Балет «Песнь о Земле» поставлен Макмиллианом в 1965 году на музыку Густава Малера, вернее, как сам композитор обозначил жанр своего опуса – «симфонии в песнях», вдохновением для создания которой в свою очередь послужили стихи китайских поэтов. Песен – шесть. Они – о горестях Земли, об осени, о юности, о красоте, о весне и завершает цикл «Прощание». И именно эта последняя вещь показалась мне наиболее эмоционально выразительной. С уверенностью танцуют «Песнь о Земле» танцоры Английского национального балета. Они – искренни и оптимистичны!

В это же время их хореография - это глубокая медитация во времени и в пространстве. И кажется, что большинство движений и поз словно перекочевали на сцену из класса, где идут занятия йогой. Тому в некоторой ступени сопутствует, конечно же, и музыка Малера и лирика песен, исполняемые страстным тенором Самуэлем Саккер (Samuel Sakker) и безмятежным контральто Рондой Браун (Rhonda Browne). Их голоса сопровождают весь спектакль.

Мужские и женские ансамбли представляют скульптурную, сдержанную стилизованную хореографию. Роль Женщины исполняет Ирина Такахаши (Erina Takahashi), главные мужские роли поделены между Джефри Цирио (Jeffrey Cirio) в роли Посланника смерти и Исааком Эрнандес (Isaac Hernández) как Мужчина.

Этот спектакль словно подводит итог исканиям хореографов и танцовщиков прошедшей эпохи, но он также открывает «новые горизонты» в будущее балетного искусства.

Исаак Эрнандес (Isaac Hernández) в роли Джеймса

«Сильфида» же затрагивает совершенно другую тему. Премьера балета, состоявшаяся 12 марта 1832 года, уже тогда поразила современников художественным совершенством. Удивительно, что без каких-нибудь четырнадцати лет, двухсотлетней давности история, ведущая тема которой — разлад мечты и действительности, и сегодня на сцене выглядит впечатляюще и современно.

Сюжет балета навеян шотландскими легендами, а именно - фантастической повестью Ш. Нордье «Трильби». Молодому шотландцу Джеймсу, накануне его свадьбы с Эффи, является Сильфида — пленительный дух воздуха. Очарованный ею и влюбленный с первого взгляда, он пытается поймать её, но она исчезает: Сильфида то прячется в узкой щели, то, молниеносно взлетает неведомо куда через средневековую, времен Тюдора, каминную трубу. Когда собираются гости, Сильфида появляется вновь, невидимая никому, кроме Джеймса. Во время колоритных шотландских плясок колдунья предсказывает Эффи совсем другого жениха — Гюрна, но оскорбленный Джеймс, без церемоний, прогоняет ee. Во время свадебных танцев вновь появляется Сильфида, и Джеймс, не в силах бороться с искушением, убегает за ней, забыв о невесте.

Один из вечных вопросов - совместимы ли поэзия и проза жизни, разрешили ли мы за почти двести лет противоречия между духовным и чувственно-земным бытием?

Персонажи реального мира живут в огромном прекрасном замке, с камином, готическими витражами окон, настолько комфортном, что, находясь во втором ряду, чувствуешь себя гостьей на этом веселом празднике, одеты они в яркие национальные шотландские костюмы. Чудесный, густой с мощными вековыми дубами и огромными валунами на переднем плане, шотландский лес уходит вдаль далеко, завершаясь где-то зелёными холмами. Талантливая работа дизайнера сцены и костюмов Микаэля Мелбая (Micael Melbye). Декорации потрясающе красивы. Смотреть «Сильвиду» - просто наслаждение!

Сильфида и ее подруги, обитающие в этом реально-волшебном лесу — чисты и воздушны, безукоризненны, как и положено, в романтическом стиле.

Главная героиня большую часть спектакля танцует на пуантах. Изящная, легкая, она едва ли не на самом деле превращается в какое-то невесомое существо: она движется по сцене, почти не прикасаясь к полу, замирает в арабеске, парит в высоком прыжке. Безукоризненную, прекрасную технику классического танца продемонстрировала Сильфида ведущая балерина Эрина Такахаши (Erina Takahashi) она настолько очаровательна, что можно понять Джеймса: свет в ее глазах, обворожительная улыбка, невинность - все это влечет, манит, зовет! Героиня трогательно и точно передает свои настроения, думы и переживания, от светлой радости до горькой печали… Мимика ее лица трогательна. Последние минуты прекрасной Сильфиды способны растопить самое бездушное сердце.

Исаак Эрнандес (Isaac Hernández) в роли Джеймса - беспечный, наивный молодой человек, в погоне за Сильфидой не ощущающей бездны, зияющей перед его ногами, а Анжули Хадсон (Anjuli Hudson) - его милая, разумная невеста. Две такие непохожие вещи, объединённые программой в один незабываемый вечер, предстали на суд зрителя. Но этот своеобразный двойной удар сработал как нельзя лучше, отчасти потому, что существует определенная тематическое взаимодействие между двумя этими частями: влюблённостью молодых, радостью природы, временем жить и временем умирать. Но вечер получился между тем - радостный, и даже в какой-то степени - жизнеутверждающий.

Людмила ЯБЛОКОВА

Сегодня на сцене Королевской оперы эти два шедевра и не только идут в один вечер, что давно стало привычной практикой, но и объединены как бы в единый спектакль, действие обеих опер происходит в одном месте и увязано между собой, что мне показалось достаточно продуманной и интересной попыткой связать два повествования, две трагические истории из колоритной итальянской жизни в один спектакль.

События из конца девятнадцатого столетия и времен Пьетро Масканьи и Руджеро Леонкавалло в постановке Дамиано Микьелетто (Damiano Michielettо) перенесены в Италию восьмидесятых годов прошлого века: провинциальная, какая-то неухоженная, с электрическим столбами, одиноко стоящими на сцене, поросшими у основания бурьяном. Ну, чисто Калабрия, где мне однажды довелось побывать – промелькнуло у меня в голове. Каково же было мое удивление, когда я узнала, что основанием для «Паяцев» послужили реальные события, а именно трагедия, произошедшая в одной из калабрийских деревень, а именно – в Монтальто, где находилось имение отца Леонкавалло.

Так, например, «Сельская честь» открывается застывшей сценой: за кулисами слышен голос Туридду, восторженно бахвалящегося перед своей любовницей: «Не страшусь я смерти, дорогая, и если я с тобой не встречусь в небе, тогда не надо мне блаженства рая», в то время как жители деревни уже застыли в скорби над его распростёртым в неоновом свете уличного фонаря окровавленным телом.

В этой постановке все – просто и по-старинке. Декорации «Сельской чести» Паоло Фантина (Paolo Fantin) – скромный неказистый домик с облупившейся штукатуркой и пожелтевшими разбитыми плитками, где на первом этаже размещается семейная пекарня Panificio. Круг сцены периодически вращается, и действие разворачивается по обе стороны дома.

Дизайн сцены в «Паяцах» используется более разнообразно, предоставляя зрителю возможность наблюдать драматическую коллизию как бы в двух проекциях – в реальной жизни и на сцене доморощенного театра. События сперва происходят наяву, потом переносятся на театральную сцену, а затем грань настоящего и вымышленного, театра и жизни стирается – настоящий любовник бросается спасать свою возлюбленную прямо из зрительного зала.

Страстные, потрясающие мелодрамы, поражающие зрителей своей жизненностью и ощущением реальных переживаний. Все там настоящее, истинное – и любовь, и ненависть, и ревность, и боль матери, теряющей сына, и страх сына, обнимающего на прощанье мать, и месть, и страсти, и интрига. И слезы, выступающие на глазах зрителей.

Партию Сантуццы с огромной отдачей поет латвийское сопрано Элина Гаранча (Elīna Garanča), ставшая финалисткой конкурса певцов ВВС Кардиф 2001 года. У нее своеобразный и захватывающий, мощный голос.

Американский тенор Брайан Хаймл (Bryan Hymel) исполнил роль ее неверного парня Туридду, его вокальные данные поистине исключительны. То, как он берет чистые, блестящие верхние ноты, поражает. Он же поет роль Канио, симбиоз мужественности и уязвимости в «Паяцах», заменив отсутствующего итальянского тенора Фабио Сартори (Fabio Sartori). Его пение было волнующим, эмоциональным, страстным.

Между тем, в «Сельской чести» итальянское меццо-сопрано Мартина Белли (Martina Belli) излучает презрение как дерзкая соперница Сантуццы Лола, а Марк С. Досс (Mark S.Doss) в роли ее мужа Альфио может соперничать с Отелло. Итальянское меццо-сопрано Елена Зилио (Elena Zilio) душевно исполняет роль матери Туридды, и сцены с ее участием трудно смотреть без слез.

В «Паяцах» итальянское сопрано Кармен Кармен Джанатазио (Carmen Giannattasio) внесла свою неоспоримую лепту, как страстная и безрассудно кокетливая Недда. Польский баритон Анджей Филончик (Andrzej Filonczyk) привнес тепло и лиризм в образ ее обреченного любовника Сильвио.

Израильскому дирижёру Даниэл Орен (Daniel Oren) не удалось пропустить эту музыку - чувствительную, страстную, щедрую лиризмом и тонкостью оркестровки, насыщенную гибкой, страстной кантиленой - «через свои вены», как однажды сказал музыкальный руководитель Ковент-Гардена Антонио Паппано, но тем не менее – вечер получился запоминающимся и волнующим. Хор Королевской оперы всегда впечатляет.

Людмила ЯБЛОКОВА
Фото - Catherine Ashmore

Этой оперой Россини по сути триумфально завершил свою карьеру. Ее премьера состоялась в театре Лa Фениче 3 февраля 1823 года. Как пишут современники, композитора вызывали на «бис» девять раз, а по окончании спектакля тридцать ярко освещенных гондол, в которых разместился оркестр, наигрывал наиболее запоминающийся мотивы оперы, сопровождая маэстро до дома.  

Сам композитор называл «Семирамиду» своей самой успешной оперой. Однако, вскоре она надолго исчезла из репертуара театров, и только в шестидесятых годах прошлого века началось ее возрождение. На сей день она пережила уже около восьмидесяти воплощений. В Королевской же опере «Семирамида» не появлялась уже более сто лет, со времен королевы Виктории. Поэтому неудивительно, что Дэвид Олден (David Alden) пригласил для новой постановки превосходный актерский состав, который вместе с оркестром и с несменяемым с 2002 года музыкальным руководителем Ковент-Гардена Антонио Паппано, создали довольно увлекательное зрелище.

Сюжет оперы, причудливый даже по оперным стандартам, требует от зрителя четыре часа интенсивного внимания. Запутанная любовная интрига, замешанная на убийствах, соперничестве и борьбе за власть, разрешается смертью главной героини – легендарной царицы Вавилона, единолично правившей Ассирией в конце IX века до нашей эры Семирамиды. Теперь у Ассирии - новый правитель Ниний, сын законного царя Нина, отравленный женой пятнадцать лет назад. Возмездие Семирамиде за убийство мужа настигло ее в лице сына.

Накануне я прочитала либретто, и точно знала, что происходит, но оторваться от трагической мелодрамы, происходящей на сцене, как от интригующего детектива, было просто невозможно. Время пролетело незаметно, публика, полностью завороженная музыкой и сюжетом, затаив дыхание, наблюдала за происходящим. Мне не с чем сравнивать! Это - моя первая «Семирамида».

Постановка Олдена современная, события происходит в богатой, диктаторской ближневосточной стране, скорее всего исламской, о чем красноречиво говорят нам костюмы и декорации – дорогая в пять рядов люстра, огромнейшая, в три человеческих роста статуя бога Бела, гигантских размеров портреты Нина, Семирамиды и их маленького сына, исчезнувшего из дворца сразу после смерти отравления отца – еще одна интрига.

Массивные блоки декораций легко и бесшумно передвигались, практически во время действия, складываясь в великолепный храм Бела, святилище, дворцовые залы, показные коридоры власти, внутренний двор, покои Семирамиды, подземелье Мавзолея. Но везде, где бы не происходили события, выглядели они однотипно грандиозно, претенциозно, величественно. Приемлемо. Но немного скучновато (дизайнер Пол Штейнберг (Paul Steinberg). О размерах этих декораций можно судить по такому моменту: пространство, где вначале оперы на стене висел семейный портрет, впоследствии оказалось нишей, в которой легко поместился…огромный хор. Однако костюмы Буки Шифф (Buki Shiff) были созданы в более творческой, красочной и разнообразной манере – от восточных богатых убранств до милитаристской современной униформы.

В тот вечер опера поначалу шла в замедленном темпе, но с появлением на сцене американской меццо-сопрано Джойс ДиДонато все присутствующие на сцене словно воспрянули духом, и затем постановка развивалась достаточно интенсивно, но ровно.

Джойс ДиДонато

Голос ДиДонато (Joice DiDonato) - исключительный, а то, как певица контролировала себя, органично вписываясь в темп быстрой и энергичной музыки Россини, было просто замечательно. Американский тенор Лоуренс Браунли (Lawrence Brownlee) превосходен, как король Идрено, он пел уверенно и впечатляюще, у него прекрасное чувство стиля.

Итальянская меццо-сопрано Даниэла Барселлона (Daniela Barcellona), как Арзаче, создала сложный образ военачальника, потенциального претендента на роль мужа вдовствующей Семирамиды, и ей удалось показать, как смущение и ужас, когда выяснилось, что Семирамида – его, Арзаче, мать, так и то противоборство чувств, когда его мечом она была смертельно поражена.

Английский бас Саймон Вайдинь (Simon Wilding) заменил буквально в последнюю минуту заболевшего венгерского певца Балинта Сабо (Balint Szabo) в роли верховного жреца Орой, его герой правдоподобен, харизматичен.

Большая часть действий, направленных на предательство и цареубийство, почти кровосмешение и возмездие, достаточно ясна, то принцесса Адзема в позолоченной «смирительной рубашке» (ее играет молодая певица, участница программы для молодых певцов при Королевской опере Жаклин Стаккер (Jacquelyn Stucker), - этот образ не совсем ясен. Ее периодически, перекинув через плечо, приносили и уносили на сцену, то она была неподвижна, как кукла, или же делала несколько неуклюжих шагов неуверенной, спотыкающейся походкой. Что нам пытались сказать создатели? Остаётся только гадать.

Мне показалось, что Антонио Паппано, который проведёт все спектакли «Семирамиды», в наш вечер был не совсем в своем амплуа. То, как прозвучала увертюра, большая часть первого действия было – это было нетипично для Паппано. Обычно его исполнение узнается с первого звука. Здесь же мне - впервые - не хватало его захватывающего вдохновения, живости, настроения, смысловой наполненности!

Так что лавры успеха в этот раз делят Россини и его грандиозная, с яркими, увлекательными темами, музыка и великолепное пение хора и замечательных артистов, исполнивших с душой, эмоционально светлые грациозные мелодии Россини - с его прихотливыми пассажами и роскошными колоратурами.

Людмила ЯБЛОКОВА