательности всей постановке. И совсем не потому, что это все было – красиво! Они помогли оттенить все переживания Марни, отследить комплексы, преследующие ее с детства, ложные обвинения матери, убившей своего новорожденного ребенка и свалившей вину на Марни, маленькую девочку. Начало ее собственных проблем в отношениях с мужчинами, нежелания, страх иметь детей - это все из ее детства.

Травмированная девушка превратилась в сексуально фригидную клептоманку, которую в конце концов спасает психотерапевт, постепенно заполняющий разрыв между реальностью и самопознанием своей клиентки, и терпеливая любовь мужчины.

Подчеркивая слова, выделяя лиризм своих вокальных линий, Саша Кук (Sasha Cooke) в роли Марни и Даниэль Окулич (Daniel Okulitch) как Марк Ратленд словно изучают своих персонажей, а также свои проблемные и тревожные отношения. Саша Кук поет как с теплом, так и с едва скрытой напряженностью, иногда – с некоторым унынием, отчаянием, иногда - с крошечными вкраплениями юмора.

Хор работниц в офисе
Хор работниц в офисе

Контр-тенор Джеймс Лэйнг (James Laing) раскрывает явную неповоротливость извращенного брата Марка Терри, в то время как Лесли (Lesley Garrett) доминирует в паре сцен как их властная мать. Кэтлин Уилкинсон (Kathleen Wilkinson) и Диана Монтегью (Diana Montague) играют небольшие роли, но важные, как мать Марни и ее соседка Люси. В то время как Аласдейр Эллиотт (Alasdair Elliott) реализует себя в роли, мстительного, суетливого босса Марни Струтту.

Что можно сказать о музыке Нико Мухли (Nico Muhly)? Это скорее все-таки музыкальное сопровождение, ненавязчивое, неназойливое, но достаточно однообразное, продолжавшееся более двух часов, а если конкретно – два часа и двадцать минут. Чувствовалась, что музыка пытается нам рассказать, дать характеристики тех или иных персонажей, или подготовить к той или иной сцене, но однообразие – доминировало. Более всего мне понравился квартет «теней», Марни, тех красавиц в модных одеждах, которые окружают ее, вторят ей в прохладном режиме ренессансного мадригала вибрирующими голосами. Это и странно, и запоминаемо, и только Мухли мог бы сделать это.

Марни и ее четыре «тени»
Марни и ее четыре «тени»

Хор – первоклассный.

«Марни» - первая опера, которой дирижирует Мартин Браббинс (Martyn Brabbins) с тех пор, как вступил в должность музыкального директора Английской Национальной оперы. В оркестровой яме превосходный оркестр внимал дирижеру беспрекословно.

Людмила ЯБЛОКОВА
Фото: Richard Hubert Smith / eno.org

04/12/2017 - 05:14   Classic   Концерты
Новая грандиозная постановка «Семирамиды» всемирно известного режиссера Дэвида Олдена представлена в Ковент-Гардене.

Этой оперой Россини по сути триумфально завершил свою карьеру. Ее премьера состоялась в театре Лa Фениче 3 февраля 1823 года. Как пишут современники, композитора вызывали на «бис» девять раз, а по окончании спектакля тридцать ярко освещенных гондол, в которых разместился оркестр, наигрывал наиболее запоминающийся мотивы оперы, сопровождая маэстро до дома.  

Сам композитор называл «Семирамиду» своей самой успешной оперой. Однако, вскоре она надолго исчезла из репертуара театров, и только в шестидесятых годах прошлого века началось ее возрождение. На сей день она пережила уже около восьмидесяти воплощений. В Королевской же опере «Семирамида» не появлялась уже более сто лет, со времен королевы Виктории. Поэтому неудивительно, что Дэвид Олден (David Alden) пригласил для новой постановки превосходный актерский состав, который вместе с оркестром и с несменяемым с 2002 года музыкальным руководителем Ковент-Гардена Антонио Паппано, создали довольно увлекательное зрелище.

Сюжет оперы, причудливый даже по оперным стандартам, требует от зрителя четыре часа интенсивного внимания. Запутанная любовная интрига, замешанная на убийствах, соперничестве и борьбе за власть, разрешается смертью главной героини – легендарной царицы Вавилона, единолично правившей Ассирией в конце IX века до нашей эры Семирамиды. Теперь у Ассирии - новый правитель Ниний, сын законного царя Нина, отравленный женой пятнадцать лет назад. Возмездие Семирамиде за убийство мужа настигло ее в лице сына.

«Семирамида» Россини

Накануне я прочитала либретто, и точно знала, что происходит, но оторваться от трагической мелодрамы, происходящей на сцене, как от интригующего детектива, было просто невозможно. Время пролетело незаметно, публика, полностью завороженная музыкой и сюжетом, затаив дыхание, наблюдала за происходящим. Мне не с чем сравнивать! Это - моя первая «Семирамида».

Постановка Олдена современная, события происходит в богатой, диктаторской ближневосточной стране, скорее всего исламской, о чем красноречиво говорят нам костюмы и декорации – дорогая в пять рядов люстра, огромнейшая, в три человеческих роста статуя бога Бела, гигантских размеров портреты Нина, Семирамиды и их маленького сына, исчезнувшего из дворца сразу после смерти отравления отца – еще одна интрига.

Массивные блоки декораций легко и бесшумно передвигались, практически во время действия, складываясь в великолепный храм Бела, святилище, дворцовые залы, показные коридоры власти, внутренний двор, покои Семирамиды, подземелье Мавзолея. Но везде, где бы не происходили события, выглядели они однотипно грандиозно, претенциозно, величественно. Приемлемо. Но немного скучновато (дизайнер Пол Штейнберг (Paul Steinberg). О размерах этих декораций можно судить по такому моменту: пространство, где вначале оперы на стене висел семейный портрет, впоследствии оказалось нишей, в которой легко поместился…огромный хор. Однако костюмы Буки Шифф (Buki Shiff) были созданы в более творческой, красочной и разнообразной манере – от восточных богатых убранств до милитаристской современной униформы.

В тот вечер опера поначалу шла в замедленном темпе, но с появлением на сцене американской меццо-сопрано Джойс ДиДонато все присутствующие на сцене словно воспрянули духом, и затем постановка развивалась достаточно интенсивно, но ровно.

Джойс ДиДонато
Джойс ДиДонато

Голос ДиДонато (Joice DiDonato) - исключительный, а то, как певица контролировала себя, органично вписываясь в темп быстрой и энергичной музыки Россини, было просто замечательно. Американский тенор Лоуренс Браунли (Lawrence Brownlee) превосходен, как король Идрено, он пел уверенно и впечатляюще, у него прекрасное чувство стиля.

Итальянская меццо-сопрано Даниэла Барселлона (Daniela Barcellona), как Арзаче, создала сложный образ военачальника, потенциального претендента на роль мужа вдовствующей Семирамиды, и ей удалось показать, как смущение и ужас, когда выяснилось, что Семирамида – его, Арзаче, мать, так и то противоборство чувств, когда его мечом она была смертельно поражена.

Английский бас Саймон Вайдинь (Simon Wilding) заменил буквально в последнюю минуту заболевшего венгерского певца Балинта Сабо (Balint Szabo) в роли верховного жреца Орой, его герой правдоподобен, харизматичен.

«Семирамида» Россини

Большая часть действий, направленных на предательство и цареубийство, почти кровосмешение и возмездие, достаточно ясна, то принцесса Адзема в позолоченной «смирительной рубашке» (ее играет молодая певица, участница программы для молодых певцов при Королевской опере Жаклин Стаккер (Jacquelyn Stucker), - этот образ не совсем ясен. Ее периодически, перекинув через плечо, приносили и уносили на сцену, то она была неподвижна, как кукла, или же делала несколько неуклюжих шагов неуверенной, спотыкающейся походкой. Что нам пытались сказать создатели? Остаётся только гадать.

Но если первая половина оперы показалась мне излишне перегруженной, то вторая оказалась проще, но динамичнее, позволив музыке «править бал».

Мне показалось, что Антонио Паппано, который проведёт все спектакли «Семирамиды», в наш вечер был не совсем в своем амплуа. То, как прозвучала увертюра, большая часть первого действия было – это было нетипично для Паппано. Обычно его исполнение узнается с первого звука. Здесь же мне - впервые - не хватало его захватывающего вдохновения, живости, настроения, смысловой наполненности!

Так что лавры успеха в этот раз делят Россини и его грандиозная, с яркими, увлекательными темами, музыка и великолепное пение хора и замечательных артистов, исполнивших с душой, эмоционально светлые грациозные мелодии Россини - с его прихотливыми пассажами и роскошными колоратурами.

Людмила ЯБЛОКОВА

13/11/2017 - 10:29   Classic   Концерты
В лондонской Королевской опере прошла премьера новой версии оперы Доницетти «Лючия ди Ламмермур».

В феминистской постановке Кэти Митчелл главная героиня оперы Доницетти «Лючия ди Ламмермур» бросает вызов своей семье, выбирая любовника по своему усмотрению, совершает убийство жениха и вскрывает себе вены, не дожидаясь того, когда она может зачахнуть от неразделенной любви или тоски по умершей матери, или и от того и от другого одновременно, как и полагалось бы готической героине.

Lisette Oropesa (Lucia) и Christopher Maltman (Enrico)
Lisette Oropesa (Lucia) и Christopher Maltman (Enrico)

Пение, и особенно кубинско-американской сопрано Лизетт Оропезa (Lisette Oropesa) в роли Лючии с ее свежими, жемчужными звуками и изысканными верхними нотами, сенсационно хорошо! Ее доверительные, тёплые отношения с Алисой, великолепно исполненной Рейчел Ллойд Rachel Lloyd), самые честные в этой трагической истории.

Влюбленный в Люсию Эдгардо - пылкий и интересный внешне американский певец Чарльз Кастроново (Charles Kastronovo), чей приятный, гладкий и яркий тенор составил достойную компанию сопрано. Вдвоем, с Лизеттой Оропеза, они составили прекрасную сценическую пару.

Английский певец Кристофер Малтман (Christopher Maltman) в роли Энрико, для которого замужество сестры – спасение семейного благополучия, вынужден был подавлять свой солнечный баритон, чтобы произвести мрачные тона. Многозначительный бас Мишель Пертуси (Michele Pertusi) как симпатичный капеллан Раймондо и Кону Ким (Kony Kim) в неблагодарной роли лорда Артура оказались тоже очень хороши.

Под дирижированием специалиста по бельканто Микеле Мариотти (Michele Mariotti) мощный, хорошо слаженный, спетый хор и оркестр Королевской оперы, как и зритель, наслаждались созвучием голосов, великолепной музыкой Доницетти, оживленным тактом, а сольные моменты арфы и флейты были поистине прекрасны.

Это не первое возрождение «Лючии ди Ламмермур», при том что феминистское направление по-прежнему присутствует (а куда же ему деться! Неловко признаться, но – не феминистка я!). Однако сама постановка стала как бы попристойнее, поделикатнее, в ней – больше ясности в изображении Лючии, как независимой женщины.

Хотя, как и раньше, сценическая кровь «льется рекой» - во время выкидыша и смерти Эдгардо, который взрезает себе горло.

Но что хочется сказать в связи с этим: показать физическую боль во время выкидыша, когда героиня мечется по сцене с окровавленным подолом, и располосовать себе вены – задача для актрисы более примитивная. Показать же душевную боль, тревожность, сопутствующие помешательству, оттенить разные стадии безумства, постепенно, незаметно овладевающими Люсией, задача более сложная. Не слишком ли много свободы взяла на себя режиссер Кэти Митчелл, так радикально изменив сценарий оперы Доницетти от 1835 года, основанной на готическом романе Вальтера Скотта?

У меня достаточно богатое воображение, и мне нравится домысливать, додумывать образы. В этом нет нужды, если вы пришли на «Лючию…» Кэти Митчелл. События происходят на сцене, поделенной на две половины, со слабо освещенными декорациями Вики Мортимер. «Поющая» половина декораций почти соответствует либретто: фамильная гробница, кабинет лорда, зал в замке Ламмемур. В «молчащей», по прихоти режиссера, нам в деталях преподнесли нюансы гардероба главной героини, утренняя церемония женщины, страдающей токсикозом в ванной комнате, спальня Лючии, где происходит убийство Артура и т.д. Но в этом раз я знала, на что шла, а потому позволила себе наслаждаться музыкой и пением, периодически отрешенно закрывая глаза.

Людмила ЯБЛОКОВА
Фото Tristram Kenton

06/11/2017 - 08:17   Classic   Концерты
Если вы заговорите о музыке в стиле барокко в Лондоне, то первое имя, которое придет в голову английским любителям оперного искусства, будет, не побоюсь побиться об заклад, - Георг Фредерик Гендель.

Русские источники называют его немецким и английским композитором, британцы – урожденным в Германии английским композитором. Почти пятьдесят лет своей жизни он прожил в Лондоне, принял гражданство Англии, почти слепой, он умер здесь и был похоронен со всеми государственными почестями в Вестминстерском аббатстве (напротив здания Парламента с известными на весь мир лондонским Биг Беном, колокол которого замолчал до 2021 года: в самой известной башне здания британского парламента проводятся восстановительные и ремонтные работы, но часы и сейчас показывают время!).

В доме номер 25 по Брук-стрит, который Гендель арендовал с 1723 года до своей смерти (сейчас это музей Генделя), были созданы и частично отрепетированы почти все его лондонские работы, большинство его самых известных опер, ораторий и церемониальной музыки. А вот премьеры спектакли проводились в театре, преемником которого мы смело может назвать Английскую Национальную Оперу, расположившуюся на самой театральной улице - Святого Мартина, в знаменитом здании Колизея с установленным на башне (в стиле барокко, конечно же, как и сам театр) медленно вращающемся глобусом. «Агриппина», «Ариодант», «Альцина», «Радамист», «Юлий Цезарь» - это далеко не полный список произведений, поставленных Английской Национальной оперой за последние десять лет.

И вот теперь – «Роделинда», вернее, первое возрождение постановки английского режиссера Ричарда Джонса от 2014 года. Классический пример настоящей комической оперы, с нелепостями, явно подчеркнутыми, музыкой, явно коммерческой по тем временам, с обилием славных арий, прекрасно исполненных.

Лондонская премьера времен Генделя состоялась 13 декабря 1725 года и имела огромный успех, а «вульгарное и непристойное» платье Роделинды из коричневого шелка с серебряной отделкой породило в Лондоне новую моду среди светских дам и стало, по свидетельству очевидцев, «общепринятым фасоном юности и красоты».

Спектакль, который мы увидели, получился зрелищным, импульсивным, живым, насыщенным юмором и подтруниваниями над его героями.

Его действие происходит в Милане, но не в VII веке, как в либретто Сальви, созданном в 1653 году по мотивам пьесы Пьера Корнеля «Пертарит, король лангобардов», а в 1940-х годах прошлого. Я не имею ничего против того, что создатели постановки директор возрождения Донна Стирап (Donna Strirrup), декорации Джереми Xерберта (Jeremi Herbert), костюмы Ники Гиллибранд (Nicke Giilbrand, дирижер Кристиан Кёрнин (Cristiain Curnyn) поместили своих героев в период Муссолини. Не случайно и образ Роделинды напоминает Анну Маньяни из фильма Роберто Росселлини «Рим — открытый город», где та сыграла беременную вдову, трагически заканчивающую свою жизнь в оккупированном фашистами городе.

Декорации просты и неброски, но функциональны. Сцена поделена на две равные комнаты, разделенные коридором-тамбуром. Слева – штаб-квартира новой власти Гримоальдо, свергнувшегося власть законного правителя Бертаридо, с огромной картой Милана на стене. Большую часть времени он проводит перед экраном, на котором можно наблюдать за происходящем в другой комнате, справа, где находится в заточении со своим сыном оплакивающая своего мужа Бертаридо, жена свергнутого правителя Милана. Распятие на стене, зеркало, постель. Вот и вся обстановка. Костюмы соответствуют эпохе.

Роделинду исполнила валлийское сопрано Ребекка Эванс (Evans)

Роделинду исполнила валлийское сопрано Ребекка Эванс (Evans). Ее свергнутый муж Бертаридо на самом деле не убит, как думает убитая горем вдова, он скрывается, дабы спасти себя, свою жену и сына (Мэтт Кейсей - Matt Casey) от распутного деспота Гримоальдо, имеющем на его жену вполне определенные виды. Он одержим идеей жениться на ней, укрепив таким образом свою власть, игнорируя тот факт, что уже обручен с сестрой Бертаридо – Эдуидже Сюзан Баклей (Susan Bickley).

Бертаридо контртенора Тима Мэд (Tim Mead) - половина успеха всей оперы. В его пении есть зрелость и самообладание, а совместные дуэты с Роделиндой - невероятное наслаждение, просто райское пение.

Бертаридо контртенора Тима Мэд (Tim Mead) - половина успеха всей оперы

Ребекка Эванс как Роделинда, точная. Ее голос – насыщен и полон красок, и все ее арии исполнены с неизменным апломбом, но ее героиня - дама достаточно своевольная, жесткая и приземленная. Гарибальдо – валлийский басс-баритон Нил Дэвис (Neal Davis) в музыкальном отношении составил очень достойную компанию главным героям, также, как и Унульф, чью роль исполнил американский контртенор Кристофер Лоурей (Christopher Lowrey).

Эта «Роделинда» - незабываемое шоу, и слава режиссеру, сумевшему соединить, несмотря на некоторые нелепости сюжета, все это в незабываемый спектакль, хвала дирижеру и музыкантам, исполнившим эту музыку Генделя с нежностью. И в той или иной форме, это все равно - торжество любви над мирской властью, верности над предательством, добра над злом. Так, как и замышлялась эта история Генделем почти триста лет назад.

Людмила ЯБЛОКОВА

21/10/2017 - 04:11   Classic   Концерты
В Королевской опере Лондона прошла премьера «Сицилийской вечерни» Джузеппе Верди.

«Сицилийская вечерня» Верди, созданная по заказу на либретто французского драматурга Эжена Скриба, изначально предполагала появление «большой оперы», в которой существенная часть отводилась бы хорам, народным танцам, ансамблям, воссоздающим образ самобытного и свободолюбивого народа Сицилии и французов-завоевателей. Известный норвежский режиссер Стефан Херхайм (Stefan Herheim) и директор первого возрождения Даниил Дуниэр (Daniel Dooner) учли это пожелание композитора, но сместили время действия к середине XIX века, когда 13 июня 1855 года в Париже состоялась ее премьера. Как говорил Густав Флобер, «действительности не существует, есть лишь восприятие». Не все так – в этом конкретном случае.

Дело в том, что за основу сюжета Скриб взял восстание сицилийцев, случившееся 30 марта 1282 года и более известное под названием «сицилийской вечерни», когда была свергнута власть Карла Анжуйского, сына французского короля Людовика VIII. Перечитав либретто, я понимаю, что это был своеобразный памфлет борьбы сицилийцев за свободу. Параллельно разрабатывалась другая линия (правителя Сицилии Монфора, он же - отец ребенка, рожденного сицилийкой, в которую был влюблен безответно и страстно, и Арриго, его сыном, воспитанным матерью в ненависти к своему отцу, имя которого он не знал. И, разумеется, любовная линия – герцогиня Елена, чей брат сложил свою голову в борьбе с захватчиками, и которая возглавила сейчас местных борцов за свободу, и Арриго, молодой повстанец, успешно избежавший тюрьмы, но только потому, что Монфор признал в нем своего сына.

Монфор  - Майкл Волл (Michael Volle)  и Арриго - Брайан Хaймел (Bryan Hymel)
Монфор - Майкл Волл (Michael Volle) и Арриго - Брайан Хaймел (Bryan Hymel)

В постановке Херхайма-Дуниэра, созданной в стиле театр в театре, все – масштабно, и здесь представлена разнообразная палитра драмы, но на первое место выходит все-таки тема женского насилия и сексуальных домогательств солдат-завоевателей (уж не знаю, есть ли здесь какая-то связь между скандалами вокруг кинопродюсера Харви Вайнштейна), а второе место делят любовная линия главных героев и борьба за свободу Сицилии. Согласитесь, это не одно и то же!

Роскошный дизайн Филиппа Фёрховер (Filipp Furhofer), позолоченные яруса парижской оперы, так органично сливающиеся с позолотой самого Ковент-Гардена, пышные кринолины Гезины Воллм (Gesine Vollm) создают подлинное театральное обаяние спектакля, подчеркивая величие гранд-оперы Верди в реальной Гранд-опере, но вряд ли отражают ее оригинальную суть.

Звучит прелюдия, и сцена представляет нам великолепную зеркальную залу, идет репетиция балетной труппы как бы в реальном театре, однако французские солдаты вторгаются в это великолепие, без церемоний отшвыривают балетмейстера, и растаскивают по углам балерин в белых пышных пачках. В какой-то момент на сцене остается одна из них, прообраз матери будущего Арриго и жена Монфора, над которой тот грубо и безжалостно надругается. Позднее, на протяжении оперы эти балерины будут появляться на сцене, уже на разных этапах беременности, заполняя странными танцами музыкальные фрагменты. Удивительно, что во время ярмарки невест та ситуация с изнасилованием практически повторяется, и двенадцать невинных балерин-невест снова насильно растаскиваются французами, но, что удивительно, их мужчины не оказывают насильникам никакого сопротивления, хотя в либретто этот эпизод подан совершенно иначе. Однако, массовые сцены народных гуляний, красочная толпа в колоритных национальных костюмах определённо придали колорит всей постановке и визуально – они идеально вписались в постановку.

По сути дела, помимо разговоров Елены и Прочида, борьба за свободу Сицилии в этой постановке начинается только в последние минуты последнего акта. Не желая открыть тайну условного колокольного звона, который служит сигналом к восстанию, боясь погубить своих друзей-заговорщиков, Елена в момент венчания отказывается от брака с Арриго, но Монфор верит, что любовь примирит всех, а потому отдает приказ – бить в колокола, предрешив таким образом свою судьбу и судьбу своих солдат.

Арриго  Брайан Хaймел (Bryan Hymel)  и Елена - Малин Быстрём (Malin Bystrom)
Арриго Брайан Хaймел (Bryan Hymel) и Елена - Малин Быстрём (Malin Bystrom)

Это постановка – чрезвычайно беспокойная, повторяющаяся в деталях, переполненная танцами, несколько раздражает, мягко говоря, изношенными трафаретными символами и разжевыванием очевидного. Суета на сцене отвлекает от основной линии сюжета, от самой музыки, столь великолепной, с такими знакомыми музыкальными фрагментами, которые мы узнаем в более поздних работах маститого, и, что называется, “pure” – настоящего Верди. Использование далеко не нового приема «театр в театре» излишне перегрузило оперу, добавило ненужного фарса (раскланивающийся мальчик–палач в четвертом акте, опять же балерины, «застывшие» в поклоне, перед тем как опускается занавес «театра» на сцене). И даже «дух» погибшего брата Елены, явившегося в образе леди в пышном черном платье (этого нет в либретто), вооруженный французским флагом с заострённым как копье древком, от которого первыми пали во время свадебных гуляний Арриго и Елены, - вполне даже веселая и счастливая, на последних днях беременности сицилийка со своим французом-кавалером. Копье пропороло ее огромный живот.

В музыкальном плане двусмысленность, присущая постановке, отсутствует. С первых звуков было ясно, что в оркестровой яме находятся истинные знатоки Верди, но если итальянский дирижер Маурицио Бенини (Maurizio Benini) продемонстрировал тонкое чутье и понимание его музыки с прелюдии до финала, то певцы окончательно «зазвучали» со второго, а некоторые - только в конце третьего акта.

Прочида - Эрвин Шротт (Erwin Schrott) и сицилийцы
Прочида - Эрвин Шротт (Erwin Schrott) и сицилийцы

Мне показалось, что Малин Быстрём (Malin Bystrom), исполнившая главную женскую роль, звучала неоднозначно в продолжение всей постановки, она тяжело «выдыхала» нижние ноты, чисто технически ее исполнение не было идеальным. В моем восприятии образ Елены, созданной в 2013 году на этой же сцене Мариной Поплавской, с ее кристальным, отстраненным голосом, затмил выступление шведской сопрано. Кстати, французы, сидевшие за мной, во время антракта, присоединившись к нашему обсуждению, поддержали меня. Они также осудили нефранцузское произношение певицы, чего я, за неимением французского, оценить не могла.

Брайан Хaймел (Bryan Hymel) в образе молодого сицилийца Арриго (в программке он - Анри) пел великолепно. Он безукоризненно и с какой-то легкостью брал высокие ноты, и образ сына, вдруг обретшего отца, как и образ влюбленного, теряющего свою возлюбленную, истерзанного долгом и чувством, ему удался! «Националиста и популиста», как бы сейчас сказали, или одержимого Прочиду, идеально сыграл Эрвин Шротт (Erwin Schrott), в вокальном отношении его пение было запоминающимся. Он же также (без пения) появлялся на сцене в образе уязвимого балетмейстера и воинствующего «духа» умершего брата Елены.

Но самый значительный вклад принадлежит Майклу Волле (Michael Volle) в роли Гай де Монфора, чье пение выделялось, а его насыщенный баритон звучал в некоторых эпизодах с сыном особенно волнующе. К тому же, он создал удивительный, захватывающий образ антигероя, которому не чуждо благородство, отца, ради спасения сына и его возлюбленной, проявившего мудрость, смерти противопоставившего любовь.

Хоры, поделенные на бьющихся за свою свободу сицилийцев и солдат французской армии, представляли собой, по сути, крупномасштабные дуэты, и были впечатляющими.

Постановка Стефан Херхайма - это в какой-то степени самореклама, иногда удачная, иногда возмутительная, но оторвать глаз от сцены зритель не может. Извращенная или нет, но результат оказался театрально блестящим, настолько удачным, что разглядеть недостатки постановки удалось только со второго раза и при более внимательном рассмотрении.

Людмила ЯБЛОКОВА

16/10/2017 - 05:42   Classic   Концерты
Английская Национальная опера в Лондоне открыла новый театральный сезон трагедией и комедией: новой постановкой «Аиды» режиссера Фелима Макдермотта (Phelim McDermott), который несколько лет назад поставил в Колизее «Сатьяграху» и «Акхнатен» Филиппа Гласса, и старой доброй комедией Россини «Севильский цирюльник» Джонатана Миллера.

События в «Аиде» Макдермотта происходят в Древнем Египте, и режиссёр стремится сохранить для нас атмосферу таинственности, которая окружает трагедию Верди. Он исследует темные последствия теократии; отношения между желанием и одержимостью; неизбежность предательства, когда война заставляет его жертвы выбирать между любовниками и семьей. Но делает он это способами, которые не всегда идеально сочетаются друг с другом.

«Аида»

Его Египет - это декадентское место, где насилие скрывается за внешним лоском цивилизованного гламура. Колонны и монолиты, созданные дизайнером Тома Пая (Tom Pye), воспроизводят иероглифы из египетской Книги Мертвых, но костюмы Кевина Полларда (Kevin Pollard) - вне времени, где-то между древностью и сегодняшним днем, что дает возможность режиссеру проводить непрерывные параллели между древним миром и нашей реальностью. Жрецы носят шинели и тотемические головные уборы животных. Радомес чем-то похож на генерала времен Наполеона, подвергается первобытному ритуалу посвящения в храме Пта, а затем мы видим его на местах… современных военных конфликтов. Триумфальная сцена – торжественное процессия с гробом, покрытым флагами, наблюдает… утонченная толпа в вечерних нарядах 30- годов. Все это иногда просто сбивает с толку, но с третьего акта постановку отличает большая последовательность, динамичность и отточенность действий.

Зритель однозначно оценил незаурядное выступление американской сопрано Латонии Мур (Latonia Moore) в главной роли и ее замечательный, чистый, мощный голос, восторженные пианиссимо. Она превосходная драматическая актриса, выразительно изобразившая муки Аиды, лавирующей между двумя огнями: противоречивыми требованиями двух непримиримых врагов – ее отца и любовника. Аида Латунии Мур - это одно из лучших выступлений, которые мне довелось услышать в Лондоне в течение многих лет.

«Аида»

Гвин Хьюз Джонс (Gwyn Hughes Jones) представил на сцене сильного духом и телом Радамеса, но во время премьеры ему потребовалось несколько минут, чтобы его голос успокоился. В его дуэтах с Латунией Мур проскальзывало нечто неуловимое, интригующее и захватывающее, хотя другим он предстал в дуэтах с Мишель де Янг (Michelle DeYoung), исполняющей роль Амнерис. Ее прекрасное меццо-сопрано печально звучало в этот вечер, и ее пение было нехарактерным для этого образа.

«Аида»

В постановке были также заняты Муса Нгкунгвана (Musa Ngqungwana) в роли Амонасро, Мэтью Бест (Matthew Best) – царь Египта, Роберт Уинслад Андерсон (Robert Winslade Anderson) был зловещим Рамфисом.

Канадский дирижер Кери-Линн Уилсон (Keri-Lynn Wilson) властвовал, господствовал, царил в этот вечер в оркестровой яме.

А что за прелесть этот «Севильский цирюльник»! Веселый праздник абсурдности, лукавства, невинного обмана, глупости, ревности и веселой любви.

Поставленная в классическом стиле в 1987 году, опера периодически и с триумфом возвращается на сцену, и всякий раз зритель встречают ее с неподдельным интересом, награждая исполнителей теми аплодисментами, которые возможны только в одном случае: когда божья искра «загорается» поначалу в музыкантах, певцах, а затем каким-то образом передается зрителю, и в зале устанавливается какая-то другая атмосфера, словно все до единого, от партера до амфитеатра, от рабочего сцены до исполнителя главной роли пригубили великолепный «искрящийся» напиток. С первых звуков вступления стало ясно – вдохновение, Муза уже где-то среди нас, и вечер этот благословлён!

Директор Питер Релтон весьма бережно отнесся к оригинальной постановке Джонатана Миллера «Севильский цирюльник», которая с каждым новым возрождением обрастает новыми шутками, неиссякаемым английским юмором, детальками, нюансиками, в результате которых зритель в зале веселится весь вечер и покидает театр в превосходном настроении.

«Севильский цирюльник»

В обновленной постановке Релтона исчезла язвительность Миллера, но идея осталась без изменений. Это комедия дель арте. В музыкальном отношении трудно какого-то выделить, потому что эта была команда, где каждый максимально выложился, но помимо этого, еще и сам получал наслаждение. И дирижер, музыканты его были первыми в этом списке.

Сопрано Сара Тайнан (Sarah Tynan) – восхитительна, очаровательна как Розина, и пела она великолепно. Было заметно, как приятна ей эта роль, с каким удовольствием, с какой легкостью она играет ее. Австралийский баритон Морган Перс (Morgan Pearse) – весьма интересный мужчина и находчивый цирюльник Фигаро, с очень красивыми линиями в звучании.

«Севильский цирюльник»

Как граф Альмавива, мексиканский тенор Елеазар Родригес (Eleazar Rodriquez), обладатель замечательного голоса, великолепных манер хорошо знаком английской публике, и, кажется, он отлично вписался в английскую комическую школу. У него много поклонников в зале. Аплодисменты, аплодисменты – их было так много в этот вечер...

Ивон Хавард (Yvonne Howard) исполняет роль Берты, баритон Алан Опи (Alan Opie) как доктор Бартоло в своем амплуа комического актера и полностью соответствует роли. Басс Аластер Майлз (Alastair Miles) – неподражаемый Дон Базилио.

Дирижировал оркестром харизматичный американский дирижер Хилари Груфинс (Hilary Griffinhs).

Несмотря на свой солидный «возраст», декорации Taни Маккаллин (Tanya McCalin) работают великолепно – они по-прежнему актуальны, современны: и улочка старого испанского городка, и фасады старых домов с балкончиками домов, и апартаменты доктора. Все, как в реальной жизни, время над ними не властно.

И над музыкой – тоже.

Людмила ЯБЛОКОВА
Фото theguardian.com

Страницы